Пса

               
   Жил был пес или псина – полопринадлежность этого странного существа с годами стало угадывать все сложнее – может быть потому, что и сам не помнил точно кем является. Породу он имел довольно странную, проще сказать, не имел никакой, хотя иногда, в повороте головы и остатках самоуважения можно было угадать, хотя и не без усилий, прабабку - русскую борзую весьма недурной крови. Только, видать, сластолюбива была эта прабабка…Да и неразборчива к тому же. Можно тут, конечно, попенять на общие условия  и неблагоприятный климат, но стоит ли утруждать этим весьма капризное терпение многоуважаемого читателя? Словом, дворняга наш Пса. И вариантов здесь нет.
   Ничем значительным Пса не отличался. Ни особого ума, ни диалектического понимания действительности Господь ему не дал. Да и что этакого можно было ждать от создания, рано брошенного на произвол собачьей судьбы. Правда, он помнил, что когда-то жил в небольшом особняке на окраине города, и жил, (о, чудо!) не в будке на улице, а совсем даже в самом доме! И был у него свой красивый, когда-то полосатый, коврик рядом с кухней, и собственная железная миска, которая явно была ранее блестящей и красивой. О коврике надо поведать особо. Дело тут не в «рыночной стоимости изделия», а в том тончайшем, человеческим носом неуловимым, благоуханным отголоском запаха шерсти его матери… Стоит ли говорить, что коврик был изрядно затерт и непригляден, но именно здесь Псе был дарован сладчайший дар – цветные сны, в которых он мог странствовать за пределы городка и даже за гору, что отделяла его мир от неведомых земель, и, что особенно редко, далеко за небо, что виднелось с порога его дома. Да кому об этом скажешь? Да и нужно ли? Нет, нет! Мы не будем вдаваться в описание детства и юности нашего героя,  что было - то прошло. Нет уже ничего этого, нет.
   В один из ничего не обещающих осенних дней по булыжной мостовой маленького города шел человек. В движениях его отражалось нетерпение и покой. Он двигался стремительно, одновременно отсутствуя в сам момент движения. Пытливый взгляд выдавал незаурядный разум и властность; было странно видеть на столь изящном господине столь заношенный костюм. Однако, по безупречной посадке и шелковому шейному  платку цвета старого бургундского, можно было предположить, что покупались эти вещи не на последние деньги и в неплохие для их хозяина времена. Было видно - он нисколько не заботится производимым впечатлением. Просто идет по мостовой, иногда пиная облетевшие листья, стремящиеся завладеть его туфлями.
   Да помню, что сказ не о нем, но как же опустить хоть самое ничтожное описание… Ну, в общем, не нужно обладать сногсшибательной интуицией, чтобы понять, что встреча человека и собаки была предрешена.
   Пса привлек внимание человека тем, чем последние пару лет зарабатывал себе на корм: он умел крутиться  на задних лапах, мяукал, как кошка, и качал головой в разные стороны - в такт, если ему хлопали и просто давал всем без разбора лапу, когда попросят. Он как – то пытался научить этому добрую рыжую дворнягу, жившую в соседней подворотне, но, видимо, она плохо понимала по-французски, а по-итальянски и вовсе не понимала или не хотела… Ну, в общем, не сложилось у них.
   Первое, что заметил Пса – были два внимательных стальных глаза, глядящих на него в упор. Он по – привычке попытался дать лапу, но Странный Господин только еще более внимательно посмотрел на него. Пса мяукнул с самым трогательным видом, на который был способен. Не помогло.
 - Наверно ударит... - напрягся  Пса.
-  Быть может, он мне пригодится. - решил Человек.
-  Пошли!
-  Ладно...
-  Зови меня «Хозяин».- приказал Странный Господин.
-  Договорились. - без раздумий ответил пес.
-  Да идем же! Что  застыл?
-  ?......... ?.......!!!!!! - И Пса завилял хвостом. Потому, что точно знал – так показывают радость.

