Луч света в диске луны. Барханы времени. Глава 8

Глава 8. Берег без единой надежды.

Еще раньше наблюдая за котом, выведал, что тот ходил несколькими разными тропами. Но там, где он проходил не разбирая дороги, я умудрялся увязнуть, в лучшем случае — по колено. В сумерках бежать за ним было бессмысленно. Наступающая ночь означала мою погибель в топи. Ведь свет гнилушек нисколько не помогал разобрать дорогу, а зажигающийся таинственный свет в виде сполоха северного сияния не выше уровня моих глаз — мог указывать лишь разве что на дорогу в могилу. С первым выпавшим снегом даже это куда-то подевалось.

Но этот день был не похож на другие. Этим светлым днем прошел несколько на восток, попеременно: то идя немного в гору, то спускаясь в низину. Кот утопал в нехоженом снегу, что давало мне хоть немного форы, чтобы дать крюка по более прочному настилу. Несколько раз терял его из виду, но по следам вновь находил его шевелящиеся мохнатые уши средь торчащей проволоки кустов и трав. Ловчий мышей недовольно смотрел в мою сторону и вновь пытался оторваться от моего преследования.

Впредь до этого никогда не продвигался так далеко от дома. Только по своим следам надеялся выбраться обратно. Надо найти проход из болота. Опять же, поохотиться на лесную дичь, коль болотной живности совсем не видно.

Заданный высокий темп ходьбы выматывал. Но странно, чем меньше выбирал себе дорогу, тем спокойней проходил по немного подмерзшей корке льда. Нужно успеть в обратную дорогу засветло выдвинуться. А пока все шло хорошо. Воздух был чист и прозрачен. Солнце, бледное и тусклое, и это первый день как оно показалось из-за сизой дымки неба.

Не сразу заметил, как потерял из виду животное. Вернулся немного назад, затем прошел вперед — но его и след простыл. После болотных кочек начинался бурелом. Посреди притопленных веток, что вперемешку утопали в то там, то сям проступающей жиже, след терялся. Обидно вот так возвращаться обратно — ни с чем. Но двигаться вперед, не зная что тебя ждет — вообще безрассудство. Сыграть бы в «камень, ножницы, бумага» с самим собой — брошу монетку... Хотя чего бы ни выпало, я всё равно пойду дальше.

Дорогу мне не позабыть. Не знаю точно, где север, а где — юг, но под деревьями сугроб образовался несколько неравномерно: с одной из сторон больше чем с другой. Вероятно, из-за сильного ветра во времена последнего снегопада. Судя по ним, кот выдерживал какое-то прямое направление. Пока еще не понял, куда тот делся, но обратно дорогу найти будет легко. Поброжу еще немного.

По редким деревьям и травы, хаотично разбросанные на плеши болота, можно было определить проходимость. Если деревья хвойные, значит наткнулся на островок суши. Таких по дороге встретилось всего два, и то дальше к югу. Путь к ним проходил через непроходимую топь. Возможно это был край леса. А где лес, там зверьё. Где зверьё, там мои охотничьи угодья... Всего на расстоянии прямого взгляда по низине... Хорошей такой, заболоченной низине... В общем, облизнулся, и пошел дальше не останавливаясь и не засматриваясь.

Болото мне чем-то напомнило пустыню. Очень издалека. В пустыне, правда, песка, как в песочнице, зато здесь воды более, чем достаточно для принятия ванны. Наверно поэтому мне до сих пор пить не хочется, как не хочется пить то, в чем я всё еще могу искупаться.
-- Долго ли сказка, сказывается, да не скоро дело делается. Шел Иван-Дурак, шел, и вдруг видит, что... Что же это он видит? Туфта! Ни черта он не видит! Ничего нового! Не говоря о том, что коня боевого потерял, а меч дома забыл. Так что для него — это просто прогулка. Я просто гуляю. Никаких тебе приключений с погонями. О! Так стало гораздо легче. Действительно, иногда стоит выговориться. - Сам себе пожал руку.

