Глава 7 Атенаиса де Монтеспан, гл. 8 Назад в будущ

ГЛАВА 7

АТЕНАИСА ДЕ МОНТЕСПАН

В ресторанчике было пусто, только в дальнем углу две пожилые матроны в пухе и перьях рассказывали друг другу свежие новости.

Бармен явно скучал и машинально натирал мягкой тряпочкой сияющие свежестью длинноногие фужеры. Юркий официант со всей прытью молодости бросился к нам, словно намеревался выловить из воды тонущего ребенка.

– Что желают господа? – завопил было он, но внезапно припомнил, что служащему заведения высшего класса следует вести себя более достойно.

Карлос заказал кучу неизвестных блюд и, довольный собой, вальяжно растянулся на изящном кресле с изогнутыми ножками. Скучающий бармен вздрогнул и уставился на домового с тупым недоумением. Тут из уборной вымелась ожившая тетка в красном и тоже воззрилась на нас, бесплатно хватая ртом калорийный воздух, пропитанный запахами гастрономических изысков. Не выдержав всеобщего внимания, я показала тетке язык и отвернулась к окну, великодушно демонстрирующему внимательным зрителям модную коллекцию от кутюрье по имени Семнадцатый Век.

– Сядь прилично, – прошипела я спутнику и заискивающе улыбнулась пожилым дамам, прервавшим беседу и превратившимся в вылепленные неумелой рукой статуи.
– Пожалуйста, – поднос с яствами опустился к нашим носам, жадно впитывающим в себя самые настоящие ароматы национальной кухни.

Жемчужный гордо выпрямился и принялся за еду. Бармен мгновенно потерял интерес к необычным клиентам, отвернулся и обратил взор черных испанских очей на мадемуазель в алых шелках, которая, заметив на себе пристальный взгляд бесстыжего простолюдина, возмущенно выпорхнула птичкой из элитного кабака.

Наполнив под завязку голодные желудки, мы выбрались на яркое солнышко, чтобы прошвырнуться по впечатляющим улицам столицы несравненной во все времена Франции. Но и двигались мы явно не так. Внимательно наблюдая за сладкой парочкой, аборигены сооружали удивленные глаза и перешептывались между собой.

– Твой папочка похож на слона? – осведомился обиженный Карлос, подозрительно осматривая «Сюзанну де Ламарт» с ног до головы.
– Нет, – повторяя ту же процедуру, ответила я, – на футболиста в смокинге.
– Постой, постой! – хлопнул себя по лбу догадливый домовой. – Во времена Людовика Четырнадцатого смокинги, кажется, не носили!

– Точно, – прошептала я, оглядываясь по сторонам. – Как же ты мог это забыть?
– А кто недавно обитал на вилле у графа де Виронна и общался с маркизами и баронами? – вспыхнул элементал.
– Жила. Ну и что? – озадаченно пробормотала я. – Кстати, белые кроссовки необычайно шокируют здешних обывателей.
– Да, – почесал в затылке мсье Жорж, – придется искать приличный бутик.

Магазин мы нашли сразу же. Молодой продавец шаркнул ножкой, вежливо поздоровался и поинтересовался у нас, откуда мы прибыли.

– Из Америки, – подмигивая элементалу, улыбнулась я.
– Это национальная одежда? – почему-то восхитился торговец готовым платьем.
– Да, – торопливо заверил его домовой.
– Чья? – не унимался любопытный француз. – Индейская?
– Конечно, – прыснула со смеха я, представляя в уме разрисованных туземцев из Нового Света в черных смокингах и футбольных ботинках.