   И почему бы нет. Ведь у каждой собаки, по идее, должен быть хозяин. Потому, что собаки придуманы для того, чтобы любить – так повелось. Собака для хозяина, а не наоборот. Если собака без хозяина – это бродячая собака, бомж, изгой, повод для непонимания и опасения для окружающих. Хозяин без собаки – может остается хозяином, хотя бы даже и для себя самого (если ума хватит), никто его не осудит – знай, живи себе свободной птицей.Такой свободный и независимый, сам себе господин! Собака – совсем иное дело. Попробуй поживи отшельником  год – другой – и затосковать можно, а там и до озлобленности рукой подать. Сидит – лает от отчаянья, а люди сразу – «осторожно злая собака». А тут повезло — «Хозяин». Так думал себе Пса, рассматривая в сгущающихся сумерках ботинки странного господина, скользящие по мостовой, скользящие над мостовой, скользящие вне мостовой…
 
 - Эй, приятель, ты как там? Не сдох? Не сдох, дурилка?!..
Тепло. Очень тепло. Совсем нет сквозняка. Наверное, надо открыть второй глаз. Или не надо? Надо.

   Солнце ритмичными лучами разлиновало дощатый пол сарая, где спал пес. Пахло соломой и старыми ветками вишни. Он совершенно не помнил, как они пришли сюда. Да и нужно ли? Шесть мягких ударов об пол – это обрадовался и ожил  хвост.
   Хозяин улыбается. Он умеет улыбаться!
- Я уж думал – что приключилось? Лежишь пол- дня  неподвижно. Ну, да ладно…
Человек вышел.
   К запаху соломы и вишни стали примешиваться другие запахи и звуки. Он окончательно проснулся.

     - Каждый раз когда ты  начинаешь крутиться – смотри на меня! На меня, я сказал! Да не по сторонам! И перестань мяукать, не разжалобишь!
- А ну мяукни еще раз! Господи, ну что ты за наказание!..
Он смеется и сердится одновременно.
- Я его забавляю. Быть может он оставит меня с собой. - иногда думает собака.
   Пса старается. Он теперь умеет очень много. Никто из известных ему собак не крутится на задних лапах лучше, чем он. А Пса теперь умеет крутиться даже на одной лапе.  Еще он научился прыгать и кувыркаться в воздухе, ходить по натянутой между деревьями веревке, считать до ста двадцати, читать буквы бенгальского алфавита и приносить свежий номер «Таймс». А как, собственно, прожить мало-мальски уважающей себя собаке без этих нехитрых знаний.
   Надо ли говорить, что Хозяин и пес имеют большой успех у публики. Они устраивают спектакли прямо на улице – пес играет пса – человек играет человека – и это пользуется успехом. Правда всегда завораживает, не так ли?
   Так ли! Так ли! Ответит терпеливый читатель. А о чем это вы, собственно?
Короче, все сыты и довольны. Странный Господин иногда, в знак особого расположения, треплет пса по спине - и тот теряется на минуту от нахлынувшего счастья - его Господин выказал одобрение! И не какой-нибудь посторонний дядька, а Хозяин, с непростыми глазами цвета предстоящей грозы.
   Пса живет в сарае, точнее приходит переночевать. Ему неведомо, где живет Странный Господин. Он приходит, когда часы в лавке старьевщика, находящейся  по соседству, пробивают полдень, да и то не во все дни, а только в такие, когда серовато-розовая  утренняя дымка, медленно рассеиваясь, пропускает на улицы городка хоть немного солнца. Уходит Хозяин всегда внезапно. Иногда на самом сложном месте их спектакля. Пса поначалу удивлялся, потом недоумевал, а потом как-то привык. Допрыгивал и домяукивал в одиночестве, а потом относил шапку с вырученными монетами в условленное человеком место и шел по своим делам.Во всяком случае, человек категорически запретил провожать его к своему неведомому дому.
