Средство от стресса

          Я всегда мечтал убить кого-нибудь, еще с детства. Постоянно находился кто-нибудь, кто ужасно раздражал меня, и хотелось взять в руки молоток и вышибить этому некто мозги.
Мальчишки во дворе, глупые девчонки на танцах, хихикающие вслед, да мало ли негодяев и подлецов, норовящих испортить тебе суровые будни.

      Я  болезненно застенчив, но  мой отец,  полковник в отставке, одобрительно относился к такому качеству моего характера.  Во время субботних порок он читал мне лекции по гражданскому праву и параграфы из  уголовного кодекса. Я твердо усвоил,  что бы ни случилось, надо уметь держать себя в руках, хотя иногда это очень трудно.

       Моя работа не удовлетворяет меня. Когда меня принял на должность младшего бухгалтера этот толстый осел-начальник, я не придал должного значения тому, что он еще и жутко тупой. Когда у тебя недалекий шеф, -- это очень мешает работе. Вчера толстяк вызвал меня на ковер:
--  Джеймс, хоть убей, но я ничего не пойму в этом квартальном отчете, здесь возможна ошибка,  -- прогундосил этот остолоп,  выглядывая из-за щербатого стола.

     "Я уже 38 лет как Джемс, а тебе дубина не надо ничего понимать. Кто из нас бухгалтер, спрашивается, ты или я!? Да,  катитесь ты, твоя секретарша-проститутка и вшивая фирмочка к чертям собачьим!"  Как уже было сказано, я  очень застенчив, и поэтому такие мысли вихрем пронеслись лишь  в моей голове и  затаились в углу мозга. Вслух же я сказал совсем другое:
-- Да, сэр.  Я обязательно все переделаю.

       Дома передохнуть  никакой возможности. По вечной бедности своей я занимаю угловую грязную комнатенку в многоквартирном  доме. Визгливые  дети носятся по коридору, косматые старушки просто вездесущи.  Шум и гвалт стоит весь день и замолкает лишь поздней ночью. Особенно меня раздражет мисс Мопсон. Она взяла за правило ломиться  ко мне каждое утро и попрошайничать.

-- Джеймсик,  дорогуша, у меня кончилась соль, я забыла купить, а она срочно нужна, -- так обычно пищала в дверях эта блондинистая дура в своем старом розовом засаленном халатике. Дальше в комнату я ее не пускал, предусмотрительно накинув дверную цепочку.

       Женщин я не любил. "Все они-исчадия ада, сынок"  --  говорил мне отец, и у меня  не было причин не доверять ему. Дядя Томас из Техаса был тоже полностью согласен с отцом и говорил, что его жена  -- настоящая фурия.

       Рассеянность соседки, забывавшей купить то соль, то спички, изумляла меня. Сам я  всегда педантично составлял список покупок и долго и придирчиво расспрашивал продавца в магазине о качестве товара. Эти и другие вопросы о несовершенстве людей периодически  всерьез мучили меня, и я ворочался в постели,  долго не засыпая.

         Тогда я вставал и уходил бродить по ночным улицам.  Иногда  душил случайного прохожего, но не от злого умысла, а просто для души. Нервы, стресс и проклятая мисс Мопсон,  думаю, каждый поймет меня. Я, кстати, был совершенно не согласен с принципами знаменитого Джека Потрошителя, который охотился лишь за падшими женщинами. Это не гуманно. Они также  честно зарабатывают  на хлеб, как и все остальные. Нет, я убивал всех, не делая мелочных различий на пол или профессию. Проветрившись таким образом, я возвращался  домой и ложился спать. Все как-то легче.

    Сегодня соседка опять приперлась. Мне было совершенно непонятно, почему она, с завидной регулярностью, таскается за спичками именно ко мне, а не  сразу на спичечную фабрику.
-- Джеймсик, дорогой, вчера закончились спички, а мне нужно поставить чайник. А может вы  выпьете со мной чашку чая перед работой?  -- тут Мопсон почему-то покраснела и глупо хихикнула.

         Я окаменел, она хихикала, как те девчонки моей юности за спиной. Вот значит как! Все это время она просто издевалась надо мной. Она смеялась надо мной каждое утро, а может и весь дом потешался с ней заодно! Я молча захлопнул дверь прямо перед ее носом. Сидя на постели и кипя от бешенства, я постепенно успокаивался и принимал  решение.

         Собрав свои нехитрые пожитки, я уложил их в  дорожный чемоданчик. Я частенько переезжаю, и он не успевает запылиться. На работу  все равно больше не пойду. Как можно работать с тупарем, не понимающем элементарных квартальных отчетов. Вчера, уходя, я подсыпал незаметно ему в банку с кофе слабительное. Это была моя маленькая месть за поруганный  отчет.

        Я решил поехать к дядюшке Томасу в Техас, надо уже помочь разобраться с его тетушкой. Несправедливо было с моей стороны  забывать любимых родственников.
Настроение у меня сегодня  просто отличное. На прощание я оставил в подвале мерзкого дома маленькую бомбочку, купленную по  случаю на развалах блошиного рынка. Как знал, что  пригодится.

  Я уверен,  мисс Мопсон сейчас дома, ведь я примотал ее проволокой к  креслу. Она определенно это заслужила.  Как я уже сказал, терпеть не могу баб, а крашенных в особенности...