Рыбой не пахнет

Совпадение фамилий, званий, рода войск, республики - могло быть случайным. Страна была единым целым, с единой общностью – советский народ…

Выборы народных депутатов в Верховный Совет республики и в местные советы должны состояться одновременно, и уже началась кампания – "Все на выборы!" И не только все, но и всё – на выборы! Прямо - всенародная война.
Историческая особенность момента такова: врага нет, но есть противная сторона, глазу невидимая. И эту противную сторону кому-то надо не только победить, но и завладеть нею.
Методы, приемы, оружие, живой ресурс, тактика, стратегия – все пребывает в зависимости от конечной цели: победить! Победить без дыма и пожарищ, без кровопролития. Однако крови подпортить, да!
Кому? Себе подобным!

В ракетном полку ответственным лицом за проведение избирательной кампании назначен замполит полка молодой подполковник Удовин, хотя на него эта миссия и по штату возлагается. Молодой подполковник – молодой Удовин. Туманно? Молодой Удовин – молодой подполковник – свежесостоявшийся, но уже видящий на своих плечах погоны полковника. Какой военный не мечтает о карьере? Энергичный, старательный, опытный служака. Линию партии не гнет, а держит прямой: курс – победа на выборах. Чья? Очередной вехи торжества коммунизма! И кампания не может быть проигранной. Уступить первенство в социалистическом соревновании по организации и проведению выборов соседнему полку? Хренушки! Социализм – ступень, коммунизм – выше! Вперед! Личному составу: плац – мести, дорожки – скрести, полы – натирать, подворотнички стирать и беленькими подшивать! Иначе…
 – …вашу мать! Где кумачовые транспаранты? Где золотым по красному? Если не золотым, то хотя бы белым?
Такова она, невидимая гражданская война за умы, за сердца, за  беспросветную любовь к Великой Родине: к родному Политбюро, ЦК КПСС: "Если кто не любит это "шобло", крути его в бараний рог, пока не полюбит!"
Была, была реплика: "Сказанное в горячке товарищем в протокол вносить не будем!" Но была еще и записка: "Оперативном уполномоченному особого отдела…" за подписью – "Доброжелатель". И был рапорт: "Начальнику особого отдела…" за подписью - "Оперативный уполномоченный особого отдела". И, наверняка, были еще бумаги по инстанциям…
Выборам нардепов предшествуют выборы комиссии с миссией – обеспечить организацию, то есть - организовать обеспечение, то есть – организоваться и обеспечить обеспечение… Черт!
У машинисток писчий синдром, адреналин, отказывающие каретки и забитые ленты, потница и циститы (от передержки мочи) – Срочно отпечатать! Отправить к сроку!
Лесная и бумажная промышленность гонят план. Социалистическое соревнование, развернутое в Вооруженных Силах по подготовке и проведению выборов означенных раннее нардепов, глотает бумагу не хуже,  чем вместе взятые Сцилла и Харибда - кто попадись.
Кто такой молодой подполковник Удовин в круговерти выборной кампании?
Ну, замполит  ракетного полка, ну, офицер, ну, гражданин СССР.Но! Он - кандидат! А отец семейства? Забудь! А любящий муж? Забудь! А мужчина, наконец? О, последнее – это интересно! С гормонами шутить нельзя!
- Где кумачовые транспаранты?
- Так Маша Соловей не завезла в "Военторг" кумача!
- Подать мне Машу Соловей! Остальные – свободны! – и дальше: - Маша, (…)!  –  в скобках должно быть слово, без которого ни один старший офицер не изъясняется по любому вопросу, и дальше: - Я тебя завтра (…), если кумача не привезешь! – в скобках должно быть непечатное слово, означающее процесс (для любителей кроссвордов!).
- Ну, товарищ полковник! – (приятно уши режет! – уже – полковник!). Чего тянуть до завтра, если можно успеть еще и сегодня! Завезу я вам этот (…) кумач! – в скобках производная от упомянутого процесса: угадайте с трех раз!
- Машенька! Я на тебя надеюсь, как на матерь божью!.. – молодой, энергичный, старательный, многоопытный подполковник Удовин повернул ключ в дверях кабинета в положение "закрыто".