   У всякой игры свои правила – подумал пес. И эти – не самые сложные. А в награду за понимание человек научил его тихонько свистеть таким образом, чтобы на этот свист слетались большие желтые бабочки и садились на его добрую лохматую морду. Пса скашивал к носу глаза, пытаясь затаить дыхание и разглядеть их получше, но, как правило, чихал от попадавшей в нос пыльцы с их прекрасных крыльев. Бабочки разлетались, оставляя за собой золотистое сияние и ощущение близости неведомого, но обязательно прекрасного мира. Что - то  подобное пса раньше видел в своих снах, на старом коврике у кухни.
Иногда от Странного Господина доносился запах других людей, собак и еще каких-то непонятных животных, которых Пса не встречал на улицах городка, да и в ближайшем лесу такие звери тоже не водились, что вселяло к  Хозяину уважение, страх и неподдельный щенячий интерес. Он никогда не ругал пса, даже за явные оплошности. Только голос его становился чуть тише и глаза становились темнее и внимательнее. Пес отлично понимал, что, в этом месте, мог бы получить затрещину, или две и старался стараться лучше, и в ответ на усердие получал кусочек хлеба, бывало с маслом, а иногда ему  позволялось проводить человека до маленькой площади у собора имени какого – то забытого святого.
   Случалось,  в особенно удачные дни, когда или солнце светило ярко и радостно, либо публика одаривала их особенно щедро, или просто у Хозяина было хорошее настроение - он покупал у лавочника хлеба, ветчины и сыра,  для  Пса – прекрасную сахарную кость с изрядной толикой мяса, а  в небольшой таверне рядом с рыночной площадью – бутылку вина, и, с этой праздничной снедью,  человек и собака направлялись за городские ворота к реке, а там привычная жизнь меняла свое течение и время становилось то острым и тягучим, то исчезало совсем. Странный господин неспешно пил вино, рассказывая о странах, в которых уже побывал или совсем никому неведомых  землях, населенных  людьми, умеющими летать и видеть с закрытыми глазами, и животными, которые предсказывают будущее. Псе нравилось слушать – он иногда даже забывал грызть свою сахарную косточку, а просто сидел раскрыв пасть от удивления и радости за многообразие и непостижимость мира вокруг. Он даже представлял, в меру своей необразованности, себя летучей собакой, и всерьез раздумывал – как бы отрастить крылья: быть может, надо есть то же, что и птицы, и побольше смотреть в небо, а не под лапы и все получится? Он как – то даже  два месяца «клевал» пшено, и, что попадется, но крылья упорно не росли, зато мяукал гораздо жалобнее , чем обычно.

   В один прекрасный день Хозяин пораньше разбудил Пса и сказал:
-  Нас ждут великие свершения! Готов ли ты, мой лохматый брат?
От слова «брат» у Псы блаженно защемило в груди, и он даже забыл мяукнуть.
- Так как?
- Куда Вы, Хозяин, туда и я…. - ответил пес.
- Тогда пошли!
- Да, и неплохо бы тебе научиться нормально лаять, ты же пытаешься быть собакой, а тот «Мяф», который ты обычно используешь в каждодневном общении Гаф – ом назвать сложновато. Капито?
- Капито то оно капито, - подумал пес, - а что если не могу я лаять. С детства не могу, потому, что от лая у меня до слез саднит горло, а где же Вы, милостивые судари видели собаку, которая лает и плачет одновременно. Нет, ну мило и трогательно, конечно…
- Капито бене, мин херц! Буду учиться…
   И он, в конце концов, научился. Технология оказалась довольно нехитрой. Поскольку глотку саднить не перестало, то пес перед тем, как лаять ел снег, или грыз льдинки, и пасть немела, а рвущиеся, все же, слезы стал  пускать не наружу, а вовнутрь себя, чтобы не смешить публику.
