Игра в себя

«Как можно уничтожить то, что может уничтожить все…»
1 октября. Ночь.
Макс набрал на домофоне номер своей квартиры и, прижавшись лбом к железной двери, заторможено, пытаясь казаться трезвым, сказал:
-Мам, это я. Открой пожалуйста, я брелок потерял…
Он хотел еще что- то сказать, но слышащиеся в домофоне гудки вернули его к реальности. Он вспомнил, что на окончание школы родители подарили ему «однушку» в экологически чистом районе Москвы. Номера квартир совпадали и Макс, приходя не трезвым, частенько забывал о том, что он теперь - самостоятельная личность и живет один…
Он развернулся и оперся спиной на дверь. Закурил. Курил он сравнительно недавно, примерно месяц. Как только ему дали свободу, он сразу же этим воспользовался. Курил Макс не в затяг, а так, чтобы была видимость, что он курильщик со стажем, тем более курил он модные сигареты «Nero Diablo». В его мутной голове всплывали фрагменты недавнего вечера: клуб, девушки, много, очень много алкоголя, его девушка Марина, дорога, огни, он пьяный, машину заносит, закручивает, Марина хохочет, Макс счастлив, он пытается справиться с управлением, они врезаются в парапет и выбегают из машины. Марина, тоже немного пьяная, кричит, что надо драть когти, и они побежали в парк. Было достаточно холодно, нос замерз. Макс проводил Марину до дома. На прощание она нежно его поцеловала и шепнула: «Завтра встретимся…». Макс был пьян и был не в силах что- то ей ответить…
Пока шел до дома, хмель немного выветрился. Идти было не очень далеко, а ноги все равно заплетались и не хотели идти. И вот, наконец дойдя до цели, выяснилось, что брелок остался в машине. Ключ от квартиры у Макса всегда был с собой, но какое он имел значение, если «открывашка» была в машине…
В небе мелькал далекий спутник. Макс подумал, что это звезда, и загадал желание. Где- то высоко что- то прожужжало, но Макс не обратил внимания. У него, после такого бурного вечера, не было сил даже на то, чтобы сесть на скамейку и спокойно докурить. И подумать, как пробраться домой. Соседей с первого этажа будить бесполезно – древние бабульки и дедульки давно приняли сильнейшее снатворное  и теперь их даже второй Мировой не разбудить…
Не заметил Макс и того, как на скамейку села какая- то девушка с телефоном. Ее белые, явно крашеные волосы, в темноте выделялись так, что Макс, заметив ее, отшатнулся, дальше проскользив спиной по гладкой двери. Девушке было плевать на него, она похоже его вообще не заметила. Уткнувшись в экран телефона, она вся сжалась от холода и начала сосредоточенно стучать по клавишам. Наконец Макс набрался сил и, бухнувшись на скамейку рядом с девушкой, запоздало спросил:
-Можно присесть, мадам?
-Я не мадам,- девушка отсела от Макса подальше,- я мадемуазель…
-Да ну!- проворчал Макс и поинтересовался,- эсемесишься?
-Нет, я в аське. Лоха одного развожу.
-Ой, бля, все бабы такие!- возмутился Макс.
-Не нравится – иди домой,- сурово сказала девушка.
-Я тут живу!
-Поздравляю. Вот и иди.
Макс посидел, помолчал. Девушка опять обратила свое внимание на экран. Так сидели минут пять, пока на ее лице не появилась довольная улыбка.
-Ахаха, все, получил, лапуля!- воскликнула она и, показав экрану язык, положила телефон в карман и повернулась к Максу,- так что никогда не связывайся с симпатичными девушками.
-Как зовут- то?- устало спросил Макс, почувствовав приближение головной боли.
-Эдик-педик!- выпалила девушка и загордилась.
-Да не его! Тебя!- улыбнулся Макс. Ему хотелось ржать.
-Элион,- с долей кокетства ответила девушка.
-Ой, давай только без этого,- поднял руки Макс,- кругом одни Элионы, Крошки, Шоколадки всякие… Как тебя по- настоящему, Элька что- ли?
-Нет,- вроде даже обиделась Элион,- Лина.
-Вот, Лина, очень приятно,- Макс поспешно пожал ей руку,- я Макс, проще- MC Монах…
-А сам- то!- Элион выдернула свою руку из его рукопожатия,- MC Монах!..
-Это мой псевдоним! Тьфу, пора с пьянкой завязывать… Мой никнейм!
-Да ладно, никнейм,- отмахнулась Элион,- тоже, блин, выделываешься…
Макс пришибленно замолк. Потом вспомнил, что ему надо попасть в свою квартиру и обратился к Элион:
-Ты тут живешь?
-Да.
-Открой мне дверь в подъезд, а?- жалостливо попросил Макс.
-К Алке с третьего что- ли рвешься?- хитро прищурилась Элион.
-Нет, я тут живу.
-Да ладно врать,- не поверила Элион.
-Открывай дверь, пошли в гости,- расхрабрился Макс.
Элион выпучила глаза, внимательно посмотрела ему в лицо. У Макса в голове заметалось: «Согласится- не согласится?», как любой парень он не думал о наглости предложения, он думал о результате. Ему хотелось, чтобы эта простоватая девушка составила ему компанию на этот сумасшедший, долгий вечер…
-А пошли,- с вызовом ответила Элион и, встав, открыла дверь. Она противно запищала, писк сразу отозвался болью в голове Макса. Он раздраженно зажмурился и с трудом встал, чуть пошатнувшись.
-Да ты вообще никакой,- вздохнула Элион и подхватила его под руку,- пошли.
-Спасибо,- протянул Макс.
За ними хлопнула и пискнула дверь. Наконец- то Макс оказался в родном, теплом подъезде. Тут, как и в других подъездах пахло кошками и чем- то провинциальным…
-Ты в какой квартире живешь?
Голос Элион оторвал его от мыслей о подъезде.
-В сто сороковой.
