За гранатами

               


       
               

     Не помню уже точно, как это так получилось, что помимо всего прочего я стал увлекаться сбором (или добычей, как кому удобнее понимать) и обработкой поделочных и полудрагоценных камней. Во всяком случае, роль моего давнишнего приятеля, Александра З. здесь была несомненной. Еще до того, как я начал заниматься ювелиркой, он уже был знаком с разными людьми, которые всерьез трудились в этой области. Некоторые из них были уже вполне состоявшимися мастерами. Так или иначе, именно он как бы подталкивал меня к  тому, чтобы и я в ювелирном деле продвигался все дальше и дальше. При этом он  ещё пытался помочь мне понять философию отношения к этому промыслу. Ну, а поскольку поездки и походы за поделочными камнями, как правило, связаны с посещением новых мест, разных природных комплексов, это еще и исключительно интересно. Из каждого такого путешествия ты привозишь с собой не только образцы камней, за которыми отправляешься в разные уголки нашей необъятной страны, но и массу впечатлений.  Во всяком случае,  о кидельских гранатах я услышал впервые от Сашки. Когда-то он сам побывал там с приятелем-ювелиром. Мало того, что он поведал мне массу всяких историй,связанных с этими гранатами, порою самых неправдоподобных, но также рассказал, как добраться до их месторождения. Он даже нарисовал мне схему той местности. По этой схеме можно было смело отправляться на поиски любительских разработок гранатов даже самостоятельно. Я с благодарностью сунул этот абрис в карман брюк, и мы с ним вскоре расстались.
    Через несколько дней я уже собирался в путь. Поехал в Кидель (железнодорожная станция там, правда,  называется, «Кителя») я - на поезде, идущим через Олонец, до станции Питкяранта. Дальше пришлось ехать на автобусе.  Еще в городе мы с Сашкой договорились, что он тоже прибудет в Кидель, но другим путем, по воде. Он собирался пройти по Ладоге на байдарке, вместе со своей приятельницей, а потом - по речке вверх, где мы намеревались встретиться. Оговорили подробно, где и когда…. И все-таки, как позже выяснилось, мы разминулись с ним.  Я его ждал в одном месте, он меня – в другом. Кстати, там уже, во время ожидания Сани, я выяснил, что его абрис на бумажке, который он мне старательно вычерчивал, я оставил в городе, в других штанах, и теперь мог рассчитывать только на свою память.  А помнил я все очень смутно. Первое, что я сообразил, это, что надо идти вверх вдоль речки, туда, где её должна пересечь железная дорога.  И я пошел. Чтобы не потерять речку из виду, я двинулся прямо по ее берегу, через чащу. Берега речушки этой были основатель заросшими, и мне приходилось буквально продираться через какой-то кустарник и мелколесье. Пройдя где-то чуть более километра, я действительно вышел к небольшому мосту, по которому пролегала железнодорожная ветка. Здесь мне пришлось поднапрячь свою память. Но, убей меня бог, я абсолютно не помнил, в какую сторону мне идти. Решил пойти вправо. И как позже выяснилось, был абсолютно прав. Я шагал по шпалам и пытался вычислить, где же может находиться месторождение. По обе стороны железнодорожного полотна лежали какие-то топкие, неприглядные на вид места. Здесь вряд ли можно было ожидать каких-либо выходов скальных пород на поверхность. По крайней мере, мне так представлялось.  