День железнодорожника

Александр ГЕРАСИМОВ

ДЕНЬ ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНИКА



1.
   Чернов прибыл в Невельск вечером накануне Дня железнодорожника. День работников чугунной дороги праздновался в городе с особым ожесточением. Дело было в том, что, кроме службы на станции и в Депо по починке подвижных составов, в округе не было никакой мало-мальски серьезной работы. В основном, население старалось на железную дорогу. Городом крохотный населенный пункт можно было назвать только с очень большою натяжкою. Приезжих людей было мало. Однако же, достать номер в единственной гостинице с ожидаемым названием «Невель» оказалось делом нелегким. Постоялый двор оккупировали хмурые рыночные торговцы, вездесущие уроженцы Кавказа. Несмотря на поздний час, несколько огневзорых джигитов, устроившись за журнальным столиком в холле, играли в нарды. Болельщики, вытягивая мохнатые синие шеи из растянутых мохеровых воротников и пощелкивая четками, сидели на корточках вкруг игроков и время от времени подавали советы на ломанном русском языке. В воздухе стоял тонкий маслянистый душок анаши.

   Балом в «Невеле» правила немолодая дамочка со зверским выражением потертой физиономии. Видно было по всему, что свирепую мину дама надела давно и надолго. Маска помогала ей в работе. На поселение претендовали Чернов и еще один, случайно оказавшийся в Невельске, дородный дядька в расшитой крестом украинской сорочке под пуленепробиваемым, стоящим колом, прорезиненным дорожным макинтошем. Такие доспехи носили ответственные работники времен хрущевской оттепели. Выскочив в надежде купить на станции пива, дядька отстал от проходившего через Невельск пассажирского состава. Сперва пассажир крутился в заставленном несгибаемой путейской мебелью зале в поисках буфета, потом ему приспичило по нужде; туалетная комната, как и положено, была крепко заперта на висячий номерной замок… В общем, когда дядька вернулся на перрон, поезд только мигнул ему красным глазом хвостового фонаря.

-И что вы на меня так смотрите, как будто ваши родители на дачу уехали? – невпопад выговаривала Чернову администраторша, - Нет у меня для вас мест! И не будет! Занято всё, - и она ткнула карандашом в сторону игроков в нарды.
- Вы и меня поймите, - взывал к тетке Чернов, - Не спать же мне на улице, в самом-то деле! Куда мне еще идти?

   «Украинец» стоял рядом и, согласно со словами товарища по несчастью, мотылял своей большой, бритой наголо головой.

   Администратор ненавидящим взглядом прожгла лоб несчастного любителя пива и перевела взоры на Чернова:

- Вы глухой, - заключила она, - Русским вам языком говорят: «Мест нет!» Что я вам, вырожу, что ли, номер?!

   В это время на полутемной лестнице появился человек с алюминиевым чемоданом в руке. Куртка и брюки его тоже отсвечивали серебром. В неверном свете дежурной лампочки его можно было принять за инопланетянина.

- Марь Васильна! – весело закричал «пришелец», - Съезжаю я от вас! Щас за мной дежурную машину пришлют. И слава Богу! Надоело отсюда каждый день на объект мотаться. Нашли местечко в бытовке. Новые бытовки на объект вчера вертолетом доставили, - доверительно сообщил он Чернову, - А то, прям, болтаюсь туда-сюда, как добро в проруби! – серебряный человек шумно хлопнул деревянной грушей ключного брелока о медный прилавок и ткнул Чернова в бок:

 - Повезло тебе, командировочный. Вишь – место освободилось. Живи – не хочу!

   Человек приложил ладонь ко лбу, отдавая честь, и бодро зашагал к выходу из гостиницы.

- Вот, здорово-то! – обрадовался Чернов.
- И ничего не «здорово», - администратор спокойно сгребла ключи и вставила грушу в пустую ячейку ящика за своей спиной. Затем она подвинула пирамидку с надписью «Мест нет» прямо к носу Чернова, - Читать умеете?
- Как же так?! – возмутился Чернов.
- А всё так же, - объяснила Марья Васильевна, - Пожарный инспектор из Москвы, товарищ Глазычев, проживал на броне губернатора области. Так что мест, как не было, так и нет, - и тетка выставила вперед нижнюю, неровно выкрашенную коричневой помадой, губу, давая понять, что разговор окончен.