   Недалеко от сарая находился небольшой дом, на первом этаже которого в больших окнах красовались картинки, изображавшие счастливых кошечек и собачек, а также манящая надпись: «Приют и вкусный корм всем обездоленным!». За картинками можно было разглядеть просторную, светлую комнату, по которой ходили люди в чистых белых одеждах и головных уборах, и подозрительно нежно улыбались пробегающим мимо животным. Иногда они выставляли на улицу перед входом миски с кормом, но почему-то никто из бродячих не стремился, без особой нужды, столоваться у этой двери. Ходили слухи, что там на самом деле отменно кормят и дают каждому место для ночлега. Слухи основывались на том, что оттуда никто никогда не возвращался. Бывали редкие случаи, но  уж как-то странно вели себя эти сытые и чистые звери, да и выглядели подозрительно – то у кошки хвост собачий, то у собаки коготки проглядывают и странная тяга к лазанью по деревьям,  а у одной старой суки и вовсе рожки выросли – не так, чтобы большие, но все же рожки. Оно , конечно, в жизни и не такое бывает, но по своей воле… Зато еда бесплатно. Пса, по утрам, выходя из сарая, и, видя дом с картинками, повторял, как заклинание – все, что угодно, только не туда. Хотя от сумы и от тюрьмы...  Короче говоря, стимул дрессироваться был прямой.

   Они разучивали номер, с  которым Хозяин хотел выступать в Цирке. Да, да! В самом, что ни на есть настоящем цирке, со сверкающими огнями, оркестром, фейерверками, клоунами и фокусниками, дикими зверями и прочей ерундой, которая так манит неокрепшие умы. Это был известный цирк, о приезде которого в городке детвора взахлёб  рассказывала друг другу  всякие небылицы.
   Так вот, наш Пса готовился выступать. Он учился танцевать польку, лая себе в такт, складывал из горящих прутиков фигуры птиц и рыб, а еще беседовал с Хозяином о превратностях английской погоды на чисто английском языке с девонширским выговором. И еще всякие мелочи. Казалось, Странный Господин доволен. Правда, хвалить Псу он перестал, и все чаще и чаще его взгляд становился внимательно- свинцовым. Пес привык не задавать вопросов, к чему всякие глупости, когда есть шанс стать Собакой.
   Поскольку на тренировки уходило все больше времени - они все реже выступали, и денег было негусто. Когда в очередной раз пес унюхал в воздухе прибывающего вечера верное отсутствие ужина (равно как ранее завтрака и обеда), он задумался секунд на тридцать, фыркнул по – кошачьи, пошел на другой конец города и вытащил из кармана у подгулявшего господина пухлый кожаный предмет, от которого исходил запах денег. Сделать это оказалось несложно, потому что пес выглядел совершенным милягой, а господин, видимо не был готов, к тому, что миляга еще и мяукает, и, расчувствовавшись, захотел его потискать.
- За удовольствие нужно платить. Хотя что-то здесь неправильно…-размышлял Пса, проносясь темнеющими улочками к своему сараю, куда  к  этому  часу  приходил Хозяин.
- Да ты еще и воришка к тому же?
   Пес не мог разобрать, чего было больше в голосе человека - ироничного, подтрунивающего одобрения или упрека за совершенный проступок. Они хорошо поели. Пса не спал всю ночь.

   Потом он понял, как решить финансовый вопрос. Тайком от хозяина, он бегал выступать на другой конец города. И, если все  удавалось, он приносил в сарай столько нехитрой снеди, сколько могло хватить ему и Хозяину на скромный ужин и очень скромный завтрак. Ведь пес отвык есть один.  Надо сказать, он никогда не выполнял в одиночку те трюки, которым научил его Странный Господин, потому, что  в нем все же текла (в сильно разбавленном виде) благородная прабабкина кровь.
- Интересно, а будь я чистой дворнягой – лаялось бы мне легче или нет? - раздумывал Пса.