Да и сам лес вокруг железной дороги был какой-то темный и неласковый. Одним словом, чернолесье. Поскольку дело шло к вечеру, надо было подумать, в конце концов, и о предстоящем ночлеге. В таком сыром лесу мне точно не хотелось бы останавливаться ночевать. И я прибавил шагу. Пройдя еще около километра, я заметил, что местность начала понемногу меняться. Лес стал суше, а деревья – выше. Кроме того, вместо чахлых осинок и ольхи с березками, стали попадаться нормальные сосны. Тут, по крайней мере, уже можно было устроиться на ночлег, в более комфортных условиях. А еще через несколько минут я услышал какие-то звуки, напоминающие стук молотка по камню и человеческую речь. Я насторожился, и понял, что был на правильном пути. В городе от Сашки я наслышался  о разных криминальных историях, происходивших здесь, и спрятался за деревья. (Среди этих историй было немало таких, где случались разборки между  добытчиками гранатов (старателями). А влипать здесь в какую-нибудь кровавую разборку мне вовсе не хотелось. Я увидел, как двое каких-то мужиков, с рюкзаками и топором, а также с ружьем, у одного из них, за плечами, по-видимому, собираясь уходить, прощались с кем-то, мне не видимым. Я дождался, когда они действительно удалились на почтенное расстояние, и вышел из своего укрытия. Уж с одним-то я как-нибудь разберусь, подумал я. И подошел к краю копушки (искусственно вырытой ямы в каменистом грунте), где с молотком и скарпелью в руках, ковырялся какой-то парень. Я поздоровался, и спросил: «Ну что, ягоды здесь собираете?» И он ответил: - Привет! А потом так же непринужденно сказал: «А ты, видимо, тоже сюда приехал за ягодами?» Так вот мы с ним и познакомились. Его звали Николай. Он мне поведал, что сам по профессии геолог, а приехал сюда, чтобы провести остаток своего отпуска за добычей гранатов. Ведь именно кидельские альмандины были тогда одними из основных камней в ювелирных изделиях, продававшихся в «Лавке Художника» на Невском. Николай был здесь уже не в первый раз. А мужики, недавно покинувшие рудник, были его товарищами, у которых отпуск уже заканчивался. И еще он мне поведал, что один из них, который здесь все время болтался  без дела, вдруг как-то случайно, поддев очередной камень ногой, нашел «короля». (Король - это крупный бездефектный камень, весом более полусотни карат). Так они его там, на месте, чуть не прибили. Ведь такой камень попадает в руки далеко не всякому, даже после многих  часов тяжкого труда и тщательного поиска. Ну что тут можно было сказать? Я их обоих прекрасно понимал. Потом я  осмотрел территорию любительского рудника, где еще в стародавние времена шведы добывали гранаты. Место это располагалось на небольшой каменистой возвышенности среди соснового бора. То там, то здесь были видны копушки, где народ пытался выковырять из каменистой породы свое счастье. Они были разбросаны на площади около гектара, или двух.  В одних местах порода была довольно рыхлая, и кристаллы гранатов там обычно встречались не очень качественные, с многочисленными внутренними трещинами (минерологи называют такие метаморфизованными).  В других – порода состояла из плотного, темного сланца и гранаты, встречавшиеся в ней, часто были, как бы обернуты в рубашку из слюды. Именно здесь чаще обычного и можно было найти более приличные экземпляры альмандинов (именно данная разновидность гранатов встречалась здесь). Но чтобы добыть то, что ищешь, приходилось переколошматить не один десяток килограммов породы.  Выглядело это примерно так. Сначала ты, забравшись в яму, находишь нужный тебе пласт породы и, орудуя кувалдой со скарпелью, откалываешь его от основного массива. Затем, взяв этот кусок породы в руки, уже осторожно начинаешь из него выколачивать с помощь молотка и небольшого зубила, орешки гранатов.  Но потом из многочисленных добытых тобою гранатов, следовало еще отобрать наиболее качественные камни, пригодные для обработки. Вот эта процедура требовала уже определенного опыта. Обычно добытые камни оценивали, глядя сквозь них на просвет. При этом часто, видно было, насколько камень трещиноват и прозрачен ли он. Забегая вперед скажу, что в свое первое посещение любительского рудника в Кидели, я набрал с собой слишком много камней, которые пришлось потом забраковать и выкинуть. Я увез отсюда около пяти килограммов гранатов, но только около тридцати-пятидесяти граммов из них, пошли в дело.