Шёл, возвращался, огибал, находил, ошибался, отходил, обдумывал, решал, бросал, терялся и продолжал бродить, теперь больше повинуясь наитию, чем сомнительным доводам оставаться как можно дольше сухим. Несколько раз выходил на твердую землю, но это были скорей клочки, или сильно промерзшие пластины мокрого торфа, с плеши которого ветер выдул весь снег.

Однотипная панорама мало менялась. Что вот сейчас, что часом ранее — глазу не за что зацепиться. Только и считаю, сколько переходов через барханы сделал. Некоторые из барханов напоминают строение пчелиных сот, в смысле не шестиугольные, а примыкают к другим таким барханам как попало и в любом количестве. Самое безопасное двигаться через центры таких сот, и как можно скорей проходить границы между ними. Чем выше соседние верхушки, тем глубже бывает яма под пологой границей. Снег немного маскирует, что иногда верхушку бархана от границы отличить бывает тяжело. Но шестое чувство, до невероятности развитое в пятой точке, не дает мне обмануться.

Да, еще одно — если верхушки у болота сразу не обнаружил, то в ту сторону ходить не стоит вовсе: ведь болото, если не соседствует с лесом, значит оно соседствует с другим болотом, а не картофельным полем, как могло бы показаться. Высокая влажность в стоячем воздухе, в виде всё сгущающейся дымки лишь доказывает, что я прав.

А таких равнин становилось все больше. Скоро дороги не будет вообще. Стоит закругляться. Я и так почти дошел до края мира, что в любой момент мне грозит провалом в преисподнюю. Еще несколько переходов, и всё. Еще пара барханов к тем двум, что были перед этим, и пока ноги двигаются, и пока грязь со снегом не набилась по самые уши, пройду еще чуть-чуть вперед. Ай, молодца! Фух. Опять ничего? Да что ж это такое?! Ладно, если сейчас опять вокруг будет пусто, то теперь уж точно вертаюсь взад.

Ну вот и всё. Отговорки не действуют. Тут пришлось остановиться, поскольку уперся в непреодолимое. То тут, то там пар струйками и раньше уходил у меня из-под ног. Но тут парило всё вокруг. Горячие источники где-то поблизости выходят на поверхность, не иначе как. Парящие болотные кочки быстро распадаются, стоит лишь легко наступить. Это конец пути. Что ж, я пытался. Надо возвращаться, поскольку обойти эту преграду не получится — путь тут один.

Хотя тут же в опровержение нашел промороженную маленькую тропку, как раз ведущую на возвышенность. Посмотрю, если там ничего, то двигаюсь обратно. В этом клубящемся тумане разобрать округу почти невозможно.

Шевеление. Нет, это был рваный кусок облака, что подымаясь рассыпается на перья и пух. Притягательное зрелище, чем то напоминает замедленный тихий гейзер.

Но вот шевеление за спиной на этот раз услышал и почувствовал, как нечто враждебное следит за мной. Враз умиротворяющая картина стала зловеще-отталкивающей. За рассыпающейся дымкой проступил исхудавший человеческий силуэт. Кажется, что возникшая фигура только что выбралась из вязкой тины болота. Некоторые пролегшие струйки всё еще не высохли, и блестели в неярком свете.

С другой стороны, чего я испугался? Хоть удалось разглядеть только часть пришельца, но в поведении ничего страшного не угадывалось. Вероятно, он меня только что так испугался, что провалился, и теперь выбравшись боится шелохнуться? Вот как я поступлю: сделаю шаг ему навстречу. Он испугается и отступит.

Шагнул вперед. В ответ пришелец сделал два шага в мою сторону, отчего мои ладошки вспотели даже с внешней стороны. Мы оба замерли. Я пытался разглядеть того, кто кутался за зыбкими сполохами жидкого тумана, что как нарочно, стал только гуще. В конце концов это было бы чрезвычайно подло со стороны судьбы окунуть меня в ту же самую субстанцию сызнова. Не может быть, чтоб я вновь влип? Ну а если нет? А что если — опять?! Тогда пусть теория вероятности катится ко всем чертям!

