Отрывок из дневников, ,Я в Америку поеду... ,,

   18.06.92г. 16ч.55м.  «В грозы, в бури, в житейскую стынь…» и даже когда сходишь с ума, бери в руки перо и пиши, пиши…  О чём? Да о чём угодно. Где ты сейчас? В Атлантическом океане. Что вокруг? Что может быть вокруг? Вода. Солёная. Называется море. Точнее – океан. Ещё точнее – восточная сторона Бермудского треугольника. Куда мы идём? На Бермудские острова. Зачем? А черт его знает... По плану должны идти в Норфолк, но кто-то дал совет - "треугольник" желательно не пересекать, а идти по периметру. Вот так - сначала кричат: "Чушь! Чепуха"! А как до дела доходит - так сразу и...

   Сижу в каюте… (как только возьмёшься за перо, так тут же кого-нибудь нанесет нелегкая. Вот сейчас матрос Яготин «простучал когтями», чаю ему, видите ли, захотелось. И так постоянно кто-нибудь…) читаю «Пушкиногорье» Гейченко, «Мертвые души», но всё как-то вяло, без душевного подъёма. Мысли скачут то вперед на два месяца, то вниз на пять километров, то вверх, к звездам, откуда все ждут бермудских чудес… А их всё нет, а до дна глубоко, до конца рейса ой как далеко!

   (У Серёги Яготина три «дипломата» и он в них по очереди копается, что-то шебуршит там, достает, перебирает, а потом опять прячет).

   Сейчас бы окунуться в душике, но воду командиры опять экономят, хотя опыт показал, что нужды в том нет никакой. Скоро заход и заправимся водой под завязку. Это уж они так, по злой привычке.

   Время шестой час, жара спадает. Вот-вот опустится вечер с долгожданной прохладой и наступит, наконец, отдохновение души, когда можно будет, развалившись на полубаке, любоваться закатом и о чём-нибудь хорошем думать. Точнее, думать сразу о многом. В эти самые желанные минуты мысль гуляет вольно и далеко, прорываясь к знакомым и незнакомым берегам, поднимается за облака и, даже, вырывается за пределы планеты, туда, где не только черная, холодная пустота, но и тайны великие, не раскрытые ещё, и так призывно манящие.

    Но в закатный час и здесь, на земле, есть, на чём остановить взгляд. Облака каждый вечер выстраиваются в новую композицию, неповторимую, словно узоры калейдоскопа. В игре света и тени, в сплетении солнечных лучей, в необычной окраске небосвода, в причудливости фигур облаков, в их пышности, в наполненности влагой и светом столько прелестной, радующей глаз живости, что забываешь и о долгом путешествии, и об унылом морском горизонте, и о скудости впечатлений во флотской жизни. Всё искупает дивная игра света, воздуха, влаги. Солнце прячется в воду, сверкнув последним, самым неожиданным, завораживающим лучом.

   Тускнеют краски на западной половине неба, но на восточной облака ещё полны перламутра; что-то тлеет внутри у них лучезарно-мраморное, похожее на фосфоресцирующую краску, вобравшую за долгий день уйму света и теперь понемногу отдающую её нам для ощущения радости жизни, для тебя, редкий путник в этих краях, для света будущего дня, который хранится до утра здесь, в этих облаках, как под пеплом прогоревшего костра хранятся жаркие угли. Дунет утренний ветер, и облака вновь засветятся, заалеют нестареющим жаром, торжествуя в вечной своей переменчивости и подвижности. Эй, прекрасные созданья, куда спешите!? А они плывут величаво, неся на крыльях своих то вечерние, то утренние зори. «Тучки небесные, вечные странники…»

Полная версия здесь:
http://www.proza.ru/2010/01/07/557