Считая - разве пересчитать...

Из трубы поднимался дым, и на запад летели какие-то птицы, а он всё хотел узнать число Фонарщиков в Городе, и постоянно оно не сходилось.

Вот несколько фонарей на Главной Площади, в переулках вокруг, в маленьком сквере, где старушки ждут голубей. Занимается ими благообразный седой господин, который вежлив, и при встрече всегда приподнимает в знак приветствия шляпу. Вот фонари на набережной, вдоль реки, длинные, на узорчатых кованых ножках. В начале, или в конце её обычно сидит другой из Фонарщиков – веселый и молодой; чаще, как всё обойдёт – то и с гитарой, в кругу молодёжи, которая хлопает и смеётся. Еще есть молчаливый Фонарщик из Парка Фонтанов, и тот, который зажигает огни у церквей, улыбчивый, стройный, голубоглазый. В Нижнем Городе живёт тот, который по совместительству булочник, и шарф его всегда еле слышно пахнет корицей, а рукав обсыпан мукой.

Но всё же, Переписчик их никак не мог сосчитать. Иногда (ладно, пусть будет частенько) встречал он кого-то другого из них. То белозубого парня на Пристани Рыб, то незнакомца на Старом Пути, и даже в одной из вечерних кофеен, где свечи танцуют в стекле настольных лампад – хозяйка светло и загадочно улыбалась…

И каждый из них при встрече мог затеять самый приятственный разговор, от которого буквально не оттащить себя за уши, а тем более, у каждого же при себе находилась фляжка, а в ней – невероятнейшее вино, и Переписчик возвращался домой лишь к рассвету, лёгкий, светлый, и как будто бы даже немного пустой.

И так текли дни, таяли тёмные ночи, поднимался дым из трубы, летели на Свет незнакомые птицы, и кто-то всегда ему тепло и приветливо улыбался, а Фонарщики…. Фонарщики же потихоньку, пока не видит никто, подмигивали друг другу)