2
    Чернов набрал было в легкие воздуху с тем, чтобы обрушить на голову администраторши гневный, обличающий косную систему бытового обслуживания населения панегирик. Но вдруг зазвонил телефон, и начальственная тетка заколдовала Чернова решительно воздетым к небу пальцем:

- Гостиница «Невель». Дежурный администратор Халюзева. Чем могу вам помочь?..

   Услыхав ответ, ключница вдруг напряглась, смахнула с носа очки, сдвинула брови к переносице и стала отвечать в трубку односложно:

- Да… да… нет… да… Слушаюсь!..   Ясно...  Будет сделано...  Так…так…  так точно! – завершила она уже совсем по-военному.

   Положивши трубку на место, она воздела очи на стоящего в оцепенении Чернова, совершенно переменилась в лице и, будто бы еще две минуты назад это не она посылала его ко всем чертям, сладко пропела:

- Ну что же вы стоите, как не родной? Нет, это мне нравится! Давайте же! Давайте ваши  документы!
- Какие документы? – не понял Чернов.
- Ну, не мои же! – весело прокричала тетка, - Вы заселяться собираетесь, или как?..

   Чернов, словно в замедленном фильме, полез за пазуху доставать паспорт. Полчаса спустя он уже стоял у свежеубранной гостиничной кушетки и тупо смотрел на отполированную руками постояльцев ключную грушу.

3.
   День работника Железной Дороги, как уже говорилось выше, отмечался в Невельске с большой помпой. К Дню тщательно готовились все от мала до велика жители городка. Ученики Начальной Школы за неделю до Праздника освобождались от обычных уроков и начинали изготавливать гигантские цветки из жатой, проклеенной папиросной бумаги, насаживая бумажные бутоны на палки от хозяйственных швабр. Курсанты училища при Депо вооружались кистями и банками с краской и выкрашивали в МПСовские цвета всё вокруг без разбора. Женщины за день до Праздника намывали мостовую и тротуары с каустической содой и хозяйственным мылом. Мужской пол «драил медяшку» - доводил до яростного блеска все металлические детали обстановки. Заключенные карликовой, Бог знает с каких времян прилепившейся к окраине городка, женской колонии, в эти дни строчили на допотопных швейных машинках потребную к главной церемонии униформу, холщевые, на манер ку-клукс-клановских, балахоны. Местный живописец-оформитель, Коля Пейвода, на время торжеств насильно выводился из обыкновенного для него состояния, перманентного круглосуточного запоя, и усаживался делать на таковых балахонах трафареты: «Дежурный по станции», «Начальник вокзала», «РЖД», «СВ» и другие, соответствующие случаю, лозунги, сокращения и аббревиатуры. Он же приводил целый год пылившиеся в углу его творческой мастерской красочные, художественно выполненные плакаты: «Хождение по путям опасно!», «Не прыгай на ходу!», «Опасайся движущегося состава!» и прочий графический, нужный для просвещения населения материал. В Детском Саду разучивали песенку «Наш паровоз, вперед лети!»...



4.
   «…Есть животное, называемое слон. У этого животного нет желания совокупления. Итак, если желает родить детей, идет на восток, в близость рая. Есть же там дерево, называемое мандрагора. Итак, с самкою приходит самец, и самка сперва берет от дерева, и дает и своему самцу, и заигрывает с ним, доколе и он не возьмет, а съев, самец тотчас сходится с самкою, и во чреве приемлет. Итак, когда время приходит родить ей, идет в озеро воды, пока вода не дойдет до сосцов ее. И таким образом, наконец, рожает дитя свое на воде, и идет к сосцам матери и сосет. Слон же ее рожающую стережет от змеи, так как змея враждебна слону. Итак, если находит змею, топчет ее и убивает.

