6. Глава 2. Десять лет спустя. 2. 4

Предыдущая глава http://www.proza.ru/2011/03/09/855

  ДЕНЕЖНАЯ РЕФОРМА И ОТМЕНА КАРТОЧНОЙ СИСТЕМЫ.

Уходящий 1947 год «приготовил» нашей стране новогодний подарок.
«14 декабря 1947 года было принято постановление Сомина СССР и ЦК ВКП(б) об отмене карточной системы на продовольственные и промышленные товары и переходе к их продаже в открытой торговле по госценам. Одновременно была проведена денежная реформа. Одной из причин денежной реформы было огромное количество денежной массы, причем, значительная часть денег была фальшивая. Этому способствовал целенаправленный выпуск немцами фальшивых денег всех стран-противников, в том числе и советских червонцев: вооруженная война дополнялась войной экономической». (Из ХРОНОЛОГИИ: 1947 год.)
Обмен старых денег на новые деньги  шел из расчета 10 старых на 1 рубль новых. Разменная монета не обменивалась. Обмена денег, хранящихся в сберегательных кассах: до 3-х тысяч меняли рубль на рубль остальные – 3 старых на 2 новых и т.д. Зарплата оставалась в тех же размерах, но выдавалась новыми деньгами.

Обмен денег проводился с начала 1948 года. Огромное количество денег, накопленных спекулянтами или украденных из разгромленных во время войны банков, мешками выносились в магазины, скупалось все, что было на прилавках.
Дело в том, что некоторый период можно было, не меняя денег покупать товары в магазинах из указанного расчета обмена. Возле нашей школы на Замостье был магазин спортивных товаров, куда мы часто наведывались поглазеть на вожделенные мячи для футбола или купить спортивные резиновые тапочки для занятий и просто для повседневного ношения. Когда я зашел в магазин в этот период, то увидел там полки совершенно пустыми. Мне отец выделил один червонец (10 руб.) на который я купил в ларечке на углу возле школы ручку-трубочку: с вставными держателями для карандаша и пера. Эта ручка служила также «духовым ружьем» для стрельбы жеваной бумагой в классе.

В новом 1948 г. к моменту обмена денег и отмене карточной системы в магазинах были накоплены товары. Помню, как мама принесла тогда несколько кульков разных, уже забытых с довоенного времени сортов шоколадных  конфет: «Чапаев», «Алеко», «Красный мак», зефир, халву. Стало немного легче с продуктами питания, но за хлебом, маслом, сахаром и рядом круп нужно было выстаивать очереди.
Не богатый был выбор в магазинах одежды, обуви. Тогда шили или перешивали одежду, обувь у частных мастеров. 
Мне «соорудили» костюм для школы из эрзацматериала немецкого производства для армейской одежды. С этого материала легко устранялась вся собранная мной грязь на дороге «в и из» школы при «форсировании» раскисшей весной пахоты в соседнем с нашим домом парке. Грязь легко осыпалась, не оставляя следов.

Итак, четвертый класс был благополучно окончен сдачей экзаменов и я перешел в 5-тый класс.

Летом 1948г. к нам в гости приехал Валентин из Лубен. Я был рад ему вдвойне: меня с ним связывало много с младых лет, а также он снял с меня часть забот по «выгуливанию» Володи, так как бабушка Мария Александровна весной вернулась домой. Валя часто отпускал меня погонять мяч с мальчишками, оставаясь с Вовкой. http://www.proza.ru/2011/07/08/681

Иногда мы втроем ходили за покупками на базар, что располагался по дороге на вокзал (здесь сейчас центральный рынок города). В одном из таких походов я шел, как это было тогда принято, босиком и недалеко от штаба в улочке, где был склад и столовая, споткнулся о камень, снес полностью ноготь на левой ноге, упал вместе с Вовкой, которого нес на руках. С тех пор он стал умным (шучу). Пришлось возвращаться домой, и «зализывать» раны. Володю мы оставили и вернулись за покупками.

Рынок тогда состоял из двух частей. Открытая зона с торговыми рядами была для торговли продуктами питания, где правили торговлю крестьяне из окрестных сел-деревень. Здесь местная малолетняя шпана или голодные ученики ремесленных училищ крали продукты «в открытую», разбегаясь в разные стороны под крики и причитания торговок.
До реформы на этом рынке можно было «из подполы» купить продукты питания государственного производства по спекулятивным ценам. Мы всегда покупали здесь хлеб, молочные продукты. Мама позже договорилась с одной из крестьянок-молочниц про доставку молока и других крестьянских продуктов домой. Эта женщина года два носила нам домой свежайшие продукты. 

