Вдох 31-40

***
...Получив первый заказ от Блаженко, Виктор долго изучал задание. Необходимо было из двух фотографий создать одно изображение. На первой был запечатлен лёгкий самолёт, переднее шасси которого отрывалось от взлётной полосы. На другой – стадо слонов, приближающееся к реке.
Это были те же самые фото, что и в тестовой работе Блаженко, и задание ничем не отличалось, поэтому он решил позвонить заказчику.
– Нет, вы всё правильно поняли. Только теперь их нужно поместить на Эйфелеву башню. Поищите в интернете, если у вас нет её изображения.
– Самолёт со слоном на башню?!
– Ну да. Не написал в письме? Забыл, значит. Пусть они подлетают к ней. А слону шерсть сделайте. Чтобы ассоциация с мамонтёнком играла где-то на заднем плане. Вы, случайно, французский не знаете?
– Не знаю. Значит, мамонтёнок должен стоять на крыльях?
– Именно.
– Хм... А мама?
– Какая мама?
– Мамонтёнка. Они же должны встретиться.
– Это они в мультфильме должны встретиться, а у нас суровая реальность. И с чего вы взяли, что он потерялся и ищет её? Он уже давно вырос и вполне может путешествовать самостоятельно.
– Ну хорошо...
После разговора с Блаженко желание работать по непонятной причине куда-то улетучилось, возможно, вслед за мамонтёнком. Кулаков подумал, что давно не смотрел кино, и собралось уже с десяток фильмов, ожидающих его внимания...
Жуткие твари, напоминающие строением тела кузнечика, преследовали вертолёт и уже готовы были превратить его в пыль, но лётчик развернул машину на сто восемьдесят градусов и врезался в тучу монстров, успев катапультироваться в последний момент.
Весь экран занял белый трепещущий парашют, и вдруг пропал звук. Виктор увеличил громкость, но ничего не изменилось. В кадре появился герой. Он уверенно спускался к земле и, едва коснулся её ногами, колонки взорвались громким звонком, от которого Кулаков скривился, а рука произвольно потянулась к регулятору громкости.
Небольшая комнатёнка. Выцветшие обои. Железная койка, а на ней – тот самый лётчик, боровшийся с остатками кошмарного сна...
– Вы бы смогли дарить мне цветы каждый день? – красивая девушка сидела напротив героя-мексиканца в дешёвом кафе.
Мужчина поперхнулся, и его знакомая протянула бокал с красным вином. Он жестом отказался, после чего поинтересовался:
– А что вы будете с ними делать?
Девушка положила вилку на тарелку и поднесла к губам салфетку.
– Мне пора. Уже темнеет. Мама боится темноты...
Раздался стук в дверь, от которого Виктор вздрогнул. Он не слышал, когда соседи вернулись домой и полагал, что находится в квартире один.
– Входите.
Мария Петровна держала в руках листок бумаги.
– День расплаты, – улыбнулась она.
Посмотрев на цифры в протянутой квитанции, Кулаков отсчитал необходимую сумму на оплату коммунальных услуг.
– У тебя всегда без сдачи, – хмыкнула соседка и съязвила: – Боишься, что не верну?! Витя-Витя... – покачала она головой и, не дав вставить Кулакову ни слова, лукаво спросила: – А ты же ведь не знаешь ещё?!
– О чём?
– Цветы-то были от мужа!
– А-а... – протянул Виктор и добавил неопределённо: – Хорошо...
– Что? Ты всё знал? – опешила Мария Петровна.
Кулаков кратко рассказал о визите Степана Викторовича и его просьбе.
– Все вы, мужики, одинаковые, – ухмыльнулась соседка и вышла из комнаты...

***
...Путь преградила высокая гора, врезавшаяся в море метров на пятьдесят. Обойти её по берегу не представлялось возможным, вплавь казалось опасным, поэтому Гарику ничего иного не оставалось, как взобраться на вершину. Он долго искал наиболее удобный маршрут восхождения, пока взгляд случайно не наткнулся на едва заметную тропинку, терявшуюся где-то наверху.
После долгого и изматывающего подъёма Гарик выбрался на широкое плато, дальний край которого скрывала густая растительность. Опустившись на траву, юноша вздрогнул – вся правая ладонь была в крови. Как он не старался, но отыскать рану или хотя бы царапину не получилось. Вероятно, кровь была не его. Где-то испачкался, когда карабкался вверх...
С самого утра юноша ничего не ел, и голод давал уже знать о себе. Вполне возможно, впереди в зарослях росли какие-нибудь фрукты, и эта мысль заставила идти дальше...
Многочисленные лианы переплетались между собой, со стволами деревьев и невысоким кустарником, образовывая крепкое, нерукотворное полотно, разорвать и пройти через которое оказалось не под силу юноше. Но тем желаннее было очутиться там, за этой стеной. Вернуться – слишком просто и глупо...