Не трудно догадаться, почему чаще, чем в остальных кабинетах штаба полка, в кабинете замполита менялись столы, а работа АХЧ – административно-хозяйственной части - оценивалась в социалистическом соревновании, как наихудшая в полку: мебель-то оказывалась скрипучей!
- Смотри, (…), Маша! Чтоб завтра на этом столе мне лежал кумач!
- Эх! Хорошо, товарищ полковник! – другая военная барышня  ответила бы – "Есть!" Или – "Так точно!" Или хотя бы – "Бу…зде!.." – с гражданской, какой спрос?
Ключ в двери подполковник Удовин повернул медленно, с затаенным дыханием – не щелкнул бы предательски! – и сорвался на ор:
- Я не позволю какому-то (послепроцессному) "Военторгу" срывать (…) - / в круглых скобках слово близкое по значению – обделанную/ - выборную кампанию!
Кабинет замполита полка Маша Соловей покидала раскрасневшаяся. Влетело бабе? Ага! По самые помидоры!
Назавтра финчасть пыхтела и потела. Батарейцы отчитывались по счетам. Кумача "Военторг" завез больше, чем достаточно – прогнулся.
- Где кумачовые транспаранты?
- Так Маша Соловей не завезла в "Военторг" ни белой, ни бронзовой краски!
- (Послепроцессная) Маша! Подать мне Машу Соловей! Остальные свободны!
- Товарищ полковник! Вот, кумач! Вам, на стол!
- Маша (…), я тебя (…)!
Великим педагогом был Ушинский, придумавший: "Повторенье – мать ученья!"
Не будем повторяться про мебель, про щелчки замка. Досталось  опять бабе  и за белую краску и за бронзовую. Снова кабинет замполита полка Маша Соловей покидала раскрасневшаяся.
- Где кумачовые транспаранты?
- Так Маша Соловей не завезла в "Военторг" кисточек!
Есть женщины в русских селениях! Счастливые и несчастливые. Строящих коммунизм несчастливых не бывает. Счастливые - уже потому, что борются за свое счастье.
И подполковники выбаривают полковничьи звезды, а не хватают их с небес.
Полковая избирательная комиссия работает. Молодой подполковник Удовин держит все под неусыпным контролем. Списки избирателей уточняются. С личным составом полка дело обстоит проще. Списки уточняются в строевой части и отделе кадров по линии командиров дивизионов, батарей, отделений. По линии замполитов дивизионов и батарей. По линии секретарей партийных организаций дивизионов и батарей. По линии комсомольских организаций дивизионов, батарей, отделений. По линии старшин подразделений. По лини профсоюзов. Командиры, замполиты, парторги, комсорги, старшины, гражданские от профсоюзов – все толпятся в штабе полка. Кто стучит, тому открывают. Социалистическое соревнование кипит, пенится. Проводятся собрания. Выявляются отстающие. Отстающие подтягиваются. Авангард сдает позиции. Промежуточные итоги. Поощрения. Взыскания. Все ушли на выборы. Бди! Покой им только снится. О боевой подготовке забыли. Есть только один фронт – выборы! Никому не хочется быть политически не зрелым, а того хуже – не сознательным.
В кабинет подполковника Удовина постучала председатель участковой избирательной комиссии гражданка Клименковская Марианна – заведующая гарнизонным комбинатом бытового обслуживания. Красавица!
- (…)! Марианна!  Я от тебя (…)! - в последней скобке должен помещаться глагол, начинающийся с бук вы "Х"; слово из четырех букв, последняя – "Ю".
- Товарищ подполковник, я тоже несказанно рада вас сегодня видеть и слышать!
- Но ты такая взволнованная!
- А как не волноваться? ЧП!
- ЧП?
- ЧП!
- Да не волнуйся ты так, Марианночка! Разгребем!
- О, у вас кумач появился?!
- Да! Вчера подсуетился. Сегодня, вот…
- Видела вчера…. А сегодня вижу…
Молодой подполковник Удовин прошелся по кабинету к двери и без щелчка запер дверь на замок; новый замок закрывался неслышно.