Облачение для Жемчужного мы все-же купили и, довольные собой, отправились в небольшой скверик, расположенный поблизости от величавого театра со смешным названием «Пале-Рояля». Там, в тени каштанов, «индейцы» расслабились, а потому, недолго думая, «папочка» выудил из барсетки сотовый телефон и принялся тыкать в него коротеньким пальчиком, насла-ждаясь мелодиями, предназначенными для ушей непритязательных абонентов из далекого третьего тысячелетия. Маленькая девочка, чрезвычайно похожая на Мальвину, остановилась как вкопанная возле чудного дяденьки и уставилась огромными голубыми глазами на необычную игрушку. Немолодая женщина в одежде простолюдинки рысью кинулась к непослушной подопечной, но тут тоже узрела вовсю веселящийся мобильник.

– Что это? – ахнула она, намертво прилипая к скамейке.
– Бесовское, это бесовское, – авторитетно заявил  важный монах, проходящий мимо странной мигающей вещички, беззаботно испускающей мелодичные звуки.
– Дьявольское? – поразилась заносчивая нарядная мадам, закрывая небесного цвета зонтик.

– Кого-то убили? – подскочили к нам любопытные парни в расшитых златом и серебром камзолах.
– Чертов старик выкрал прелестную мадемуазель у родителей и хочет продать ее за большие деньги приезжему советнику марокканского султана, – раздался из группки зевак визгливый голос, принадлежащий существу непонятного пола.
– Пора! – рассвирепел «чертов старик» и потащил «мадемуазель» сквозь строй бездельников к ожидающему их величественному зданию.



Занимательную картину представлял собой сценический зал той эпохи. В нем не было обычного разделения мест, поэтому театралы изображали из себя единую сверкающую драгоценностями материальную массу. Зрительские скамейки в партере постепенно заполнялись избранным обществом, бросающим на нас дерзкие, удивленные взгляды. Влево от вожделенной сцены находилась запертая золотой решеткой королевская ложа. В несколько ярусов над ложей и по обе стороны от нее расположились открытые кабинки для двора.

– Неужели увижу самого несравненного Людовика Четырнадцатого? – подумала я, разочарованно обозревая средневековую аристократию, которая, не церемонясь, вела оживленные разговоры и напоминала эксцентричную публику на рядовом стадионе двадцать первого века.

Неожиданно водворилось устрашающее безмолвие. Красивый стройный мужчина и очаровательная черноглазая дама величественно вплыли в зал и уселись на места, предназначенные королевской семье.

– Сир и его невеста, Франсуаза де Монтенон, – донеслись до нашего обостренного слуха отдельные слабые голоса.

Будущая сиятельная королева была великолепна. Ее превосходная пышная фигура напомнила мне греческие скульптуры во дворце несчастного Тиберия.

Вдруг чей-то ненавидящий взгляд вонзился в новоиспеченную возлюбленную короля. Обратив голову к завистнице, я приметила прелестную белокурую женщину, сидящую в партере рядом с обыкновенными дворянами. Она комкала в руках кружевной платочек и казалась очень расстроенной. Давали «насильственный брак» господина Мольера, но избалованная комедиями Рязанова и Гайдая, я не могла принудить себя растянуть рот в слащавой улыбке, как это делали все остальные. К тому же, незнакомка с заплаканными глазами не позволяла мне сосредоточить внимание на сцене с издающими невыносимые вопли взбудораженными лицедеями.

– Атенаиса де Монтеспан, – прошептал Карлос, указывая чисто выбритым подбородком на опечаленную натуральную блондинку.
– Как жестоки мужчины, – вспоминая ветреного Мадима и самовлюбленного Сергея, вздохнула я.
– Да? – хмыкнул Жемчужный. – Маркиза де Бренвилье находилась в женском теле.

– Но она раскаялась, чего никогда не делают представители сильного пола, – покачала головой я.


На нас зашикали. Я раболепно уставилась на подмостки, на середине которых причитала бездарная комедиантка. Или комедиант?

Через двадцать минут представление закончилось, и возбужденный люд стал медленно расходиться по домам. Смеркалось. На театральной площади зажгли фонари. Неуклюжие кареты как по команде распахнули гостеприимные двери и принялись дружно засасывать в себя скучающих бездельников, чтобы доставить их к местам назначений.