Элион завела его в лифт и нажала на кнопку с номером четыре. Лифт двинулся вверх. Макс чуть ли не свалился. Элион промолчала.
Лифт остановился. Они вышли. Макс долго тыкал ключом в скважину и все время промахивался. Элион отобрала у него ключ  и с легкостью открыла дверь.
Макс ввалился в прихожую. В лицо ударил резкий запах одеколона, смешанный с чем- то похожим на сигаретный дым. Ну что ж, все понятно, утром он пролил одеколон и выкурил больше десяти сигарет. Была сильнейшая депрессия, виной тому была Марина… Она все время выматывает ему нервы. Он ее искренне любит, а она… «Люблю – не люблю, не знаю, дай подумать…».
Насчет запаха Элион деликатно промолчала и, сняв сапоги, посмотрелась в зеркало.
-Ну и пыли. Ты что, тут не живешь?- удивилась она, проведя пальцем по зеркалу. На пальце осталась пыль.
-Тебе какая разница,- сдерзил Макс и снял куртку,- проходи, чего стоишь.
Элион прошла в комнату, а Макс, облокотившись на стену, попытался снять ботинки, но тут в кармане завибрировал телефон.
-Да епт твою мать,- ругнулся Макс и, достав телефон, увидел, что это звонит Марина.
-Мариш, привет,- стараясь казаться трезвым, сказал в трубку Макс.
-Не спишь еще?- ее голос был подозрительно спокоен. Макс насторожился.
-Нет, не сплю, солнце,- ответил он и, прижав плечом телефон к уху, попытался снять ботинок,- а в чем дело?
«Господи, если она позовет меня к себе, я повешусь,»- грустно подумал Макс.
-Понимаешь, Макс,- спокойно говорила Марина,- я долго думала, все взвешивала, и решила, что нам надо расстаться. Понимаешь, мы очень разные люди…
Она что-то говорила, говорила, говорила… Долго, нудно, рассуждая и анализируя, Макс ее не слушал. Он тихо сполз по стенке вниз и, схватившись рукой за телефон, тихо спросил:
-Расстаться?..
Повисла тяжелая, мутная, невыносимая пауза, которая, казалось, длилась вечность. Марина, поколебавшись, выдавила:
-Да.
-Ты…- Макс провел рукой по лицу, будто освобождая себя от всего, что накопилось,- ты… точно решила?..
-Да.
Макс со злостью нажал на сброс вызова и отбросил телефон в сторону. На грохот из комнаты прибежала Элион и увидела, как ее новый знакомый, запустив руки в волосы, бесшумно сидит на полу.
-Макс, она тебя бросила, да?- Элион как- то догадалась о произошедшем и села перед Максом на колени.
-Да, бросила,- сквозь зубы процедил Макс. Он чувствовал боль, невыносимую боль в сердце, которая разливалась по всему телу, но как- то особенно, боль бежала по прожилкам во все части тела, во все конечности…
-Не расстраивайся, все будет хорошо,- банально успокаивала его Элион.
-Уходи,- тихо сказал Макс, уставившись в пол.
-Что?- не поняла Элион.
-Уходи!- крикнул Макс,- и никогда, слышишь?- никогда сюда не приходи! Забудь эту квартиру!
Элион быстро вскочила, посмотрела на него испуганными глазами, не застегнув, одела сапоги и, схватив с вешалки куртку, почти незаметно исчезла.
-Все бабы - сволочи!..- в бессилии крикнул Макс и заплакал…

1 октября. Утро.
Обычный для Карины день. Дорога в школу по мокрому асфальту, очередное опоздание, выслушивание учительских лекций по поводу ее отвратительного поведения. Бешеные перемены и нудные уроки, приколы одноклассников, оценки, учителя, дорога домой. Все банально.
Паренькова Карина училась в 11 классе обычной провинциальной школы, была обычной школьницей, получала свои трояки, по вечерам шаталась по темным улицам с подозрительными компаниями, пила редко и обычно ничего крепче легкого пива, имела стаж курильщика два года, причем по два раза в месяц пыталась бросить это дело, но курение- это ведь такая штука…
Вполне взрослый 17-летний человек, который скоро вступит во взрослую жизнь – Карина скрывала свой возраст. В разноцветной шапке ей давали 16, а с суровым лицом – все 20…
Впрочем, был обычный день. Хотя нет… С самого утра Карина почувствовала легкое беспокойство. Сердце было не на месте. Плюнув на этот феномен, Паренькова нагло пнула дверь родной школы и хозяйкой вошла в фойе. На этот раз она опоздала на историю России. Историчка, милейшая женщина, прогулы прощала всем, а если сказать точнее – ей было на них наплевать. Сегодня она очень увлеченно рассказывала о Первой Мировой войне. Карина бухнулась за парту рядом с подругой и уткнулась в книгу.
-Привет,- поздоровалась Ленка.
-Здорово,- ответила Карина.
-Здоровей видали,- как- то по- блатному сказала Ленка и продолжила,- ты вчера видела по телевизору…
-Что? Как Украина газ ворует?- прервала ее Карина.
-Че?- не поняла Ленка,- это же полгода назад было!
-Да шучу я,- отмахнулась Карина,- я вчера вообще телевизор не смотрела.
-Ну и зря,- огорчилась Ленка,- там такую фигню показывали… Хоть фигня, а все равно интересно!.. Говорили о Третьей Мировой войне…
-Что?- не поверила Карина,- ****ишь. Ничего не будет.
От удивления и слишком сильного впечатления, Карина, будучи впечатлительным человеком, сказала это довольно громко. Впрочем, этого хватило, чтоб историчка услышала похабное слово. Она могла простить многое, но мат – никогда.
-Паренькова, опять за свое?- устало спросила историчка,- я скоро докладную на тебя напишу директору.
-Вот давайте не будем меня запугивать? Ну, вырвалось, ну и что теперь?- смело спросила Карина.
-Понимаешь, человек, который не хочет чего - то говорить, то он не будет это говорить,- пояснила учительница.
