О вреде чужих суждений

               


               
 
     В разные периоды жизни мы бываем подвержены не только каким-то увлечениям, но и чьим-то, кажущимся для нас весьма авторитетными,суждениям. Так произошло и со мной. Принято считать, что молодые люди далеко не всегда склонны следовать рекомендациям или указаниям взрослых людей, подтверждая тем самым,существование давно известной проблемы «отцы и дети». Но в то же время, не смотря на все вышесказанное, в юности, мы довольно легко создаем себе кумиров. Таким кумиром в вопросах охоты какое-то время для меня был мой тренер по стендовой стрельбе и,  одновременно,председатель нашего военного охот общества, Виктор Иванович. Общаясь с ним, я много слушал его рассказы об охоте. А надо сказать, что рассказывать их он был мастак. За годы своей службы он много где побывал, и историй таких у него накопилось немало. И в каждой из них он умел открывать какие-то стороны, придающие им особую привлекательность для слушателя. Именно Виктор Иванович внушил мне идею о том, что каждый выход на охоту, для человека с ружьем, должен быть праздником. Среди услышанного от него было немало разных советов, например в том, как лучше приготовить ту, или иную дичь, дабы максимально раскрыть все ее вкусовые качества. И вот как-то я услыхал от него о том, как надо готовить жареных куликов. Уж не помню, о каких куликах шла речь (а их существует великое множество – это и вальдшнепы, и бекасы, и кроншнепы, и гаршнепы, и еще много других), но готовить на сковородке он их предлагал с головой, подвернув длинный клюв под крылышко. Это, по его словам, должно было придавать особую пикантность блюду. Конечно, такой небывалый способ приготовления дичи я моментально запомнил и решил испробовать в ближайшее время.
   
  И вот я поехал на очередную охоту со старшими товарищами. Да, видимо я упустил один момент. Сам я тогда еще учился в школе, в десятом или одиннадцатом классе, поэтому-то и попадал на охоту только, если меня кто-то из приятелей отца брал с собой. Сам мой батька к этому времени интерес к охоте уже потерял. Он достаточно поохотился за вражескими истребителями еще во время войны, и со временем ему вся эта  охота стала не так интересна. Наверное, ему  было даже жалко всех этих пташек. А вот мне тогда – нет.
     На одном участке дорога, к местам, где мы собирались пострелять уток, проходила невдалеке от азовских лиманов с тухлой, пахнущей сероводородом водой. И вот где-то там, рядом с берегом, я заметил стайку каких-то небольших куличков. Я уже не помню точно, кто это был, то ли дупели, то ли гаршнепы,а то, может быть, и вовсе какие-нибудь зуйки, или галстучники – не важно. Важно, что я попросил остановить машину и, зарядив, быстро собранное ружье, направился в их сторону. Прозвучало два выстрела, - и пара куликов упала на воду невдалеке от берега. Поскольку место там было неглубокое, я полез за ними, отвернув свои болотные сапоги. Шагать по воде здесь оказалось совсем не просто. Дно было топкое, и сапоги удавалось переставлять с большим трудом. Подобравшись к куликам метра на два-три, я понял, что дальше мне уже, видимо, не пройти.  Вода подходила к самому краю сапог и вот-вот должна была начать переливаться через край.  Я застрял, а времени на раздумья не было – на берегу стояли и ждали меня другие охотники, ехавшие вместе со мной в машине. Тут я пожалел, что не оставил ружье где-нибудь на берегу. Его-то мне никак не хотелось утопить в этой вонючей жиже.  Как-то извернувшись, я прихватил одной рукой верх сапога и стал медленно вытягивать ногу из ила.  Другая при этом стала одновременно погружаться глубже. Ругаясь, я с большим трудом все-таки сделал еще два-три шага в направлении лежащих на воде куликов. Когда я уже смог дотянуться кончиками стволов ружья до птиц, в сапогах моих изрядно хлюпало. Но, надо было еще как-то вернуться назад. Со стороны это зрелище, наверное, выглядело презабавно. Периодически сапоги мои сваливались с ног, и их приходилось натягивать снова, в очередной раз, зачерпнув туда порцию воды. В конце концов, я все-таки добрался до берега. Кулики эти мне стоили немалых трудов, из-за них я был весь мокрый и в грязи. Но что самое обидное, мое новое любимое ружье тоже вымокло в этой едкой сероводородной жиже, и его надо было срочно чистить и смазывать маслом.
   
   О том, как мы в тот раз отохотились, я уж не помню. Помню, что домой я тогда привез кроме тех двух, злополучных куликов, штук пять перепелок. И еще я  очень хорошо помню, как, придя домой, попросил мать часть перепелок сварить, а пару поджарить вместе с двумя куликами.  Всю привезенную дичь я почистил и выпотрошил, а у куликов, естественно, оставил головы с их длинными клювами и крылышки, которые я все-таки очистил от перьев. Объяснив, матери основную идею приготовления блюда, я пошел мыться в душ. Ну а мама начала тем временем готовить супчик из перепелов и дичь на сковородке по новому рецепту. Еще не выйдя из ванной, я почувствовал какой-то странный, неприятный запах. Мать тем временем ненадолго отлучилась из кухни и, видимо, этого запаха еще не почувствовала. Пахло так, как будто на сковороде жарили не перепелок с куликами, а ослиное дерьмо. Через минуту в кухню прибежала и мать. Она сняла крышку со сковороды и стала причитать, что все на кухне провоняло этим мерзким запахом. Сразу же ясно стало, что не только куликов этих никто не станет есть, но и нежнейшие тушки жареных перепелов тоже окончательно испорчены. Это было особенно обидно. Ведь мать уже позвонила на работу отцу и позвала его приехать домой, чтобы пообедать деликатесом. Кроме супчика из трех перепелочек у нее ничего к обеду не осталось. А у меня в душе остался осадок оттого, что я так безрассудно доверился чужому авторитету в вопросе приготовления дичи. Не знаю, что оказалось тому виной – местные особенности куликов, живущих постоянно среди вонючих азовских лиманов, или то, что мой охотничий наставник сам никогда куликов так не готовил, и рассказал все это мне с чужих слов, но больше никогда я уже там, в Краснодарском крае, куликов не стрелял. Более того, к чужим рассказам о рецептах приготовлении дичи я стал относиться более критично. Тем более, к советам охотников. Ведь и рыбак и охотник в чем-то в душе - Мюнхаузены....



                R.V., январь 2010г., Санкт-Петербург.