Луч света в диске луны. Барханы времени. Глава 3

Глава 3. Медведь по кличке "Малыш".

«Было это в те времена, когда я был молод и еще не был крив на один глаз.»

Лель-Еран ладонью с минуту растирал свой здоровый глаз. Проморгался. Чую, сейчас последует слезливая история. И убежать ведь не удастся. Вот влип!

«Мы с отцом подвязались в артель по добыче золота. Каждая четвертая часть от добытого нам выплачивалась в виде полновесного золотого. Правда за все оборудование нам приходилось платить самим. Лишнего народа там не было, лишь честные давно знающие друг-друга люди из семнадцати семейств.

Работа тяжелая. Практически круглый год в душной шахте, вывозить мелкую породу на свет. Дальше её промалывают на жерновах, просушивают, протряхивают, промывают, вручную перебирают осадочную породу от крупной гальки, опять промывают. Дети там работали с малых лет завершая промывку в малых чашах-лотках. Были там люди, которые ничем таким не занимались, а охотились, кашеварили, убирали внутри помещений — иначе без свежего воздуха в ночной отдых всего через год от человека оставался лишь один скелет.

Скоро я перешел от работы с лотком к работе в шахте. До этого мне казалось, что ничего нет интересней это работы. Через два месяца я поменял свое мнение — адский труд, под конец дня уже ничего не соображаешь, пытаешься надышаться, перед каждым последующим погружением.

Надо сказать, что в нашем доме жил лесник, Отта. Меня, балбеса, с малых лет подкармливал исподтишка. Добрый дядька был. Любил возится с мелкими. Наверно поэтому он подобрал в лесу медвежонка. Сперва никто не понял, отчего тот стал так подолгу пропадать в лесу. Как потом выяснилось, медведицу придавило деревом, когда та пыталась добраться по нему до пчелиного улья. Медвежонок поначалу отказывался уходить от тела матери. Исхудал бедняга. Таким вот его и нашел лесник. Пожалел, и старался теперь его подкармливать.

Рядом была стоянка воинов тогдашнего властителя. Зимой они перебирались ближе к реке, и следили за передвижением на ней. В те неспокойные времена это было не столько заботой о золоте, сколь о южных границах. Как бы то ни было, то ли опасались нападения на прииск, то ли просто постоянно разведывали в округе неприятеля, но в один из дней они и нашли нашего Отта, подкармливающего медвежонка. Медведь уже привык к присутствию Отта, поначалу относился к другим хоть и с боязнью, но постепенно перестал боятся и их. Те же стали во время отдыха прогуливаться в лес, чтобы подкормить Малыша — так его все прозвали по застенчивому характеру.

Что переменилось с тех пор? Ну если раньше кто-то уходил в надежде найти берлогу и добыть медвежатины для вертела, теперь стали избегать даже хруста веток под тяжелыми лапами — настолько Малыш изменил представление о этих свирепых хищниках.

Отта, мой отец и я — не боялись к нему подходить и кормить с рук. Он стал нам как член семейства. Маленький и несмышленый, даже когда вырос и стал крупным медведем, я продолжал с ним играть — братьев у меня не было, а ровесники все еще работали на лотках, из-за чего мы с ними были в ссоре. Медведь понимал, насколько неуклюж, позволял мне брыкаться и всячески издеваться, сам не проявляя никакого норова. Это только потом понял, насколько я был глупей его.

Малыш упорно пытался чем-то помочь в хозяйстве, и если что-то разбивал долго смотрел на свои лапы, не понимая, почему у него ничего не получается. Иногда ревел, прям как человек. Приходилось его успокаивать. Быстрей всего его успокоить получалось у Отта. После разговора с ним Малыш вновь становился добродушным, несколько неповоротливым толстячком. Так продолжалось, пока Отта не нашел ему занятие — возить воду для готовки или уборки домов. Для этого соорудил ему тележку с двумя бочками. И Малыш стал ходить по воду. У него получалось эту тележку с полными бадьями привезти по десять раз за утро. Вспоминаю, как своей ковыляющей походкой он умилял всех женщин в округе. Отта не всегда успевал за ним, так что последние ходки медведь доделал сам.

А уж как гордился Отта своим выкормышем, как иные отцы никогда не были горды своим собственным сыном. А тот по сыновньи пытался ему во всем подражать. Не знаю, я сейчас даже думаю, что когда я иногда разговаривал с ним как с человеком, то мне казалось, что он все понимает.

