Моя первая сигарета

В первый раз я взял в руки сигарету ещё в первом классе, ещё даже до принятия нас в “Октябрята». Был у меня дружбан с интересным именем Саша Дубровский и жил он на первом этаже, а я на третьем.
- Ну, шо, курнём? – как-то спросил меня Сашка.
Меня выпустили погулять маленько после школы.
Я, молча, по-взрослому кивнул, и мы пошли собирать бычки по дороге, что вела от улицы Горького к Мединституту.
- Ты "пожирней" выбирай, нам фуфла всякого не надо! – проинструктировал меня «специалист».
И всё попадались нам папиросные окурки, в основном «Беломорканал». Я быстро "наскирдовал" целый карман, «спики - гожки» у Сашки были, и мы решили устроить курилку в сердцевине деревянной катушки для кабеля, в которой было выбито несколько досок «для входа». 
Мы сели на корточки, высыпали «бычки» на пол, Сашка сплюнул и радостно заматерился:
- Ты, бля, дым внутрь тяни, понял?
- Не понтуйся, прохвессор, - отрезал я, оторвал пожёванный фильтр и вставил папирдоску в рот. Я же знаю, что дуть - то надо не в себя, а, наоборот, из себя, наружу!
Сашка посмотрел вверх с обречённым видом.
- Да ты, пацан, вообще не рубишь! С кем я связался…
А мне было всё равно. Мы в детском садике каждый день отламывали прутики от кустов, вставляли их в рот и "курили". Так что "стаж" у меня был уже приличный.
Я чиркнул спичкой, поднёс её к папирдоске, и начал дуть «наружу». А как ещё? Надо же, чтобы дым пошёл, а как же он пойдёт, если тянуть в себя?! Главное в курении - это дым, я был уверен.
Сашка пристально посмотрел на меня, покрутил пальцем возле виска, подкурил свой «бычок» по- взрослому и закашлялся.
- Крепкая, стервозина! – сказал он, вытирая слёзы. Но ничего, главное - впереди.
Я тогда не понял, что значит «впереди» и думал, что главное – это пускать дым, поэтому сосредоточился на выдувании дыма из папирдоски, но она у меня всё время гасла.
- Ничего, подумал я, отсырела маленько, щас «заработает».
Накурившись каждый по - своему, мы вылезли из укрытия и побежали на базар запить водой из колонки, чтоб «не воняло». Сашка покачивался, а я так ваще нормально, всё в кайф.

По дороге домой перед нами неожиданно возник его отец, здоровенный мужик, утонул потом в Немане. Он, видать, сразу понял, что что-то не так. Сашка был зелёного цвета и шатался.
- Что делали? – поинтересовался он.
- Да, тут в песке играли, халабуды строили, - нервно улыбнулся я.
- А-ну, попрыгайте, - неожиданно скомандовал он.
Мы с Сашкой переглянулись и без задней мысли попрыгали. У Сашки в кармане затарахтели спички.
Батя поднял его за грудки одной рукой, поднёс к носу его лицо и приказал:
- Дыхни!
Я понял, что дело было хреново.
Сашка вдохнул воздух в себя. Батя нахмурился и сказал:
- Не в себя, а из себя! Ну!
Сашка дыхнул на него никотиновой мерзостью, батя сразу резко развернулся и понёс его в дом так же, в правой руке и за грудки. Так носят пакеты с оборванными ручками. 
- А ты, - повернулся он ко мне, - щас придешь домой и всё расскажешь родителям. Понял?
Я неопределённо кивнул, и поплёлся за ними следом. У меня на этот счёт были свои соображения.
- Бабушка, дай мне яблоко, - попросил я с порога. Сказать, что она удивилась, было бы слишком мягко, потому, что я тогда ничего не ел и был дистрофично худым.
Она выбрала самую большую, «семеренку», я схватил её и выскочил на балкон.
-Пока не «захаваю» дым, пускай не нюхают.
Потом я быстро разделся и юркнул в кровать. Сон пришёл сразу. Последнее, что я помнил – это зелёная Сашкина физиономия и огроменные руки его бати.
Дети быстро всё забывают. Пришёл следующий день со своими проблемами, а потом ещё один, и ещё, наконец, нас приняли в «Октябрята», и я, радостный, ворвался домой. Курение было где-то далеко, в абсолютно другой жизни.
-Эй! – крикнул я родственникам. Я уже «Октябрёнок». Это значило, что я был настолько независимым и взрослым, что им следовало, наконец, заметить меня.
А в ответ – тишина.
Я зашёл на кухню. Сердце сразу почуяло недоброе. За столом, молча, сидели мать и бабушка, а на столе между ними лежала батина пачка «Примы». Я замер.
- Ну, давай, показывай нам, как ты умеешь курить, - металлическим голосом велела мать.
Я понурил голову и мой взгляд упал на новенький значок со звездой и маленьким Лениным в центре на моей груди. Я же - "Октябрёнок", а "Октябрята" - примерные ребята, они не курят и не матюкаются...
- Не буду! – прогундосил я.
- Кури, мерзость такая!- грохнула кулаком по столу мать, да так, что аж вилки зазвенели.
Я зарыдал в ответ. Конечно, они, в конце – концов, встретились, и Сашкина мамаша «назвонила» моей про наши эксперименты с «Беломорканалом». Он, кстати сказать, чуть не помер тогда, даже "скорую" вызывали. А меня просто отдубасили «по-полной", чем отбили желание курить аж до четвёртого класса. Но это уже совсем другая история.