Сказ вступительный

Как Иван-царевич ума набирался и Земле своей счастье искал.
                (Сказка)

                От автора.

Сказку эту для детей написал ещё в 2004 году. Попытался здесь объединить традиционных сказочных героев и современные вызовы. Много раз редактировал. Наконец, решился опубликовать. Мне кажется, тут есть поучительное не только для детей...

Сказ вступительный.

Давно  это  было... Когда  Земля  была   ещё  совсем  круглой  и  всё  оставалось  на  своих  местах:
Земли-материки,
Шапки-ледники,
небо  синее  до  звёзд,  и  леса,
полные  зверья,
реки -  чистая  вода. 
А  люди  в  основном  добрые  и  только  иногда  немножко  злые. Зато  вдоволь  было  чудес  разных  и   всего  возле них:  добрые  и  злые  чародеи,  духи  видимые  и  невидимые,  коварные  бабушки-ягушевны,  змеи многоголовые  и  то,  что  только  сейчас  можно  представить:  роботы  всёвидящие  и  всёслышащие и прочая...

Ну,  так  вот,  в  одном  благополучном  царстве,  тридесятом  государстве,  сидел на  троне (очень  даже  удобно)  царь -  Прокопий-третий  и  было  у  него  три  сына.  Всё  бы  ничего,  да  была  одна  изюминка - сыновья  родились  от  разных  жён.  А  всё  от  того,  что  любил  царь в молодые годы путешествовать (бывает  такое  с  царями, ещё и не  женатыми).
С  детства  Прокопий  мечтал о  сказочных  приключениях  и  диковинных  странах.  Не  успев  хорошо  примерить  корону (да  и  царский  кафтан ещё был великоват),  отправился  в  первое  путешествие  -  на  Восток!
Ещё  бабка-Агафья-стряпуха  (царство  ей  небесное) сказывала  маленькому  Прокопию,  что  есть  на  Востоке  страны  невиданные.  Там  солнце  рано  всходит, земля - горы  песчаные;  звери двугорбые,  без  воды  живущие,  а  девицы -  сказочной  красоты  и  у  каждой во лбу  звезда  горит.
Сбылись  слова  стряпухины. За  тысячи  вёрст  от  земли отчей,  среди  холмов  песчаных,  изнывая  от  жары  едучей  и  жажды  пекучей,  увидел  Прокопий  город-оазис. Веяло от  него  прохладой  диковинных  деревьев,  ручьёв  и  фонтанов  хрустальной  воды.
Здесь,  среди  домов  глиняно-каменных  и  дворцов  островерхих,  в  гостях  у  местного  царя  -  шаха  Махмуда-полумесячного,  встретил  Прокопий  свою  первую  любовь -  дочь  шаха  Зухру-луноликую.  С  чёрными,  как  здешняя ночь,  глазами;  стройным,  что  лоза  на  пруду,  станом;  и  горящей  днём  и  ночью  капелькой-звездой на  смуглом  лбу.
Жалко  было  повелителю  здешнему  расставаться  с  дочерью   младшей (а  всего  их  было  у  него много,  от  жён несчитанных,  в  гареме собранных),  но  ради  дружбы  с  царём  краёв  северных,  на  что  не  пойдёшь.
Возвернувшись  домой,  сыграл  Прокопий  свадьбу  пышную,  вызвав  тем  недоумение  и  скрытое  недовольство  у  своих  барышень-красавиц,  жаждущих и венец, и сердце  царёво.
Но... после  свадьбы  год  прошёл,  и  царица  родила  Прокопию  его  первого  сына,  названного  в честь  деда -  Махмудом!  Глаза  у  Махмуда-младшего были  такие  же  чёрные,  как  у  матери,  а лоб широкий - отцовский, Прокопиевский.
Однако недолго  счастлив  был  царь  с  молодой  восточной  женой.  Не  прошло и  второго  года,  как  стала  Зухра  чахнуть  и  таять,  как  снег  ранней  весной.  Видать,  не  пошёл  ей впрок климат  здешний  и  взгляды  недобрые  соперниц  тутошних.
И  как-то  на  масленицу  в  самый  разгар  праздника,  когда  и  морозы  уже   стали  спадать,  царица  Зухра  тихо, безропотно померла.