     В первый день мне особенно долго поработать здесь не удалось. Начало вечереть и мой новый знакомый предложил мне пойти с ним переночевать под крышей, в сухом помещении бывшей совхозной зерносушилки, километрах в полутора-двух от рудника. Поскольку палатки у меня не было, я с радостью согласился. Дойдя до двухэтажного деревянного здания зерносушилки, мы поднялись на второй этаж, где было чище и посуше, и устроились там, на полу, на ночлег. Поскольку спальника у меня с собой тоже не было, ночью под своим тоненьким одеялом я основательно продрог. Но всю ночь мне снились драгоценные камни, которые я добывал из серых и суровых Карельских скал. Сосед же мой, похоже, мог спать вообще без одеяла и при нуле градусов. Утром рано мы поднялись, и сразу же отправились снова к своему заветному месту, поближе к гранатам. На этот раз я сразу же серьезно взялся за дело. Я напоминал самому себе гнома из мультика «Белоснежка и семь гномов». Трудился, не покладая рук, и абсолютно не замечал, как течет время. Именно там я впервые почувствовал, что такое Золотая Лихорадка, так хорошо описанная в рассказах Джека Лондона. Думаю, если бы посторонний наблюдатель поглядел на меня в эти минуты со стороны и заглянул в мои глаза, он непременно бы заметил  в них сумасшедший блеск, вызванный этой страстью.   Не раз и не два я должен был заменять сломанную рукоять у кувалды. От мощных ударов по скале, часть из которых попадала мимо установленной по месту будущего скола, скарпели (иной раз и по рукам), толстая березовая ручка ее ломалась. Приходилось срочно бежать в лес, чтоб срубить там очередную березку, дабы выстругать из ее ствола новую рукоять для вышедшей из строя кувалды. Периодически я брал в жменю очередную партию добытых камней, и шел наверх, чтобы там, поближе к свету, раскалывать свои гранатики при помощи малюсенького зубильца. Я ставил очередной камешек на поверхность плоского булыжника и, наставив свой инструмент на трещину в нем, наносил короткий и легкий удар. Иногда в отколовшемся сегменте, обнаруживался чистый, без трещин гранат, вполне пригодный для изготовления из него приличного кабошончика. Но чаще весь камень шел на отходы, а мои пальцы были сплошь исколоты острыми, как битое стекло осколками гранатов. Должен сказать, что моё довольно скупое на эмоции повествование весьма приблизительно описывает пребывание там, в Кидели. На самом деле всё это проходило как бы на одном дыхании. Это действительно было приключением, которое увлекало меня целиком. А вокруг стояли огромные сосны среди каменистых участков, покрытых то тут, то там беломошником или зеленым мхом. Самое место для грибов. Но мне тогда было не до них. Золотая, точнее каменная лихорадка затягивала. Время куда-то исчезло, растворилось в поисках камней и с этим ничего невозможно было поделать.   
    Вечером мой новый товарищ попрощался со мной и пошел на поезд, идущий через Сортавалу в Ленинград, а я остался еще на один день, чтобы завтра снова провести день в угаре Золотой Лихорадки.  Лето подходило к концу, и время моего пребывания здесь тоже заканчивалось. А в городе меня ожидали долгие вечера, которые я должен был провести, как Гобсек за перебиранием своих драгоценностей и в ожидании новых путешествий за камнями. С тех пор альмандины стали одними из моих любимых камней. При этом, наверное, следует упомянуть, что гранат - это также мой камень по гороскопу, поскольку рожден я был под знаком Козерога. Так или иначе, но эта, надолго запомнившаяся мне первая поездка за кидельскими альмандинами, положила начало серьезному увлечению камнями, а также  серьезно подтолкнула меня к занятию ювелирным делом.  В следующий раз я окажусь в Кидели уже вместе со своим приятелем Александром З., и моя поездка туда окажется на сей раз более продуктивной. Но она будет такой же незабываемой. Однако, это уже совсем другая история.

                R.V.       Санкт-Петербург, февраль 2010г.