- Марианночка!..
- О, я затем и пришла!..
Спустя положенное время молодой подполковник Удовин бесшумно отпер дверь, уселся за стол, раскрыл тетрадь и стал слушать председателя участковой избирательной комиссии – Марианну Клименковскую. Та еще не отдышалась.
- Ну-ну, Марианночка! Упокойся уже! Ты все-таки находишься в кабинете замполита полка! Здесь все вопросы решаются положительно!
С портрета безучастно смотрел Владимир Ленин.
- Так что там у вас? – диалог стал официальным и пошел по нужному руслу.
- Зашла я сегодня утром на квартиру капитана Хитрука! Чтобы застать его дома!
- Капитана Хитрука? Из ББО (батареи боевого обеспечения) который?
- Ну, я этого не знаю. Может это военная тайна. Ну, значит, уточнить списки избирателей хотела.
- И что?
- Ну, уточнила с ним его данные.
От последних слов Мариночки Клименковской молодой подполковник Удовин брезгливо покривился. Наверняка, подумал: "Стерва!" – и произнес: - И что, уточнили, Марианночка?
- Ну, там, национальность, год его рождения, да!..
- И что?
- Ну, в общем, все хорошо сошлось!
Молодо подполковника Удовина покоробило. Ум ему  подсказывал: " Ты вторым сегодня был, а может и третьим". А здравый смысл успокаивал: "И она у тебя, по крайней мере, сегодня не первая!" От мысли, как шейх управляется с подопечными в своем гареме, молодой подполковник Удовин просто отмахнулся.
- Ну, товарищ подполковник! Вы меня совсем не слушаете!
- Простите, Марианночка, что вы теперь сказали?
- Не слушаете!
- Нет-нет, я вас теперь внимательно слушаю!
- Ну, а когда дошла очередь до Любы, его жены,  он наотрез отказался уточнять ее данные, и сказал, что Люба голосовать вообще не будет – не доросла еще. Вот.
- Что?! Спасибо, Марианночка! Докладывайте обо всем обязательно! Завтра! – заторопил подполковник Удовин приятную собеседницу. – А теперь, извините! – подвел ее к двери. Хотелось поцеловать Клименковскую. Марианна это почувствовала, закрыла глаза, замерла в ожидании, но замполит открыл дверь и вежливо произнес: "До свидания!"  Наверняка, Марианночке подумалось: "Сволочь!"
Подполковник Удовин ударил кулаком в ладонь: "Капитан Хитрук! И зачем ты, капитан Хитрук посягнул на мою вотчину…. Да я ж тебя! В бараний рог!" – и схватился за телефон:
- Секретарь парткома! Зайди ко мне!
Заседание партийного комитета ракетного полка было назначено на завтра на пятнадцать ноль-ноль. Яркое объявление о предстоящей экзекуции было вывешено в штабе полка на доске объявлений еще с вечера.
Вечером молодой подполковник Удовин позвонил в политотдел дивизии. Не забыл и поставил в известность оперативного уполномоченного особого отдела старшего лейтенанта Железняка. Посоветовался с командиром полка полковником Гоблином. Засада – полная!
К назначенному времени из штаба дивизии прикатил на Уазике направленец - инструктор политотдела подполковник Щеголь.
На заседание партийного комитета ракетного полка была приглашена и председатель участковой избирательной комиссии сама Марианна Клименковская, как выявившая факт аполитичности офицера – в качестве свидетеля, и, если потребуется, для очной ставки. Клименковскую Замполит предусмотрительно спрятал в своем кабинете, заперев на ключ. Может и для другого сгодится. Этот подполковник Щеголь не гордый гоголь. Оперативный уполномоченный особого отдела старший лейтенант Железняк решил соприсутствовать на заседании партийного комитета ракетного полка самолично. Вдруг контра объявилась? Командир полка полковник Гоблин, посовещавшись с замполитом подполковником Удовиным, решил не присутствовать, чтоб не оказывать давление на членов парткома при принятии решения.
