Мальчик, которого звали й

МАЛЬЧИК, КОТОРОГО ЗВАЛИ **Й (ИНИЦИАЦИЯ)

Много разных детей рождается на свет. Саши, Настеньки, Юли, Марины, Жени, Серёжи...  И был один мальчик, которого звали **Й. Я не шучу, мне не смешно даже. История эта очень даже страшная. И самое страшное в ней то, что она реальная. И ещё то, что её нигде не напечатают. 

Мальчик этот ещё до своего рождения был использован матерью в виде живого щита, и даже некоего оружия в подлой стратегии кухонной войны. Его мама никак не могла женить на себе его папу. Находчивая соседка по коммуналке присоветовала: "А ты ему роди!" Сама она сделала точно так же, и её ход увенчался успехом: в комнате, усталый после ночной смены,  сыто похрапывал муж, а за полы халата цеплялось двухлетнее существо, в речевом развитии "застрявшее" на одном слоге и неустанно повторявшее: "ма-ма-ма-ма-ма" или "ба-ба-ба-ба-ба".  Большего существо не тянуло. Мать рассуждала: "А надо ли?"  Ведь в физическом отношении существо было вполне-таки неплохо развито, а всё, что от него в жизни требовалось - это урвать себе тарелку каши, неизменно отбираемую у отца, да, как подрастёт, сунуть письку куда надобно, чтобы произвести на свет своё незамысловатое продолжение. Мамаша была уверена: "Ну, тут уж не подведёт, не перепутает!"      

Речь родительницы тоже была примитивна, и память давно сбросила, как балласт, почерпнутое из школьной программы слово "инстинкт".   

Товарка урок уяснила. В новый год она пошла в наступление: напившись водки, на которую вскоре после полуночи они со своим самцом перешли с бормотушного бомжмаркетового "мартини", она утянула самца на предусмотрительно небрежно расправленный диванчик, "намеренно забыв" о "спецсредствах". Самец повёлся. Особи спарились. Через девять месяцев появился пьяный плод, да только у его матери не было от этого факта никакой радости: "суженый" испарился, едва услышав о залёте. Горе-мать ревела, орала, кидалась с тапками на соседку-советчицу и в итоге её выжила. Однако аборт она делать не стала: а вдруг папаша одумается? Но не тут-то было: он даже не пришёл встречать её из роддома. Просто физически не мог, будучи на Кипре в свадебном путешествии. Алиментов горемыке не обломилось: по бумагам папочка не работал, а меж бумагами ищи-свищи. Как искать - она не скумекала. На что она жила - не ведаю. Не вдавалась в подробности. Знаю лишь, что люди, в том числе и самые примитивные, одноклеточные, с инфузорным уровнем ума, от природы наделены талантом добывать деньги даже тогда, когда их нет. Опять же на уровне инстинкта.      

Конечно, это маленькое существо, уже изначально провалившее свою миссию, никому не оказалось нужным. Мать приняла его просто по инерции, испугавшись славы "кукушки". Взяла и понесла домой. 

Давать существу имя она не торопилась. Около двух месяцев существо звалось просто "ребёнок" - первичной инициации не произошло. Потом мать вышла на улицу. Путь её пролегал мимо детской площадки, на которой другая мать окликнула своё детище. Вот этим-то случайно услышанным именем и был назван посапывающий в коляске мальчик.   

Впрочем, имени-то он и не знал: его по нему не называли. Забегающая потетешкаться родня кликала его то малышом, то пусиком, то зайчонком, то ещё невесть как. Мать же обращалась к нему не иначе как: "Иди сюда, бля!", "Пшёл вон, сука!", "Куда пошёл нах!", "****ец, ёпте!" и "Стоять, бля, я сказала!" Ребёнок стоял в длинном тёмном коммунальном коридоре, шатаясь, цеплялся за стены и "тормозил". Он не мог понять, что это обращаются к нему. Развивался он медленно - как физически, так и умственно (сказалось то, что заделан был по пьянке), к двум годам тоже застрял на одном слоге, а к трём с трудом выучил, как кричат собачка и коровка. Матери пришлось его выучить: перед чадом маячил детский сад, в ходе приёма в который проводились тесты. Сад выпал ближайший к дому, коррекционный. Впрочем, большего-то этой матери и не было надо. Какой угодно садик, лишь бы маленькое ноющее существо не болталось под ногами.      

В первое утро сбора в сад существо устроило истерику. Его подняли ни свет ни заря мрачным зимним утром, умыли, ещё не проснувшегося, наспех покормили и начали стремительно натягивать одежду. Вдобавок грозились выволочь на улицу, которой существо боялось, ибо гуляли с ним редко. Когда угрозы приобрели характер явности, существо разоралось так, что у породившего его старшего существа заложило уши.   

Старшее существо, тыча в младшее пальцем, и выделяя некоторые слова голосом, устало сказало: 

- Как ТЫ меня заебал! ТЫ - ***, а не ребёнок! 

- ***! - Разом смолкнув, внятно повторил ребёнок. Это было первое слово, которое он произнёс внятно. Мать заржала. Ребёнок поймал эмоцию, приняв её за одобрение и чётко соотнеся в сознании слова "ты" и "***". Инициация состоялась.   

Мать, вручив воспитательнице своё хлюпающее, икающее, извивающееся и впивающееся зубами в юбку чадо-исчадие, исчезла. Чадо выревелось и постепенно успокоилось. После даже приободрилось, увидев несметное количество игрушек. Дети волею воспитательницы Анны Ивановны, начали знакомиться:   
- Как тебя зовут, девочка? - Спрашивала Анна Ивановна.
- Мариночка... - Девочка смущённо поправляла юбочку. 
- А тебя, мальчик?
- Серёжа!
- А тебя, наш новенький?
- ***! - С важностью ответил ребёнок.
Воспитательница опешила:
- Как-как?!
- ***. - Дитё говорило уже недоумённо-утверждающе, даже с каким-то оттенком пренебрежения ко взрослому непониманию. 
- Э-э-э... Что?! Тебя ДЕЙСТВИТЕЛЬНО так зовут?! Тебя так дома зовёт мама?!   
- Да-да-да-да-да... -  Привычно залопотало детище на одном слоге. Залопотало и закивало  по-детски искренне.   
Воспитательница кинулась звонить матери. На том конце провода примитивная, одноклеточная самка человека, выскальзывая из липких, пьяных объятий столь же инфузорного самца,  раздражённо отвечала уже в брошенную трубку:   
- И здесь уже заебали! ****ец, а не жизнь!.. 

***

Darky ©, 09.03.2011.