- А что с того? Ты  все равно это «Бы» никогда не узнаешь.- услышал он в своей голове тихий и отчетливый голос Хозяина.
- Наверное, это называется взаимопонимание?
- Вроде того. Главное, не воображай себе лишнего, знай себе живи потихоньку, и, кстати, доучи концовку польки, а то тянешь чего-то.

   С этого дня Пес чувствовал, когда появится странный господин, или не появится вовсе, и даже, как будут звучать его шаги или голос. Это было довольно удобно, потому, что Пес успевал «подзаработать». Правда,  в один прекрасный день Хозяин  намекнул ему, что пора завязывать со свободным промыслом, потому, что Цирк приедет со дня на день и совсем не до глупостей.
 - Ладно. Голод – не самое печальное в жизни.- вздохнул Пса.

   Появление в городе Цирка не было ознаменовано ничем сколь - либо  значительным.Ближе к вечеру по окраинным улицам потянулись незамысловатые повозки, фургоны и фургончики, из некоторых доносилась усталая перебранка животных, из некоторых – пение и смех людей, кто – то шел рядом с повозками, уговаривая лошадей потерпеть еще немного. Они остановились недалеко от городских ворот. Зеваки были явно разочарованы.
   Поутру, в рассеивающейся дымке, жители городка с недоумением и восторгом увидели гигантский, богато украшенный шатер появившийся, как по волшебству, на большой поляне. А за ним кипела жизнь. Люди, животные, слились в одно шумное, искрящееся, цветное и радостное движение. Все были чем-то заняты. Пса, позевывая, приблизился к поляне и стал рассматривать больших полосатых кошек, которые прыгали через подставляемые кольца. Он никогда не видел кошек размером с пони, или даже больше.
   За фургоном с яркими картинками, изображавшими звезды и солнце, Пса разглядел Хозяина, оживленно беседующего с господином в высоком колпаке со звездами. Они явно были знакомы не один день, смеялись, дружески хлопали друг-друга по плечам и были очень довольны собой. Пес первый раз в жизни увидел, что Хозяин может с кем-то так радостно, просто и ,с явным удовольствием, общаться.
- Век живи - век учись. Надо мне побольше тренироваться, может и я чем-то обрадую Хозяина.
   Пса пошел в сарай и стал лаять по нотам польки. Зима уже прошла, снег сошел и Псе приходилось лаять «без анестезии». Он привык. Главное было вовремя сглатывать слезы. К моменту своего выступления он уже изрядно просолился и все бы ничего, но глаза его стали печальными, и мяукать он разучился. Последнее обстоятельство он скрывал от хозяина, тем более, что делать это было совсем несложно, так как хозяин все больше был занят своими делами или беседовал с человеком в колпаке и от него исходил тончайший аромат событий важных и малозаметных невооруженным взглядом, а уж вооруженным – тем более, и совсем не укладывающихся в собачьей голове. Пса чуял  - так пахнет судьба и свобода быть собой и еще, наверное, небо далеко за городом. Мир изменился. А со мной ли все это? Думал он и покусывал себя за лапу.
   Они начали выступать. В первый день Пса жутко нервничал, и путал все на свете, чем, надо сказать, очень рассмешил публику и позабавил Хозяина. Короче, все прошло успешно, да и как могло быть иначе – ведь ни одна собака не танцевала на канате так хорошо и так грамотно не изъяснялась по-английски, а нам, поначалу, многое прощается за искренность и старание. Странный господин не похвалил его, а на следующий день тренировал еще строже, и даже закричал. Пес сначала не понял – зачем ( он и потом до конца не понял, просто вначале еще надеялся понять), ведь за доброе слово, еще и подкрепленное кусочком хлеба, он сделает для  Хозяина Все. Позже он даже стал порыкивать от отчаянья, и ужас от этого факта  парализовывал его на многие часы, что еще больше сердило Хозяина.
