Сказ 6

Долго  шёл,  скоро  ли...
Сапожки  о  камни  сбиваются,  ноги  от  усталости  заплетаются.  Но  в  голове  мысли  мелькают - тяжко  Иван  размышляет  -  чем  бы  Змея  взять,  завести,  вокруг  пальца  обвести.  Стоп!  Мелькнула,  под  чубом  играя,  мысль  шальная.  У  Змея  ведь  головы  разные,  многообразные.  Каждая  голова  своего  хочет   и  о  своём  хлопочет.  Если  их  по  отдельности задурить,  со  три  короба  наворотить,  а  потом   поссорить  и  друг  на  дружку  натравить? Змей  сам  себя  накажет,  злобой  изойдёт,  в  могилу  сляжет!
От  чудной  такой  затеи  пошёл  Иван  веселее.  И  вскоре  видит,  наконец, огромный  мраморный  дворец.  Перед  ним   на  лужайке  разлёгся зелёный (слегка  утомлённый),  размахивая  головами  и  играя  на  солнце  хвостами, - Змей.
Одна  голова  телячья,  другая -  собачья;  третья  оскалилась  волком,  четвёртая -  с  медвежьей  холкой.  Пятая -   главная, центральная  -  рылом  свиным  надулась,  хрюкая  и  чавкая,  в  лужу  уткнулась.
Увидев  Ивана,  оскалился  Змей  головами. Бойчей  всех  свиная  хрипит,  слюною  исходит,  глазами  блестит.
-  Вот  уж  повеселимся,  отобедаем,  наедимся!
За  ней  телячья  рёвом  извивается, собачья  лаем  заливается.  Волчья  зубами  стучит,  медвежья  глухо  рычит.
Говорит  Иван:
- Что  ж  вы  головы  Змеиные  засуетились, слюной  изошли,  в  злобе  забились.  Съесть  вы  меня  успеете,  если  послушать  сумеете.
Замерли головы в удивлении:  глаза  выпучили,  языки  высунули,  смотрят  не  мигая,  хвостами  лишь  играя.
- Вот  ты,  голова  телячья, есть  бы  тебе  травку,  водицей  запивать,  да маленьким  телёнком  и  прыгать  и скакать. А  ты,  собачьи  уши,  нос  грушей, тебе  бы  двор  охранять,  кости  глодать,  да волка  серого  по  лесу  гонять.  Вишь,  как  он  оскалился!  Ему  бы  телёнка  того  задрать,  в  логово  сбежать.  Поесть, отоспаться,  да  вновь  разгуляться.
А  медведь!  Он  в  наших лесах  хозяин -  кого  хочешь  забьёт  и  медком  запьёт. Не  то,  что  здесь  огинается,  пред  рылом  свиным  склоняется.
Прослушав Ванькину  речь,  заволновались  головы:  замычали,  заукали,  зарычали,  захрюкали.  Волчья  кинулась  за  телячьей,  собачья  за  волчьей.  Медвежья  на  всех  кидается,  а  свиная  рычит  и  кусается.
“Вы  тут  пока  разбирайтесь, -  усмехнулся  Иван  про  себя, - а  я  пойду  во дворец  Душу-Земную  выручать”.
Во  дворце  залы  широкие,  потолки  высокие.  Мрамором стены блестят, золотом  окна слепят.  Весь  дворец  Иван  обошёл  и  только  в  палате  дальней,  на  ложе  хрустальном,  во  мраке  печальном, увидел  девицу  спящую.  Была  она  прекрасна,  как  Земля  весною:  с  садами  цветущими,  плодонесущими;  полями  плодородными,  реками  полноводными;  лесами  широкими,  горами  высокими. Руки  белые  и  ножки  нежные  цепями  скованы,  к  ложу  прикованы.
Иван  цепи  мигом  рубает.  Девицу  на  руки  нежно  берёт  и  осторожно  ко  входу  несёт. Вышел  на  крыльцо  с  ношей  драгоценной  и  замер - на  лужайке  Змей  извивается,  аж  земля  под  ним  колыхается.   Голова   медвежья  волчью  доедает;  телячья хрипит  в  стороне -  собачья  уже  не  лает. Из  грязной  лужи  торчат свиные  уши!
Змей  было  спохватился,  мордой  медвежьей  рыкнул,  но... дух  испустил  и  в  дым  оборотился.

Вмиг - из-за  тучек  солнце  засияло! 
Лицо  девицы  зарумянилось,  очи открылись. На ноги она поднялась. Выпрямилась,  потянулась, глянула на  Ивана  и  вдруг – улыбнулась.
И Земля  преобразилась! 
Послышался  шум  лесов  далёких и  говор  речек  быстрых  и  глубоких. Поля  вокруг  зазеленели  и  птицы  радостно  запели.
Душа-Земная рукой махнула с улыбкой и растворилась в земле лёгкой дымкой...
-  Ну  вот, -  обрадовался Иван, -  пора  и  мне  домой.  Ума  маленько  набрался,  есть,  что  народу  сказать - недаром  скитался.
Опять  в  голове  зашумело,  вихрем взметнулось,  в глазах  потемнело. Очнулся - сидит в санях, а кругом  пустыня  снежная,  ледяная.  Встал,  мотнул  головой, сани  развернул  и назад, домой!