Побродив некоторое время перед зарослями, Гарик тяжело вздохнул и прислонился спиной к бугристому стволу ближайшего дерева. Временное бездействие позволило давно родившемуся вопросу всплыть на поверхность сознания: «Зачем?», и сразу потянулась вереница новых: «Почему я здесь? Как тут оказался? И что вообще происходит?»
Опустив голову, Гарик увидел ведущие вглубь зарослей следы, оставленные босой ногой человека. По непонятной причине он посмотрел на небо. Безоблачное, начинавшее сереть, его пересекали две белые полосы от пролетевших самолётов. Скрещиваясь между собой, они создавали огромную букву «Х», казавшуюся Гарику чьей-то язвительной насмешкой в его адрес...
Из-за живой стены донёсся звук раскалывающегося полена. Затем ещё и ещё... Гарик упёрся правой ногой в чужой след, выставил руки вперёд, чтобы защитить лицо, и прыгнул. Ветви больно захлестали. Не удержав равновесия, он упал и покатился по открывшемуся склону... Ударился плечом о большой камень и распластался на нём.
Растирая место ушиба, юноша поднялся. «Если бы склон был длиннее...», – подумал он и, повернувшись, замер.
Перед ним, на равнинном участке, стояла деревянная лачуга, перед которой в окружении голубей сидел вполне обычный мальчик и что-то бормотал, доставая из стеклянной банки чёрные семечки. Над трубой постройки струился дым.
– Ты что, живёшь здесь? – приблизившись к нему, спросил Гарик, и все птицы тотчас разлетелись.
Мальчик, ничего не ответив, поднялся, призвал рукой следовать за ним и направился в лачугу. Гарик не решился принять приглашение и продолжил стоять на том же месте, пытаясь подобрать недостающую часть к названию на бумажной этикетке банки – «...в томате»
Мальчуган исчез за скрипнувшей дверью, а перед лицом Гарика, неизвестно откуда, появился голубь. Ловко уклоняясь от взмахов руками пернатый сделал несколько кругов над юношей, временами почти касаясь его волос, и опустился на землю, где нашёл семечку, подцепил её клювом и улетел.
Но в следующую секунду Гарик забыл обо всём – на пороге лачуги стоял Михаил Рустамович. Сжав кулаки, он устремился к мужчине.
– Что всё это значит?! – закричал юноша.
– Тише, тише! – прошептал Михаил Рустамович и поднёс указательный палец к скривившемуся рту. – Разбудишь ещё...
– Кого?! Перестаньте морочить мне голову! Объясните, наконец, что вы со мной сделали? – продолжал наседать Гарик.
– Ну вот... – бросив растерянный взгляд в комнату, мужчина развёл руками, сказал: – Пойдём, – и удалился.
Гарик с опаской переступил через порог, осмотрелся вокруг, сделал шаг, потом другой.
– Вы где? – крикнул юноша в пустой комнате, с толстым пнём в центре, на котором лежало несколько картофелин. – В прятки играете?! – спросил он и понял всю несуразность вопроса. Ровные побеленные стены без единого окна, такой же потолок, земляной пол, небольшая печь – прятаться было совершенно негде.
«Ну вот, опять...» – подумал Гарик и подошёл к пню. Картофель был запечённым и ещё не успел остыть. Быстро очистив от кожуры, юноша с жадностью проглотил всю картошку, которая показалась ему сейчас вкуснее всего на свете. Поблагодарив вслух неведомого повара, Гарик решил не задерживаться в этом месте и собрался уже закрыть за собой дверь, но услышал какой-то шорох. Он обернулся, надеясь, увидеть Михаила Рустамовича. Однако никого не было.
– Простите, а кого вы ищете? – раздался голос фантома из сна.
– А вы не знаете?! – с сарказмом ответил Гарик.
Голос громко засмеялся, и юноша, закрыв уши, выбежал на улицу. Повернув за лачугу, он обнаружил узкую тропинку, ведущую вниз к какому-то селению, и пустился по ней...

***
...Он плыл в какой-то странной посудине. Она постоянно менялась. Уверившись в том, что это действительно оцинкованное корыто, в следующий миг он с удивлением наблюдал, как посудина превратилась в резиновую камеру колеса грузовика, потом – в эмалированную кастрюлю, деревянную дверь, синий коврик (такой же как в ванной), огромную фарфоровую тарелку...
Очень скоро Виктору наскучили эти метаморфозы, и, смирившись с ними, он перевёл взгляд на водоём. По цвету воды он определил, что находится в Жёлтом море. Стало страшно от того, что вокруг не было ни одной живой души, и течение несло его неизвестно куда. А ещё – он не помнил, может ли плавать... Когда-то он, конечно, плавал, но так давно, что мог и позабыть, как это делается. На такой-то посудине долго ведь не протянешь, в любую секунду может вовсе исчезнуть...