   Природа же слона такое имеет действие. Если падает, не может встать, ибо не имеют суставов колена его. Как же он ложится? Если хочет спать, прислонившись к дереву, так спит. Итак, индийцы, зная свойство слона, идут и подпиливают немного дерево. Итак, приходит слон прислониться, и, как только прикоснется к дереву, падает дерево вместе с ним. Упав же, не может встать. Итак, начинает рыдать и кричать. И слышит другой слон и приходит помочь ему, и не может поднять упавшего. Затем кричат оба, и приходят другие двенадцать, и эти пришедшие не в состоянии поднять его. Затем кричат все. Позднее же всех приходит малый слон и подкладывает хобот свой снизу под слона и поднимает его. Есть же у малого слона такое свойство: если покуришь его волосами или костями в каком-нибудь месте, ни демон, ни дракон не входит туда, ни какое-либо иное зло не находится там…»

Косма Индикоплов, «Христианская топография. Физиолог»

***
   Не снявши ботинок, Чернов лежал на застеленной льняным покрывалом гостиничной кровати и в двадцатый, должно быть, раз перечитывал полученное им день назад письмо:

«Санкт-Петербург, Гангутская улица, 38. Г-ну Чернову Федору Гавриловичу в собственные руки.

   Милостивый государь. Обращаюсь к Вам, наверное зная, что положение Ваше оставляет желать много лучшего, отчего Вы, как мне думается, непременно согласитесь поступить так, как будет изложено ниже.

   Я – вдова отставного от военной службы майора, Гаврилы Петровича Чернова. Дни мои сочтены. Как Вы, должно быть, догадались уже, совпадение фамилий моего почившего в Бозе мужа и Вашей не случайны. Покойная Ваша матушка, будучи женщиной бесплодной,  взяла Вас в воспитание от Гаврилы Петровича в трудные минуты его жизни. Вот, как это произошло:

   В Кавказскую кампанию полк Гаврилы Петровича стоял в одном небольшом городке N, ожидая отправки на переформирование. Во время известных событий, Гаврила Петрович подал прошение об отставке. Которую, отставку, начальство удовлетворило. И он остался в N, по причине того, что был он вполне сирота, кочевая жизнь ему порядком надоела, а климат и прочие условия его устраивали. Несколько погодя, Гаврила Петрович сошелся с местной жительницей…»

   Далее в письме говорилось, что от сожительства в гражданском браке у пары родился мальчик. По местным обычаям плод такого мезальянса считался нечистым, и его следовало вытравить еще в материнской утробе. Но супруги, как-то там, смогли утаить беременность от окружающих. Ребенок появился на свет. Но вскоре, опасаясь мести общества, Чернов с сожительницей вынуждены были отдать мальчика в люди. Проезжая в городке учительница с охотой взяла себе несчастное дитя, с тем, чтобы дальше его воспитывать. При регистрации сердобольная дама выполнила волю бедных родителей, записала мальчика фамилией и отчеством родителя. И только имя она выбрала на свой вкус, назвала приемного сына в память ее деда Федора.

   Время спустя, сожительница отставного майора все-таки погибла от рук прознавших о грехе соплеменников. Сам Гаврила Петрович чудом спасся – в последний момент ему удалось бежать из города. Он поселился в Невельске, где и встретил свою последнюю в жизни любовь.

«…Гаврила Петрович скончался в прошлом году от мучившей его последнее время грудной жабы. На смертном одре он умолял меня найти его незаконнорожденного сына (т.е., Вас) и принять участие в его (т.е., Вашей) судьбе. Я – дочь состоятельных родителей, оставивших мне в наследство приличный капитал. Потому, мне не составило большого труда нанять частных детективов, которые и отыскали Вас в Петербурге. Один из них и передаст Вам это письмо…»

   Чернову предлагалось приехать в Невельск, устроиться на постой в единственной на весь город гостинице и ждать дальнейших инструкций.

- Бред! – думал Чернов, - Отчего бы такая таинственность? Наводит, понимаешь, тень на плетень. Сказала бы прямо, что желаю, мол, волею усопшего мужа, вас, Федор Гаврилович, облагодетельствовать. И пригласила, почему-то, не на дом, а в эту паршивую гостиницу, куда и устроиться-то, оказалось, нельзя почти.

   В письме прозрачно намекалось на причитающиеся ему деньги, но не было сказано, о какой, собственно, сумме идет речь…


5.
   Черновские мечты о скором материальном благополучии нарушило осторожное поскребывание в дверь.

- Кто там? – встревожено спросил Чернов.

