Бэключарский чертознай. Не тебе брать

На Алтае отродясь не водились колдуны, ведуны, ведьмы и прочая и прочая. Зато всегда в избытке жили чертознаи. Эти люди общались, правильнее сказать, знались с чертями.
Как и люди, разные чертознаи бывали. Одни, обладая силой и знаниями, сами командовали нечистой силой. Эти были беззлобны и полезны обществу.
Другие же, получив силу, не имели знаний, а потому сами подчинялись чертям, заложив им душу. Ничего хорошего они сделать не могли, да и не умели. Выполняли, что прикажут. Пакостили всем кому могли, и без этого жизни им не было.
Черти же во всякое время были беспокойным народом. Крутили колесо истории, разжигая страсти, нашёптывая противное на ушко. Подчинялись они только Богу на небе, да чертознаям на земле.
Первые чертознаи не оставляли нечистую силу без присмотра ни на минуту. Заставляли работать лохматых с полуночи до полуночи, пока те не попадают без сил. Если нет подходящего дела, то приходится беспокойному племени бесполезную работёнку справлять: перебирать и пересчитывать шорох листьев у осины.
Зрячий человек обращал внимание, что у осины даже в самую тихую погоду, при полном безветрии листья движутся, будто дерево озноб бьёт. Дрожит бедное дерево, потому что среди его ветвей черти хоровод водят да пакости людям готовят. Только чертознаи всегда начеку.
…Так вот в своё время одним из самых серьёзных был Бэключарский чертознай. Звали его Семеном Петровичем, а фамилия самая распространенная в этом районе - Сохарев.
Силушка у Бэключарского чертозная была великая, но редко он ее использовал без дела. Разве что потешиться, да заставить чертей льняное семя в стопки до неба выложить. Только это не безделье, а заделье для лохматых, чтобы не смели людям пакостить.
- Оставь их на час без догляду, так они такого натворят, что и за год не расхлебаешь, - говаривал Семен Петрович.
Знали люди о его силе. Ходили за подмогой, за советом, и слово его было законом. Ослушаться было себе дороже.
Боялись чертозная, но находились горячие головы, которые хотели испытать его силу.
…Вот однажды зимой договорились Сева Захаркин с Никитушкой Бокалиным увезти стожок сена Семена Петровича да продать его потихоньку. Стожок стоял далеко от деревни, на самом конце у Ремнева лога. Разве там можно учуять, что увезли стожок.
В соседней деревне у Севы дружок жил, там ребята и взяли подводу. Утречком пораньше «на дело» отправились…
Проснулся этим утром Семен Петрович и говорит жене:
- Готовь, старая, ужин на пятерых.
- А что разве у нас гости будут? Вроде никого не звали? - спрашивает жена.
- Звать не звали и ждать не ждали, а гости будут. Вот к вечеру и жди, – ухмыляется старик.
Сказал так-то и пошел к соседу Митрию.
- Помоги, - говорит, - место под сено сготовить. К вечеру привезут, а место не готово.
Ну, Митрий-то отказать не посмел, хотя знал, что за сеном никто еще не собирался – дорога не устоялась. День выдался морозный, собаки из пригонов нос не кажут, воробьи под застрехи забились, и палкой их оттуда не выгонишь.
К вечеру Семен Петрович расплатился с Митрием, выпил с ним по сто грамм. Но уж до того чёрен стал, что сосед без разговоров быстренько домой убрался.
Тут уже совсем свечерело, в домах зажёгся свет. На дальнем конце села заскрипели полозья, морозный воздух далеко разносил их звук.
Митрий, управившись со скотиной, удивленно поднял голову:
- Никак Семену Петровичу сено из райцентра везут? Больно долго он их ждет.
Вначале улицы показался воз. Лошадь, покрытая толстым слоем инея, еле тащила сани груженые сеном. Вот приблизилась ко двору чертозная и остановилась, уткнув морду в руки Семена Петровича.
- Прости, что намучилась, - проскрипел хозяин двора, распрягая лошадь, - сейчас тебя покормят. Эй, жена, обиходь-ка животинку, да накрой тряпкой. Не виновата она ни в чем.
Старик передал поводья жене и собрался было уходить.
- Дядя Семен, - послышалось с воза, - прости нас глупых. Замерзли совсем. С самого утра по полям ездим, а дороги найти не можем и с воза слезть нет сил.
- Кто же вас туда посылал? Не вами ставлено, не вами кладено, так не вам и брать.
- Дядя Семен, - в голос ревут парни, - прости. Не будем больше озоровать, что хочешь сделаем, только прости.
- Ладно уж, прости ты их, дурней пакостных, - заступилась за незадачливых воров хозяйка, - замерзнут ведь на стогу. Что ж за сено-то людей жизни лишать.
Фыркнул недовольно Семен Петрович, нагнул голову, но разрешил:
- Ладно, спускайтесь.
Не любил он, когда жена в дело встревала, но и противиться ей не мог, больно уж добрая была.
- Сено смечите, да поаккуратнее. Сработаете сено, в дом зайдите, жена вас покормит.
Скатились парни с воза. Руки, ноги растирают. За вилы схватились, давай сено складывать. Чувствуют – силы и тепло в тело возвращаются.
Вот так Семен Петрович ослушников наказывал. Захочет, и рукой не шевельнешь. Что скотина, что зверьё его слушались поболе, чем люди. Шутки с ним шутить себе дороже.
8 августа 2004 год