Педераст - это звучит гордо?

   — Вот, можно сказать, и дожили, — пенсионер Волозов бросил очередную горсть пшена слетевшимся на кормежку птичкам и отряхнул ладони.

   — До чего дожили, Петрович? — председатель домового комитета тов.Бататов сидел рядом с пенсионером на дворовой скамейке у стола доминошников и благодушно щурился на яркое солнце.

   — Ну, как до чего? — удивился пенсионер Волозов, не учтя, что тайный ход его мыслей товарищу не доступен. — Меньше десяти лет и — новый век. Новое тысячелетие. Страшно и подумать, мы с тобой сейчас балансируем на лезвии. Еще немного поднатужиться и Рубикон переползем.

   — Кого переползем?

   — Рубикон. Грань такая, отделяющая одно важное от другого.

   — Кубик Рубика что ли? — Тов.Бататов никак не мог взять в толк. — А он-то тут причем?

   — Темный ты, тов.Бататов, — покачал головой друг. — Какой тебе кубик? Рубикон — это река такая. Ее Александр Македонский пересек.
 
   — Петрович, вот ты сам понял, чего сейчас буровишь? То грань, то река. Река, к твоему сведению — водный поток. Да и Македонский — вон, когда жил.

   — Да это образно. Пересечь Рубикон, значит, преодолеть грань, рубеж, приступить к чему-то важному и новому.

   — Ну, так прямо и говорил бы, что речку перейти вброд. А у нас в Заднепроходске какая тебе речка? Только искусственное водохранилище. Говоришь, сам не зная чего. Похоже у тебя мозги пересохли, размочить их надо, — и тов.Бататов выразительно потер себя пальцами по кадыку.

   — Да, погоди, — отмахнулся пенсионер Волозов, — вот птичек докормлю, тогда и пойдем. Я к тому, что скоро уже новый век. Как жизнь наша изменится?

   — А думаешь, изменится? — с сомнением в голосе спросил председатель домкома.

   — Обязательно изменится, — пенсионер Волозов любовно погладил сидящего у него на плече говорящего ворона Бориса. — Не может не измениться. Это тебе не из восьмисотых годов в девятисотые перекочевать. Это — тысячелетие другое! И жизнь должна другой стать.
   Тов.Бататов с хрустом вытянул ноги и скрестил их перед собой.
Щелкнул Бориса по клюву и возразил:

   — Вряд ли. Ты что думаешь, правительства всех стран договорятся и войны упразднят? Или всех голодных накормят? Нет, Петрович, как жили, так и жить будем. Это же все условно: тысячелетие одно, тысячелетие другое, а человек останется прежним.

   — Вот не скажи, — покачал головой оптимистически настроенный собеседник. — Думаешь спроста, у нас в стране перед сменой веков все поменялось? Почти век коммунисты экспериментировали, неудачно. Теперь, помяни мое слово, новые опыты над народом примутся ставить. Вот уже и Перестройку попробовали — не то. И ваучеры. Сейчас, нутром чую, что-то иное замышляют. Боюсь только, выдюжит ли Россия?

   — Это почему же не выдюжит? И не в таких переделках бывали, и ничего.
 
   — В таких, да не таких, — возразил пенсионер. — Я вот думаю, будет ли скоро у нас от кого рожать?

   — Считаешь, вконец сопьются мужики?

   — Ежели без меры пить, то могут и спиться, — не стал возражать пенсионер. — Но я о другом. Вспомни-ка, при Советской власти за гомосексуализм в тюрьму сажали, чтобы они изолированно ублажали друг дружку. А теперь? Они, эти голубые, боле и не скрывают свои пристрастия. Митинги. Гей-парады собираются устраивать. Да вот, недавно. Смотрел же заседание Госдумы? Так там депутат один от города-героя на трибуну вышел с голой женской грудью на своей груди. Ну, вроде как муляж из папье-маше. Но натурально смотрится. На что намекал?

   — Каррр-савичик! — подал голос ворон.

   — Вот, и Борис тоже видел, — кивнул головой птицевод-любитель.

   — Я тоже видел. Сначала и не понял, думал — баба, до того натурально выглядит. Они же там, в Госдуме драки часто устраивают, вот я и решил, что какая-то депутатша с боем к микрофону пробивалась и на ней одежку порвали. А присмотрелся — мужик. И что с того?

   — А то, — пенсионер Волозов поднял палец. — Не означает ли это руководящую установку? Зеленый путь — голубому движению? Мол, педераст — это звучит гордо? Если так, то мужики и подадутся в новую партию. Чем черт не шутит.

   — А ты что, Петрович, не любишь голубых?

   — Да, почему не люблю? — отмахнулся друг. — Люди, как люди. Ну, интересы другие. Так против природы не попрешь. Боюсь только, вдруг всеобщей модой станет. Дитёв рожать не от кого будет. Женщин вон и сейчас больше, а потом, так и вообще. Ты вот сам, как к ним относишься?

   — Да я никак к ним не отношусь. У меня супруга имеется, — отшутился старой шуткой тов.Бататов и посерьезнел. — Не дай Бог, конечно, но с другой стороны — нравится им любить мужское тело и пусть любят. В любом деле, Петрович, есть как отрицательные, так и положительные аспекты. Все в голубой цвет все равно не перекрасятся. Останутся и нормальные мужики. А в правительстве, поверь, люди умные сидят. Непременно страну спасать будут от вырождения. Вот помяни мое слово, издадут закон, разрешающий нам, нормальным мужикам, многоженство. Кто сколько по состоянию здоровья баб потянет , тот столько и в жены возьмет. Нам же нормальным мужикам того и надо, чтобы в официальном порядке, как в курятнике. Вот тебе и выход, и демографический взрыв. Пойдем-ка в подвал, обмозгуем этот вопрос за бутылочкой.

   И друзья поднялись со скамейки.