- Наверное, я никчемная собака, - рефлексировал Пса,- Ведь когда на манеже появляется  белый пудель с редким именем Артемон, весь номер заключается в том, что его возят на спине маленького черного пони, а он громко лает свое имя. Он, конечно, намыт, пострижен и причесан по последней собачьей моде, но это - все. И почему же конферансье с таким  восторгом произносит «А сейчас на арене цирка – Неподрррражаемый Аааартемон !» и артемонья хозяйка радуется, как умалишенная? Что-то я делаю не так…Обидно, да?
   Прошла неделя – и Пса уже знал многое о жизни коллег по манежу. Обезьяны (для начала, он узнал, кто они вообще такие, равно как и большие кошки – совсем не кошки, хотя кошки) подбрасывали в клетку с  енотами банановые шкурки – и у тех случалась аллергия. Морской котик все время ссорился с белым медведем за место в бассейне с ледяной водой, а лев и лошадь Мирелла были закадычные друзья, хотя, по сценарию, лев делал вид, что сейчас нападет и съест ее, а лошадь делала вид, что испугана. Пса попытался подружиться с молчаливым и сильным удавом, но вовремя сообразил, что может быть принят за корм при неудачных обстоятельствах. Иногда он приходил поболтать о том - о сем со старым  клоуном в белом  парике.
- Зачем тебе белый парик, ты ведь и так седой?!
- Что ты понимаешь в людях, собака. Им правда не нужна, не смешно это, а вот когда похоже на правду - тогда все очень довольны, и р-а-а-адуются!...
Клоун трепал Пса по спине, и шел смешить.
- Хорошо, когда хоть кто-то треплет по загривку, даже чужой дядя.
А как-то раз к нему подошел господин в высоком колпаке и сказал, как бы между-прочим:
- Надеюсь, собака, ты не воображаешь себе ничего лишнего (Где-то я уже это слышал?,-  проскользнуло у пса) – ты не цирковая собака, и я не понимаю, зачем ты вообще сдался  Господину N. Стараешься, конечно, но шансов совсем мало. У него таких, как ты, было знаешь сколько? Выбросит – и заметить не успеешь. Ему и Цирк – то не нужен – так, кусок хлеба да забава. Ему все мирское – обуза. Да, что-то заболтался я с тобой, все равно ведь ничего не поймешь.- Сказал – и растворился.
- Странные они, эти волшебники. И так все понятно. В нашем городке каждую минуту кого-нибудь выбрасывают. Это не так уж и больно, только очень страшно... А, что не цирковой тоже не беда – подневольные там все. Вот к Хозяину я привязался, это правда, а для бродячей собаки это непозволительная роскошь.

   Был вторник. Выступлений в этот день не было и Пса пытался выспаться, тем самым надеясь загасить желание позавтракать. Оно не гасилось, и было еще почему-то тревожно на душе. Хозяина он сегодня не ждал. «Хочешь не хочешь – надо раздобыть еды» - сказал собаке внутренний голос. «И лучше бы припасти еще и бутылочку вина» - добавил он.
- Надо так надо. Хотя зачем собаке  вино?
   Пса вздохнул и вышел из сарая. Было позднее утро – люди были заняты своими делами и мало обращали внимания на вальсирующую посреди улицы собаку. Эка невидаль – собака, когда тут целый цирк по соседству. Ничего не добившись, он побрел в бакалейную лавку и сел около входа. Войти не представлялось возможным, потому что от запахов, доносящихся с прилавка, кружилась голова и немели лапы. Он ничего не просил – бакалейщик и так иногда подкармливал собаку,  просто сидел и думал, как быть. Размышления прервал голос незнакомого господина.
- Это ты, собака, которая мяукает?
- Да, это я. -Пса покраснел.
