Тетерка-наседка

                ТЕТЁРКА-НАСЕДКА


В этом году  приехал на отдых в деревню пораньше, в конце мая. В такое время года в родных краях давно не бывал. Очень хотелось понаблюдать, как оживает природа в начале лета в нашем северном, холодном крае, Сравнить эти впечатления с далёкими, детскими, памятными зарисовками.
   Уже прошли холодные, весенние дожди. Лес начал одеваться в зелёный наряд, и зацвела над рекой пахучая черёмуха. Она в белый наряд надела берега, с шумом текущей, полноводной реки. Её ветви с обильным соцветием повисли над водой, лаская белыми лепестками потоки быстрой воды. Просматривались белые пятна и по лесу.
   В дурманящих зарослях, среди множества голосов пернатых, послышались первые трели соловья.
   Но уже в начале июня в лесу, постепенно, начал умолкать птичий разговор. В мире пернатых, тоже, пришла пора создавать семьи. Птицы-мамы спешат откладывать яйца в свои гнёзда и высиживать наследников, а птицы-папы стали их оберегать.
   Как-то утром  вышел на крыльцо   бревенчатой избушке, и услышал рядом, в траве (годами не кошенной) знакомые с детства звуки, гоготание. Но, видно, очень спешил и не предал этому, ни какого внимания, а в памяти всё же осталось.
   Возвращаясь поздно вечером, на том же месте, только ближе к тропинке, вдруг, неожиданно, вспорхнула тетёрка. Это уже меня удивило. 
   Я почистил рыбу на лавке под черёмухой,  занёс  в кладовку, а очистки в кастрюле оставил на улице.
   Рано утром, как всегда, пошёл на рыбалку.  Был приятно удивлён при выходе из домика. На месте, где поздно вечером я обрабатывал свой улов, расположился красавец тетерев – косач: смолистого цвета с несколькими белыми пёрышками на подкрылках, большим ярко – красным гребнем; и клевал отходы рыбы. 
   Видя  меня, он с шумом,  вспорхнул и низко полетел в сторону запущенного огорода.  Как мне показалось, унёс с собой рыбью голову.
   Я, и раньше, замечал, исчезновение не только отходов от рыбы, но и небольших плотичек и окуньков,  оставленных до утра около домика в не закрытой   посудине. Думал, что это дело куницы или ласки. А, оказалось, здесь трудиться пернатый царь полей и зарослей.   

   Появление такой лесной пары в близости домика  предков, меня очень удивило и  заинтересовало. Решил разобраться. 

   Пошёл «по следу» куда полетел тетерев, и откуда вылетала тетёрка. Сделав десятка два шагов по сухой траве, высотой мне до груди, в сторону большой развесистой ивы,  заметил: под кочкой на  корнях свито довольно – таки большое гнездо. Оно имело круглую форму. Напоминало не глубокую чашу, сплетённую из небольших веточек и травинок. Снаружи они по толще, длиннее, а средине тоненькие, маленькие, и плотно переложенные с листочками. А в нем копошилось с десяток (точно не успел посчитать) маленьких, не оперившихся, жёлторотых  птенчиков. Они, еле слышно, пищали. Держали открытые рты, наверно просили еды:  видно  недавно вылупились. Об этом говорят и скорлупки, лежащие у гнезда.
   Не прошло и минуты, как у птичьей колыбели с гоготанием и кудахтаньем появилась мать-кормилица. Она, то совершенно близко,  на расстоянии  нескольких метров подлетала ко мне, то улетала дальше. Кидаясь по сторонам, взлетая вверх: всем, чем могла, защищала своих питомцев. На птичьем языке меня просила, умоляла, отвлекала, уводила. Вот, мол, лучше возьми меня, только оставь моих деток. Растопыренными крылья, лопанием ими,  раскрытым клювом,  даже, угрожала.

   В эти минуты  почувствовал себя вором, зверем, без приглашения, проникшего в чужой дом, нарушив семейный птичий мир.  Я быстро, согнувшись, словно извиняясь, ушёл к тропинке.
   Понял, что и сам патриарх луговых зарослей был не только у меня санитаром. Он ещё оберегал семью.
   И этот роз убедился, что деревни пустеют, былинная земля зарастает ивняком и ольхой.  Оголённое пространство занимают и такие благородные птицы, как тетерева. Но не исчезнут ли и они от «охотников» за лёгкой добычей.
    А таковых много развелось. Будем надеяться, что нет?   
  Больше у ивы я не появлялся, а вскоре уехал с родных мест.
               
                Конец.