Хоть бы это был Лель-Еран. Ну или разбойник. Хоть бы повезло! Почему он не двигается? Хотя сойди он сейчас с места, и я тоже двинусь умом.

Тот сделал неуверенный шаг в мою сторону, но создавалось впечатление, что он меня потерял из виду. Кто ж он такой? Или если не кто, то что это такое? При отсутствии прямого освещения трудно судить о том. Мне показалось кое-что, и теперь меня трясет, как осиновый лист. Мне показалось, что этот человек ходит как-то сильно не так. Как я недавно спотыкался о утварь в доме... Нет, ну какого великолепия это все достается мне одному?

Фигура стала укорачиваться, как будто кто-то сдувал надутую куклу. Кажется он встал на одну из этих легко распадающихся болотных кочек. Какой живой человек стал бы стоять, и ждать, пока утопнет? Но окончательно уверился в своей догадке, когда туман открыл его лицо — мертвые глаза и серое лицо в свежих, но обескровленных желтовато-розовых порезах.

Зомби, мать его. Ждет чего-то. Не нападает. Может другие обходят меня, пока мы с этим в гляделки играем. Не похоже. Сколько их тут вообще может быть? Что-то этот зомби какой-то тихий. Может мне первому с ним заговорить? О, я тоже начал погружение. Чуть не упустил из виду этот факт.

Зомби засуетился, когда погрузился по пояс, переполз на соседнюю кочку. Я хотел побежать, но тут же провалился по колено. Дерьмо! Надо выкарабкиваться потихонечку. У меня уже совсем легкий шаг выработался. Из-за этой встречи совсем позабыл о нем. Ни одному зомби за мной по болотам не угнаться, как только перейду на этот шаг спортивной ходьбы по болотам. Не беда, что левая хлюпает. С адреналином надо что-то сделать, а то из-за ушей скоро польется. Мозги заметно потеснились этим реактивом.

Зомби резво припустил следом. Он суховатого телосложения, и легче меня килограмм на десять. На нем нет обуви, и верхней одежды. Мне приходилось выбирать путь, а зомби видел лишь еду у себя перед носом. Я уже привел свои расшатавшиеся нервы в порядок, хорошо, что на это было достаточно времени при нашей встрече тет-а-тет. Надо добраться до топора, а там уж устрою этому мертвяку хороший прием с расчлененкой. Главное, не дать ему прикоснуться ко мне.

Мертвяк передвигался так, будто каждая часть тела пыталась взять главенство. Из-за резких движений кое-где сгнившая кожа слезала лохмотьями. Одежда хоть как-то приостановила расползание набухших водой расслоенных складок кожи. Видимо и суставы ему стали больше не нужны, раз гнутся в любые стороны. Иногда двигается как каракатица — то спиной, то боком. Всё это напоминает детскую игру в догонялки, только теперь все по взрослому. И вообще, можно оказаться зафаршмаченным совершенно по настоящему.

Оступился еще пару раз, и пока выбирался, этот кусок распадающегося мяса сократил дистанцию. Пока искал охотничьи угодья я кое-где наследил в несколько разных направлений, и теперь нужно собраться, чтобы вспомнить, куда бежать дальше. Вот бурелом, где мы расстались с котом. Не помню, как я переходил через него. Следы на нем совсем не остаются. А на другой стороне следы плохо различимы.

Зомби пошел не разбирая дороги и увяз.
-- Ха-ха! Черт, где же обратная дорога? - Что-то изменилось? Да, туман сгустился. Вот это приметное дерево, по моему вот тут сворачивать. - Вот черт, как он так быстро выбрался?! Бегом!