Схоронив  жену,  покручинившись маленько,  царь  этим  же  летом  отправился  во  второе  путешествие -  на  Юг,  к  царствам  заморским,  на  край песочный, пустынный.
Ещё  бабка-Софья-нянька (земля ей  пухом)  сказывала  отроку Прокопию,  что есть  на  Юге,  за  морями  широкими, иногда  буйными, чаще  тёплыми,  чем  холодными, страны  чудесные.  Там  солнце  в  небе  висит  высоко:
Земля -  камень  блестящий
  с  песком  хрустящим;
  Берега  морские -  золотые,
а  девицы -  что  яблоки  наши  наливные;
И  народ  цвета  разный,
  где чёрный и белый, где жёлтый и красный.
  Деревья - пальмы  высокие.
Колодцы глубокие,
  города  богатые,
  а  люди -  тихие  и  бородатые.
После  долгих  мытарств (на  ладьях  ещё  дедовских)  в  бурю  гремучую  и  жару  пекучую;  вдоволь  наглотавшись  воды  просоленной  со  свитой  своей  заморенной;  увидел,  наконец,  Прокопий  берег -  песок  золотой и  город-красавец  пред  гладью  морской. У  города  пристань.  А  там  кораблей стоит  множество,  и народ  суетится  разноликий  и  разный: чёрный  и  белый,  жёлтый  и  красный.
Пришвартовавшись  кое-как,  Прокопий  был  приветливо  встречен  и  обласкан  царём  местным -  Изей-мудрым.  Был он  мал  ростом,  голова  плешивая,  борода  чёрная,  но безмерно  умён,  как  и  народ  его. К  примеру (что  особенно  сразило  Прокопия),  золото  здесь сотворяли из  песка  и  даже,  иногда, из воздуха!... очищенного.
И  была  у  Изи  дочь  Сара,  писаной   красоты:  очи,  как  две  луны  над  морем  сияющие;  волосы  ниже  пояса  спадающие;  стан -  пальма  высокая;  руки -  лианы  гибкие;  взгляд,  что  свет  звезды  далёкой.
Одарив  Изю  дарами, Прокопий упросил  отдать  ему  в  жёны  Сару -  свою  новую, скоротечно-беззаветную  любовь.

И  опять,  возвернувшись  после  долгого  путешествия,  сыграл Прокопий  пышную  свадьбу,  как и  прежде  вызвав  недоумение  и  скрытое недовольство  доморощенных  красавиц, жаждущих  сердце  царёво.
Вот и год прошёл, и  царица  родила  Прокопию  его  второго  сына,  названного  в честь  деда  мудрого  -  Изей!  Глаза  у  Изи  синими  были, как  у  отца,  а  голова большущая и  видать  умная,  как  у  деда.
И  опять  не  повезло  царю. Не  прошло и второго  года,  как  стала  Сара  чахнуть  и  таять,  как  снег  ранней  весной.  Видать,  не  пошёл  и ей на пользу  климат  здешний  и  взгляды  недобрые  соперниц  тутошних. После  поста  Великого,  на  Пасху  святую,  незаметно  и  тихо она  и померла.

Схоронив  жену  вторую,  покручинившись  маленько,  задумался  Прокопий:  “Не везёт  мне  с  жёнами!
                Сколь  земель  протопал
                И  морей  обошёл?
Сколь  грошей  ухлопал?
   Не доспал,  не доел путём?
                А  жены -  хорошей,
                Всем  пригожей,
    Чтобы  век  с  ней  прожить,
                Ни о чём не тужить,
                Самому  уцелеть,
                И разОм умереть –
                Так и не  нашёл!”
Загоревал  было  царь,  да  нашёлся  в царстве старичок-сморчок,  но  бывалый  казачок,  подсказал  Прокопию, по случаю:
-  Ты бы,  батюшка-царь,  не  ходил  бы  за  моря  и  земли  далеко;  не  глядел  бы  в  небо  высоко,  а  осмотрелся  ближе  и  склонился ниже, -  шепелявил  дедок беззубым  ртом, -  глядишь  и  увидел  бы  свою  единственную,  ненаглядную,  на  земле  нашей  рождённую,  тебе  богом  данную,  на  век  припасённую.
-  А  где ж  найти  такую? -  дивится  Прокопий.
-  Да  есть  тут,  недалечко,  в  тереме  дубовом  возле  речки,  Марья-краса.  Глаза - бездонные  криницы -  блестят,  как  ранняя  роса;  к  земле  летящая  коса, стройней  берёзки  гибкий  стан  и  ум  недюжинный  ей  дан.
-  Да  ты, дед,  стихами  говоришь?
-  А  то как  же,  все мы  здесь  такие,  весёлые  да  лихие,  -  усмехнулся  хитро  дед,  говоря  царю  в  ответ.
Оставил  царь  охоту -  задели  за  живое  слова  деда -  и  отправился  со  свитой искать  тот  терем.
И вот  недалечко,  возле  леса, на  берегу  тихой  речки (как и сказывал  дедок) увидел  царь  дубовый  теремок. Слез  Прокопий  со  своего  коня.  Поправил  корону.  Решительно  открыл  дверь.  Вошёл  в  терем -  и  замер в  изумлении!
“За  столом  сидела  напевая,
В  обрамленье   девичьей  косы,
Длинными  ресницами  играя,
И  очами  синими  сияя,
Девица  невиданной  красы.
Изгибался  стан  берёзкой  белой,
На  щеках  румянец  полыхал
И  с  улыбкой  робкою,  несмелой,
Её образ  нежность  излучал...”
Пронеслось  у  Прокопия от  увиденного:  “Что-то  и  меня  на стихи  потянуло ”, – успел  подумать,  подходя  к  девице  и,  опустившись на колено,  протянул  к  ней  руки:   
-  Скажи,  как  зовут  тебя,  красавица?
-  Марья  я,  краса – длинная  коса, -  улыбаясь  лучезарно  и  глядя  на него  своими  волоокими очами,  скромно  сказала  девица.