Заседание партийного комитета началось строго в назначенное время в кабинете секретаря партийного комитета майора Гайдамаки. И началось с инцидента. На заседание партийного комитета не прибыл капитан Хитрук. Все дело в том, что его никто не пригласил, и даже не поставил в известность, что им интересуются, понадеявшись, что объявления на доске в штабе для него достаточно. Не велика персона.
Повестка дня была громогласной. "Об аполитичности (политической незрелости)  члена КПСС, начальника отделения ББО (батальона боевого обеспечения) капитана Хитрука".
Капитан Хитрук, начальник отделения ГР (группы регламента), заходил утром в штаб полка и на доске прочитал объявление, и удивленно хмыкнул: " В полку объявился новачок-однофамилец за время моего пребывания в отпуске? Шебуршной, видать! Эти ББО-ошники все время на выезде!.." 
В пятнадцать ноль-ноль капитан Хитрук находился на технической позиции. К нему прибежал запыхавшийся посыльный из штаба. Проводная связь с технической позицией прервалась.
-  Товарищ капитан! Вас срочно требует замполит в кабинет майора Гайдамаки!
- С какого бы дива?
- Не могу знать, товарищ капитан! – выпалил скороговоркой посыльный. – Что доложить?
- Да иду я, иду! – Капитан Хитрук дал указание сержанту убрать рабочие места, закрыть мастерские, сдать под охрану, и  направился к майору Гайдамаке. А там страсти уже кипели!
- Никакой дисциплины! Что этот капитан себе позволяет? – предварительные решения коллегиального органа витали в воздухе: "Исключить из партии! Устроить суд офицерской чести! Уволить из армии!" – и это все накануне выборов народных депутатов в органы власти!
 Суть дела была изложена членам партийного комитета подполковником Удовиным    до прихода капитана Хитрука, о чем тот и не подозревал.
- Ну, что скажешь, капитан? – был он встречен вопросом инструктора политотдела дивизии, подполковника Щеголя.
- Здравия желаю! – ответил невозмутимый капитан Хитрук, слегка улыбаясь.
- Здравия желаю? – желваки заходили на скулах направленца. – Наглец!
- Здравия желаю, товарищ подполковник! А в чем, собственно, дело? – стал недоумевать капитан Хитрук.
- Ну, нет! Вы, видите? Он еще спрашивает – в чем дело? Нет, это ты нам, капитан, расскажи, в чем дело?
- Дело в папке!- решил отшутиться капитан, не подозревая, что подрывается на мине.
- В папочке! Вот в этой! Оно сегодня ляжет на стол начальника политотдела и командира дивизии!
И началось…
- В то время, когда космические корабли… вся страна готовится единым фронтом к проведению выборов достойных…находятся несознательные элементы! Как он пролез в партию, этакий азиат, феодал, препятствующий жене участвовать в выборах? И т.д., и т.п.
 Из массы вопросов, обрушившихся на голову капитана Хитрука, от направленца, замполита полка, секретаря партийного комитета, до расстрельного что-то стало доходить.
Первое, что он сообразил: объявление в штабе касалось именно его. Никакого политически несознательного однофамильца в полку нет. Но почему его, капитана Хитрука, отнесли к ББО?
Второе, что удивило его больше всего, он никогда не был членом КПСС, потому и сидел в капитанах уже третий срок, но будучи при всем, при том отличником боевой и политической подготовки, и мастером военного дела. "С кем я только служу?" – свербел в его мозгу вопрос.
Что касается третьего, то оно его не шокировало. В шоке оказались все присутствующие на заседании бюро:
- Моя Любовь голосовать не будет! Как бы вам этого не хотелось!
Молодой подполковник Удовин вспомнил, что в его кабинете закрыта на ключ Марина Клименковская. Как свидетель она больше не нужна. А отпускать ее очень не хотелось. Но не мешало бы выпустить по нужде.- Наверняка ей припекло! – обеспокоился,  хотел проявить заботу, но тут же о своем желании забыл. Было от чего забыть. Его подчиненный демонстрирует дерзкую аполитичность, феодальную выходку: "Моя Любовь голосовать  не будет!" И это в присутствии инструктора политотдела и оперативного уполномоченного особого отдела! Ну, нет, капитан Хитрук! В бараний рог тебя! Полюбишь ты Советскую власть!