Пробежал мимо стоймя стоящего ствола развалившегося дерева, как мимо сиганула черная распушенная туша. Пока оформлял себе внеочередной инфаркт, сообразил, что зомби как ниньзя сверху не прыгают: то был Матроскин, своими мощными челюстями сворачивал тушу мертвяка начиная с головы в некое подобие рулета. И вот зомби уже напоминает свернутый матрас — белый с розовыми полосками. Мертвяк продолжал сопротивление, но кот за одно клацанье челюстей отсекал самые подвижные куски неупокоенного тела. Вот тебе и кот Матроскин. Оказывается он и не только крестиком на машинке...
-- А я с ел с ним из одной тарелки... После него... Сегодня... - После чего был не в силах сдержать внутренний порыв по прочищению желудка.

Вот куда он уходил каждый день в сумерках. На этом столбе у него боевой пост. И не может быть, чтобы Лель-Еран и Баба-Яга о нем не знали. А раз он ночует у меня, значит с Бабой Ягой приключилась какая-то неприятность. Хоть при определенных обстоятельствах она бы меня разделала на белое, красное и мраморное мясо, как этот кот разделал того бедолагу, но старушка ко мне все же была добра как ни к кому другому.

И меня беспокоит еще какая-то одинокая мысль. Доводит, как жужжащая муха. О страхе. Я уже не так сильно боюсь зомби, наверно потому, что для меня мертвая вода из их вен не обязательно так же смертельна, как для иных людей. Но очень боюсь навсегда отвыкнуть бояться. Может это чувство и делает меня иногда уязвимым, но даже оно одно меня очень сильно отличает от зомби. Кстати, надо спросить у Лель-Еран-а, какова вероятность повторного заражения для Нр-Эн-Хан-ов.

Я возвратился домой. Немного опустошен и оглушен. Одно дело сто раз услышать. Другое дело один раз увидеть. Предпочел бы остаться наслышанным. Скорей даже предпочел чтобы то, что творится здесь, в мире мертвых, оставалось бы тайной для внешнего мира. Это не должно служить разговором для пьяных бесед, ведь так мала та грань, которая разделяет миры: мир живых и мертвых, а в разговоре её преступить очень легко. По крайней мере я сейчас сбит с толку и запутан.

В дверь поцарапались. Впустил довольного кота, что сразу с порога стал облизываться. Трудно мне будет позабыть, что это не обычный кот. Но, похоже, его самого это мало волнует. Хотя нет, вот сейчас бы я с кем нибудь бы обсудил увиденное. Один раз, чтоб прояснить. Вот чисто с его кошачьей точки зрения, как он нас отличает? Почему он не сожрал меня, когда я был очень близок к царству мертвых?
-- Ты умеешь разговаривать? - Вновь чувствую себя дебилом с психическим расстройством на почве перманентного когнитивного диссонанса.

Нет, надо искать людей. Хочется живого общения. Хоть почувствую, что не столь одинок. Как бы Галитань меня не позабыла. Обещал через два месяца вернуться. Это сейчас мне понятно, что расставание с близкими на срок меньший чем полгода, изначально больше похоже на ложь. Правда я мог бы обернуться. Трудно, но смог бы. Если б не десять других — если. Не сиделось мне на месте. Боялся неизвестно чего. Зато теперь боюсь всего, о чем так хорошо осведомлен.

К слову, хорошо узнал десять оттенков отчаянья от фразы «хуже чем сейчас быть уже не может». Почему всего десять, а не одиннадцать, к примеру? Боюсь сглазить. Наверняка, еще хуже всё еще может произойти. Но пока в этом я сам себе кажусь оптимистом, поскольку не в состоянии придумать ничего такого, что было бы намного хуже мной уже раз увиденного и испытанного.

Но завтрашний день сделает обыденностью то, что сегодня кажется из ряда вон выходящим. А к тому времени надо научиться глядеть на мир одним глазом, как Лель-Еран. Тогда и ненависть будешь испытывать только к части своего отражения.