– Полетели, – оглядываясь по сторонам в поисках взлетной полосы, предложил дух.
– Подождите, пожалуйста, – неожиданно попросил нас кто-то из темноты.

Белая фигура стояла под раскидистым деревом и теребила носовой платочек.

– Атенаиса? – бросаясь к несчастной дамочке, вскричала я.
– Откуда вы меня знаете? – изумилась прелестная блондинка. – Впрочем, кто же сейчас не ведает о брошенной женщине! Я очень одинока, господа, так как неверные друзья отвернулись от бывшей фаворитки легкомысленного монарха. Возможно, незнакомые двору люди выслушают ее и постараются понять.

– Говорите, – деловито приказал Карлос, усаживая бедняжку на ту самую скамейку, где недавно давал захватывающее представление наш меломан мобильник.


– Будучи любовницей короля, я была наисчастливейшей женщиной в мире, – начала она свой рассказ. – Уродливая королева умерла. Хромая Луиза де Лавальер тенью ушла в прошлое Людовика, когда он увидел меня. Я блистала в свете, передо мной преклонялись, мне посвящали стихи. И вдруг появилась она, безвестная дочь кальвиниста Франсуаза Скаррон, вдова калеки, взявшего ее замуж из банального сострадания. Я боролась до последнего, но тщетно. Толстуха одолела прекрасную Атенаису, повергнув ее к своим ногам. Она претворилась лучшей подругой, дав кров, когда я рожала ребенка от Его Величества, а потом соблазнила моего возлюбленного. Теперь король игнорирует мать своего сына и демонстрирует перед обществом свою любовь к ….

– К презренной шлюхе, вы хотели сказать? – угодливо подсказал Карлос.
– Да, – ответила госпожа де Монтеспан, передергивая плечами от вечерней прохлады.
– Кто высоко взлетел, тому больно падать, – назидательно изрек Жемчужный. – Мы что-то должны для вас сделать?

– О, только выслушать несчастную, только стать ее друзьями! – вскричала отвергнутая маркиза.
– К сожалению, привязанность ветреного монарха не вернешь. Он женится на Франсуазе, – покрываясь красными пятнами, некорректно перебила я бедную француженку.

Домовой прав. Мадим вознес меня к небесам!

– Откуда вы это знаете? – опешила Атенаиса.
– Знаю, – пробубнила я и представила объятия Повелителя Стихий.
– Вы – сатанистка? – неожиданно оживилась очаровательная рассказчица.
– О нет, просто иногда предвижу будущее, – вспоминая жуткую коллекцию маньяка Экзили, поморщилась я.

– Она шутит! – распугивая влюбленные парочки, засевшие в засаде в соседних кустах, неприлично взвыл элементал.
– Плохая шутка, – внезапно надула губки бывшая фаворитка короля.

– Вы правы, сударыня, – невинно опуская глаза, покорно согласилась я.
– Кстати, честь имею пригласить господ…, – начала было милая дама.
– Жоржа и Сюзанну де Ламарт, – проворно дополнил ее тираду дух, – маркиза и маркизу, отца и дочь.

– Вы французы? – обрадовалась госпожа де Монтеспан.
– Но жили в Новом Свете, – некультурно оборвал ее Карлос. – И только недавно по ипотеке купили небольшой коттедж близ Марселя. Так что скоро придется заполнять декларацию….

О Боже! Что он городит!

– И где же остановились мои новые друзья? – проглотив несуразность речей и несомненную бестактность необычного собеседника, поинтересовалась Атенаиса.
– В отеле…, – деловито почесывая переносицу, выдал воодушевившийся умелым враньем Жемчужный.
– Где? – ахнула аборигенка.

– В гостинице…, – ерзая по скамейке, уточнил лжец.
Но тут на помощь нам пришла карета с замысловатым гербом на боковой поверхности.
– Вы едете? – прозвучало из ее чрева.