Класс со скукой наблюдал за развитием процесса. Ленка почему- то спокойно затихла.
-Елена Михайловна, если честно, то мне на это пох,- веско сказала Карина, прижав руку к тому месту, где у женщин находится душа…

Захлопнулась дверь. Паренькова оказалась в коридоре.
-Вот блин, не успели и пяти минут просидеть – уже выгнали,- проворчала она,- совсем что- то я распустилась.
Немного подумав, она пошла по коридору. Посмотрев на часы, она села на подоконник. На улице было пасмурно и как - то противно. Пожухлая, мокрая трава, выросшая из асфальта, покрывала школьный двор, вдалеке торчали мокрые турники…
Карина полностью села на подоконник, свесила ногу и прижалась лбом к холодному стеклу. Отчего – то показалось, что стало скучно жить, мучили насущные подростковые проблемы: отсутствие любви, чувство того, что жить не для чего, что уже в этой жизни ничего полезного не сделаешь – ни для себя, ни для окружающих, ни для страны… Чувство одиночества, не покидающее ни на минуту, которое, казалось, просто въелось в ее сущность. Эгоистичность – это было, есть и будет в нас всегда. Мы не думаем о других – мы думаем о себе. Мы идем по головам. Мы жестоки и черствы, не верим в счастье, презрительно смотрим на нищих и чувствуем за них укор совести и, пожалев милостыни, убегаем, скорее, чтобы забыть, чтобы не помнить ничего… В конце каждой четверти клянемся лучше учиться и все равно срываемся и получаем свои тройки и двойки.
Вообще, мы много чего обещаем, много чему клянемся, но жизнь лучше не становится, все те же проблемы – может оттого, что проклялись уже все давно, не исполнив в свое время свою самую первую и важную клятву…
Нет, мы действительно такие – злые, равнодушные и противные. Были ли вы противны самому себе?.. Случалось. Вроде чувствуешь себя первым, но все равно думаешь, что что – то не так, противоречит правилам. А зачем жить по правилам? Это не интересно… Правила существуют для того, чтобы их нарушать.
Карина оторвалась от стекла и, посмотрев на экран телефона, увидела, что в аське нет никого, кроме одного виртуального знакомого из Нижнего Новгорода, да и у того был статус «Отсутствую». Ну конечно. Какое тут присутствие – девять утра! Но на всякий случай написала: «Здорово! Спишь что – ли?». На ее удивление он отозвался: «Нет, не сплю. Притворяюсь;». «А я на подоконнике сижу. Меня с урока выгнали, прикинь!»- написала она. Собеседник долго думал и наконец написал: «Есть предложение. В Москве была?». «Нет. А что?:)». «Приезжай на рок – концерт 2 октября?»
Карина была в раздумье. Ехать – не ехать, рискованное предложение, встреча с совершенно незнакомым человеком…
«Приеду»-написала она.
Спрыгнув с подоконника, Карина побежала вниз по лестнице. Она надеялась, что строгие родители отпустят ее. Хотя какая разница? Смотается туда – обратно, они ничего и не заметят…

1 октября. День.
Гриндерс проснулся в 12 дня. В последнее время он поздно ложился и поздно просыпался, совсем перестал ходить в институт. По ночам ему снились странные, неразборчивые сны, от которых он просыпался в холодном поту несколько раз за ночь. Потом думал, злясь на себя, что он тряпка. Испугался смерти. Причем даже не своей, а чужой… Что за парень, тем более панк, который боится чужой смерти, которая его вообще не коснулась.
Он медленно встал с кровати. В квартире было пусто. Его родители были геологами и уже в который раз уехали в долгосрочную командировку. Пустота и тишина его пугали, но пока он не стал это нарушать…
Гриндерс напрямую пошел на кухню. Открыв холодильник и увидев там изобилие продуктов, его затошнило и он быстро захлопнул его. Молча пошел в свою комнату и сразу его взгляд уперся в фотографию на стене. Она смотрела на него сияющими светлыми глазами, счастливая, улыбается, а смотрит прямо в сердце…
-Чего лыбишься?- грубо сказал Гриндерс и, решительно подойдя к стене, содрал фотографию и пошел в туалет. Медленно порвав фото, он спустил обрывки в унитаз.
-Ну, прощай, что – ли. Пора уже возвращаться в настоящее, извини,- равнодушно сказал Гриндерс, смотря в унитаз.
Потом перетащил свой кактус на кухню и, пощупав землю, заботливо полил его водой. Сверху.
-****ец, какой еж вырос,- сидя перед кактусом, протянул Гриндерс и потрогал его за иголку,- может, тебя подрезать?..
Повисла пауза.
-Ладно, друг, не буду. Живи,- милосердно разрешил Гриндерс.
-Мяу!- провыл кот, трясь о ногу Гриндерса.
-А, это ты…-вздохнул Гриндерс и почесал кота за ухом,- жрать хочешь?
-Мур,- ответил кот.
-Ну, я так и знал,- Гриндерс полез в холодильник,- может, за компанию с тобой покушать?
Он открыл коту баночку с консервами, а сам налил себе кофе и быстро его выпил. Кот вопросительно посмотрел на Гриндерса.
-Жри консервы. Кофе от меня не жди, гадость такая, ты не будешь.
Кот принялся за консервы, а Гриндерс, поставив кактус на подоконник, ушел к себе в комнату. Взъерошив волосы, он оделся, схватил ключи, в прихожей одел массивные гриндера и вышел из квартиры. Кот вышел в прихожую, и , жалобно мяукнув, умылся…
Гриндерс, а по простому Женя Власенко, не знал куда сейчас  пойдет и с какой целью вообще высунулся сегодня из дома. Он шел по дороге, не разбирая пути, смотрел в небо, думал, курил… Сигарета за сигаретой, минута за минутой, метр за метром…
А вокруг были люди. Шли, видели, думали, чувствовали. И им было совершенно все равно, что будет с этим хмурым парнем, от которого сильно пахло сигаретами, все равно что будет с городом, с миром, со всеми через час, через два, через день, через год… Все думают только о себе.
