Белые плащи на круглой площади,
алые бутоны распускаются
на плечах, сердцах, и стебли звонкими
шпагами под корень подрезаются.
Падают фигурки в пыль бессмертную,
ветерок уносит в небо шёпоты,
проклятые клятвами стремления
крылья раскрывают с гулким рокотом.
Скалы тянут руки-рифы помощи,
в ласточкины гнёзда эхо прячется,
водопад срывает хвосты облака,
и следы над морем обрываются.
Стрелы, пряди на дне тихой гавани
разбивают неба отражение,
острыми рапирами - кораллами
пьют по капле беды - поражения.
Ткань перчаток нежная изорвана,
шпаг клинки – последние соломинки;
позвонки струятся в травы струнами,
грифы вьются в грифах гнёзд покойников.
Замирает ратуша, церковная
тишина, звенит погасший колокол;
знамени победа преклонённая
укрывает землю пеплом молотым…
На осколках углей зарождается танец,
Извивается змейкой изумрудная лента.
Красота вечно женственна – значит, коварна,
Для неё Мир в глазах – выше жизни и смерти.
Потому что любим.
Саломия застыла в предверьи мольбы.
Что испросит взамен за чарующий стон?
Каждый век отдаёт свой учтивый уклон.
Что поставите Вы? В этой жизни? На кон?
Колыбельную голубю. В небе. За миг.
Это всё. Это грех. Это Бог. Это крик.
10/3/2011
va-tout
© Copyright: Марина Гареева, 2011
Свидетельство о публикации №211031001517
Свидетельство о публикации №211031001517
Рецензии
Краски здесь мощнейшие! Твой самый главный козырь - бесстрашие, творческая смелость, и здесь он срабатывает на полную катушку.
Я имею ввиду не то, что это - самое "эксперементальнейшее" из твоих творений. Просто здесь свобода поэта-не-взращённого-школой эфективно проявляется.
Сражение вначале - как взамедленной съёмке...
"алые бутоны распускаются / на плечах, сердцах, и стебли звонкими / шпагами под корень подрезаются."
И потом какбы весь окружающий мир втягивается в эту раскошно-кровавую и зловеще-прекрасную воронку. И вот! - над маленькими умирающими человечками уже танцует исполинское торнадо... словно живой монумент, гиганская тень от распахнувшей грудки смертного.
При этом, ощущение хрупкости не исчезает совсем, оно как бы мерцает в этом величии.
"в ласточкины гнёзда эхо прячется"
"ткань перчаток нежная изорвана,
шпаг клинки – последние соломинки;
позвонки струятся в травы струнами,"
"Извивается змейкой изумрудная лента."
Есть несколько замечаний, но они, скорей всего, вызваны моим нерушимым консерватизмом.
Вначале есть ритм (он только охромел, помоему, на этой строке: - "стрелы, пряди на дне тихой гавани"), а вконце он резко меняется, и вообще не ясно, стоит ли его улавливать, или это будет только мешать?
Стихо сильное, Маринка!
Геннадий Петров 11.03.2011 17:12 • Заявить о нарушении
Я имею ввиду не то, что это - самое "эксперементальнейшее" из твоих творений. Просто здесь свобода поэта-не-взращённого-школой эфективно проявляется.
Сражение вначале - как взамедленной съёмке...
"алые бутоны распускаются / на плечах, сердцах, и стебли звонкими / шпагами под корень подрезаются."
И потом какбы весь окружающий мир втягивается в эту раскошно-кровавую и зловеще-прекрасную воронку. И вот! - над маленькими умирающими человечками уже танцует исполинское торнадо... словно живой монумент, гиганская тень от распахнувшей грудки смертного.
При этом, ощущение хрупкости не исчезает совсем, оно как бы мерцает в этом величии.
"в ласточкины гнёзда эхо прячется"
"ткань перчаток нежная изорвана,
шпаг клинки – последние соломинки;
позвонки струятся в травы струнами,"
"Извивается змейкой изумрудная лента."
Есть несколько замечаний, но они, скорей всего, вызваны моим нерушимым консерватизмом.
Вначале есть ритм (он только охромел, помоему, на этой строке: - "стрелы, пряди на дне тихой гавани"), а вконце он резко меняется, и вообще не ясно, стоит ли его улавливать, или это будет только мешать?
Стихо сильное, Маринка!
Геннадий Петров 11.03.2011 17:12 • Заявить о нарушении
На это произведение написаны 4 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.