Утро... туман...

    Ночью на даче погас свет. Масляные радиаторы тревожно затрещали, замолк холодильник. Собака спрыгнула с дивана, протяжно зевнула и уткнулась прохладным носом в щёку. Чёрной тенью по ковру скользнула кошка. Жена потянула одеяло на нос и притихла.
    Встаю. Зажигаю свечи, растопляю печь. Дрова потрескивают, желтые искры  отскакивают от сухих сосновых полешек. Становится уютно – мы улыбаемся и щуримся на живое пламя.
    В доме благодать. Время: 4-00 утра. Не уснуть. Да и на работу надо собираться – впереди 100 вёрст до Иркутска.
    Банька протоплена с вечера и надёжно держит тепло. Разомлел от душистого духу – камни живые – пару полешек в топку и готово. Жар вот он – только оживить.
    Туман от реки вползает в дачи. Крадется между кустов и грядок. Бодрит наперегонки с росой голые пятки.
    "Эх, сейчас бы под треск дровишек вздремнуть минут шестьсот". Но нет! - пора в дорогу! Прогрел «Одиссея», смахнул росу с окон и в путь.
    Светает. Впереди красивая деревня - "Сосновка". На берегу пруда из янтарного кирпича возвышается церковь. Купола на восходе полыхают золотом.
Хозяева выгоняют домашний скот: коров, баранов, коз на луга. Птицу: гусей и уток на пруд. И животные, радостно переговариваясь и осторожно ступая, чтобы не придавить кого ненароком,  уверенно направляются каждый в свою сторону. Одни на пруд, другие - на луга.
    Пруд спрятался внизу, в центре деревни – между лохматых сосен и высоких берегов. Небольшая дамба придержала живописную таёжную речку, и та накопила сил и важного спокойствия. Вытянулась вдоль извилистого русла и успокоилась между крутыми берегами, превратившись в Альпийскую сказку для деревенских ребятишек.
Смотришь с берега – вода внизу тёмная, чистая и в любую погоду спокойная.
На воде белые гуси и разномастные утки. По берегам сосны и "Золотые купола".
Ветер миролюбиво ухмыляется, он давно махнул на эту благодать.
Радуйтесь, мол, люди добрые – дарю! Он и сам частенько отдыхает в этой красоте.
    С противоположного берега к пруду, осторожно ступая, на неуверенных ногах, спускаются четверо деревенских парней. Двое впереди, один держит в руках тёмную пластиковую бутылку литра на полтора-два, наполненную прозрачной жидкостью.
Да спирт, однозначно! – что же ещё в такую пору? Второй несёт четыре стакана.
Вернее сказать - два гранёных и две фарфоровые чашки без ручек.
В двух шагах отстал третий. В руках пара огурцов и пара помидор бледно розового цвета. Позади, идёт четвёртый. Он по пояс нагишом. Торс мощный, кажется неестественно длинным. Изгибается и резко вздрагивает при каждом шаге, обрезанных полиомиелитом ног.
    Штанины собрались в упругую гармошку и упираются в голенища тёплых серых сапог. Брюки, однажды удержавшись на середине бёдер, приноровились закрепиться у этой границы. Изуродованные болезнью ноги исковерканными ступнями отталкиваются от голяшек сапог, а подошвы больно выворачиваются наружу.
    Четвёртый, будто назло сырому, холодному утру, росе и туману, шагает весело, размахивая руками, о чем-то рассуждая вслух. Губы кривятся в радостной ухмылке, брови взлетают при каждом шаге. Руки сами по себе, как два крыла у раненой птицы, взлетают и опускаются, одна не замечая другую. Он из последних сил рвётся в свою "стаю". Они не бросят его. Он вырос с ними, и неважно, что у него нет ног. Он наверняка знает, что они подождут. И первый мутный стакан "спиртяги" опрокинут за него – «За здоровье нашего Васятки! Друзья мои – мои друганы". Они нужны друг другу, они семья: мощный торс и три парня с неуверенной походкой.
    Деревня позади. Промелькнул ещё один полусонный городок. Туман придавил к земле. Зеркала запотели - вокруг молоко. А вот и Московский тракт. Дальше мой городок и наши достопримечательности.
    Тракт ремонтируют! Губернатор обещал «евро-стандарт» под колёса. И, правда, качусь будто по сковородке – непривычно и приятно одновременно. «Пять минут Америки» – так окрестили наши водители этот участок тракта в прошлом году.
    А вот и наши «ночные бабочки»! Ох и развелось их у нас! Вот уж где «евро-стандарт»! Некоторые годами на трассе. Народ привык к ним и уважает за постоянство. Есть и новенькие. Тракт притягивает весёлыми фантазиями и мрачной безнадёгой.
Им бы коров доить да детей рожать. Видно, что деревенские девахи. Кровь с молоком! А всё даром уйдёт. Обидно – такая красота и по кюветам!
    Сквозь туман – солнце ядовито оранжевого цвета. Выглянуло, приподнялось и замерло. Огромный обозлённый огненный шар! Я его таким не припомню. Поздоровался уважительно и сразу отвёл глаза, вроде дорогой занят. Как-то не по себе от его взгляда. Кажется, оно щёки раздувает и вот-вот, от ярости метнёт огненным смерчем. Стараюсь уговорить, успокоить – мельком так поглядываю – по-доброму и с любовью.
    «Молиться надо!» – это оно мне.
    Соглашаюсь и молюсь, как умею.
Тут, как раз, снова церковь и тоже на берегу пруда. Голубая, родная, старинная.
Моя церковь – из неё меня в жизнь пропустили.
    Ну вот – отсчитал свои 100 вёрст до Иркутска. И снова встречают девчонки, кучно расположились вдоль "московского тракта". Здесь, в Губернии, они понарядней будут. Очень даже привлекательно из летящей машины смотрятся. Это не деревенские "доярки", которые степенные, основательные. Эти "работают" с азартом! От них так и веет шальной удалью и весёлым задором.
    Машины глохнут сами! Японская техника задыхается от девичьего парфюма.
Отказывает хвалёная электроника, умирает впрыск, захлёбывается аппаратура.
Водителям ничего не остаётся, как с поклоном к ночным жрицам. Мол, войдите в положение, милые феи!
    В ответ, с беззвучным шелестом летучих мышей, девчата влетают внутрь и всё …
Авто оживает и взмывает над асфальтом, а феи щекочут своими пёрышками то на плече, то на шее, то на щеке … От них не укрыться. Да и надо ли?!
    Солнышко добреет. Оно расплывается в приветливой ухмылке. Жаркий свист срывает одежды и превращается в звонкий хохот. Солнышко вспоминает, что вернулось в Россию. Здесь можно отдохнуть и нет нужды раздувать щёки. Надо успеть обогреть всех, кто нагишом и без ног. Надо спешить … В этот раз моя японская машина не заглохла. А как в следующий? Это как повезёт …
    Россия – тут год за три …
    Тут «Глобы» не того …
    Тут гадалки и девичий парфюм вдоль Московского тракта.
    С добрым утром, страна!

    август 2011 год