Будто в доказательство его размышлений она, став детской кроваткой, начала погружаться в воду, с которой было что-то не так... Виктор опустил в неё ладонь и ничего не почувствовал. Он долго рассматривал стекающие с пальцев капли, пока не понял, что она совсем не мокрая...
Положив руку на подлокотник кресла, Кулаков увидел невдалеке лодку, а в ней – сына бывшей жены.
– Игорь! – прокричал он. – Подожди!
Юноша заулыбался и подгрёб к мужчине.
– Садись, – сказал он, вставая, и протянул весло, но набежавшая волна отбросила лодку на несколько метров. – Сейчас! – прокричал пасынок.
Видно было, как юноша прилагает все усилия, чтобы приблизиться, однако этого не получалось.
– У тебя якорь!
– Якорь?! – не понял Виктор и посмотрел вниз: в прозрачном льду темнела металлическая трость. Её загнутая ручка, была перевязана в воде толстой верёвкой, терявшейся в глубине. Волна толкнула трость в сторону и льдина затрещала.
«Вот и всё...» – подумал Кулаков и закрыл глаза. – «А то, что не мокрая – не имеет абсолютно никакого значения...»
Где-то далеко заверещала чайка, отчего на душе стало намного спокойнее. Её крик всё усиливался, пока Виктор не осознал, что звенит будильник...
Когда он окончательно проснулся, то первой его мыслью было позвонить Игорю. Кулаков даже взял в руки телефон, но вспомнил слова Галины о том, что номер не отвечает...
За окном моросил мелкий дождь. Женщина под красным зонтом кормила хлебом голубей. Прохожие спешили по своим делам. Бомж что-то искал в мусорном контейнере...
К обеду заказ Блаженко был отправлен и Виктор собрался уже связаться с ним, чтобы узнать, получена ли работа, и насколько она удовлетворяет заказчика, но бывшая жена опередила.
– Ты дома? – услышал он в трубке.
– Да. А что?
– Мне сегодня странный сон приснился... От Игоря не было вестей?
– Нет. Он так и не объявился?
– Не объявился... Сходила в милицию. Сказали, что не могут посадить всех на цепь... Не знаю, что делать, – всхлипнула она. – Каждый день набираю его номер, но он всегда вне сети...
– Телефона этого Саши нет?
– Нет. Я даже его фамилии не знаю...
– Объявится. Рано или поздно надоест. Захочет домой, – подбадривающим тоном произнёс Виктор. – Я в детстве тоже пару раз уходил... А как Саша?
– Всё хорошо. Сейчас отдыхает у мамы... Знаешь, что мне приснилось? Будто голубь принёс тебе письмо от Игоря.
– Хм... И что было в письме?
– Я не знаю. Ты выбросил его, не прочитав...
В вечернем парке было на удивление мало людей. Сразу у входа, на той самой лавочке, где в прошлый раз курила странная особа в красном платке, читал газету мужчина с длинными чёрными волосами и густой бородой. Что-то в нём показалось знакомым Виктору, но внимание отвлёк крик ребёнка. Женщина, подходившая по возрасту на роль бабушки, пыталась поднять с асфальта бьющегося в истерике малыша.
– Вставай, Вася, заболеешь. Лучше пойдём, я куплю тебе мороженое, – пыталась она успокоить ребёнка.
– Я тебе не прощу этого никогда! – вопил мальчик.
Он ловко вывернулся из её рук и пустился наутёк.
– Стой! Ты куда? Васька!!! – закричала женщина и неуклюже побежала за ним...
Виктор свернул в кленовую аллею, прошёлся по брусчатке до оврага, постоял на мостике некоторое время, наблюдая за движениями ручья и слушая его напевы, провёл рукой по деревянным перилам и направился обратно.
Бородатый мужчина продолжал читать газету. Кулаков напряг память, пытаясь вспомнить, где мог видеть его. Тот, видимо, почувствовал пристальный взгляд на себе и оторвался от чтения.
– Вася? Кузнеченко?! – обрадовавшись встрече, Виктор приблизился к нему вплотную и, заметив холодное равнодушие на лице бородача, представился: – Я – Кулаков. Витя.
– А-а! – Кузнеченко улыбнулся и протянул руку. – Привет!
– Ты здесь? Мне сказали, что ты уехал из России.
– Это было давно. Лет пять назад вернулся. А здесь уже год.
– Хорошо там, где нас нет?! – усмехнулся Кулаков. – Ностальгия?
– Вообще-то я и не собирался уезжать навсегда. Это можно назвать длительной командировкой. Ты не спешишь? Присаживайся, – Василий подвинулся. – Или пойдём в кафе? Сколько мы с тобой не виделись?
– Больше тридцати лет? Нет. После школы встречались. Но тогда вступительные экзамены были на носу – не до общения было...
– Значит, двадцать пять, – улыбнулся Василий.
– Да, – Виктор присел на лавочку. – Четверть века... Достаточно, чтобы стать чужими...