Очень сильно хотелось сделать что – то такое, чтобы запомнилось надолго, только в голову ничего не приходило, и Гриндерс от этого мучился. Люди не верят во все плохое, глобальное, но у каждого есть риск не проснуться завтра, не увидеть солнце, не почувствовать начало нового дня… У кого – то есть будущее, а у кого – то нет. Может так оно и надо: кто – то заслужил будущее, а кто – то не заслужил.
   Тише безумия, приятнее боли,
   Чернее, чем солнце, слабее, чем воля…
Гриндерс вышел на мост. В пасмурный день на улице было непривычно мало людей и машин. Гриндерс свесился с парапета и смачно плюнул в реку. Проследив за плевком и потеряв его из виду, он усмехнулся и пошел вдоль парапета…
   Как слезы, и пятна он высохшей крови,
   Все страхи застыли вдоль линии брови…
Навстречу дул холодный ветер. Гриндерсу вдруг захотелось, чтобы его унесло этим ветром в какой – нибудь самый дальний уголок страны, про который никто не знает…
   Все буквы смешались, все числа забыты,
   Напрасно смеялись о тех, кто зарыт…
Он закурил очередную сигарету и вы шел на дорогу. Он совершенно не боялся машин, и пошел ровно посередине. Машины сигналили, водители что – то орали в окна автомобилей, но все равно объезжали Гриндерса. А Гриндерсу было приятно ощущать свободу – что хочет, то и делает, ходит где хочет, думает о чем хочет и успокаивает себя сигаретой, совершенно не боясь за свою жизнь…
   А что, если завтра не будет рассвета,
   Проснемся, а солнце… его просто нету…
Его желания не всегда исполнялись. Проснувшись утром, он иногда разочаровывался, что жизнь осталась банальной штукой – небо в окне, кактус на подоконнике и спящий кот, прижавшийся к его ноге…
   И молча застынет холодное сердце,
              Ритмично стихая под бит килогерца…
Смерть его любимого человека изменила всю его сущность, он стал долго и мучительно думать о смысле жизни, о будущем… Она погибла бессмысленно, глупо, нелепо…
   Тогда может кто – то поймет всю нелепость?!..
В конце августа она поехала с семьей на сплавы, в Уральские горы. Она не умела плавать. Оказалось так, что в байдарке она осталась одна, ее понесло по сильному течению, к порогам… Гриндерс долго представлял ее испуганные глаза в этот момент, ее дрожащие от страха губы и мокрые от слез глаза и щеки… И ее понесло к порогам, лодка перевернулась… А она разбилась о скалу…
В кармане зазвонил телефон. Звонил друг.
-Чего надо?- нелюбезно поинтересовался Гриндерс.
-Да тут дело такое… Короче, ты завтра едешь в Москву?
-Еду. Мы уже договорились.
-Я о встрече с одной виртой договорился, встретить надо на вокзале… Короче, у меня дела будут. К вокзалу не успею, может ты встретишь?
-Не проблема. Кидай фото.
-Конечно, позже перекину.
-По рукам.
-Еще…
-Что?
-Она недоступна. И в аську не заходит. Короче, встретишь и скажешь, что я не смог. На концерт приедете, я вас там встречу.
-Лады. А что, она из наших?
-Не… Так, любительница.
-Ну ладно, бывай.
Теперь у Гриндерса была миссия.
Встретить виртуальную знакомую лучшего друга.

1 октября. Утро.
Сегодня все парни первого курса факультета коммерции ушли в военкомат. Три девушки одиноко сидели на «Введение в специальность» и скучали. Преподаватель сказал, что сегодня объяснять ничего не будет, так как большей части группы нет. Девушки досиживали второй час, занимаясь своими делами, преподаватель сидел и что – то занимательно писал. Девушки гадали – что он пишет? Катя предположила, что это заметка в какую – нибудь газету, Алена настаивала на грандиозной повести об армагедоне, а Элион не предполагала ничего, она опять сидела в аське.
До конца пары оставалось еще 15 минут. Катька и Алена, окончательно охамев, разговаривали в полный голос.
-Ну, вот, дискотека была! В меня там конкретно водки влили, я вообще никакая была,- рассказывала Алена,- мне рассказывали, что я в зал вообще еле вошла… Бля, так стыдно.
-Лён, брешут они все,- успокоила ее Катька,- вот Линка даже на угол магазина упала – и ничего, носит репутацию хорошей девочки!
-Да блин, факт в том, что я все помню! Не знаю, может провалы в памяти какие,- переживала Алена.
-Что?- дошло до Элион,- я упала на угол магазина?..
-Ну да,- пожала плечами Катька,- было дело.
-Я с вами больше гулять не пойду,- «закодировалась» Элион и положила телефон в карман,- что еще было?
-Ну, по тебе не было видно, что ты пьяная, но глаза у тебя были шальные,- ответила Катька,- а вот Лёнка…
-Можешь не продолжать!- подняла руки Аленка,- знаю, все знаю!
Преподаватель с интересом посмотрел на них, но все равно притворился, что ничего не слышит. Девушки вообще не обращали на него внимания.
-Постойте, постойте!- воскликнула Элион,- а что это был за парень… Такой депрессивный, в клубе еще кто – то из вас пытался ему глазки строить…
-А, это,- скучно махнула рукой Алена,- это Максим… этот, как его… Ну, Кать! Ты же помнишь!
-Макс Петров,- вспомнила Катька,- да, был такой. А что?
-Да это с ним похоже я в коридоре целовалась,- поникла Элион,- только вспомнила…
-Ты только своему не говори, правдивая ты наша,- тоном учительницы сказала Катька.
-Ой, бля, Кать, она ж не дура,- проворчала Алена,- это я дурра. Напилась и теперь ничего не помню.
