главное произведение, чтобы не читать остальные

Я существую долгими годами,
как скрученный осенний лист.
Твои лукавые признания
не предадут мне новый смысл.
Ты разбазаривай меня украдкой,
чтоб я об этом и не знала.
Такая тщетность: не до конца себя загнала.
Пригорсток жалости, который
ты отдаёшь так неохотно,
я благодарно заберу.
Поставлю в зале;
и потом, под весом пыли и чужих страданий,
благополучно позабуду.
И вот теперь, как ярость у монашки,
крушу, пою, как Маргарита,
и также я прошу лишь об одном у свиты:
Ах, мне б тобою отравиться!
Блевать полночи
и не есть три дня!
Срастись отмершы с половицей,
гвоздями с досок острея.
После бы изрядно похудела,
стояла бы всё да кабы
как дрыщ.
Красива.
Довольно мило, не спросив
у пыли мод
хорошения законы.
Ах, стояла б я красива!
Пустой.
Худой.
Безжизненный урод.
Возможно, где-то, в сумрачный момент,
начну писать тебе, моё спасенье.
Моя молитва ежедневного стыда,
моя калитка в сад далёкий и весенний.
Ты- яблоко,
которое падает в грязные руки немытой старухи.
Ты- звёздная пыль,
что сквозь тернии светит по жизни другим.
И я пишу тебе, моя давнешняя утрата,
утрата мимолётов счастья,
простого, в чистом виде зла
и гулкости осеннего ненастья.
Твои ржаные ресницы в мазуте
закроют твои зеркала,
цвета сапфировой ночи,
прожаренной ночи стыда.
Польётся разбавленной лавой роса,
что изгнила вчера.
Глазки изгложет отрешенный от зла Сатана.
Не напишу чего-то неземного.
Лишь напишу, что сквозь меня идёт.
Идёт оно, моё желание.
Идёт, и честь охране отдаёт, что долгими годами
стоит и ждёт тебя,
и гордо долг свой исполняет- у всех бед расписки о не выезде берёт.
И вот.
Ты разгромил мой чуткий мир,
и сладострастно погубил мою забывчивую жалость.
Ворвался в дом "Голубые глаза" без стыда,
без опаски.
Ворвался калекой: с душой безобразной.
И теперь..
все "стихи" не просто в никуда,
они не о ком!
Они летят в пустую бездну,
а для меня как несуразный кол,
вонзён куда-то в сухость
или в книгу, которую не купят даже со скидкой.
Теперь уж Нам.
зубами разорвали вены
и жадно съели сахар из крови..
две холодные планеты Плутон
существуют в звонкой тишине,
и сотрясаются чёрные дыры:
не могут нас опознать в пустоте.
Почему-то именно я
готова пойти на кармический порок-
в кубла шоблы запутаться бабочкой;
меня выкурят с дымом-
и в рот.
Чей-то чужой, шоколадный,
а мне от сахара тошно,
и я опять возвращаюсь в космос.
Мне, да и тебе отдельно вне меня,
на кой чёрт эта гнилая Земля?
Обетованная.
На ржавые руки твои я не надеюсь.
Плутоний подкожно- и я отогреюсь.
Но нет тепла другого, чем..
Я помню-..помню..
Я вижу перед собой комнату
цвета потёртой яшмы,
а из маленького окошка бьёт солнце,
и растут камыши.
Посередине безвольно, как вкопанный,
стоит большой и грубый стол.
С увечьем ножки, без скатерти,
безмолвный: он мёртв.
На полу же какая-то глумливая сила
разбросала яблоки.
И вся комната так душно, так сильно
пахнет этим медовым застоем.
Совсем не той свежестью,
которой яблоки пахнут на самом деле,
а душистой сладостью, ранним воскресеньем.
Янтарные отблески яблочной шкурки
мне напомнили твои глаза.
Тогда мы ехали летом, за город,
ты смотрел на меня из-подо лба.
Той галереей твоих преимуществ,
была комната из старого сна.
Теперь для меня- безвозвратный, как сон,
что мне снился вчера.
Но вот опять.
Утро.
Я одна.
Моя неумолимая усталость, робость, жалость,
как мерзкие песчинки,
вскакивают под пилу,
и разлетаются всем в лица
гадким острым илом,
впиваясь в ту их черноту.
Я вместе с ним впивалась в губы,
и отрывалась чиркнув об асфальт.
Теперь сижу сама. в себя впиваюсь:
я скоро и собою отравлюсь.
Слетел пылью с кончиков травы,
только им не больно от грязи.
Шум циркулирующего неба сгустил мою кровь.
В свою очередь, ты убежал, а не ушел.
Осталась тень.
Да кукиш!
Не твоя,- моя!
Та тень, что входит и выходит из меня,
имеет большую возможность жить,
чем я могу увидеть доброту, и ни кому не нагрубить.
Почти такая же как я,
мы с виду очень с ней похожи.
Коварная: выпрыгивает предо мной,
когда я направляюсь к ложу.
Ах, как забавно наблюдать,
как эта часть меня растёт,
не так как малые детишки.
Они ещё кричат- она уже живёт.
Стреляет дальше, попадает в цели,
(зачастую это живые мишени).
Она не знает правил, как детям подобает
играть во взрослую судьбу,
зато отлично научилась втягивать меня в беду.
Тень стоит и дышит мне в затылок,
она- та трусость,
ещё даже не попробовавшая были.
И как я верил (!), что вдвоём
мне легче будет жить с тобой..
Позор!
Однажды утром, очень рано,
как и обычно я проснулся.
На лютиках была роса,
и я впервые улыбнулся.
А ты осталась также- позади меня,
спала в кровати как ребёнок.
О, как же радостно(!):
ты не проснулась.
Так спи подольше, я подышу часок,
и снова стану робок.
Сейчас.
Вот именно СЕЙЧАС
Стоим мы с тенью на дороге,
Где воздухом малярным пахнет старопыль.
А с неба сыпется пыльца, пока не зацветёт полынь.
Сейчас весна..
Об душу бьется бело- синь,
закрыли ворота дурные Исполины,
я бьюсь с другой же стороны, и…
падаю без сил.
«А впереди та, кем стану,
Я руки не подам ей…
Наверно..»
…