Сказка эсгародская

1.
Мне было пятнадцать лет, когда отец впервые взял меня собой на ярмарку в Озерный город. До этого дня я никогда уезжала так далеко от нашей деревни. Я надела свое самое нарядное платье, сшитое специально для посещения ярмарки, и приготовилась наслаждаться жизнью. Но сначала была дорога – все та, же пыльная однообразная колея меж полей нашей деревни. Потом пошла пашня соседнего селения. Знакомые перелески – изученный до мелочей пейзаж. Я уснула и так крепко, что проснулась только перед городскими воротами, которые потрясли меня своей мощью и крепостью. Сразу стало понятно, что городские – люди серьезные и город у них богатый и знаменитый, на который есть кому покушаться.
Даже до нашей глуши доходили слухи о драконах и алчных гномах, а для горожан наши сказки явно были обыденностью, как для меня дойка коров. Я с опаской покосилась на сновавший вокруг люд, но к моему облегчению это были, же такие, же селяне, как и мы, торопившиеся на ярмарку. Девчонки и парни на телегах были одеты не лучше меня. Ни у кого не было такого кумачового платья как у меня. Ох, и спорила же я с мамкой из-за цвета. Матушка уверяла, что незамужней девушке такой цвет не полагается носить, да и замужней ни к чему – слишком ярко. "Мы же не эльфы какие-нибудь, что бы так рядится", - говорила родительница, грозно поглядывая в сторону отца. Но тот все отмалчивался. Теперь же я с гордостью расправила чуть примявшиеся в дороге платье, поправила ленты в косах и решила, что вполне готова к новым впечатлениям.
Во-первых, город действительно был построен на сваях на воде. В-вторых, оказалось, что сама дорога к воротам - это мост. Пока дошла наша очередь платить пошлину за въезд, я порядком переволновалась, выдержит лишь мост вес нашей телеги. Каково же было мое изумление, когда я поняла, что все улицы в Озерном такие – деревянные настилы, а под ними плещется вода. Поначалу я опаской смотрела под колеса телеги, но потом привыкла, и принялась вновь глазеть по сторонам. На деревянные дома (а еще город!), на ратушу с часами и на горожан. Но увидев эльфа, не обратила на него особого внимания. Я лишь скользнула равнодушным взглядом по порожним бочкам, перед которыми скакал с поразительный для его сложения проворностью приземистый купец. Ему лениво отвечал высокий мужчина в зеленых одеждах.

Ярмарка меня не разочаровала. Завидев карусель я встряхнулась, быстро помогла разложить товар и отправилась тратить выданные матушкой деньги на цветные леденцы, стеклянные браслеты и прочие радости деревенской девушки. Отец меня не удерживал, он уже вовсе нахваливал нашу петрушку.
Накатавшись на карусели до одурения и объевшись незнакомых сладостей, я вернулась к отцу, который как раз складывал пустые мешки. День оказался удачным, отец быстро все распродал и жалел, что вместо меня не захватил побольше товару.
В компании приятелей он отправился в трактир, мне же было велено сидеть на возу, потому как приличным девушкам в питейном заведении делать нечего. Я опять приуныла, но потом плюнула на отцовский наказ и оправилась бродить по городу.
Спускался вечер. Мужчина со складной лестницей проворно переходил от одного фонаря к другому, зажигая их. Темнота отступала к каналам, сползала вниз к речной воде. Я спустилась вниз и присела на предпоследней ступеньке. Мимо меня проплыло несколько длинных лодок. Я вспомнила об эльфийских челнах и тут вновь увидела мужчину в зеленых одеждах. Он ловко управлял плотом, к которому было привязано множество бочек.
Фонарщик уже добрался до набережной, он как раз зажигал фонарь над моей головой. Все случилось в одно мгновение, между двумя ударами сердца. Плотовщик взглянул на меня своими светлыми, как живое серебро глазами и послал воздушный поцелуй. Я почувствовала себя так, словно стояла у открытой печки. Меня окатила волна жара, щеки вспыхнул, в ушах зашумело. Плот уже давно скрылся из виду, а я все смотрела ему вслед.
Вскоре меня отыскал отец. Он порядком поднабрался с приятелями и совсем забыл о моем существовании. Он так бы и уехал без меня, но ему напомнили соседи и он отправился на мои поиски, пугая городских своей бранью. Впрочем, благодаря моему яркому платью отыскал он меня быстро. Фонарщик заприметил красное пятно на лестнице под фонарем.
Обратной дороги я не запомнила. Я смотрела на необычайно большие звезды и в моей голове звучали отголоски странных мелодий и чудных слов.