Однажды зимой, когда охрана снялась с тем, чтобы перевезти в город добытое золото, а другие еще не успели прибыть, на нас напали. В тот момент я впервые увидел, кто такие Нр-Эн-Хан-ы.»

Лель-Еран помрачнел и замолчал, потом встряхнул головой, вспомнив что-то, продолжил.

«Произошло нападение рано утром, когда все еще спали. Я даже сообразить ничего не успел, как сорвались двери с петель, и в избу влетели алчущие крови оборотни. Отец закинул меня в дальний угол, и своим телом попытался закрыть от навалившихся тел. Ты видел как волки режут коней? Нет? Представь, что остается от человека, если хищник массивней его в полтора-два раза. Некоторые даже проснуться не успели, как все вокруг уже было залито их кровью. Я попытался выбраться из-под тела отца, не до конца понимая, что происходит, и тот хищник, что раздирал тело моего отца лишь однажды резанул мне через глаз своим клыком. Помню свой крик, от которого сам почти оглох, да и Нр-Эн-Хан тоже растерялся.

Тут вбежал Малыш, что как раз уходил за водой. Он ни одного не выпустил, разрывая их на куски. Звук яростного рычания сменился на скулеж, но Малыш разрывал каждого как тряпичную куклу. Не разу бы не поверил, что такой малоподвижный он мог метаться подобно молнии, ухватываясь одновременно зубами, и кого лапами раздавливая их как переспелый фрукт, кому проламывая грудную клетку своими когтями. Вдали послышался вой, и Малыш тут же выскочил на улицу, умчался догонять остатки стаи. Когда я смог выползти, то увидел, что из тех, с кем столько времени провел под одной крышей, никто не остался в живых. Весь мир что я знал всю жизнь, вдруг рухнул в мгновение ока. Отец и Отта... Их тоже не стало.»

Лель-Еран шумно вдохнул и судорожно выдохнул. Прокашлялся.

«Не думал, что звери так сильно могут грустить по ушедшим. Малыш долго не отдавал тело Отта, тыкаясь носом ему в лицо, как и раньше, когда пытался пробудить его. Лишь когда я пошел с тележкой за водой, он увязался со мной. Тогда я еще не понял, что ослеп на один глаз — его тогда скрывал один сплошной кровоподтек. Да и мне неважно было, даже знай я это. Мы остались единственные во всем мире. Малыш помог мне пройти сквозь это не свихнувшись. В тот день мы до ночи просидели на берегу реки.

После я заболел. Сильно воспалился глаз и я уехал в город вместе с верстовым. Целитель осмотрел меня, и сообщил, что видеть поврежденным глазом уже вряд ли смогу, и даже есть он спасет мне жизнь есть вероятность потерять зрение вообще. Хорошо, что обошлось одним глазом. Я быстро шел на поправку. Не хотел возвращаться, но пришлось отправиться в обратную дорогу, поскольку от вестника из нашего поселка узнал, что заболел Малыш, и неделю как отказывается принимать еду.

Я застал его за час от смерти. Не сразу узнал меня, а когда узнал облегченно выдохнул и положил свою тяжелую голову мне на колени. Через некоторое время его не стало. Мы похоронили Малыша рядом с Отта. Только через год разузнал, что случилось после моего отъезда, о чем мне не смог поведать Малыш.

Уже спустя сутки после похорон погибших, Малыш все еще продолжал ходить за водой, исправно привозил по несколько бочонков, часто останавливаясь, видимо ожидая, что Отта догонит его за одним из поворотов.

Недавно расквартированные в опустевшем доме дополнительный отряд из охотников и воинов были недовольны, что им последним привозят воду. Когда узнали, кто водовоз, решили над ним подшутить — пробили один из бочков. И к ряду пару дней выходили посмотреть и посмеяться над безуспешными попытками наполнить бочонок. Малыш наполнял одну бочку, принимался за вторую бочку обходил со всех сторон, обнюхивал, ревел, не понимая что происходит.

Малыш на второй день загрустил и тяжело захворал. Может от того, что долго простоял в холодной воде, а может — не выдержал насмешек. Больше он не ходил за водой, и лишь один из того десятка приходил проведать мишку, принося различные лакомства. Даже где-то раздобыл кувшин меда.

Только тот ничего уже не ел и не пил. Без питья и еды медведи пережидают холодную зиму. А без дорогих сердцу людей, выходит, едва ли могут вынести неделю.»