-Мы тебе поможем вспомнить!- с готовностью сказала Катька и приготовилась слушать.
-Ну вот что ты собралась слушать?- раздраженно спросила Алена,- я же сказала – ничего не помню.
Элион вздохнула.
-Слушайте, а может сегодня тоже куда – нибудь рванем?- предложила Катька и у нее заблестели глаза.
Прозвенел звонок.
-Ну так как?- спросила Катька.
-Мне пох,- ответила Алена.
-Освобождаем кабинет!- громко сказал преподаватель, будто не давая Элион ответить на предложение Катьки.
Катька и Алена ускользнули первыми, Элион как всегда собралась последней. Уже открывая дверь, она услышала:
-Балакирева, подожди.
Элион удивленно обернулась. Не старый преподаватель смотрел на нее, внимательно, будто старался угадать то, о чем она думает.
-Андрей Геннадьевич, что вы хотели?- спросила она, подойдя к его столу.
Он с интересом развернулся на стуле и спросил:
-Что ты ответишь на предложение Ахметовой? Извини, я все слышал.
-Ну, наверное, да,- ответила Элион,- а что?
Андрей Геннадьевич нервно отложил в сторону ручку и сказал, глядя в окно:
-Конечно, напиться и погулять, ты всегда ответишь за себя,- хочется. Но ведь в жизни много разного другого, что может доставить массу полезного и впечатляющего… Это твое дело, я не могу в него лезть, но я скажу тебе одно: может, тебя ждет великое будущее, может – ничего не ждет, но все равно старайся прожить каждый день как последний… Хотела бы ты в последний день своей жизни напиться и ничего не помнить?
Элион, пребывая в легком недоумении от его слов, ответила:
-Наверное, нет.
-Правильно. В последний момент ты не будешь помнить того, о чем хочется вспомнить в последний раз,- задумчиво произнес Андрей Геннадьевич и будто очнулся,- все, Балакирева, иди, сейчас ко мне группа придет, мне надо работать.
-Досвидания…- попрощалась Элион и вышла.
-Пока,- ответил ей Андрей Геннадьевич и опять задумался.
За дверью на Элион набросились взбудораженные Катька и Алена.
-Что он тебе говорил? Зачем позвал?
-Да так, у меня там оценки плохие,- отмахнулась Элион,- и вот что: я не пойду сегодня с вами. Ладно?
-Ну как хочешь,- пожала плечами Алена.
-А давайте с последней пары уйдем?- предложила неугомонная Катька.
-Давай,- согласилась Элион.
-Мне пох,- отозвалась Алена.
И они  пошли к раздевалке.


«Точка отсчета» 2 октября.
Макс проснулся в обед совершенно разбитым. Башка раскалывалась, тело ломило, он практически не помнил вчерашнего дня, начиная с клуба и заканчивая  тем, что уснул не раздевшись.
Придерживаясь за стенку, он медленно пошел в туалет. По дороге увидел свой разбитый телефон. Панель отвалилась, экран разбился. Нечего и говорить – дозвониться до друга и попросить его приехать с рассолом было невозможно. Домашнего телефона не было.
В туалете его вырвало. Никогда еще ему не было так плохо. Подумав о телефоне, что – то еще защемило в его сердце. Нет, телефона было не жалко, сам виноват. «Меня же Марина бросила!..»- вспомнил он. Ему захотелось опрокинуть в себя бутылку водки, опять заснуть, все забыть и проснуться счастливым, беззаботным человеком, которым он был когда – то… до вчерашнего дня.
На кухне в раковине громоздилась гора немытой посуды. В холодильнике не было ничего, кроме бабушкиных соленых грибов и кабачковой икры. И еще открытая банка сгущенки. На столе лежал черствый хлеб… Вот она, самостоятельная жизнь.
-Епт,- ругнулся Макс и сел на стул. Идти к родителям в таком виде было стыдно. Отец опять будет унижать, что такое – сякое он пьяное существо, жизни еще не знает, а мать будет ахать и охать, выяснять ночевал ли ее сыночек дома, не валялся ли всю ночь в канаве, не потерял ли опять ключ от домофона и как всегда, в следствии этого, не просидел ли всю ночь у подъезда, ожидая первых «собачников». Короче, к родителям не хотелось.
За окном был обычный осенний день. Поздняя осень, голые деревья, тяжелое, серое небо, мутное солнце, заволоченное тучами. Макс открыл форточку и закурил. Со двора раздавались детские крики, скрежет старой карусели… Население дома было относительно молодое, у всех были семьи, дети, родственники. Был небольшой, традиционный контингент бабушек, сидящих на лавочках у подъезда. В этом доме, наверное, один Макс был одинок и проводил время со своим отражением в зеркале…
В дверь кто – то постучал. Макс затушил сигарету и, выкинув ее в форточку, пошел открывать дверь. На удивление, дверь была не заперта.
За дверью стояла незнакомая ему девушка с большим пакетом. У нее были длинные, белые, явно крашеные волосы, лисьи глаза и длинный нос. Роста она была невысокого, тем не мене Макс на нее смотрел сверху вниз.
-Привет,- поздоровалась она,- как ты?
-Я?- опешил Макс,- норм, пока живу… а что?
-Ну, я вот тут…- засмущалась девушка,- я тебе покушать принесла…
-Доставка еды на дом что – ли?- не понял Макс.
-Ну что – то типа того,- пожала плечами девушка и протянула ему увесистый пакет.
-Э… только тут такое дело…- Макс почесал макушку,- денег на данном этапе нет…
-Зачем мне деньги?- искренне удивилась девушка.
-Ну так… фирма требует наверно,- ответил Макс.
-Какая фирма?- улыбнулась девушка,- я твоя соседка снизу, мы вчера познакомились.
-Да? Я не помню…-замялся Макс,- ну, ты входи, еще раз познакомимся…
Элион вошла в знакомую ей прихожую и сняла куртку.
-Сапоги можешь не снимать, у меня грязно,- предупредил ее Макс, и они пошли на кухню,- ну так как говоришь тебя зовут?