– Зато есть о чём поговорить, – Кузнеченко засмеялся. – Помнишь нашу песочницу? Какие мы тогда замки строили... Кстати, ты всегда хотел стать водителем рефрижератора и возить мороженое. Получилось?
– Увы, – ухмыльнулся Кулаков. – Но инженером на фабрике мороженого довелось поработать... А ты всё с насекомыми возился. Даже мотылька пытался лечить!
– Точно... Но энтомолог из меня тоже не вышел... Медицинский бросил. Сектанты помогли...
– Как это тебя угораздило?
– Долгая история... Обычный лохотрон... Только зомбируют искуснее. Дядя Ваня помог, дворник из Узбекистана. На самом деле его, конечно, иначе зовут, но русским представлялся Иваном...
Возвращался я домой после очередной лекции братства и думал о том, как человеку обратить на себя любовь Божью. В секте говорили о жертве, необходимой для того, чтобы заслужить эту любовь и получить возможность личного общения с верховным гуру, что будет способствовать духовному росту, который поможет подняться вверх по лестнице иерархии братства, пройдя особые посвящения. А чем выше ты на лестнице, тем больше у тебя подопечных и тем ценнее ты для секты, соответственно и жалованье твоё выше.
– Там даже зарплата была? – удивился Кулаков.
– По крайней мере, обещали. Но меня в большей степени их чудеса подкупили... В общем, думал я о жертве и увидел дворника, кидающего снег лопатой. Посмотрел я на эту лопату, и всё внутри меня в один миг перевернулось... А знаешь почему? – помолчав, спросил Кузнеченко с хитрецой в глазах, чем напомнил Виктору далёкое детство. – Фамилия одного из наставников была – Лопата... Не понятно?
– Как-то не очень...
– Какие ассоциации рождает в тебе это слово?
– Лопата? Хм... Деньги... неудачный анекдот...
Василий громко засмеялся:
– То же самое пришло в голову и мне. Кому-то судьба уготовила грести деньги лопатой и рассказывать несмешные анекдоты, а кому-то – расчищать первым дорогу. При этом твоя жертва имеет ровно столько значения, сколько ты отводишь ей сам, точнее – насколько твоя жизнь или что-то в тебе изменится после неё. И, по большому счёту, не так уж и важно, будешь ли ты жертвовать в секте или в одиночестве – результат будет одним и тем же, если степень благости жертвы будет одинаковой. Но в таком случае, как определить эту благость? Способен ли я на это? И тут дворник (познакомился я с ним позднее) втыкает лопату в снег и подходит ко мне. «Нравится, как дорожки почистил?» – спрашивает он. «Хорошо», – отвечаю я. «Ну, вот», – сказал он и пошёл обратно к лопате... В общем, как сказали братья, попутал меня лукавый, и я покинул их.
– Что-то я не совсем понял, почему ты ушёл... – вставил Виктор. – И причём здесь ассоциации?
– Ассоциации?! – хмыкнул Кузнеченко. – Я понял, что не хочу быть ни первым, ни вторым. А если и расчищать, то совершенно иную дорогу. Поэтому и ушёл.
– Как-то запутанно всё... И какую дорогу?
– Ты женат?
– Разведён. А ты?
– Холост. И есть ребёнок... – о том, что это прозвучал вопрос, можно было догадаться лишь по выражению лица Кузнеченко.
– Дочка. Но... к чему ты клонишь?
– Да так... – махнул рукой Василий. – Сбор статистической информации... Я оказываю консультационные услуги в области паранормального. Если тебе понадобится помощь...
– Подожди, – перебил его Кулаков – Ты экстрасенсом стал?
– Можно и так сказать.
Виктор с изумлением посмотрел на Василия.
– Полагаю, это мало чем отличается от секты...
– Отнюдь. Никакого обмана. Многим удаётся помочь.
– Ну да... Можешь сказать, о чём я думаю сейчас?
– Думаешь вообще или тебя интересуют конкретные мысли? И что значит «сейчас»? Ты же понимаешь, что они роятся как пчёлы, и даже тебе самому вряд ли под силу такая задача – осознать бесконечно извергающийся поток?
– Ладно, пусть будет сон. Что мне приснилось сегодня?
– Я не утверждал, что обладаю телепатическими способностями... Но если ты просишь... – Кулаков кивнул. – Что ж... Сейчас... – Василий медленно провёл ладонями по лицу. – Та-а-к-с, – протянул он, прищурившись, после чего несколько раз откашлялся, глубоко вздохнул и застыл, приковав свой взгляд к дереву напротив.
Прошло порядка десяти минут, а Кузнеченко сидел всё так же неподвижно. Виктор подумывал уже обратиться к нему и попросить прекратить этот цирк. Но тот вдруг вскочил и рассмеялся.
– А ты поверил! Такое лицо! – он скривил гримасу.
– Ну ты ничуть не изменился! – выдохнул Кулаков с облегчением. – А я уже засомневался... Экстрасенс...