Мать тоже не сразу обратила внимание на мое состояние. Сначала она разобралась с присмиревшим отцом, отобрала остатки выручки, меня же заставила заняться лошадью. Животные в хлеву мне показались необычайно милыми. В отличие от родных, при взгляде на которых мне захотелось немедленно отвернуться и зажмурится.
- Старый пень, ты девчонку мне напоил? - Набросилась мать на отца. При звуке ее голоса у меня немедленно разболелась голова. Я молча прошла мимо родителей, задернула занавески и, не раздеваясь, повалилась на кровать.
Мать запаниковала через три дня, потому что я не выходила из комнаты и отказывалась от пищи. Мать приставала ко мне с расспросами, не обидел ли меня кто в городе. Сначала я отмалчивалась, но потом рассказала о мимолетной встрече с плотовщиком.
Мать немедленно послала за знахаркой.
Той удалось вытянуть из меня больше подробностей, включая цвет одежды, волос и глаз незнакомца. Мне самой было странно, как много я успела запомнить.
- То не сглаз, - заявила знахарке. – Гораздо хуже. И стоить будет больше!
Мама с ужасом посмотрела на меня и согласилась заплатить любую цену для моего спасения.
- То эльфийская волшба! Приворожили твою дочу. При полной луне позовут твою дочку к околице, и поминай, как звали. Вернется лет через пятьдесят. Если вернется…
Матушка помертвела, а потом с упреками набросилась на отца. Братья крутили пальцем у виска. Знахарка тем временем развела бурную деятельность: обматывала меня черными и белыми нитками, жгла куриные кости во дворе и завывала диким голосами на радость соседям. Когда мне это порядком надоело, я объявила, что ее усилия подействовали. Я здорова, знать не знаю никаких эльфов. В доказательство съела целую тарелку куриного супа с лапшой.
Все остались довольны. Мать тем, что отогнала злыдней от своей кровиночки. Отец, что оставили его в покое. Знахарка, подтвердившая свою репутацию. Братья, которым надоел балаган во дворе.

2.

Прошло два года. Никто меня не вызывал к околице в полнолуние, история потихоньку забылась, даже соседям надоело сплетничать. Разве что осталось присловье: "Это случилось в ту ярмарку, когда Линор эльфа повстречала."
Я уже сама сомневалась, был ли то эльф, или старуха придумала, что набить себе цену. Мало ли какую одежду носят купцы из дальних краев, а что касается глаз - дело было ночью, всякое могло показаться с усталости. Я запрятал свое платье на дно сундука, и старалась всю историю выбросить из головы. Ко мне уже посватался сын старосты. Он был туг на левое ухо, прихрамывал на правую ногу после встречи с медведем, но в остальном жених хоть куда. Так посчитали мои родители, меня же никто не спрашивал. Обручение назначали в день середины лета. Накануне я не могла уснуть. Ворочалась на кровати, потом вышла во подошла к колодцу, и зачем-то заглянула в него. И тут я услышала голос, зовущий меня. Я в испуге прижала ладони к ушам, но голос продолжал звучать в моей голове. Я не могла не послушаться послушалась и пошла к роще, что начиналась через сотню шагов от нашей деревни. Я шла не чувствуя страха, уверенная что это сон. И совсем не удивилась, когда из тени молодого бука ко мне шагнул тот самый незнакомец.
- Ты наконец-то пришла, девушка в красном платье. – Сказал эльф тихо. Теперь у меня не было никакого сомнения, что он принадлежит к лесному народу. В его длинные блестящие в лунном свете волосы были вплетены цветы, на одежде сверкали драгоценные камни. Он протянул ко мне руку, я невольно отступила на шаг и мой эльф печально улыбнулся. Я хотела ему объяснить, что не могу пойти с ним вот так в одной ночной рубашке, но тут увидела, что одета в то самое платье. Не знаю, когда я успела в него нарядится, но во сне все возможно.
- Я не знаю твоего имени, как же пойду с тобой?
- Мое имя – самое простое в этой истории. Я – Гэлион, дворецкий короля Мирквуда. Два года назад мне надоело считать и отправлять бочки. Я решил немного развлечься, забыв о том, что для такого домоседа как я самые невероятные истории начинаются за порогом дома.
- Но почему именно я? Разве мало было девушек в Озерном городе, а ты выбрал меня, Гэлион, - было невероятно прекрасно называть моего эльфа по имени.
- Милая девушка, это история началась, когда мой Лес был гораздо больше, а Срединные Земли гораздо обширнее.
