Глава 58. - из повести-интермедии

Ну-у, дык, вот, а чо я и говору, и пошло оно, а чо, ущительниса Софья Михаловна узнала про то, что я стихи складываю, дык, чо, говорит, надо в газетку направить. Ну, дык, а там чо, говорят, хорошо, но плохо, ага. Дык вот оно все и шло, коров пасу, стихи читаю, ага.

Ну-у, дык, вот, а чо я и говору, баушка Сережке-то и говорит, мол, раз Исаку нельзя нарушать завет, дык, мол, ты с его слов-от спиши стихи да в "Алтайску правду-то" и отшли, ну, дык, вот мы с тех пор-от, так и делам. Я читаю, а Сережка записыват, и хорошо все получатса. Послали Марку Юдалевищу, он тогда в "Алтайской правде-то" литконсультантом работал, ага.

Ну-у, дык, вот, а чо я и говору, ему это название-то "Просто так" понравилось, тока, говорит, вот третья строка не нравитса, мол, не работат на сюжет-от. Опять перепишем, отшлем, все не так, я уж измучилса, к бабке Марье. А та мне говорит, мол, не расстраивайса, внучек, давай на ночь-от помолимса, дык утром, даст Бог, и чо-нибудь на ум-от и придёт. Дык, чо, помолились, утром-то встаю, а у меня тако беззаботно настроение, дык слово-то вставил, и получилось "Беззаботная детвора". Дык, чо, может, прочитать вам это само "Просто так":

Спать пора, спать пора, пора…
поет на лугу каростель.
Беззаботная детвора,
нам и сено с тобой постель,
а солома для нас – перина,
под голову в цыпках кулак…
Долго звезду из овина,
рассматривал просто так.

Ну-у, дык, вот, а чо я и говору, отослали, приходит от Марка Юдалевища ответ, ну, вот, мол, рекомендовано мной для печати в "Алтайской правде". Ну, дык, день жду, второй, неделю, третью, не появлятса стихотворенье. Прошел месяс, полгода, год нет и нет. Дык, я и позабыл уже, что отсылал, пасу себе спокойно коров-от, а тут приходит, нова газета называтса "Вечерний Барнаул", а там это стихотворенье как раз напечатано, да ишо со статьей какого-то Токмакова, ага

Ну-у, дык, вот, а чо я и говору, мне жа интересно поглядеть, кто это такой Токмаков, приехал в город и прямиком в редаксыю, ничо нормальный парень, тока малость выкобенистый. И чо сказыват, попал он в аккурат в тот кабинет, в котором сорок два года назад сидел Юдалевищ. Начал, говорит, перебирать бумаги в шкафу, и наткнулса на листок с этим стихотворением и с подписью Юдалевища "в печать", ну вот и напечатал.

Ну-у, дык, вот, а чо я и говору, у Булгакова-то рукописи не горят, а у Сороки, значит, не гниют.