- Тогда мяукни! В долгу не останусь! - Незнакомец указал на прилавок с колбасами и бужениной. Холодок пробежал по собачьей спине . Это было одно из самых заманчивых предложений, ему сделанных. Просто за то, чтобы мяукнуть! Он напрягся изо всех сил – и ничего не вышло, только рычание с фырчанием. Он попробовал расслабиться  и вместо мяуканья залаял, а поскольку он забыл сглотнуть слезы, то они во все стороны брызнули на мостовую.
- Вот те да. Мяукать ты, оказывается, не умеешь, но плакать все равно не стоит.- произнес человек, вешая Псе на шею  ожерелье из колбасок.
- Ангел, наверное. - решил пес и пошел в сторону таверны.
Хозяин таверны хорошо знал Странного Господина и его собаку, и когда пес с видом отчаянной решимости подошел к нему  - молча снял с полки бутылку кьянти в оплетке и поставил на пол:
- Деньги принесешь потом. И что за дела – собаки стали пить посреди бела дня.
   На подходе к сараю  Пса почувствовал неприятный, еле уловимый запах, с которым ему уже доводилось встречаться. Внутри, в пол – оборота к двери, сидел на стуле Странный Господин и внимательно смотрел в - никуда. Глаза его были абсолютно спокойными , только поменяли цвет от боли, которую он нес в себе.
- Так пахнет предательство, Хозяин. Должно быть, тебе очень плохо.  - подумал пес
- Я не знаю, что это за слово, пес. Но не хочу ему учиться.-подумал человек.
Собака сделала вид, будто ничего не заметила. Человек, сделал вид, что не понял, что пес понял.
- Отличная идея пришла тебе в голову! - сказал Хозяин, снимая с собачьей шеи колбасное ожерелье и ставя на низенький столик бутылку вина.
   Целый день пес развлекал Господина, а тот рассказывал ему всякие истории из жизни своей и других существ. Пару раз пес бегал в таверну за добавкой – и хозяин таверны только разводил руками. Пес тоже попробовал вино – оно сказочным образом согрело саднящее горло, теплом разлилось по лапам, и пес даже засмеялся. Странный Господин  в эту ночь не ушел домой и еще несколько последующих ночей оставался спать в сарае.
   Пес ничего не спрашивал – просто был счастлив, что может быть полезным, а Человек ничего не объяснял. Ночами Пса сидел на ступеньках сарая, разглядывая неспешно перемещающиеся по высокому летнему небу звезды – он пытался беречь сон Хозяина, как умел. Изредка посвистывал, вызывая желтых бабочек, и улыбался, любуясь на их сияние.
- Как все хрупко в жизни- бабочек может испугать ветер, звезды скрывают облака и теплый вечер может стать дождливым. Из-за облаков потом может появиться солнце и, если повезет, можно увидеть радугу, но такая красота появляется только после очень сильного дождя, который люди называют грозой. Хозяин сегодня спит рядом, а завтра исчезнет, как появился, как прилетают птицы или приходят кошки – смотрят на тебя , думая о своем непонятном собакам мире.

   Как-то днем, над сверкающим огнями входом в цирк рабочие сцены натянули плакат, извещавший жителей городка о дате последнего выступления. Пса смотрел на него снизу вверх, понимая, что очередной период его жизни обозначился несколькими цифрами, нарисованными на ярком холсте, к которому пытались приклеиться  разноцветные листья, облетающие с соседних деревьев. Он не знал, что будет потом, у него накопилась масса вопросов, не нашедших ответа, и впервые за свою жизнь Пса растерялся. Причем, настолько сильно, что на вечернем выступлении перепутал все, что можно было перепутать, и его впервые освистали. Хозяин был вне себя настолько, насколько он позволял это увидеть, но, понимая причины неудач, промолчал. Пес был ему искренне благодарен, но сам себя простить опять не смог.
- «Show must go on» - грустил он ночью в сарае, злясь на свою несостоятельность.
- Я предупреждал. - сочувственно улыбался человек в высоком колпаке.