Так  Прокопий  влюбился  в  третий  раз.  На  сей  раз  свадьба  была  особенно  пышной.  Народ  веселился  ног  не  жалея,  маленько  напился,  немного  побился. Но  рады  были  все:  и  тутошние  красавицы,  и  прежние  завистницы.
Так,  незаметно  год  прошёл,  и  родила царица  Прокопию  третьего  его  сына, названного  Иваном.  Вот  только  в  честь  кого  неизвестно,  так  как  Марья-краса  сиротою  была. Лицом  Иван  пошёл в отца,  а  душа  материнская  -  чистая,  добрая,  искренняя.
Зажил Прокопий  счастливо  с  новой  женой,  Марьей-красой.  Приняла  она  старших  сыновей -  Махмуда  и  Изю,  как  своих.  Смотрела  за  ними и любила  их  не  хуже,  чем  своего  младшенького.

Так  и  шло  время... 
Сыновья-братья  росли,  а  царь  с  Марьей  старели.  Чем  старше  становились  братья,  тем  больше  они  разнились.  Махмуд  красавцем  вырастал. Изя всё  больше  мудростью  блистал. Лишь  Иван  рос  обыкновенным, ничем не выделялся.

Пришло  время  помирать  царю,  да  и  Марья,  как и  мечтал  когда-то  Прокопий, засобиралась  с  ним  в  небеса  райские,  божьи.
Собрал  царь  сыновей  у  ложа  бренного  посоветоваться,  как  царство  меж  ними  поделить,  чтоб  никому обиды не чинить, а дружбу сохранить.
Изя,  как  самый  умный,  сразу  предложил:  у  кого  где  жили  предки  по  матерям, так  и  разделить:  Махмуду -  восточный  кусок;  Изе – южный,  а  Ивану – северные  края.
-  Мудро  предлагаешь, -  с  усилием вымолвил  Прокопий. - Так тому  и  быть!
На  том  и  помер,  а  вместе  с ним  и  Марья.  Похоронили  их  с  почестями на  холме  высоком,  в  склепе  глубоком.  берёзками  обсаженном,  цветами  уложенном, крестом  увенчанным. 

Так  и  разделилось  царство  Прокопия  на  три  части.  Махмуду  достались  богатые  восточные  земли  со  степями  широкими  и  реками  полноводными  и  глубокими.  Изе  -  южные  края,  богатые  города,  поля  плодородные,  люди  дородные.
Моря  их  омывают,  с иноземцами  торгуют,  корабли  встречают.
А Ивану  досталась  северная,  мёрзлая  земля  -  снегами  укрыта,  от  солнца  закрыта.  Ничто  на  ней  не  произрастает,  только  ветер холодный  играет. Волк  за  оленем  гонится,  да  берёзка к  земле  клонится…
Затосковал  Иван-царевич, задумался: ”Как  землю  свою  богатой  сделать,  чтоб  не  хуже,  чем  у  Махмуда  и  Изи...”
Собрал  он  свиту  немногочисленную,  от  холода  дрожащую:
-  Друзья мои  верные, сподвижники отцовы,  присоветуйте  -  как быть?  Как  землю  нашу  обустроить?  Чтоб  жить  на  ней  было  радостно,  сытно,  богато  и  сладостно.
Зашумела  свита,  загалдела... И вышёл  вперёд  стрелец, былой  удалец, борода  до  пояса  свисает,  а  глаза  хитринкою играют:
- Достались  мне  в  наследство  от  отца сани  волшебные.  Сказывал  отцу  дед,  а  тому  -  его  деды  и  прадеды,  что  кто  на них  поедет прямо на  север  к  полюсу  лютому, тому  откроются царства  невиданные,  чудесами  полные.  Те  чудеса  поучительны.  Кто  их  постигнет -  ума  наберётся  и  землю  нашу  обустроит.  Дабы  люди со  счастьем  жили,  добром  наполнялись,  без  злобы   дружили.
Только  не  нашлось  пока  смельчаков   на  сани  те  умоститься  и  в  дорогу  неизведанную,  страшную  снарядиться. - Ну, спасибо  тебе,  стрелец-удалец,  за  совет  дельный,  неподдельный.  Батюшка  мой,   Прокопий-третий,  смелым  бывал  и  мне  завещал.  Давай-ка  сюда  сани  свои!
Принёс  стрелец  сани.  Уселся  в  них  Иван  поудобнее  и  только  к  северу  развернулся,  слегка  потянулся,  они  и  поехали ...  сами.