Борщевик. часть 2. глава 5

Глава 5.
Эвакуация.

Длинная очередь беженцев выстраивается у дверей кофейни. Я наблюдаю, как один из наших новых сотрудников методично зачерпывает суп в огромном баке и разливает по одноразовым пластиковым мискам.

На лицах тех, кто близко к раздаче радостное оживление, в середине очереди толкаются и громко ругаются, в конце – унылая покорность судьбе. Удивительно сколько эмоций может вызвать порция далеко не самого вкусного супа.

Наш мальчик вручает очередную наполненную миску женщине со спутавшимися тусклыми волосами и серым безразличным лицом. Она берет суп и неожиданно издает резкий хрипящий звук. Кажется, что женщина чем-то подавилась.
 Все ее тело сотрясается от безудержного кашля. Беженка одной рукой продолжает держать пластиковую миску, суп расплескивается, обжигая пальцы, другой хватается за горло.

Я посылаю официантку за водой. Кто-то из очереди стучит женщину по спине,  она страшно хрипит, выпучив налившиеся кровью глаза.
Миска выпадает из рук, суп разливается по асфальту: кубики картошки, морковка, кусочки мяса.  Бегу звонить в «скорую».
 
Когда же я возвращаюсь и проталкиваюсь через кольцо любопытных и сочувствующих, беженка уже лежит на земле. На глазах перепуганных зрителей ее горло расползается как плавящаяся на огне резина. Женщина все еще хрипит, скребет скрюченными пальцами свою шею. Стенку горла словно  выжгло изнутри, и в появившемся отверстии становится видно что-то зеленое, рвущееся наружу… Это росток борщевика. Он все больше и больше, расправляет свои хилые, склизкие листики.

Кого-то тошнит, кто-то кричит. У меня мутнеет перед глазами. Я слышу сирену «скорой помощи»  и прихожу в себя.
Толпа расступается, пропуская медработников.
- Третья за сегодня, - говорит врач медсестре, склонившись над пострадавшей, - вызывай Лабораторию.
 Он отходит в сторону и становится видно, что борщевик  уже прожог грудную клетку.
Бездыханное тело заливает темная кровь.

Подъезжают милиция и «белые скафандры». Милиционеры отстраняют зевак, люди в белом быстро упаковывают погибшую в плотный чехол на молнии и уносят в машину. Все службы уезжают.
- Что так и будете стоять? – кричит из толпы плотная краснолицая бабка, - Жрать охота.
Новенький сотрудник бледный как полотно, вцепился в половник трясущимися руками и смотрит на меня умоляющим взглядом.
- Даю тебе минуту, выпей крепкого чая и обратно. Не собираюсь тут вечно стоять, - я говорю нарочито резко, чтобы не выдать свой страх и не поддаться панике. Вырываю из рук молодого человека половник и аккуратно, стараясь не пролить ни одной капли начинаю раздачу. Люди снова выстраиваются в очередь. 
Половник предательски звякает о стенки алюминиевого бака с супом,  выдавая  неутихающую дрожь в руках.
 
***

Когда я прихожу домой,  Ярослава уже крепко спит. У нее в комнате душно, я приоткрываю форточку. С трудом выпроваживаю няню, фонтанирующую мельчайшими подробностями о проведенном дне.

В холодильнике недопитая бутылка вина еще со времен Петьки. Допиваю прямо из горла. Когда же это закончится? Сколько еще жутких смертей предстоит увидеть, сколько дней передвигаться по улице бегом, рискуя оказаться в ловушке борщевика?
Лето. Но вряд ли найдутся желающие загорать. Все стараются ходить в наглухо застегнутых кожаных куртках, боясь, что семена мутировавших растений прорастут прямо на коже или попадут через нос или рот и разорвут внутренности. По последним данным, новая мутация борщевика – это ответ на применение очередного химического средства.

Может, борщевиковое бедствие – бунт природы против вконец обнаглевшего человечества; сигнал прекратить загрязнение почвы, воды, воздуха, бессмысленное убийство животных; зеленая месть; способ заставить людей трепетать от страха за свою хрупкую жизнь. На этот раз охота объявлена на нас.

Сколько еще так жить? По прогнозам до морозов. Логично предполагают, что борщевик хоть и мутант, но все же остается  растением. Растением бессильным перед минусовой температурой. Сейчас июнь, значит еще месяца четыре жизни в маске, в скафандре, в страхе. Конечно, есть надежда, что кто-нибудь изобретет сильнодействующее средство против гигантов – убийц. Пока же все попытки использования ядохимикатов лишь усугубляют ситуацию.

Неожиданно в тишине, погрузившейся в дрему квартиры, раздается глухой удар – что-то упало у Ярославы в комнате. Открываю дверь и застываю на пороге в ужасе. На прикроватном коврике распластался на черепках лопнувшего горшка и комьях земли метровый побег борщевика. Беспомощно растопырев свои листья-лапы, он все еще тянет соцветие – зонт в направление детской кровати.  Наверное, семя влетело через форточку, проросло в цветочном горшке.

У меня выступает холодный пот при мысли, что если бы горшок оказался чуть прочнее, борщевик вырос бы чуть побольше и упал бы уже не на пол, а на тело мой дочки. Или, что еще страшней, семечко могло прорасти прямо на нежной коже Ярославы.
Девочка кашляет во сне – аллергены начали действовать. Опасливо обхожу умирающего хищника и захлопываю форточку. Вот дура – догадалась проветрить!

После часа, проведенного в мучительном избавлении от смертельного гостя  (расчленении длинным ножом, аккуратном выносе частями на противени во двор и сладостно – мстительном сожжении), я твердо решаю отправить Ярославу в эвакуацию.