   Снаружи молчали. Он спустил ноги с кушетки и осторожно, стараясь не скрипеть половицами, приблизился к двери. С другой стороны слышалось напряженное сопение. Чернов сделал шаг назад и грозно сказал:

- Я вас слышу! Кто там, я вас спрашиваю? Отвечайте, или я… дежурную вызову по телефону! 

   Угроза подействовала. За дверью снова завозились и громким шепотом представились:

- Петро я. Гапоненко. Товарищ ваш, так сказать, по несчастью. То есть…  Ну, который от поезда отстал… того… Я ж з вамы у той от жынкы   начальныци переночуваты просывся… От пойзда видстав… Петро я… пустить, будь ласка. Я ледве вашу кимнату знайшов, - неожиданно перешел на малороссийский невидимый Чернову собеседник.

   Чернов помедлил минуту в нерешительности, но дверь отворил. На пороге, в позе ожидающего подачки пса, стоял давешний пассажир в расшитой сорочке. Глаза его были полны просительной влаги. Чернов вздохнул и  нехотя посторонился, пропуская малоросса в номер.

   Первым делом пассажир проник в санузел и заперся на крючок. Спустя четверть часа, подтягивая штаны и, как это у нас обычно водится, застегивая на ходу гульфик,  изрядно повеселевший г-н Гапоненко вышел из туалетной комнаты и обратился к хозяину с благодарственной речью:

- От спасыби вам, пане добродию, ось спасыби! Я вже будь-яку надию на дах втратыв. Хотив вже в милицью йты здаватыся. А що? Нафулиганил б трошкы и переночував бы в милицьи. А там бы - дывысь и поизд бы мий прыйшов…
- Я-а-а, знаете ли-и-и… по-вашему не очень…- протянул Чернов.
- Ой, што ж я, дурная моя голова, на родной мови балакаю! Извиняюсь. Это у меня от волнения бывает. Переволновался я. От поезда отстал, ночевать негде. С ума сойти можно. Вот спасибочки вам, што пустили. Я вас не очень стесню. Можно я вот туточки на стульчике до утра посижу. Все теплее, чем в колидори.
- Да ладно, - смутился и без того чувствовавший себя не в своей тарелке Чернов, - Чего там! Милости, как говорится, прошу! Вместе даже веселее.
- От и я кажу! В тесноте та и не в обиде! – поспешно согласился горе-пассажир.

   На том и порешили…


6.
   
   «…Ласточка, когда зима прошла, весною является, на рассвете щебечет и будит спящих, и на работу зовет. И совершенные аскеты, когда пройдет зима телесная, и всякое желание плотское угаснет, тогда чистые от ложа своего просыпаясь, воспоминают по утрам, воспевая, речения Божий и исполняют на себе реченное в Писании: «Возстани спяй и воскресни от мертвых и осветит тя Христос»…
   Рождает однажды, а более не рождает. Спаситель мой однажды был носим во чреве, однажды рожден, однажды погребен, однажды воскрес из мертвых…»



***
   Утром Чернов пробудился от тихого стука в оконное стекло. Спросонья ему показалось, что в окно бьется ласточка. Но, придя в себя, он осознал, что видение было лишь продолжением его тревожного в эту ночь сна. Да, и какая ласточка может быть в это время года? Рядом с кроватью, устроившись на связанных казенной скатертью стуле и кресле, деликатно похрапывал хохол Гапоненко.

   Чернов потянулся хорошенько, поднялся с кушетки и отправился в туалет привести себя в порядок…


7.
- Люблю я Праздник, - сообщил курсант Железнодорожного училища Гриша Силантьев приятелю и однокашнику Мите Зельдину, - Даже лучше Нового Года люблю…

   Курсанты были посланы в лес за дровами. Отрядил их завуч училища, Николай Павлович Олу, по прозвищу «Зимбабве», мужчина суровый и черный, как эбеновое дерево. Прозвание свое он получил по причине такой необыкновенной в здешних местах чернокожести. Николай Павлович был сыном школьной учительницы, в прошлом педагога языка и литературы Инги Августовны Гутт. Приехала Гутт в Невельск в незапамятные времена из Москвы, где преподавала русский язык сынам Африки в институте имени мученика Патриса Лумумбы. Откуда ее с позором изгнали за связь со студентом,  иностранным гражданином, наследником короны одного из зулусских племен Пунга ка Гумеде Олу.  Курсантам дали телегу, запряженную унылым мерином по кличке Граф, рыжую от ржавчины двурушную пилу и велели напилить дров из сухих, упавших от старости деревьев.