Продолжая смеяться, Кузнеченко вернулся на лавочку, смахнул со своих штанов жёлтую божью коровку и произнёс с совершенно серьёзным видом:
– Тяжело тебе с этим?
– С чем?
– С исправлением реальности.
– Исправлением??? – переспросил Виктор.
– Ну, да. Разве это слово не подходит?
Кулаков задумался, потом пожал плечами и сказал:
– Может быть... Смотря, какой смысл ты вкладываешь в это.
– Смысл... Хорошее слово, да? Корыто, якорь, трость... Какой в этом смысл?
– То есть это не было розыгрышем??? Ты действительно экстрасенс? – Виктор был ошарашен. – Зачем тогда это представление устроил? А, может быть, ты специально поджидал меня здесь? Знал, что приду сегодня в парк?
– Успокойся. Разве это так важно?
– По крайней мере, проявишь вежливость.
– Ты ведь не верил, – сказал Василий. – А оказался я здесь потому, что увидел, как ты плывешь сюда на странной посудине.
– Сюда??? – Кузнеченко кивнул. – А ты здесь зачем?
– Помочь.
– Каким образом?
– Ещё не знаю. Может быть, советом.
– Хорошо, начинай.
– Не понимаю, почему ты так озлобился? Я ведь не навязываю свою помощь и пришёл лишь сообщить, что у тебя есть и такой вариант. Но выбирать всегда тебе.
– Наверное, у меня небогатый выбор...
– Соглашусь с тобой. Однако это нисколько не умаляет его... В общем, ты подумай. В любом случае наша встреча ни к чему тебя не обязывает. Если что звони, – Кузнеченко протянул свою визитку.
– Сколько? – спросил Виктор, зачем-то сминая карточку пополам.
– Для тебя бесплатно.
– И душу не потребуешь?
– Не потребую, – усмехнулся Василий и поднялся. – Ну, я пошёл. Рад был встрече...

***
...Посёлок показался Гарику недружелюбным – несколько мрачных деревянных домов, хмурые жители, злые собаки... Побродив вокруг, юноша подошёл к маленькому седому старичку, опёршемуся у зелёного забора на клюку, и попросил воды. Тот молча вынес старую алюминиевую кружку и протянул её трясущимися руками. Неприятный вкус напомнил Гарику детство. Родители иногда оставляли его у соседки, бабы Маши, и вода у неё была такая же противная то ли из-за посуды, то ли из-за водопроводных труб...
Поблагодарив, юноша собрался было идти, но старик остановил его:
– Ночлег нужен?
– Вообще-то да, но у меня нет денег...
– Я же не из-за денег предложил, – улыбнулся старик. – Ты, случайно, не мусульманин?
– Нет, я – русский.
– А как зовут?
– Тимур.
– А меня просто дедушкой называй... Что у тебя с рукой? Убил кого-то? – пошутил он.
– А что... – Гарик, кажется, уже привык и перестал обращать какое-либо внимание на кровь. – Это... Где-то вымазался...
– Что ж...
Старик провёл его в довольно просторный дом, накормил сытным ужином и предложил отдохнуть на старом диване с потёртой кожаной обивкой.
– Только он скрипит, но ты не обращай внимания, я привык. Можешь вертеться на нём сколько угодно... – придвинув стул к дивану, дедушка присел. – Издалека? – Гарик кивнул и услышал почти музыкальное сопровождение своего движения. – Вот, – усмехнулся хозяин. – А куда путь держишь?
– Вперёд, – не найдя ничего более подходящего, ответил юноша.
– Ни шагу назад? – улыбнулся старик и, получив в ответ очередной кивок, продолжил: – Домой или из дома?
– Пока не знаю.
– А у тебя с головой всё в порядке? У меня как-то ночевал один ненормальный... – Гарик пожал плечами. – Хотя бы не буйный? Тот был буйным...
– Вроде нет, – сказал юноша.
– Ну и хорошо... Тоже бежишь от чего-то?
– Наверное...
– Но не от себя же? От себя невозможно...
– Не знаю, – ответил Гарик и посмотрел в глаза старика, мысленно прося оставить его в покое.
– Ну, ты отдыхай... Да... Устал ведь... – хозяин поднялся и направился было к выходу, но на половине пути остановился. – Он пещеру искал.
– Кто? – не сообразил юноша.
– Ненормальный, про которого я тебе говорил. В пещере что-то спрятано, но что – он не сказал.
– Ясно.
– Ты тоже её ищешь?
– Я?! – Гарик усмехнулся. – Не думаю.
– А то могу показать... – промолвил старик.
– И что там спрятано?
– Я туда не заходил. Зачем мне чужое? Возраст уже не тот...
– А откуда знаете, где она находится?
– Знаю, – улыбнулся старик, – и знал ещё до него.
– Разве он не мог найти её?
– Мог, но то, что мог забрать, никогда не исчезнет из пещеры.
– Хм... Значит, вы всё-таки знаете что там?
– Не-е-т, – протянул старик.