- Я предлагаю исключить коммуниста Хитрука из рядов КПСС! – внес предложение подполковник Удовин. – Его поступки аморальны, противопоставляются  нормам Морального Кодекса строителя…
Секретарь партийного комитета полка майор Гайдамака пошел еще дальше:
- Присоединяюсь, поддерживаю и настаиваю…
Но неожиданно грянул гром. Капитан Хитрук вежливо попросил слова. И ему его предоставили. Вовремя.
- Исключайте меня из ваших долбанных рядов после того, как вы меня раньше примете хотя бы в кандидаты в члены КПСС. Спасибо за авансированное доверие!
- Как???
- А вот так! Пригласите на заседание партийного комитета  коммуниста Хитрука, а тогда уже и будете изгаляться. Я пока еще беспартийный. Будем считать, что тренировка прошла успешно!
- Как-как-как??? – не только у замполита полка и секретаря партийного комитета, но и в инструктора политотдела лицо стало кумачовым. И только лицо оперативного уполномоченного старшего лейтенант Железняка ничего не выражало и не менялось в цвете. Чем не Железный Феликс?
Секретарь партийного комитета майор Гайдамака догадался и поспешил снять с повестки дня вопрос об исключении из рядов КПСС капитана Хитрука, как преждевременный. И комитет перешел к следующему этапу экзекуции: "Рекомендовать командиру полка предать капитана Хитрука суду офицерской чести младших офицеров и выйти с предложением  о снижении виновного в воинском звании на одну ступень, и об увольнении коммуниста (тьфу!), капитана (тьфу!), уже старшего лейтенанта из рядов Вооруженных Сил СССР!"
- А нихрена вы меня не разжалуете и не уволите! – и себе взъерепенился вдруг капитан Хитрук. – Я сейчас иду к военному прокурору с заявлением в отдельности на каждого из вас здесь присутствующих, о том, что вы намереваетесь вынудить мою законную супругу Любовь Хитрук нарушить Основной Закон СССР – Конституцию СССР и вынуждаете меня осуществить давление на супругу с целью осуществления  нею такого нарушения. Моя супруга на день выборов не достигает восемнадцатилетнего возраста! Она еще до участия в выборах не доросла! Вопросы у вас еще ко мне имеются, товарищи члены и не члены партийного комитета? А то мне еще надо успеть на вокзал, встретить мою несовершеннолетнюю супругу с ребенком. Боюсь, могу с вами тут не успеть!
Оперативный уполномоченный особого отдела старший лейтенант Железняк оказался в затруднительном положении. Он тер пальцем у виска и соображал, как ему поступить дальше. Дернул же его черт присутствовать на заседании партийного комитета полка самолично (от скуки!), да еще и высказаться в сердцах в присутствии стольких свидетелей по поводу комитета – сраный!
По окончании заседания партийного комитета в одиннадцатом часу вечера подполковник Удовин наорал на Марианну Клименковскую:
- Какого хрена ты,(…), до сих пор еще тут сидишь! – как будь-то она могла раньше выпрыгнуть из окна второго этажа. Все, что она могла сделать в этой ситуации, она сделала: земля под фикусом мокрела, и в кабинете остро попахивало,  не иначе, передержанной мочой.
Инструктор политотдела подполковник Щеголь прохаживался коридором штаба и обдумывал, как сочинить "маляву" на имя начальника политотдела о несоответствии занимаемым должностям некоторых должностных лиц ракетного полка, и относящихся к их непогрешимому ведомству (рыба гниет с живота!), как мимо него проскользнула – Ух ты, (…) - фея! –  разъяренная сама Марианна Клименковская. – Такой облом!
И только спокойный, как удав, майор Гайдамака, у себя в кабинете, как ни в чем не бывало, нарезал тонкими ломтиками сало и готовил рюмки… под коньяк!
Рыбой не пахло.
И выбрали - кого надо: в местный Совет - молодого подполковника Удовина, конечно, с перспективой... Кто там шагает правой?