– Еду, – быстро бросила одураченная, – а завтра ожидаю господ де Ламарт к себе в гости на улицу…


Последние ее слова потонули в шуме неожиданно начавшегося дождя. Бывшая фаворитка французского монарха поспешно поднялась в теплый салон средневекового автомобиля, который, громыхая огромными колесами по булыжной мостовой, моментально исчез в ночи, словно его никогда и не было.

– Летим? – снова предложил Карлос, накрывая меня неведомо откуда взявшимся у него плащом.

Я покорно взмахнула руками и поднялась вверх, в ночное небо, обильно льющее слезы по всем женщинам, брошенным легкомысленными мужчинами.




ГЛАВА 8

НАЗАД, В БУДУЩЕЕ

Лететь было тяжело. Промокшее платье, вызывая пренеприятнейший озноб, упорно прилипало к озябшему телу и настойчиво тянуло вниз. К тому же минуты полета тянулись исключительно долго, создавая иллюзию обреченной бесконечности. Пугающая тишина и беспросветная тьма с поверхности родной планеты угнетающе действовали на обостренные нервы. Народ, не имеющий никакого понятия об электричестве, почивал или читал заумные средневековые трактаты при дешевых свечах, насаженных на старинные канделябры, за которые любой коллекционер из двадцать первого столетия отдал бы колоссальные деньги.

Наконец-то небо успокоилось и перестало плакать, а мы опустились возле замка, встретившего исчезнувших хозяев пугающей настороженностью.

– Уж очень большой мой новый дом, – поеживаясь от страха и холода, вздохнула я.

Улыбнувшись, домовой хлопнул в ладоши, и в мгновение ока все окна таинственного дворца осветились яркими огнями.

– Вперед! – скомандовал он, и теплая струя воздуха послушно подхватила мое промерзшее тело, чтобы бережно отнести его в горячую ванну, наполненную доверху ароматной водой. Согревшись и смыв с себя остатки отрицательной энергетики Пале-Рояля, я полетела в столовую, где усталую путницу ожидал превосходный ужин.

– Скоро отучусь ходить, – пожаловалась я разомлевшему от коньяка Жемчужному.
– Не отучишься, – проглатывая шоколадную конфетку, усмехнулся он, – не дадут.

– Что будем делать с бедной маркизой? – осведомилась я, с наслаждением отпивая глоток горячего чая.
– Пожалей лучше Лавальер, – предложил Карлос и откусил большущий кусок любимой «нарады».

– Атенаисе крупно не повезло, – поморщилась я, с удивлением наблюдая, как аппетитный килограммовый тортик проваливается в безразмерный рот нематериального существа. – Тщеславная Монтенон увела у нее возлюбленного, коварная Бренвилье, пока была жива, всеми силами старалась принести не в меру доверчивой бедняжке как можно больше вреда. И обе прикидывались верными подругами.


– На чужом горе счастья не построишь, – вставая из-за стола, заявил дух. – Таков закон небес.
– Мы полетим завтра к страдалице? – следуя его примеру, с надеждой прошептала я.
– Я бы не советовал, – сурово сдвинув брови, хмыкнул элементал. – Она вовлечет нас в какую-нибудь прескверную историю.



Всю ночь я провертелась в постели, словно пущенная умелой рукой юла: размышляла о привередливых мужчинах, незаслуженно меняющих нас, таких красивых и преданных, на первых встречных, жалела прекрасную маркизу и мечтала ей помочь. Но как? Черствый Жемчужный меня поддерживать явно не собирался.

Утром, чуть свет, я выбежала из дома, и, не соображая, что делаю, имея в кошельке всего несколько луидоров, поднялась в воздух, намереваясь лететь в далекую столицу на помощь новой подруге. Взмахнув руками, я понеслась со скоростью стрелы, выпущенной из лука, по славным небесным просторам благословенной Франции.