-Элион,- отозвалась она.
-Элион… Красивое имя,- сделал вывод Макс и закрыл форточку.

2 октября.
Больше шести часов Карина протряслась в электричке. На четвертом часу нижегородская связь на телефоне окончательно пропала, делать было нечего.
Карина никогда не была в Москве и сейчас, выйдя на шумный, слишком многолюдный вокзал, она просто потерялась. Осталось надеяться на ее виртуального знакомого, который должен узнать ее по фотографии.
Карина встала около какого – то столба и закурила. В жизни было две самые нелюбимые вещи – ждать и догонять. Вообще, это народная мудрость – самые ужасные вещи и есть – ждать и догонять. Никого в жизни Карина еще не догоняла, а вот ждать приходилось часто, может даже она уже и привыкла к этому но сейчас ее раздражало то, что вирта не было видно! Его не было. А они договорились, что она будет стоять около прибывшей электрички…
Паренькова вздохнула. Она совершенно невыносима. Сбежала от учебного процесса, недерзила учительнице, стащила деньги из семейной копилки и уехала в Москву… Но эта не беда, через семь часов идет электричка до Нижнего Новгорода, на ней она и уедет. Ох, какой нагоняй ей будет!.. Но Карине не хотелось об этом думать. Выкурив сигарету, она начала смотреть по сторонам. Вокруг было много, даже слишком много людей, глаза просто разбегались, и, даже если бы она очень сильно захотела увидеть своего виртуального друга, то не увидела бы ни за что.
Около нее медленно прошел панк с телефоном. Он явно кого – то искал. Обернувшись, он увидел Карину и, сравнив ее с чем – то в телефоне, подошел и сказал густым голосом:
-Карина, типа из Нижнего, на рок – концерт?
-В точку,- кивнула Карина,- а ты Андрей?
-Нет, я Гриндерс, Андрей не смог придти,- ответил Гриндерс, - да и вообще, какая тебе разница? Пошли.
-Куда?- насторожилась Карина.
-К Андрею,- сплюнул Гриндерс,- он на площади нас ждет. Только он не Андрей, а Славик.
-Стоп, Гриндерс, я никуда с тобой не пойду!- вырвалась Карина,- покажи фото. Мое.
Гриндерс с готовностью подставил ей телефон. На Карину смотрела совершенно незнакомая девушка, несомненно, похожая на нее, но не она.
-Бля, слепой что – ли!- разозлилась Карина,- это не я!
-Ты чего гонишь,- наехал на нее Гриндерс,- пошли, поздняк уже,- и он, схватив ее за руку, потащил через вокзал.
-Ты идиот что – ли!- кричала Карина, вырываясь,- я сейчас на помощь позову!
-Че тупая какая,- проворчал Гриндерс,- тут Москва, всем на всех насрать, так что ори сколько хочешь.
Тут Карине стало по – настоящему страшно. Вместо знакомого Андрея пришел какой – то Гриндерс и теперь ведет ее по незнакомой улице, по незнакомому городу…
Карина смирилась.
-Ты очень торопишься?- спросила она, поравнявшись с ним, чтобы он перестал ее тащить.
-Не очень, времени еще полно,- ответил Гриндерс,- дофига.
-Тогда может посидим где – нибудь?
-Не, давай прогуляемся. Я на улицу неделю не высовывался. И сто лет в Москве не был. Ты тут первый раз?
-Да,- честно ответила Карина,- и то случайно… Тебя как по – настоящему зовут?
-Тебе нафиг? Гриндерс и все. Все равно наше знакомство ненадолго.
-Почему ты так решил?
-Потому что ты мне не нужна. Сейчас Славке передам и все.
Гриндерс говорил спокойно, равномерно, будто пытался доказать то, что действительно знал.
-Извини, выйдет облом,- пожала плечами Карина,- никакого Славки я не знаю.
-Да мне пох на это.
Гриндерсу было давно на все наплевать. Наверное, с того момента, как в его жизни  не стало ее… Каждый день был похож на другой, Гриндерс не наблюдал смысла утра, в котором просыпался, смысл курения, без которого не может… Город смотрел на него холодными глазами и оценивал его состояние холодным разумом провинциального города, где много таких, как он и других людей, с другими проблемами… Город мелькал серостью многоэтажек и скоростью машин. Сегодня было то же самое утро, сухой кактус, голодный друг – кот…
Уже начинало неприятно темнеть.  По Москве зажигались огни. Найти с Гриндерсом общий язык так и не удалось. Гуляли они долго, Карина уже изрядно устала и проголодалась. Посмотрев на часы, она сказала:
-Блин. Ты как хочешь, но я опоздала на электричку.
Гриндерс промолчал.
-Слушай, мы гуляем уже около шести часов, а ты меня никуда не привел и никакого Славки я не наблюдаю!- продолжила Карина, внутренне начиная закипать.
-Лоханулся я,- сообщил Гриндерс и, сев на скамейку, закурил,- у друга знакомую Кристина звали, попутал я.
Карина бессильно опустилась рядом с ним на скамейку и хлопнула себя по коленям.
-Из – за тебя я целый день шаталась по Москве и теперь опоздала на электричку,- она достала сигарету,- дай прикурить.
Гриндерс щелкнул зажигалкой, Карина затянулась и отвернулась от него.
-Извини,- вдруг сказал Гриндерс.
-Ничего, пустое,- быстро сказала Карина,- я просто целую ночь проторчу в незнакомом городе, ничего!..
Гриндерс немного помолчал и опять сказал:
-Не расстраивайся… Просто у меня девушка погибла… Я уже месяц хожу такой… Короче, на все пофиг…
Паренькова повернулась к нему и опустила руку с сигаретой. Она внимательно смотрела на его профиль, на блестящие глаза… И вдруг ей защемило сердце.