-… в Новый-то Год всё, как обычно: ёлка там, конфеты с мандаринами, огни бенгальские, Дед Мороз да Снегурка. Скукота! А в Праздник – совсем другое дело. Каждый раз что-нибудь новенькое выдумают.
- Эт точно, - погоняя мерина, согласно товарищу кивнул Зельдин, - Всякий Праздник –  сюрприз…
   


8
   Пробудившись от сна Гапоненко, чихнул; увидав Чернова приветствовал его: «Здоровеньки булы!» и, как ни в чем не бывало, побежал умываться в туалет. Чернов вынул из пачки сигарету и, не найдя пепельницы, отправился курить на обнаружившийся за плотными шторами балкон.

   Когда он вернулся в номер, то малоросса уже и след простыл. Это показалось Чернову странным. Хотя бы потому, что пиджак и башмаки Гапоненки были на месте. Чернов, подумав было, что случайный сосед его по какой-то надобности просто вышел в коридор, выглянул за дверь, но  там никого не было. Немало удивившись, Чернов снова забрался в кровать, включил телевизор и стал смотреть утренние «Новости»…

***
- Доставили? – начальник вокзала, Никита Петрович Слуцкий, распорядитель Праздника, поднял глаза от плана мероприятий по случаю Дня Железнодорожника и прищурился на вошедшего заместителя по хозяйственной части.
- Точно так! – отставной пехотный капитан Савелий Розин по-военному щелкнул каблуками и подал знак ожидавшим за дверью кабинета носильщикам. Те, пятясь задом,  втащили в помещение холщовый куль с чем-то, по всему судя, очень тяжелым.
- Ну, показывайте свой трофей, - Слуцкий раздавил в медной, сделанной в виде фонтана Треви пепельнице, сигарету и вышел из-за стола.

   Носильщики распутали связывающий горловину куля шпагат и вытряхнули из него бесчувственное тело.

- Да-а-а, - почесал лысеющую макушку распорядитель, - Что-то он у вас не больно веселый. А, Витя? – обратил он взгляд на одного из носильщиков.
- Дык, - развел руками тот, - Мы товарища сначала тюкнули… легонько, чтобы не брыкался, а потом уж вкололи того… той… дури, в общем, что Лизавета Дмитриевна дала.
- Легонько, говоришь? – Слуцкий наклонился над телом и потрогал изрядный, с хорошее антоновское яблоко размером, шишак на голове «товарища».
- Дык, я ж не нарочно, - покраснел Витя, - У меня, сами понимаете, сила немереная. Но я постарался, чтоб… слегка только приложиться… А он… брык…
- «Брык», - передразнил Витю Никита Петрович, - А если он теперь, после твоего «слегка», совсем неживой будет? Тогда как?
- Да не, - засуетился носильщик, грохнулся на колени и приложил ухо к груди лежащего, - ничего! Это он с непривычки. Дышит, - доложил он, поднимаясь.
- Ну, ладно, коли так, идите себе с Богом - Слуцкий жестом отослал носильщиков и снова занял свое место за столом.
- Теперь  с тобой, Савелий Демьянович, - обратился он к заместителю, когда захлопнулась дверь кабинета, - Кого это вы мне, братцы мои дорогие, приволокли?
- Как это кого? – вытаращил глаза заместитель, - Кого приказывали, - Розин достал из внутреннего кармана пиджака сложенный вчетверо листок писчей бумаги и развернул его, - Вот. Номер четырнадцать. Чернов Федор Гаврилович.
- Пошли дурака Богу молиться – он и лоб себе расшибет! Дурак ты, Савелий, - доверительно сообщил подчиненному Слуцкий.
- Так точно! – на всякий случай согласился с начальником Розин, - А почему, дурак-то? – осторожно поинтересовался он.
- Это Лазо? – в свою очередь спросил распорядитель, - Я имею ввиду, ЭТО – он ткнул пальцем в лежащего, - Сергей Лазо? Незабвенный и легендарный герой Гражданской Войны, который храбро, не взирая, как говорится… Кстати сказать – паровоз на ходу?
- Точно так, - отрапортовал Розин, - под парами! Сам, лично  проверял.
- То-то и беда, что «лично», - съязвил Слуцкий, - Продолжим. Вот – Лазо! – он взял со стола увеличенную ксерокопию старой фотографии худощавого человека с аккуратной испанской бородкой, - А это что? – он снова указал Розину на лежащее тело, - Жирный боров какой-то, бритый наголо жирный боров в украинской сорочке. На Хрущева смахивает. Но нам Хрущев не требуется! Нам без надобности Хрущев! Нам нужен Лазо!
- Так, Никита Петрович,.. - начал было оправдываться Розин.
- До начала праздника считанные часы! – прервал подчиненного Слуцкий, - Елизавета Дмитриевна выписала двойника аж из Петербурга, а ты мне приволок… черт знает что! Где двойник, я тебя спрашиваю.
- Там… только этот был. Мы его и взяли. Я ж говорю, - Розин опять добыл из кармана бумажку, - Номер четырнадцать…
- Пошел вон! – Слуцкий махнул на Розина рукой, отвернулся к столу и поднял трубку коммутатора, - Нина, разыщи мне немедленно этого… нашего «рембрандта»… да-да, Пейводу. Вот! Скажи ему, чтобы взял красок каких-нибудь, кисточек и живой ногой чтобы бежал ко мне в кабинет. Да!.. И скажи, по дороге пусть заскочит ко мне домой и возьмет у моей жены парик, что я ей из Чехии в прошлом году привез…