– Что ж... Странно, но в любом случае чужое мне тоже не нужно, – парировал Гарик.
– Как знаешь, – сказал старик, улыбаясь, и закрыл за собой дверь.
Юноша уткнулся подбородком в деревянный подлокотник дивана. Крашеный пол перед глазами начал плавно раскачиваться по нарастающей амплитуде, а потом и вовсе куда-то уплыл...
Скоро вместо него появилось бесцветное подвижное пятно. Медленно сгущаясь, оно неожиданно превратилось в фиолетовый грунт. От понимания того, где очутился, стало страшно, но заставить себя проснуться Гарик не мог, поэтому, подняв валявшуюся рядом хромированную трубу, он пошёл вперёд.
Вокруг беззвучно кружили маленькие птички с ярким разноцветным оперением. Переливаясь всеми цветами радуги при почти полном отсутствии света, они почему-то напомнили Гарику мерцание свечи в руке человека, и возникло ощущение, что человек этот, скорее всего, очень стар или же пьян...
Птицы, казалось, вовсе не боялись юноши, и ему время от времени приходилось размахивать руками, чтобы освободить себе дорогу туда, где уже поджидала знакомая фигура в чёрном плаще. Гарик сжал сильнее кулаки и понял, что трубу где-то потерял...
Он шёл довольно долго, но расстояние между ними ничуть не сокращалось. Впрочем, в глубине души юноша подозревал, что так и должно быть, но несколько раз всё же обернулся. Сложно было судить о том, какой отрезок пути он преодолел и преодолел ли вообще, но вокруг что-то изменилось. Гарик остановился, чтобы внимательнее осмотреться, однако ничего нового не увидел – та же фиолетовая равнина в полумраке, тот же силуэт в плаще, те же птицы... «Птицы! Они звучат!» Сначала он услышал их шелест крыльев, затем редкий писк, переросший через некоторое время в оглушительный щебет, от которого хотелось заткнуть уши и бежать.
Гарик прижал пальцами застучавшие виски, и всё исчезло на мгновение. Стало темно и холодно, а где-то совсем рядом со звоном упала капля. Юноша взглянул наверх: вспыхнувший голубым каменный свод был изрезан огромными искрящимися сосульками сталактитов.
– Э-э-эй! – прокричал Гарик и услышал в ответ лишь странно растянутый и необычно высокий звук новой капли. – Я же не буйный! Зачем мне сюда?
Стена пещеры всколыхнулась, словно простыня, и её края потянулись к юноше. Гарик побежал, споткнулся обо что-то, и всё вокруг завертелось как на карусели, но только раз в десять быстрее...
Переворачиваясь на другой бок, он услышал скрип дивана, из-за чего проснулся. Старик сидел на койке в углу и листал журнал.
– Ну, вот и новый день, – сказал он, не поднимая глаз. – Позавтракаешь или...?
– Пойду, не буду вам досаждать. Спасибо за ночлег, – не дав закончить старику фразу, Гарик вскочил на ноги.
– Не досаждаешь. Но если спешишь... – отложив журнал в сторону, дедушка поднялся. – Поменялось сейчас время...
– О чём это вы? – спросил Гарик.
– Время другим стало, не таким, как в дни моей молодости... Все куда-то спешат...
– Технический прогресс...
– Технический... – повторил старик. – А человек тоже техникой стал?
– Наверное... Вырос из винтика, – усмехнулся Гарик.
– И кто же этой техникой управляет? – с совершенно серьёзным видом спросил дедушка.
Юноша пожал плечами, ясно представив себе, как некто, скрытый в сером облаке, сидит в его голове за пультом управления с цветными кнопками и отдаёт разные команды.
– В общем-то, нет особой разницы... – сказал юноша и пошёл к двери. – Свято место пусто не бывает...

***
...Солнечные лучи, пробившиеся сквозь хмурые облака, заскользили по тротуарной плитке. Разрезая в одиночку встречный поток людей, Виктор пробирался к светофору. У проезжей части он остановился в ожидании зелёного сигнала и, что-то почувствовав, обратил свой взгляд направо. Около деревянной опоры навеса, защищавшего прохожих от строительных работ в новом торговом центре, стоял молодой человек, очень похожий на Игоря. Сначала Виктор даже подумал, что это он и есть, но приглядевшись, понял, что ошибся. Парень пристально смотрел на Кулакова, видимо, уже некоторое время, а после того как понял, что его интерес замечен, нырнул в толпу и затерялся в ней.
Виктор перешёл дорогу, у прилавка с детскими игрушками пропустил идущих навстречу из-за ребёнка, который, перегородив дорогу, уговаривал отца купить телефон, отпрянул от пингвина, раздающего, рекламные листовки и услышал звуки саксофона, выстраивающиеся в мелодию песни из советского фильма. Несмотря на то, что она казалась очень знакомой, он никак не мог вспомнить её слова. Музыкант стоял около входа в магазин мобильной связи и, прикрыв глаза, подтанцовывал. У ног лежала шляпа с деньгами и футляр для инструмента.