-Гриндерс, я не расстраиваюсь… Я вообще никогда не расстраиваюсь…
-Замолчи,- прервал ее Гриндерс,- не тараторь… Если я виноват, я все исправлю. Сначала пойдем гулять дальше, а потом продолжим где – нибудь еще.
И он, взяв ее за руку, повел по освещенной улице…

-Ну вот, значит, пойду искать свою машину,- сообщил Макс, жадно кушая пирог.
Элион уже совсем убедилась в том, что позавчера в клубе целовалась именно с ним, а вчера в полумраке не узнала и не обратила внимания, причем сама была немного пьяна, хмель не совсем выветрился… Да, несомненно, это был он – Макс Петров.
-Понятно,- задумчиво сказала она.
Макс, который теперь относился к ней дружелюбно, уже успел ей все о себе рассказать. Он пытался отвлечься от мысли о том, что его бросили, и всеми силами пытался шутить, непринужденно разговаривать…
За окном темнело.
-Извини, мне пора,- поспешно встала Элион,- у меня встреча…
-Ну да, конечно иди,- спохватился Макс,- мне тоже уже пора за машиной.
Они быстро распрощались, и Элион, немного смутившись, спустилась на свой этаж. В квартире кроме старого деда, участника Великой Отечественной Войны, не было никого. Он сидел в кресле – качалке и с серьезным видом читал газету. Элион, все еще смущавшись, вошла в комнату и, посмотрев на деда, напрямую спросила:
-Дедуль, если бы ты вечером целовался с девушкой в клубе, то стал бы, допустим, через два дня притворяться, что не помнишь ее?..
Дед, совершенно сбитый с толку таким странным вопросом, поднял на внучку глаза и, спустив очки на нос, ответил:
-Нет, Ангелина, я бы не стал так поступать. Зачем это надо? В мое время были очаровательные, милейшие девушки, которых не хотелось обижать… Кстати, одной из них была твоя бабушка. Я читал ей Пушкина, Есенина…
-Ну нет, то было тогда,- не согласилась Элион и села на диван,- представь, что ты сейчас молодой, пришел в клуб потусить, а там… Ну, спьяну начал целоваться с первой попавшейся девушкой. Ты бы притворялся, что не узнал ее, если бы вы встретились еще раз?
Дед подумал, сложил газету и внимательно попросил на Элион. Его добрые глаза смеялись, а Элион, понимая, что если она сейчас убежит от его взгляда, то он что – то заподозрит.
-Конечно, я бы не стал так делать,- наконец ответил дед,- при встрече я бы просто не подал вида, что между нами что – то было, чтобы не смущать ее… Вопрос исчерпан?
-Ага,- задумчиво ответила Элион и покинула комнату.
Она почему – то решила позвонить своему парню…  Или не парень он ей, так, бегает за ней. Уже два месяца. Нет, сегодня она с ним никуда не пойдет.
У него стоял автоответчик. Элион, довольно грубо, сказала, что сегодня пусть он ее не беспокоит, она будет сидеть дома. Конечно, она наврала. Она хотела сходить на свое любимое место, где ее душа обретала покой…

Гриндерс давно отключил телефон, чтобы не звонил Славка, который уже был на рок – концерте.
-Вот теперь пойдем на Красную площадь,- сказал он Карине, когда они, веселые, но не очень уставшие, нагулялись по улицам Москвы.
-А что там есть?- поинтересовалась Карина.
-Как что! Ленин, например,- ответил Гриндерс,-ну, если не удастся на него посмотреть, то завтра сходим. Я тебя на вокзал провожу… мы же теперь друзья?
-Конечно!- воскликнула Карина и положила руку ему на плечи.
-Угарная ты девка!- ответил он ей и положил руку ей на талию. Карина не сопротивлялась, и они, в обнимку, пошли на Красную площадь.
Москва – странный город. Улицы, как лабиринты. Светло, как днем, а поднимешь голову – черное небо. Карине это было удивительно, в ее небольшом провинциальном городке не было такого количества огней, людей, машин… Если бы она была тут одна, она бы села на скамейку и никуда бы не сдвинулась до тех пор, пока родители не объявят ее в розыск. Но с Гриндерсом она была готова идти куда угодно и совершать какие угодно поступки.

Довольный Макс, одевшись потеплее, вышел из квартиры. У него было на редкость хорошее настроение.
Он спустился по ступенькам и подумал, что забыл спросить у Элион номер ее квартиры…
Около подъезда он столкнулся с Мариной.
-Опа!- удивился он,- чего хотим?
Вид у Марины был виноватый.
-Максим, извини меня пожалуйста за вчерашнее…
-Хватаешься за меня, как за последнее бревно в океане,- усмехнулся Макс. Ему вдруг стало смешно.
И вот так было каждый раз. Она его бросала и опять возвращалась, он ее прощал и некоторое время все было хорошо, а потом все шло по тому же кругу…
-Я не хвататюсь, я люблю!- Марина крепко схватила его за руку. Она, похоже, начала понимать, что прощения ей не выпросить, но все равно не теряла на это надежды.
-Ну вот, хватаешься же,- и Макс ненавязчиво высвободился от ее руки,- может, все – таки опять словишь случайного знакомого? Зачем я тебе? Маленький, пьяный, больной и без машины?
Марина стояла не в силах что – либо ответить ему. Ее лицо было совершенно несчастным.
-Я тебе нужен, чтобы ты самоутвердилась за счет меня?- спросил Макс,- извини, я такие услуги больше не оказываю. Все, мне пора, бывай!
Он пошел на остановку, даже не обернувшись. Он ее, похоже, разлюбил. А была ли это любовь? Спорный вопрос…
   Слова и жизнь порою совпадают,
   Удар судьбы любовь обычно терпит,
   Но чувства есть, они не угасают-
   И лишь огонь любви со временем померкнет…
На мосте машины, конечно же, не было. Очевидно, утром ее забрал эвакуатор.
