Космические хроники. 40

                Последний полет.

   Генерал вошел в медицинскую каюту как к себе домой. Он в любую входил так, и врач не удивился. Старший офицер развалился в кресле, бросил на стол шоколадку и потребовал:
   - Вынимай свой чистейший, лечиться буду.
   Медик спорить не стал, достал пару мензурок, колбу со спиртом и придвинул графин с водой. Генерал хмыкнул, разлил сам, но в одну посудину плеснул лишь несколько капель.
   - Тебе нельзя, будешь лишь чокаться. А мне можно. Последний раз летаю.
   Врач удивленно вскинул брови: обычно слухи обгоняли событие. Старший офицер понял немой вопрос и пояснил:
   - Сам так решил. Почти. После этого полета мне и телегу не доверят.
   Ответ лишь усилил любопытство, но генерал не стал пояснять, звякнул мензуркой по соседней и выпил, не разбавляя. Крякнул и разломил развернутую доктором шоколадку.
   - А это для меня смерти подобно. Можно смело пить за упокой души.
   Гость выпил сразу же вторую стопку и успокоился, перестал суетиться.
   - Болен я. И это неизлечимо. Не придумали лекарств, которые могут помочь моему горю.
   - А по вам не видно, – хозяину каюты показалось неудобным все время молчать.
   - Скрываю. Клаустрофобия это.
   - Вот-те нате! – доктор по-настоящему удивился и не льстил, спрашивая: – Это у вас-то? У самого летающего генерала?
   - На Земле мне тесно, не в помещении. Только в космосе чувствую себя нормально. Ко многим врачам обращался тайком, и лишь один помял голову, подержал руки над ней и выдал приговор: боязнь замкнутого пространства. И ведь догадался Айболит. Не тебя ругаю, Парацельс, коллегу твоего хвалю. Удивился не меньше твоего, а потом вспомнил, что лишь на корабле чувствую себя нормально. И другое объяснилось: на новой планете неделю нормально живу, пока не примелькается. А потом – как всегда. Все и срослось. Цыгане у меня в родне были, что ли?
   Генерал замолчал, наполняя вновь рюмку, а врач задумался: «Такой диагноз тяжело поставить - болезнь редкая, да еще в извращенной форме».
   - Правильно мыслишь, Гиппократ, не всякий Эскулап сообразил бы. Раньше я инстинктивно в космос рвался, а потом стал осознанно, – генерал сказал, догадавшись, о чем думает врач, и поднял мензурку. – Прости Господи рабу твоему поступки грешные и последний авансом. Посылал людей на смерть, сам ее не боялся, но это другое. – Он выпил, и заел шоколадным обломком.
   Доктор не посмел расспрашивать, лишь слушал. Пребывание генерала на корабле считалось делом хлопотным, но почетным. Флагманский корабль выбирал он сам, и это значило, что посчитал экипаж лучшим. А в этот раз выбирал из нескольких десятков.
   Армада летела разобраться с непокорной планетой. То, что не смогли сделать политики, предстояло доделать военным. Нерешенных вопросов накопилось столько, что поручили вмешаться силовикам. Все знали это, и врач не был исключением.
   - А знаешь, как такое происходит? – генерал нуждался лишь в слушателе, не в оппоненте, доктор понял это и не перебивал. – Сцепились как-то пьяные туристы с местными. Это вначале. Раз, другой. Потом на планете отказали нашим в посадке для мелкого ремонта: делайте в космосе, раз такие ершистые.
   А тут наши начали добывать ископаемые на Богом забытой планете, подали заявку на нее в Межгалактический комитет. Выясняется вдруг, что с другой стороны еще кто-то вгрызся. Тоже заявка есть. И плевать, кто и когда подавал, ведь виноватыми оказались медлительные бюрократы. А те неподсудны. Выяснять отношения сами начали. Недовольные геологи переплюнулись ракетами. И пошло, и поехало.
   Таких историй накопилась куча. Другие вопросы тормозили из вредности уже обе стороны. Снежный ком покатился, увеличиваясь.
   Генерал замолчал на минуту, задумавшись. Он пил, лишь поддерживая тонус. В докторскую посуду добавлял каждый раз по несколько капель, и там скопилось на порцию. Кивнул ему, разрешая, но тот отрицательно помотал головой.
   - Как хочешь. Завтра днем подлетим, такой благодати уже не будет. Или клизму кому поставить нужно?
   - Нет, – врач ответил односложно, не стал уточнять, что уменьшенная доза лекарства не лечит.
   - И ладно. Анекдот расскажу. Останови, если знаешь.
   Доктор улыбнулся, подумав, что сам генерал анекдотами развлекать его будет, а тот почему-то выглядел грустным.
   - Два скряги возвращались откуда-то домой через поле, и кругом валялись сухие коровьи лепешки. Один и спрашивает другого, мол, слабо съесть кругляк за приличное вознаграждение? Сомневался тот недолго, пока не услышал сумму. Съел. Морщился, задержал дыхание, спешил, но справился. А спорщик расстроился, ведь пришлось расстаться с деньгами. Идут и оба переживают.
   Выигравшему спор неловко, понял, что об инциденте узнают. Стал подсмеиваться над попутчиком, что расстался с крупной суммой по глупости. Того скупость одолела. Опять поспорили, только наоборот. И другой съел лепешку, вернул деньги.
   Рассказчик ждал хоть какой-нибудь реакции, но не дождался, спросил:
   - Не смеешься, слыхал?
   - Было что-то похожее, и глупо это: наелись дерьма, оставшись при своих интересах.
   - Правильно суть схватил. Война – то же самое. Не бывает в ней победителей, даже если кто и получит выгоды. Не стоят они жертв, чьей-то жизни. Особенно остро чувствуешь это, когда на кону стоит твоя. Это мой последний рейс, док. По-разному мы с пославшими меня понимаем миссию. Тот ультиматум, что везу, заведомо неприемлем. Мне очертили границы, до которых отступать могу, делать уступки, но….  – генерал снова выпил и сразу же продолжил, - но я определил другие. Почему не договориться? Полезные ископаемые разные добываем и меняться ими можно прямо на планете. А так, если мой вариант мировой подпишем, ничего уже не сделать. Лишь меня наказать можно будет. И не факт, что я уговорю противников. Тогда, конечно….
   Доктор никак не прокомментировал услышанное, согласен был и даже сочувствовал генералу. «Миссия невыполнима, - подумал он, - где-то слышал фразу, но подходит к данной ситуации, к судьбе генерала: по любому виноватым окажется. Одно непонятно, почему меня выбрал для исповеди?»
   - Удивляешься, Эскулап, почему к тебе пристал? – вновь генерал угадал мысли врача.
   - Есть немного.
   - Спущусь на планету в челноке. Один. Зачем рисковать еще кому-то? Ознакомлю с претензиями от нашей стороны. Время дам на раздумье. Все, как положено. А если и с моим текстом не согласятся…. Что ж, на нет - суда нет. Точнее, да поможет нам Бог!
   Генерал замолчал, но вдруг понял, что так и не объяснил, почему пришел к доктору.
   - Наши разнесут планету через тридцать шесть часов, если не подам весточки с челнока. Поверь, получится…. Конечно, те сразу объявят тревогу, если уже не объявили. Огрызнутся. И нам достанется, но у тех нет шанса, уверен.
   А ты, Парацельс, передашь домой моё послание. Вот это, – генерал достал из внутреннего кармана конверт и протянул. – На нем все написано: кому и почему. В генштаб и без тебя отчет отправят, а моим родственникам ты передашь. Брат у меня младший есть, племянники. Нет других однокровников. Им предназначается.
   Доктор принял конверт, а генерал встал и направился к выходу, говоря по пути:
   - А может, и не понадобится. Тогда вернешь.

