О клубнике, сахарной пудре, и шоколадных спорах

- А я говорю, белые!
- Нет, розовые! А белое внутри!
- Белые, и никаких сусликов!
- А Вас никто и спрашивать не будет, кто здесь, в конце концов, технолог!
Помолчали. Помялись. Продолжили:
- Ну, хоть пудрой сахарной сверху. Белой-то. Тогда они чисто белыми не будут, а только чуть-чуть. Всё равно розовыми…
- Пудры нет.
- Как это нет?
- Закончилась.
- Позвольте, как это закончилась? Целый вагон недавно приходил!?
Повисло нехорошее молчание. Взгляд вокруг показал, что у сотрудников ушки вытянулись на макушку, а это, означало, собственно, только одно – они опять всем цехом делали сахарную вату. Много и долго. А потом ели её. Сами ели, дети их ели, жены ели, бабушки и дедушки, братья и сёстры, друзья, и просто прохожие. Все вместе, целым городом, на недавнем празднике.
Вздох.
- Ладно. С пудрой всё ясно. Что с клубникой?
- С клубникой порядок.
- А шоколад?
- Почти готов.
- Точно?
Пристальный взгляд в глаза – шоколад все любят, и даже больше, чем вату, вполне могли извести на благотворительные цели, как, например, настригли недавно на конфетти тираж корпоративных плакатов, оправдавшись тем, что больно те были хороши, глянцевы, да и общезаводской же дух как бы этим был укреплён…
- Точно. Доваривают, совсем немного осталось.
Опять помолчали. Посмотрели на цех, снующих внизу деловитых рабочих.
- Ладно. Тогда как? Успеем?
- Обязательно успеем. Мы всегда успевали вовремя!
- Это прекрасно. Ну что, до послезавтра?
- Да, через день. У нас всё будет готово.

И они наконец-то улыбнулись друг другу, пожали руки, один проводил другого до ворот, где того подхватила машина, и долго еще стоял, смотрел вдаль, на облака, на лёгкий и тихий солнечный свет, пока его робко не потянул за рукав охранник, аккуратный седенький старичок:
- Скоро время пить кофе. Как раз через полчаса будет готова пробная партия нашего зефира. Клубника и шоколад)