   К последнему выступлению Пса хотел выучить несколько фраз по - японски, но не смог запомнить ни одной буквы кудрявого алфавита, поэтому все прошло, как обычно, правда, в середине номера, кто-то крикнул из зала: « Мяукни, ты же умеешь! Лаять - не велика заслуга для собаки, давай, мяукни!» В воздухе повисла тяжелая пауза и стала придавливать собаку  прямо к песку арены.
- А сейчас, он продекламирует что – нибудь из Шиллера! Поаплодируем! - услышал пес веселый голос Хозяина у себя над головой, он, как ни в чем ни бывало, продолжил выступление.
   Публика была довольна. Дети смялись, а взрослые кивали в знак одобрения головами. Мало кто из них понимал по-английски и по-итальянски, и они не могли отличить польку от мазурки - тонкости выступления были понятны только Псу и Странному Господину. Да, наверно, еще человеку в высоком колпаке – кто их, волшебников, разберет, что они знают или не знают. Вы спросите – А как же Директор цирка? Уж он то должен?!...Ничего подобного! Он просто был доволен тем, как все бегают и суетятся и проявляют свои лучшие качества в надежде понравиться многоуважаемой за что-то публике  и ему лично – иначе в следующий сезон оставит без работы. Директор знал, что у него если не самый лучший в мире цирк, то уж один из лучших, наверняка. И, по этой причине, все просто обязаны были работать до изнеможения, и вовсе не обязательно за деньги – и так честь велика.
   Шатер цирка исчез с большой поляны так же внезапно, как и появился. Кто-то из прохожих видел, как в утреннем тумане за городскими воротами проехала вереница повозок, увозя сонных людей и животных по пути, известному лишь директору цирка.
Пса был рад, что выступления закончились. Он очень устал. Было лишь немного жаль, что седой клоун больше не потреплет его по спине. На прощание он сказал Псе: «Ты перестал быть бродячей собакой, а домашней не стал, потому, что у тебя нет дома. Нелегко тебе придется, братец. Справишься, наверное…».
   Собака и Странный Господин сидят на солнце на ступенях сарая и смотрят, как лучи, пронизывая листву, позволяют ей сиять золотом и бронзой, вдыхая острый и пряный воздух осени. В такие дни думается особенно ясно, и все происходящее видится объемнее и понятнее. Они тихо беседуют о том, о чем могут говорить существа, прошедшие рядом отрезок событий и состояний, который люди именуют Временем. Нет, нет, не подумайте, что Пса обрел диалектическое понимание действительности, просто он кое – что понял, находясь рядом со Странным Господином, и, в частности, что жизнь его изменилась, а он не знает, что с этим делать, а еще, что другая жизнь зовет Хозяина, и его собачья доля – принять все как есть. Пес знает, что не сможет больше в одиночку потешать зевак на грязной улице, потому, что им неинтересны тонкости мастерства, а банально крутиться и мяукать Пса уже не может. Он чует, что Хозяин строит планы на будущее и не знает – есть ли там ему место. Думы об этом бьются в собачьем сердце и делают его все более податливым и прощающим. В ответ на эти собачьи мысли Человек улыбается и гладит Пса по голове и тот, зажмурившись, пытается запомнить этот момент. Сопереживание иногда выражается выплеском чувств, но это не столь важно, кто понимает.А  сейчас жизнь улыбается, и каждое мгновение осеннего, ясного дня имеет  свой неповторимый аромат и протяженность, и вычеркнуто из цепочки каждодневной временной обусловленности. День между мирами.
   Да о чем это мы, собственно? Ведь нетерпеливый читатель непременно хочет знать, что же будет дальше?
   Все будет так, как должно быть. Незачем людям знать будущее, тем более, чужое.
   _______________________

«Хозяин, я нашел дом. Он всегда был со мной. Он всегда был во мне.»

2007-2011