Светлые аллеи - 2

Все совпадения случайны, герои вымышлены, ни одно животное, включая пауков, во время написания рассказов не пострадало!


Валька

Я подошел к зеркалу, приподнял верхнюю губу и потрогал десну. Зубы росли, но медленно - пока там зияла большая дырка. Я очень огорчался от этого - у моей тайной любви, Вальки Гусевой, все зубы уже выросли, и вообще она казалась совсем большой. Я взял с полки учебник арифметики и достал оттуда фотографию отличников. Там, на фоне плаката «Любите книгу - источник знания!» я стоял рядом с Валькой и явно был ниже ее ростом. Я вздохнул, положил фотографию на место и стал собирать портфель. Я понимал, что никогда не признаюсь ей в любви, и от этого становилось очень грустно. Радовало только то, что Валька вообще не обращала внимание на мальчишек, даже на старшеклассников.

Я вышел из дома, прошел по заснеженной улице и как всегда остановился около высокого серого забора. Отсюда был виден ее дом и дверь, откуда вскоре показалась Валька. Она вприпрыжку побежала по тротуару, а я долго смотрел на нее, пока она не скрылась за поворотом.


Тоня

Под вечер запели гармони,
И стал небосвод голубым,
Тогда и направился к Тоне,
Мой друг с порученьем моим.

Эту песню часто крутили по радио. У бабушки в большой комнате, называемой залой, на буфете стояла большая черная тарелка - репродуктор или просто радио. В семь часов передавали новости, дедушка приходил в залу, садился в кресло и дремал под рассказы о новых домнах и центнерах скошенной пшеницы. По радио все было хорошо, и было бы еще лучше, если бы ни военные клики и страшные союзы НАТО и СЕАТО. Я сидел в соседней комнате, решал задачи на умножение и ждал, что снова исполнят песню про Тоню. Тоней звали красавицу блондинку в нашем классе. Она жила неподалеку на нашей улице в большом богатом доме. Богатым он был потому, что у него были красивые резные наличники голубого цвета, он был обшит досками, и наглухо закрытые ворота во двор блестели новыми ручками и замками.

Мама у Тони работала в ларьке, где продавали одежду, посуду. и духи «Красная Москва».
Однажды бабушка пришла с работы и сказала, что мать Тони посадили в тюрьму., а из их дома милиция будет вывозить ворованные вещи на грузовике. Я побежал к дому Тони, там уже стояли соседи и обсуждали происшедшее. Вскоре из дома вышла заплаканная Тоня с отцом и с какой-то женщиной, отец обнимал ее и что-то шептал ей на ухо. Они прошли к автобусной остановке, и больше я ее никогда не видел.



Рая

Рая была не просто красива. Она умела носить свою красоту с достоинством, не расплескивая на ходу, давая всем полюбоваться ею. Когда Раю вызывали к доске, то она не спеша понималась и медленно шла по проходу между партами. Все мальчишки смотрели на нее и притихали. У доски она сначала долго улыбалась, потом тихим голосом начинала рассказывать то про тычинки и пестики, то про виноградники Франции, то про древних египтян. Класс притихал и слушал ее неторопливую речь. Рая говорила не останавливаясь, к урокам она готовилась хорошо и каждый раз получала пятерки.
Я ее обожал и смотрел на нее, как на богиню. Я обожал ее черные банты в каштановых волосах, ее темные, с восточным разрезом глаза, ее тонкие пальцы и ее улыбку. Она часто улыбалась мне, мы жили в одном доме и иногда вместе шли из школы по узкой тропинке среди штабелей каких-то деревянных плит и рулонов рубероида.

Однажды она пришла ко мне домой и пригласила на свой день рождения. Я никогда не ходил на день рождения к девочкам и страшно испугался. Мама долго гладила мне серые брюки и яркую клетчатую рубашку. Я был уверен, что в этом наряде я буду казаться немного старше.
Мы сидели у нее за столом, пили чай и молчали. Говорил ее отец, веселый улыбчивый подполковник. Он рассказывал, как Рая боялась пауков и как однажды чуть не упала в обморок, когда увидела живую фалангу. Я тоже видел фалангу и хотел рассказать, что я совсем ее не испугался, но постеснялся.

А потом папа Раи включил радиолу и поставил пластинку с песней про ландыши. Рая подошла ко мне и пригласила танцевать. Я почувствовал, как у меня вспотели ладони, я вытер их о рубашку и взял ее за талию. Я ощущал ее кожу под тонким платьем и сходил от этого с ума. Я не мог перебирать ногами, боясь наступить на ее белые босоножки. Мы просто стояли, покачивались в такт музыки, и я чувствовал, как дрожит ее тело. Наконец музыка кончилась, я проводил Раю до ее стула и выбежал на улицу. Я долго стоял на крыльце, ждал, когда спадет краска с моего разгоряченного лица и вспоминал, как мои пальцы тайком гладили спину самой красивой девочки нашего класса.