   Армада рассредоточилась задолго до подлета к планете, окружая ее, только флагманский корабль летел прямо к цели. Ему дали добро на посадку, но он остался на орбите, лишь челнок сорвался вниз, мигая огнями.
   Напряженность чуть ли не материализовалась: на корабле все затихли. Боевые расчеты заняли свои места, а капитан уставился в монитор, будто тот мог ускорить события. Доктор тоже находился в рубке, но смотрел в иллюминатор.
   - На моей памяти такое впервые, - командир корабля не выдержал, нарушил молчание. – Были стычки, но, как говорится, бои местного значения. А тут такое! Наши-то заблаговременно покинули планету…
   - Ничего не произойдет, - откликнулся врач. – Генерал не позволит.
   - Хотелось бы верить. Интересно, что он сейчас делает?
   - Анекдоты рассказывает.
   - Смеешься?
   - Они грустные, похожи на басню.
   - Кажется, понимаю. Думаешь, услышат мораль?
   - Сделает все, чтобы так было, и стоить это будет ему карьеры.
   - Меньше жертв не бывает в таких случаях.
   - Летать ему нужно – закиснет на Земле.
   Доктор не мог всего рассказать – это была не его тайна. Он лишь глянул еще раз на планету, поглотившую челнок, и обернулся к капитану.
   - Шеф, хочешь, анекдот расскажу? В тему!
   - Нет настроения. Лучше на обратном пути.
   - А ты прав! - вдруг согласился врач. – Тогда, может быть, и смешным покажется.

   Им оставалось ждать двадцать девять часов….

                *****