 За высокой оградой: деревянным забором с одним входом-въездом, размещалась местная «барахолка». Это было поле «деятельности» мошенников и воров «в законе». Здесь продавали товары разного происхождения, включая и ворованные. Иногда на «барахолке» проходили милицейские облавы. Неспроста был в этой зоне высокий забор и один вход-выход. Шел «отлов» воровского народа или «шмонали» спекулянтов, с которыми советская власть во все время своего существования вела беспощадную борьбу. Сегодня это уже не спекулянты, а «бизнесмены».

Милицию в то время одели в новую форму, абсолютно повторившую форму полицейско-жандармскую времен царской Росси. К тому же их посадили на лошадей и приторочили на бок шашку с револьвером. На голове зимой у них были казацкие кубанки.

В городе были свои громкие криминальные события, которые становились известными всему городу. В голодные годы 1946-47, после неурожайного, засушливого лета 1946 года, случилось ужасное убийство матерью своего сына-школьника с целью продажи мясных изделий из него на этом рынке. Случайно, как рассказывалось в местной легенде-пересказе, один из покупателей обнаружил ноготь с куском мизинца в котлете.
Женщину осудили и приговорили к прилюдной казни через повешение. Так гласила местная легенда. Этот случай был в действительности так, как информация об этом попала в местную прессу. Завершение суда совпало с отменой в стране смертной казни. Такие «страсти-мордасти» будоражили нас.

С Валей мы часто ходили вечерами в кино. Ближайший кинотеатр-клуб был недалеко от нас чуть дальше по улице, где была офицерская столовая. Здесь мы увидели документальный фильм о Нюренбергском процессе. Если я не ошибаюсь, это был фильм режиссера-оператора документалиста  Кармена. Ужасные кадры массовой гибели людей в лагерях и тюрьмах оккупантов, с изощренным цинизмом переработка трупов на удобрения, мыло, кожаные изделия, завершались не менее жуткими кадрами повешенных военных преступников в конце фильма.
 Пресса часто публиковала в эти годы описание аналогичных судебных процессов в городах страны, где судили немецких и своих преступников – исполнителей и организаторов, массовых казней мирного населения в оккупированных зонах Союза.
 В Киеве прошел суд и казнь на площади Калинина военных преступников, виновных в массовых расстрелах в Бабьем Яру. В журналах шла серия репортажей из судебных заседаний в Краснодаре, где судили исполнителей казни людей в машинах-душегубках. Все это немного пугало и, в тоже время, вызывало чувство свершившегося справедливого возмездия  за гибель невинных людей. 

Все эти страсти компенсировались просмотром художественных фильмов, где гибель героев обставлялась романтичными условиями. Таков был трофейный фильм «Флория Тоска», кинофильм, сценарий которого прекрасно повторил оперу «Тоска». Здесь же мы с Валентином смотрели еще не понятный тогда для меня фильм «Гобсек», так же иностранного производства.

Валентин, пробыв некоторое время, уехал в Лубны. Как мне помниться, я в это лето впервые уехал в пионерский лагерь для детей военнослужащих, который располагался к югу от Винницы в сельской школе одного из недалеко расположенных сел.

В пионерлагере.
 Школа, в которой на лето обосновался пионерский лагерь, находилась на высоком пригорке по дороге, недалеко от сельского пруда.
Классы служили спальными комнатами. В отдельном здании в 50-70 метрах находилась столовая, которая в непогоду служила клубом. Достаточно большой двор со спортивной площадкой  служил плацем для утренней и вечерней пионерской линейки с ритуалом подъема и спуска нашей пионерской дружины.

Пионервожатая школы – местная 19-20 летняя девушка работала и у нас старшей вожатой дружины. Дружина состояла из нескольких отрядов, созданных по возрастному признаку. Вся команда состояла из детей военнослужащих и вольнонаемных штаба армии и летных подразделений, расквартированных  в Виннице.

Директором лагеря была жена офицера, служащего в летном полку винницкого базирования. Она вела все хозяйство, а главным экскурсоводом и заводилой была старшая вожатая. Мы совершали дальние и ближние походы. Еще свежими были воспоминания и могилы прошедшей войны.
Ближние походы в лесные чащи, примыкавшие к селу, запомнились не только великолепием смешанного леса, сбором ягод, изучением грибов и сбором съедобных, умением отличить гадюку от ужа, наблюдением за жизнью огромных муравьиных куч, больших лесных жаб. Но мы,  притихшие у залитой водой ямы-могилы на месте их расстрела немцами, выслушивали рассказ о гибели жителей села.

Вожатая рассказывала о непотребном поведении оккупантов, занявших здание школы и превративших парты в туалетные сидения, вырезав в них дырки для своих арийских «задниц». Высокомерно и нагло они вели себя по отношению к людям, открыто демонстрируя свои физиологические потребности.