Париж встретил путешественницу туманом. Я материализовалась возле небольшого фонтанчика и спросила первого же прохожего, где обитает мадам де Монтеспан. Статный мужчина в пышных бакенбардах осуждающе покосился на приставучую бабенку и посоветовал ей нанять карету. Недалеко сиротливо стояла открытая коляска. Сонный кучер маялся от желания по-грузиться в блаженную дрему, но я своим внезапным появлением нарушила его смиренный покой.

Ехали мы недолго. Красивый особняк показался в конце улицы и приковал к своей особе мое пристальное внимание.

– Здесь проживает Ее Сиятельство госпожа маркиза, – останавливаясь возле железных резных ворот, мягко произнес водитель.

Я протянула ему луидор.

– У меня нет сдачи, – гипнотизируя богатство, неожиданно свалившееся ему на плечи, побледнел кучер.
– И не надо, – наслаждаясь его неимоверной радостью, мило прощебетала я.
– Спасибо, – надеясь поцеловать дающую руку, рванулся ко мне мужчина.

– Не стоит благодарности, это всего лишь чаевые, – улыбнулась я и легко спрыгнула со ступенек конемобиля.
– Чаевые? – икнул будущий жмурик.

Как же легко, имея деньги, сделать счастливым ближнего своего! Почему же олигархи и крутые предприниматели не помогают нуждающимся, ведь это так приятно?

Возле замка меня встретил вышколенный дворецкий и, почтительно выслушав, без слов проводил к хозяйке, которая этой ночью тоже не сомкнула воспаленных глаз. Обрадовавшись появлению «маркизы де Ламарт», бедная женщина горько разрыдалась на ее плече.

– Надеюсь, ты поживешь у меня, дорогая? – спросила она, умоляюще заглядывая в лицо самозванке.
– Хорошо, – не смея отказать несчастной, ласково проворковала я.
– Вечером мы отправимся в то место, где мне обещали помочь, – мстительно поджимая пухлые губки, всхлипнула Атенаиса.

– Идет, – согласилась я и обняла вздрагивающие худенькие плечики бывшей фаворитки.


День пролетел довольно быстро. Мы гуляли по саду, ели на изысканной посуде великолепные блюда и разоблачали неблагодарных мужчин. Я, опустив ненужные фантастические подробности, рассказывала ей о Сергее и Максе. Она вспоминала дворцовую жизнь, рождение маленького сына, которого отобрал всесильный отец и отдал на воспитание коварной Франсуазе де Монтенон.

Вечер подошел незаметно. Накинув на меня синий плащ, маркиза потащила свою гостью к ослепительно красивой карете, на которой две брошенные женщины прибыли к мрачному каменному дому с закрытыми ставнями.

– Похож на жилище Экзили, – ежась от страха и отвращения, подумала я.

Высокий старик, страдающий косоглазием, встретил нас гробовым молчанием и также безмолвно повел в темную глубину большой комнаты.

– Если ты желаешь мне счастья, не говори ничего, – сверкая шальными очами, попросила новоявленная подруга.

Мне стало не по себе. Съежившись под угнетающим взглядом массивного старикана, я обреченно плюхнулась на небольшую скамейку, примостившуюся на выходе в коридор.

Недолго думая, прелестная Атенаиса низвергла с себя обворожительные одежды и, подбежав к приземистому ложу, выставленному на середину зала, растянулась на его отвратительной поверхности. Внезапно крик маленького ребенка прорезал зловещую тишину затаившегося здания. Безумный дед, облачившийся в черную рясу, привычно схватил орущее дитя и неожиданно вонзил в него острый клинок искривленного кинжала. Темная кровь невинного существа моментально оросила пленительное тело покоящейся на лавке аристократки.

– Астарот, Асмодей и дружественные князья! – заорал убийца женоподобным голосом. – Я призываю вас принять в жертву этого ребенка, которого подношу вам с просьбой, чтобы король и дофин продолжали дружить со мной, чтобы меня почитали принцы и принцессы двора.