-Невезуха!- расстроился Макс и пошел по дороге. Почему – то на душе было легко. Не весело, но достаточно легко. Марина причинила ему слишком много страданий, теперь же он освободился от этой тяжести. Она его прижимала к земле… Теперь ему хотелось что – то сделать, что – то такое, что принесло бы счастье не только ему, Максу, но и всем, без разницы, пусть этими всеми будут и Марина, и водитель эвакуатора…
Идя в таких раздумьях, не разбирая пути, Макс совершенно случайно оказался на Красной площади. Он не любил это место. Не любил и красный цвет. Не любил Мавзолей. Макс считал, что пролетарского вождя надо было просто похоронить у стен Кремля, но бальзамировать!.. Чтобы люди ходили и глазели на труп… Кто – то однажды пошутил, что неприятности в стране оттого, что Ленин в Мавзолее лежит не по фэн – шую. Злоба дня…
На ступеньках Мавзолея сидели слишком веселые парень и девушка, примерно возраста Макса. Пили пиво и о чем – то очень громко разговаривали, хохотали. Сначала Макс хотел к ним присоединиться, но потом передумал. Парень панк… А между панками и рэперами уже давно идет война – не война, но неприязнь…
По площади медленно продвигалась маленькая фигурка. Макс узнал Элион. «Ну хоть одно знакомое лицо!»- подумал он и пошел ей навстречу.
                ***

-Элион!- он протянул ей руку,- вот мы и встретились опять.
Элион не подала Максу руку. в этот вечер она хотела побыть одна, а Макс в эти планы не вписывался…
-Слушай, ну что ты так?- забеспокоился Макс.
-Да так, настроения нет,- отмахнулась Элион и, натянув на уши шапку, прислушалась,- блин. Это что, у меня в ушах гудит?..
Сквозь гул вечерней Москвы пробивался какой – то посторонний, не похожий ни на что, гул… Потом где – то вдалеке, очевидно, далеко за Москвой, раздался щелчок…
«Ядерным называется оружие, поражающее действие которого основано на использовании внутриядерной энергии, выделяющейся при цепной реакции деления тяжелых ядер некоторых изотопов урана и плутония или при термоядерных реакциях синтеза ядер изотопов водорода. Ядерный взрыв сопровождается ударной волной, световым излучением, проникающей радиацией,»- промелькнуло в голове у Элион. И тут она услышала странный свист…
-Ложись!- Элион схватила Макса за руку и повалилась на землю. Макс за ней.
Все происходило мгновенно… Макс и  Элион, уткнувшись лицом в покрытие площади, прищурили глаза…  Им показалось, что всю площадь осветило, свист приближался, их  несильно прижало к земле, послышался треск, что – то обвалилось…
-Что такое?!- закричал оглушенный Макс.
Элион не хотела ни секунды верить в то, что сейчас собиралась сказать…
-Ядерный взрыв!..
-Что?- Макс все понял.
-Бля, какой еще ядерный взрыв?!- послышался сбоку незнакомый голос. Макс повернул голову и увидел лежащих рядом тех двух, что пили у Мавзолея…
-Что за хрень! Что за взрыв!?- неистовствовала девушка.
Это была Карина Паренькова.
-Ядерный,- повторил Гриндерс, парень – панк…
                ***
Больше не сказав ни слова друг другу, она лежали. Лежали очень долго, боясь поднять голову и увидеть что – то ужасное…
-Они живые?- раздалось откуда – то сверху. Кто – то пнул ногой Элион, лежащую скраю.
Элион, он неожиданности и накопившегося страха, вскочила, и , посмотрев глазами, полными сумасшествия, бросилась через площадь, перепрыгивая через осколки кирпичей…Два патруля, измученный и больные на вид, посмотрели ей вслед. Тут вскочила Паренькова и с криком:
-Девчонка, ты куда!- кинулась за Элион.
Почти одновременно сорвались с места Гриндерс и Макс. Патрули только присвистнули и, позвав санитаров, пошли дальше по площади, распинывая кирпичи и осколки.
Верхушки домов были сорваны. Людей на площади было много, но живых было единицы…
Элион бежала по улице. Были редкие прохожие. За ней бежала спортсменка Паренькова, на крик ей не хватало сил. За ними наравне бежали Макс, путаясь в широких штанах, и Гриндерс, размахивая черным плащом.
Элион бежала, из глаз текли слезы, она их иногда утирала рукой. Ей было страшно и нет, она не знала что делать, но знала куда идти, куда бежать, где ей все расскажут и все объяснят… Она не обращала внимания на то, что за ней бежит Макс и двое незнакомых, но и то, что они увязались за ней – ей было на руку…
-Девчонка!- на последних силах выкрикнула Карина,- я не знаю… как тебя зовут… Остановись!
-Нет, нет…- шептала Элион,- и не проси….
Она резко свернула за угол.
-Если… ты струсила, то… Я тебя поймаю и тебе будет плохо!- пообещала Карина.
А Элион и не думала трусить. Она бежала в военкомат.
Добежав, она припала к двери и, тяжело дыша, начала дергать за ручку.
-Откройте, откройте….- как в забвении шептала она. Тут до нее дошло, что двери открываются в другую сторону и она, ворвавшись в холл военкомата, закричала:
-Кто – нибудь! Отзовитесь!
Ей отвечало только эхо.
Сзади скрипнули двери. В холл вбежала запыхавшаяся Карина. Она, тяжело ступая, подошла к Элион и, взяв ее за плечи, злобно прошипела:
-Кто тебя дернул?.. Куда ты нас привела?..
-В военкомат…
Для ворвавшихся в холл парней это слово было больным… Макс хотел скосить от армии по – тихому, может где – нибудь скрыться, может по здоровью что – нибудь выдумать…
Хватка Карины ослабла.
-Ты думаешь все так серьезно?..
-Не знаю… За этим я сюда и пришла,- ответила Элион.
Парни молчали. Было похоже, что они ничего не понимают.
-Это ядерная война?- спросил Гриндерс.
-Да,- донеслось из глубины коридора.
Все развернулись.
                ***