Дальний поход мы совершили через лесной массив к берегам Южного Буга. Мы вышли к дамбе на реке, сооруженной для работы водяной мельницы, а может быть и для ГЭС. Выше по течению находится,  знаменитый здесь камень писателя М. Коцюбинского. Он даже отмечен на современных крупномасштабных картах. Это большой гранитный валун, находящийся в воде у берега реки. На этом «островке» вырублен стол и скамья. Высеченная памятная надпись гласит о том, что на этой скамье, за эти столом Михаил Коцюбинский написал ряд литературных произведений, включая и известную повесть «Фата Моргана». http://www.proza.ru/2012/02/06/1896

Я неспроста упомянул ранее пруд, который находился ниже по дороге от нашего лагеря. Туда мы совершили первую экскурсию. Здесь приключился со мной очередной комичный казус. Я изъявил желание искупаться в пруду с целью демонстрации своих успехов в плавании. Меня сильно и не отговаривали. В кустах «водрузил» на себя плавки ярко красного цвета, в которых щеголял по улице в Черновцах летом 1946 г. Проплыв в этом «болоте» некоторое расстояние, я обратил внимание, что к берегу, где оставил одежду, приближалось стадо коров.

К моему невезению среди стада медленно брел племенной бык. Как только я выбрался из воды, бык с «удивлением» от моей наглости обратил внимание на яркие как огонь плавки на моих «чреслах». Его глаза становились такого же цвета. Медленно набирая скорость, бык с ускорением устремился в мою сторону. Я с такой же скоростью «умчался» на середину пруда. Эта сцена доставила удовольствие всей пионерской дружине и, особенно, пастушкам коровьего стада.
Потешившись вдоволь от «корриды», пастухи отогнали от берега быка, рывшего копытом землю у края воды, и угнали стадо с водопоя. Наконец-то я мог подойти к своим пионерским «доспехам» и  переодеться, сняв плавки, ставшими причиной этого «забавного», но не для меня, случая.

С плаванием у меня в это время случались и другие стрессовые ситуации. Как-то, когда я с родителями, летом 1947 г., еще до рождения Володи, отдыхал на водной станции «Динамо», что была в конце нашей улицы недалеко от парома, сюда пришла известная  в то время чемпионка СССР по плаванию Мария Гавриш.  Винница – это ее родина, куда она приехала отдыхать после спортивных побед.
 Я плавал по одной из плавательных дорожек, огражденных мостками. Увидев чемпионку, я решил перед ней «повыпендриваться» и пригнул с мостков в воду. Под водой решил резким изгибом выйти из-под воды на поверхность и «получил» резкую боль в зоне поясных позвонков. Едва не потеряв сознания, преодолев боль и панику, смог всплыть и распластаться на воде в позе «рыба оглушенная». Мария стояла на мостках возле вышки для прыжков в воду и с тревогой наблюдала за фокусами «мальца», т.е. моими. Это я понял, когда она быстрыми шагами пошла по мосткам в мою сторону. Я уже пришел в себя и нарочито небрежно, правда, хватаясь под водой за канаты водной дорожки, придавая этим себе скорость, поплыл в сторону вышки. О случившемся я родителям не сказал.

Подобное, но на «суше» со мной случилось в армии, в первый день службы в декабре 1957 г. я решил продемонстрировать красивый прогиб при прыжке через коня. Я с «ойком» от резкой боли в позвоночнике грохнулся на маты и затих.  Комвзвода с расширенными от ужаса глазами подбежал ко мне, поднял и отвел к окну помещения, где мы занимались физо. Боль прошла быстро. Но меня отчитали и, как это принято в армии, посчитали симулянтом.

Вернемся в пионерлагерь. Погода этим летом установилась солнечная и не дождливая. Мы все время проводили на улице, заходя в спальный корпус только на дневной сон, а вечером валились от беготни, игр, походов, уборки колосков пшеницы после уборки хлеба комбайном и засыпали до утра без сновидений.
В лагерь приезжали с концертами артисты «местного значения»: артистка разговорного жанра, подражательница детского голосочка. Сама –1.5 метра на каблуках, баянист с танцорами и кто-то еще. Бывал в гостях и упомянутый мной Герой Югославии.

Стал я обращать внимание на девочек. Очень мне понравилась Леночка Лисицына. Я потом ходил в военный городок, что был за железной дорогой в городе, где она жила с родителями, но безуспешно: ее я не застал дома. Только на следующий год снова произошла встреча в этом лагере, но об этом чуть позже.    Одно отмечу: судя по ее отношению ко мне, я пользовался взаимной симпатией.

Летом 1948 года мне было 11 с половиной лет.


 Продолжение следует в http://www.proza.ru/2011/03/09/1038
На фото:Деньги, введенные реформой 1947 года. Из моей коллекции. Они точно повторяли форму,размеры  и цвета денег царского времени.Новым был только "текст".