– Сюзанна, – позвали меня из темноты, – Сюзанна!

Я открыла глаза и тотчас пожалела об этом. Ужасная, покрытая лиловыми прожилками, физиономия палача склонилась над моей поверженной физической оболочкой и впилась в нее безжизненным взглядом опустошенных глазниц.

– Я ручаюсь за госпожу де Ламарт, Гибург, – как ни в чем не бывало, щебетала уже одетая соучастница преступления, – она никому ничего не скажет!

– Свидетелей убивают, – хватаясь за рукоятку кинжала, не согласился с сообщницей злобный мокрушник.
– Не надо! – бросаясь к безумному сатанисту, отчаянно взвизгнула нежданная защитница.

Я взмахнула руками, чтобы преобразиться в легкое облачко и выпорхнуть из чудовищного человеческого жилища, превращенного в кровавую бойню.

– Нет! – цепляясь за шею разъяренного деда, продолжала вопить легендарная фаворитка.
– Убью! – тщетно вырываясь из ее крепких объятий, рычал тот, кого нежные губки состоятельной клиентки назвали Гибургом.

Лишь на мгновение неукротимая маркиза свалила упирающегося противника на пол, а сама тут же, словно голодная пиявка, намертво впилась в меня. И тогда неистовый вихрь подхватил нас и швырнул вверх. Мы благополучно прошли сквозь потолок и полетели навстречу судьбе, которая кому мать родная, а кому – злая мачеха.



Крутило так, что, казалось, внутренности выскочат из наших хрупких тел и разлетятся по океанам и континентам. Повергнутая в ужас, любовница средневекового монарха затравленным зверем озиралась по сторонам и негромко подвывала.

– Кто ты? – раздражающе хныкала она и еще теснее прижималась ко мне.

– Алиса Смирнова, – сдалась я и постаралась не опрокинуться вниз головой.


Описав приличный круг, струя ошалевшего воздуха внезапно швырнула нас назад, словно решила доставить на место преступления.

– Не хочу в лапы к Гибургу, – пискнула я и плюхнулась на маркизу.

– Ты – ведьма? – послушно укладываясь на спину, проорала перепуганная спутница.


Темная полоска земли показалась на горизонте.

– Расшибемся! – по-змеиному извиваясь, заверещала высокопоставленная особа.

Но не успела я напыщенно изречь, что двум смертям не бывать, а одной не миновать, как что-то твердое больно вонзилось в спину, и бешеный полет прекратился.

Мы возлежали возле высокого каменного забора, а на другой стороне улицы древний, незнакомый марки, автобус гостеприимно раскрывал двери, приглашая пассажиров в неуютный салон.

– Что это? – икнула путешественница, указывая испачканным в луже пальчиком на невиданное ею ранее транспортное средство.

– Карета, – буркнула я, отчаянно соображая, куда же мы все-таки угодили.


Статный мужчина в форме военнослужащего Советского Союза старого образца медленно отделился от глухой серой стены двухэтажного здания и нерешительно подошел к валяющимся на грязном асфальте дамам, чтобы подать им свою надежную руку.

– Вы из цирка? – подвергая скрупулезному анализу наши чумазые физиономии, подозрительно изрек он.

– А где лошади? – высокомерно игнорируя неизвестного представителя недостойной черни, на чистейшем русском языке деловито осведомилась француженка.


Мужик растерянно поискал глазами благородных животных, но не нашел их, а потому принял решение незамедлительно продолжить допрос:

– Из театра? – состряпав из тонких губ некачественную улыбку, поинтересовался любопытный военный.
– Что за глупости болтает этот плебей? – прекратив икать, маркиза презрительно оглядела незамысловатую, без самоцветов, форму приставалы.
– Я – полковник! – покраснев до кончиков волос, обиделся обладатель умопомрачительных галифе.

– Не ври! – хихикнула парижанка и, чихая, забавно сморщила хорошенький носик.