Порывшись в карманах, Кулаков нашёл мелкую купюру и положил её в шляпу...
По лестнице вприпрыжку спускалась девочка и что-то тихо бормотала. Она прижимала к груди голую куклу с клубком красных ниток на месте головы.
– Здравствуйте! – громко сказала она, посмотрев на Виктора.
– Здравствуй, – ответил Кулаков. – Гулять? – девочка кивнула. – А с кем ты сейчас разговаривала? С куклой?
– У неё мозгов нет, чтобы разговаривать! – возразила девочка. – Я песню пела!
– Песню? Какую?
– Позвони мне, позвони! А вы знаете такую?
– Знаю, – произнёс Виктор, мрачнея. Именно эту играл саксофонист. – А почему у неё мозгов нет?
– А вы что, не видите? Голова потерялась. Это – не настоящая. Мне её мама сделала. Там внутри карандаш...
Опустившись на свой диван, Виктор набрал номер Кузнеченко.
– Да, – ответили после долгих гудков.
– Это твои проделки? – сразу набросился Кулаков.
– Витя? Ты? Если честно, не ждал так рано... Что там у тебя случилось?
– Брось! Ты не знаешь?! – язвительно спросил Виктор.
– Вообще-то нет. Я другим занимался. Что-то серьёзное?
– Как сказать... Давай не по телефону.
– Хорошо. Приезжай ко мне в офис. На визитке адрес указан. Когда сможешь?
– После обеда.
– Значит, буду ждать.
Виктор вышел из комнаты и услышал звук открывающейся входной двери, из-за которого ускорил шаг на кухню, но не успел. Вошёл Степан Викторович.
– Здравствуйте, сосед! – радушно улыбнулся он, и Кулаков почувствовал запах алкоголя.
– Здравствуйте, – бросил Виктор, пожав протянутую руку.
– Вы ведь не сердитесь на меня?
– Да вроде бы не из-за чего.
– Это хорошо. Значит, я могу вас попросить?
– О чём? – насторожился Виктор. – Я скоро ухожу. У меня дела.
– Не волнуйтесь. Это не займёт много времени. Просьба заключается в ответе на мой вопрос.
– Задавайте.
– Вы ведь были там? Почему тогда отказали?
– Вы о чём? – спросил Виктор, чтобы выиграть время и собраться с мыслями.
– О Лобном месте. Не отрицайте. Я вас видел. Вы сидели в кафе, – Степан Викторович, присев на тумбочку, продолжал улыбаться, видимо, получая большое удовольствие от растерянного вида Кулакова. – Что скажите?
– В последний момент мне стало интересно, – спокойно ответил Виктор.
– Вы же не любитель наблюдать за чужими свиданиями. Помните?
– Вы ведь не отказали бы мне, если бы у меня возник такой интерес, так что считайте, что он возник.
– Конечно. Я ничего против и не имею. Мне интересно, почему он возник? Или он возник ещё до того, как вы отказали мне?
– Нет, после вашего ухода. Почему? – Виктор пожал плечами. – Это было как-то спонтанно.
– Что ж... – хмыкнув, сосед встал, сказал: – Спасибо за откровенный ответ, – и направился к себе...
В небольшом офисе Василия Кулаков не заметил ничего необычного. На светлых стенах висели две фотографии цветущих долин (на одной, кажется, были маки), упиравшихся в горы. В углу стоял большой горшок с высокой сансевиерией. В противоположном – полупустой шкаф с несколькими книгами. Между ними – пара чёрных кожаных кресел, такой же диван и стол с монитором напротив.
Кузнеченко, вручив Виктору журнал, попросил подождать, пообещав, что через пару минут вернётся.
Листая глянцевую бумагу, Кулаков остановился на заголовке: «Отличие одержимости от одержимости». Пробежав глазами пару абзацев, он перевернул страницу и прочитал следующее:
«Если вы неожиданно сталкиваетесь с давним другом, которого не видели уже не один десяток лет, и он пугает вас демонстрацией своих способностей, а потом просит подождать в его офисе, то может ли это что-то означать?
Он, вероятно, вернётся со странной коробкой и...»
Вошедший Кузнеченко не позволил дочитать предложение до конца. В правой руке он нёс прозрачный куб с каким-то мусором.
– Не заждался? – улыбаясь, спросил Василий.
– Нет, – сказал Кулаков и положил журнал на подлокотник дивана.
– Что-то интересное вычитал? Вид у тебя какой-то...
– Какой?
– Как у жабы, которой обещали дождь, а привезли и бросили в пустыне.
– Должно быть, это очень смешно, – ответил Виктор, поправляя прядь.
– Ладно тебе. Давай вернёмся к тому, зачем пришел. Держи, – Василий протянул коробок с мусором.
– Что это? – спросил Кулаков, принимая куб.