9
- Вот здорово было! Скажи, Владик? – Петька Чигирев, подпрыгивая боком, приставным шагом, как на уроке физкультуры, бежал рядом, с важно вышагивающим высоким парнем, и преданно заглядывал ему в глаза.

   Всем видом своим Чигирев силился дать понять, что готов буквально на все, ради него, безусловного авторитета, самого сильного в «Б» классе, да и, пожалуй что, во всей школе, единого и неделимого правителя школьного двора, приемного сына начальника станции, Владика Атаманского, по кличке «Атаман». Заискивая перед ним, Петька зарабатывал очки, мечтая стать «правой рукой» и заместителем Владика. Прежний верный оруженосец Атамана, Митька Власов, вместе с родителями переехал из Невельска в Хабаровск, куда отца его, участкового мильционэра, перевели с повышением, исполнителем наказаний.

   Ребята возвращались домой с празднования Дня Железнодорожника. Торжество, как всегда, проходило на станции. В качество почетного гостя ожидался даже областной железнодорожный чин. Однако, что-то там, в области, не склеилось, и праздновали местными, так сказать, силами. Но это не омрачило торжественности дня. Все прошло гладко, за исключением досадных технических мелочей. Слишком тучный для роли Сергея Лазо, статист никак не хотел пролезать в топку паровоза. Но с помощью подоспевшего на выручку нового участкового мильционэра Бероева, под аплодисменты зрителей исполнявшие роли белоказаков и японских солдат станционные носильщики втиснули таки обколотого нейролептиками Гапоненко в пылающий зев паровозной печи. Специально подготовленный к торжественному случаю локомотив серии «Е» для удобства обозрения лишили части боковой обшивки. Публика осталась очень довольна натуральностью представления исторической картины.

- Ничо, получилось, - снизошел до клеврета Владик, - Жизненно. В прошлом году «Анну Каренину» показывали. Так послабее была спектакля. Столкнули тетку под паровоз и вся любовь. Я так ничо и не разглядел. А здесь еле этого… штриха в топку засунули. Говорят, сгоряча даже на части пилить собрались. Хорошо,  мент помог.
- Верно-верно, - согласно заверещал Чигирев, - Если бы не мильционэр, нипочем бы не протолкнули, правда Владик?..

10.
«...Есть животное называемое выдра, имеющее вид собаки. Оно враждебно крокодилу. Крокодил, когда спит, рот открытым имеет, и выдра идет и мажет себе все тело глиною. И когда высохнет глина, прыгает в пасть крокодила, и поедает внутренности его.
   Итак, подобен крокодил диаволу, а выдра принимается за лице Спасителя нашего. Ибо приняв земное бытие и плоть, сошел Он во ад и разрешил скорби смерти и воскрес тридневен...»


СПб, Март 2011