Хватаясь обеими руками за огромный баул, мимо протопала истощенная гражданка, выряженная по моде довоенных или послевоенных лет.

– Маркиза, куда мы попали? – обозревая великий советский народ, завопила недорезанная дворянка. – Грязь, вонь, серость! Что за платье надето на мадам?
– Маркиза? – заинтриговано переспросил полковник. – Мадам?

Мало-помалу любознательный невыездной люд сгруппировался подле диковинных эксцентричных дамочек в ярких театральных одежках.

– Это Татьяна Окуневская, – зашептал рыжеволосый молодой человек скорбной девушке с комсомольским значком на груди.

– Нет, Зоя Федорова, – предположил подросток с авоськой через плечо.
– Бросьте, Любовь Орлова, – фыркнула старушка с низенькой коляской, в которой заливался упорным плачем будущий строитель коммунизма.

– Товарищи, разойдитесь! Гражданки пройдут со мной! – внезапно заволновался забытый обществом офицер.
– Пошли, – покрываясь мурашками, невежливо рванула я дурочку, при виде всеобщего внимания принявшую обворожительную позу бывалой куртизанки.



Приземистый серый дом встретил залетных птичек весьма настороженно. Невысокий лысоватый мужчина в старомодном пенсне спешно вылетел в коридор.

– Здравствуйте, – с неподдельным интересом ощупывая острыми зрачками средневековые одежды странных теток, хрипловато произнес он, – давайте знакомиться.
– Сначала представьтесь сами, сударь, – самовольно усаживаясь в кожаное кресло, капризно протянула бывшая фаворитка несуществующего уже короля.

– Разве есть человек в стране, не знающий Лаврентия Павловича Берию? – удивился настоящий полковник.


Я поперхнулась слюной, закашлялась и лихорадочно начала заглатывать тяжелый воздух неуютной длинной комнаты.

– Вы – правитель этого убогого государства? – обрадовалась глупая француженка.
– Почти, – с важностью нахохлился именитый член Политбюро ЦК ВКП (б).

– И какой чин имеет такой приятный господин? – кокетливо поправляя прическу, справилась неугомонная маркиза.


При слове «господин» Берия скорчил невообразимую рожицу и стал походить на недовольную обезьянку:

– Маршал, мгм, Председатель Совета Министров, министр внутренних дел, герой …, – тем не менее начал перечислять он.
– Герой! – ахнув, подпрыгнула в кресле де Монтеспан. – А вы женаты?

– Да, – почему-то застыдился почти правитель, – но хотел бы поближе узнать таких красивых женщин.
– Как это – поближе? – пропищала я и спряталась за изящную фигуру любительницы сатанинских заклинаний.

– Товарищ Сталин учит нас быть бдительными, – с восточным акцентом торжественно, словно клятву, продекламировало доверенное лицо Иосифа Виссарионовича.


– Монарх? – хватаясь за левую, вымазанную в грязи, грудь, томно простонала Атенаиса.
– Почти, – наслаждаясь восторгом любопытной красотки, с готовностью подтвердил Берия.

– Сделайте милость, познакомьте меня с почти королем, – осветилась улыбкой светской львицы сообщница детоубийцы.
– В семье есть арестованные? – внезапно насупился Лаврентий Павлович.

– Нет, – быстро отреагировала эксплуататорша, словно всю жизнь ждала этого коварного вопроса.
– Отлично! – потирая руки, зарадовался хозяин дома. – И так, как зовут мою загадочную гостью? Кто она?

– Анастасия Минасьян, артистка театра из Еревана, – наступая на кончик туфельки предприимчивой дворянки, громко отчеканила я.
– Армянка? Соседка по Кавказу! – еще больше зарадовался герой Советского Союза. – Вы – полукровка, красавица?

– Да, – пока Атенаиса раздумывала над лживыми словами диковинной Сюзанны де Ламарт, поспешила ответить я.
– Прекрасно! – заявил министр внутренних дел. – Приглашаю вас к себе на ужин.