Он сплел свои пальцы с моими, сверкнул большой камень в его перстне. Легкое дыхание коснулось моего уха, голова моя закружилась, а ноги ослабели.
- Я был моложе и беспечнее, а твоя пра-пра-пра (даже мне не сосчитать какая) – бабушка так же прекрасна, как и ты.
- Не хочешь ли ты сказать, что в моем роду были эльфы? – Я попыталась отодвинуться от Гэлиона, но он обхватил мои плечи, и я услышала его смех, похожий на звон серебряных бубенцов. Несомненно, серебряные бубенцы обязаны звучать именно так заливисто.

- Если и есть, то я не я тому причиной. Тогда, к моей досаде и к счастью твоей далекой бабушки, нам так и не удалось остаться наедине.
Тут я наконец вспомнила рассказы сестры отца о том, как давным-давно в их роду к одной прекрасной и мудрой деве сватался эльф. В рассказе превозносились добродетели моей пра-пра-пра-бабушки, которая разоблачила хитрости эльфа и поняла, что золото, которым он хвастал, исчезнет с утреннем светом.
- Я думала это только нравоучительные сказки, - сказала я и пытливо заглянула в светлые глаза Гэлиона. - Отчего ты пытался всучить моим предкам обманное золото?
- Я? – Удивился эльф. – Вот как у вас об этом рассказывают? Дитя, у меня столько золота, что я бы мог купить всю твою деревню, и у меня осталось бы в десять раз больше.
- Что же случилось в самом деле? – Спросила я, борясь с желание потрогать острые кончики ушей моего эльфа.
- Я упустил свой шанс стать счастливым, но когда увидел тебя в Озерном городе понял, что ты вернулась ко мне.
Я хотела возразить эльфу, что я – не моя пра-бабка, если мы даже и похожи внешне. Но Гэлион то ли спросил, то сам себе сказал:
- Ты же любишь меня, Эланор?
Я поняла, что так звали его стародавнюю возлюбленную. Хотя у меня было совсем другое имя, я кивнула. Как было можно не любить этого изящного, немного самодовольного эльфа, героя семейных преданий?
- Пойдем же, я покажу тебе как веселятся лесные эльфы. Сегодня Макушка Лета, это наша ночь, - шепнул Гэлион и увлек меня в буковую рощу. Там ожидал нас конь, такой же белый как снег на вершине Одинокой Горы. Гэлион посадил меня впереди себя, нежно обнял и вновь зашептал на ухо любовные признания. Слушать его я была готова бесконечно. Я забыла про родительский дом, завтрашнее обручение и самого жениха. Я забыла о том, что я всего лишь семнадцатилетняя деревенская девушка, а мой эльф – обличенный властью приближенный лесного короля. Я не желала помнить о том, что мой спутник на сотни, а может и тысячи лет старше меня. Из головы выветрились все истории об обманутых ветреными эльфами безутешных девушках. Я лишь чувствовала на своей талии горячие мужские руки и знала, что позволю этим рукам все. В отличие от моей разумной прабабки. Пусть потом будут слезы и сердечные терзания, но не сегодня.
Слишком скоро я услышала веселые песнопения, Гэлион соскользнул с коня. Я с сожалением последовала за ним. Эльф поймал меня и прижал к сердцу. Наши губы впервые соприкоснулись. Мой мир потерял равновесие и покачнулся. Губы моего эльфа были теплы и слаще меда. Над нашими головами раздался смешок, и кто-то проговорил звонко из древесной листвы:
- Похоже, старина Гэлион начал праздновать раньше нас всех.
- Так он всегда ближе к королевским винным запасам, - со смехом отозвался еще один эльф.
Эльфы со смехом удалились. Судя по всему, вместо тропинки они предпочли ветки.
Гэлион с легким вздохом поставил меня на землю.
- Востроглазая молодежь пошла, - объяснил он с чуть смущенным видом. – Не дают уединиться с любимой девушкой.
- Не знала я, что эльфы такие любопытные, - с удивлением сказала я. Больше всего мне согрело сердце слово "любимая".
Гэлион лукаво взглянул на меня:
– Просто вы нас не замечаете. А мы за вами наблюдаем!
Это была удивительная новость. Те, кто верил в эльфов, считали, что им до нас дела нет.
Гэлион вновь обнял меня за талию и так мы вступили на поляну, полную празднующими эльфами. Которые лежали на траве, восседали на древесных пнях или просто стояли в разнообразных позах, беседуя меж собой или музицируя на струнных инструментах. И у всех в руках были кубки, даже у музыкантов. Деревья вокруг поляны были увешаны разноцветными фонариками, бросающих цветные блики на траву. В центре поляны горел высокий костер. За языками пламени я разглядела кресло, а в нем сидящего в профиль ко мне эльфа с короной на длинных волосах. Вне всякого сомнения, то был сам король лесных эльфов, о котором мы, смертные знали очень мало.
