Живи!

    Пётр Савельич возвращался домой по лесной тропинке. В одном месте он решил сократить путь и выйти на другую, более короткую, тропу, пройдя напрямую сквозь чащу леса, несмотря на то, что там ветки хлестали по лицу, глазам и ушам и цеплялись за одежду. Если потеряешь бдительность, могут и поцарапать. Ему не впервой, такие прогулки он проделывает часто.

 Вдруг он видит, что ему путь преграждает сваленный ствол лещины. Он лежал на такой высоте, что перешагнуть его было невозможно, только обойти. Вот это-то обстоятельство и вынудило Петра Савельича обратить внимание на это дерево. Дерево было живое, на ветках были свежие листья, были и ореховые почки в таком количестве, что, созрей урожай орехов, можно было бы собрать их целую сумку. Посмотрел Савельич налево, там корень дерева и как ни в чём не бывало, стоят другие лещины этого куста. Посмотрел направо, там – придавленная старой рухнувшей осиной, верхушка орешника.

    – Эк, как тебя угораздило. – промолвил Савельич и вспомнил, как намедни были ненастные дни с сильными ветрами, – наверное, тогда и придавило. – Надо же, все как у людей; все остальные деревья этого куста в порядке, только этому не повезло. Тут он вспомнил, как они – четыре брата – ушли на войну и, только один, самый старший, не вернулся. Остальные, кто раненый, кто цел и невредим, вернулись.

    – Ну, ничего! Ты – живой, только раненый. – «К следующей атаке мы тебя поставим в строй», – так сказал бы наш военврач майор Лаврентьев, который спас меня после ранения в одном тяжёлом бою под Курском. – Ты тоже  станешь в строй, войдёшь в форму и осенью одаришь нас орехами.

    – Ну-ка, покажи свои раны, – ласково сказал Савельич, шагая вдоль ствола упавшего орешника, и дошел до осины, придавившей наш орешник, потом обошел осину вокруг. Осина была одряхлевшая, с крупным стволом, но уже гнилая, ещё немного и упала бы сама. При падении она переломилась на три части, придавила орешник как раз верхняя, ветвистая часть. Савельич обхватил ствол осины, попробовал пошевелить и сдвинуть с места, но это ему не удалось. «Тут без инструмента не обойтись, откладывать на потом, нельзя, надо сегодня же вернуться с топором и ножовкой, до вечера надо успеть освободить дерево и оно будет жить», решил он про себя и поспешил из чащи к тропинке, чтобы быстрей дойти домой.

                2
    Петр Савельич достал из ящика ножовку и топор и собрался уходить, но тут вернулся внук Серёжа и прямо у калитки спросил:
    – Дедушка, ты куда?
    – Да вот, иду лечить раненого.
    – Какого ещё раненого? – В глазах у него повались проблески любопытства.
    – Если пойдешь со мной – увидишь, и ты лечить будешь. Тем более, что ты собираешься стать врачом, как папа.
    Когда у Серёжи спрашивали: «Кем ты будешь, когда вырастешь?» Серёжа всегда говорил: «Буду врачом, как папа».

    – Пойдём, дедушка, раненым помощь надо оказывать срочно, тогда спасём раненого. Ты иди впереди, дорогу показывай. Я, если не буду поспевать за тобой, буду догонять тебя бегом.

    Через полчаса быстрой ходьбы «спасатели» дошли до места происшествия. Дряхлая осина, упавшая под напором сильного ветра, придавила лещину с её стволом, ветками и листьями и совсем-совсем молодыми завязями. Дерево ещё жило, но в таком плачевном неестественном состоянии. Некоторые очень тонкие ветки были поломаны. Всё было предназначено для жизни и для её продолжения, но вот настигла беда…

    – Это и есть раненый? – Полувопросительно-полуутвердительно сказал Сережа.
    – Да, это он. Если не помочь, он засохнет. Сейчас мы ему поможем. Сделаем так. Я буду рубить сучья осины, а ты их, которые можешь, оттаскивай подальше, затем я распилю ствол осины на несколько частей, чтобы их легче было откатить. Потом мы выпрямим орешник. Так мы поможем ему и спасем.

    Вдвоём дело спорилось. Савельич срубил ветки, которые очень мешали, Серёжа оттащил подальше, какие смог. Потом дедушка распилил ствол на несколько частей, они были неподъёмные, и откатил их подальше. Место, где произошёл несчастный случай, было расчищено. Теперь оставалось самое главное; поднять ствол орешника, установить его как было.
    – Я приподниму ствол, а ты подержи, пока я не перехвачу повыше и приподниму ещё, тогда орешник встанет на свое место, – сказал дедушка. Так и сделали, и дедушка поставил ствол орешника на место, сказал:

    – Вот теперь, как надо.
    – Дедушка, а ты откуда знаешь, как надо? – Спросил Серёжа.
    – Вот видишь, когда ствол падал, корни были выворочены вместе со слоем земли. Теперь же корни стали на свои места, только они  оголились. Мы эти места присыплем землёй, притопчем, тогда всё будет в порядке. Дедушка топором расковырял рядом землю, а Серёжка своими ручками засыпал землёй оголённые корни.

    –Теперь эти места немножко потопчи, чтобы земля уплотнилась, – сказал Савельич.
    – А зачем уплотнять, дедушка? – Серёже всё нужно знать, это ему интересно. И дедушка так считает, и каждый раз при удобном случае старается объяснить внуку, что к чему. Ведь всё это пригодится ему в его будущей взрослой жизни.
    – Иначе влага уйдет, а без влаги дерево расти не будет.

    После того, как Серёжа потоптал землю над корнями, дед сказал:
    – А теперь будет.
    – Поставим-ка мы ему, на всякий случай, подпорку, пока окрепнет. – С этими словами Савельич подобрал более и менее подходящий сук и подпёр ствол орешника.
    – Теперь будет жить и плодоносить, – сказал дедушка, погладив ствол орешника.

    – Живи, придём осенью за орехами,– сказал Серёжа и, подражая дедушке, тоже погладил ствол орешника.
    Тут подул лёгкий ветерок, и вокруг зашелестели листья, среди них и листья нашего орешника, как будто благодарили дедушку и внука за их чудесное спасение.
                *    *    *