– Тебе нужно подержать это несколько минут, и попытаться полностью отождествить себя с этим предметом.
– Внутри которого мусор? – хмыкнул Виктор. – Глубокомысленно!
– Это как тебе нравится: мусор, еда или что-то ещё. Это не так важно. Важно представить, что куб – это ты.
– А если наоборот? Я – это куб.
– Я бы не советовал забегать вперёд. Сначала диагноз, потом лечение. Но если ты хочешь...
– Диагноз?! – вызывающе переспросил Кулаков, но, встретив во взгляде Василия какое-то суровое спокойствие, смолк и склонил голову над прозрачным коробком. Основную часть мусора составляли увядшие листья тополя, трава и тонкие веточки, но в центре и по углам лежало несколько жемчужин.
– Можешь закрыть глаза, – предложил Кузнеченко. – Если тебе так удобнее.
Виктор последовал совету, но через секунду почувствовал резкую боль в руках. Подняв веки, он увидел, что лежит на диване, а Василий собирает в трёхлитровую банку разбросанные по полу содержимое коробка.
– Что произошло? – спросил Кулаков, вытаскивая из указательного пальца маленький осколок стекла.
– Такое бывает, но доволно редко... – произнёс Кузнеченко, не отрываясь от своего занятия. – Ты в порядке?
– Похоже, – потирая лоб рукой, Виктор сел. – Только... Я разве ложился на диван?
– Осторожно, не раздави! – вскрикнул Василий. – Ещё двух не хватает... Тебя не было полчаса...
– Как? – не поверил Кулаков. – А где я был?
– Хм... – тот немного помолчал, а затем спросил: – Ты ничего не видел?
– Я помню лишь как закрыл глаза. Это опять шутка?
– Нет, – покачал головой Кузнеченко, осматривая пол.
– Жемчужины ищешь?
– Вот ты где! – Василий поднял какую-то веточку и показал Кулакову.
– Священная? – ухмыльнулся Кулаков
– А как же! – улыбнулся в ответ Кузнеченко и положил её в банку.
– Насекомое?! – спросил Виктор, заметив, как веточка зашевелилась.
– Уникальное в своём роде... А вот и второй!
Поставив банку на стол, Василий долго рассматривал её обитателей, после чего кашлянул, перевёл взгляд на Кулакова и спокойным тоном произнёс:
– Понятно.
– Что понятно?
– От тебя ждут поступка.
– Кто?
– Один из тех, кого мы не видим.
– И что я должен совершить?
– Я не могу тебе сказать, но ты сам поймёшь, когда настанет его время. Пока же тебя лишь готовят.
– Чьё время?
– Поступка.
– Разбитый куб тоже часть подготовки?
– Конечно, – сказал Василий и постучал пальцем по банке. – Будет сложно, но этого не избежать.
– Почему?
– Судьба, – Кузнеченко развёл руками.
– А что будет после этого поступка?
– Это зависит от того, какой ты сделаешь выбор.
– А он у меня есть?
– Он всегда есть. Поступок в нём и заключается. – Виктор промолчал, и Василий продолжил: – Это как с жаждой. Утолить её можно разными жидкостями из разной посуды или вообще – из пригоршни.
– А ещё можно прильнуть губами к источнику или вовсе не утолять.
– Вот видишь... Вариантов много. Выбирать тебе.
– Ну и какой верный?
– Верный? – переспросил Кузнеченко. – Верный определяет твоя вера и вкусовые пристрастия. Если ты уверен, что пить из мутной лужи или грязных ладоней неразумно, то наверняка поищешь другой способ. А если вдруг наткнёшься на бесхозный ящик с различными напитками и увидишь бутылку своего любимого пива, то вряд ли обратишь своё внимание на остальное.
– А если ящика не будет?
– Может быть, в одном месте и не будет, но через несколько шагов обязательно найдёшь другую бутылку.
– И весь ящик в течение одного дня?
– Пока не утолишь жажду.
– А если не утолю, что будет?
Кузнеченко так стукнул кулаком по столу, что банка со священными насекомыми подпрыгнула. Склонившись, он долго разглядывал их и потирал указательным пальцем свой толстый нос. Потом откинулся на спинку кресла и сказал:
– Ничего. Ты ведь не сумасшедший. Утолишь в любом случае, даже если тебе будет казаться иначе.
Поразмыслив над услышанным, Виктор спросил:
– И когда это произойдёт?
– Жажда уже появилась. Не признавать её долго не получится. Думаю, через неделю-две начнёшь замечать бутылки. Остальное будет зависеть от тебя.
– Понятно, – выдохнул Кулаков и поднялся.
– Ты звони мне, если что. Помогу, чем смогу, – Василий поспешил ему навстречу.
– Спасибо. Хорошо... – перешагивая через стеклянные осколки, Виктор замешкался и неожиданно для себя пропел: – Позвони мне, позвони...
– Да-да, – заулыбался Кузнеченко, пожимая протянутую руку...