Говорили, что его лицо изуродовано шрамами, оставшимися после бесчисленных войн с гномами и другими подземными обитателями. Что его руки скрючены от жадности, а длинные когти острее любого кинжала распорют горло любому, кто осмелится покуситься на его сокровища. Что он обладатель длинной седой бороды, что глаза его горят красным пламенем. Им пугали детей, что бы они не смели без спросу сбегать в лес. Я поняла, что все это детские страшилки, когда Гэлион назвал себя. Не мог он служить такому чудищу. Но все же я ощущала робость. Что бы мы не говорили о нем, он был стар этот лесной король. Возможно, он родился еще до первого восхода солнца и луны. Хотя эльфы и вели себя как проказничающие дети, я вдруг поняла, что все они не так уж юны. По крайней мере, по нашим человеческим меркам.
Но старые или молодые, веселились эльфы вовсю. Нестройное пение, раздающиеся отовсюду прославляло эту ночь, звезды, какую-то Дарительницу и, конечно же, короля. А так же всех их любимых вместе и по отдельности. Вскоре некоторые музыканты бросили свои инструменты и пустились в пляс, не выпуская кубков из рук и упиваясь глотнуть даже во время самых невероятных кренделей. Хотя многие нетвердо стояли на ногах, вино никто не расплескал. Если же кто и упал в траву, то от хохота. Смеялись они ужасно заразительно, хотя непонятно над чем.
- Дети, - пробормотал Гэлион, но глаза его тоже смеялись.
– Вот они прославленные эльфийские танцы под луной. Так и затоптать можно случайно прохожего можно ненароком. Я бы тебя пригласил… - Закончить Гэлион не успел. Внезапно наступила тишина. Все взоры обратились к королю, и я поняла, что тот лишь поднял свой кубок – этого было достаточно, что бы заткнуть и остановить самых и разошедшихся из подданных.
- Возлюбленные мои, - голос короля был необычайно красив и богат оттенками.
- - Я рад, что вы так веселитесь. Сегодня чудесная летняя ночь и я не буду останавливать вас занудными речами о достоинстве Высокого Народа. Мы заслужили эти мирные годы, так наслаждайтесь жизнь!
Король встал и повернулся в нашу сторону. Его взгляд обежал всех присутствующих и на мгновение задержался на мне. Могу поклясться, его внимание привлекло мое яркое платье, которое выделялось даже среди разнаряженных эльфов!
Лицо короля было по-юношески гладким, без малейших намеков на шрамы и бороду. Я внезапно жутко позавидовала его бесшабашным подданным, которые могли созерцать этот прекрасный лик ежедневно. Его глаза были мудрыми и немного печальными, хотя он говорил весело.
- Ах ты, старый плут, - сказал король с грубоватой нежностью, которая возможно только между очень близкими (я бы сказала людьми, но все же то были не_люди), обращаясь к Гэлиону. – Добился все-таки своего?
- Да, король. – Ответил мой спутник.
- Я бы сказал, что рад за тебя, но с этой минуты у тебя начался другой отсчет времени.
- Да, мой король. – Ответил Гэлион серьезно и, к моему изумлению, встал передо мной на колени.

Король вздохнул и отвернулся. Эльфы на поляне перешептывались и пялились на меня во все глаза. Я уловила свое имя. Хотя нет, то было имя моей пра-пра-пра… в общем, она давно умерла, а ее возлюбленный стоял передо мной на коленях и просил моей руки. Он говорил странные вещи о вечности, о привязанности эльфов к этой земле и о том, что готов следовать за мной по пути людей.
Неужели он думал, что деревенская девчонка поймет его и умудренную эльфийкую систему мироздания? Мой мир был проще. Тяжелая работа от зари и до заката. Дни, в которых так мало радости и они так похожи одни на другие. Болезни и смерть. Он привел меня в свой подзвездный мир и сказал, что готов отречься от всего ради меня? Нет, ради моей пра-пра, которая не приняла такого дара и отказалась.
Ах, мой Гэлион. Он все обо мне и, наверное, действительно наблюдал за мной тайком все эти годы. Он убедил меня.
Знахарка не соврала. Увели меня эльфы, только не на пятьдесят лет, а насколько осталось мирной жизни. Но даже один день в Мирквуде стоит целой жизни не только в моей деревни, но даже в Озерном городе.