Если бы знать... Часть 8

8.

Алешка родился недоношенным, семимесячным. Он был маленьким, слабым, весил всего килограмм и семьсот грамм, кормить его не приносили, Женька только сцеживала для него молоко. Мальчик лежал в кювезе, сморщенный и некрасивый, но для нее он был красивее всех, и она уже тогда поняла, что сын – копия своего отца. Женьку выписали через неделю, она, действительно, была здоровой женщиной, а Алешку оставили в роддоме. Сначала Женьке сказали, что на две недели, потом его перевезли в детское отделение клинической  больницы, и там он оставался еще полтора месяца. Два месяца она дважды в день относила сыну сцеженное молоко. Алешка прибавлял в весе неохотно. Рефлексы у него были слабенькие, родничок зарастал медленнее, чем надо. Но все же, через два месяца после рождения, Женьке, наконец, разрешили его забрать домой.
Владимир приезжал среди недели на два-три дня, а на выходные уезжал в деревню, вести дискотеки и какие-то кружки в клубе. О том новогоднем инциденте они не вспоминали, но все же холодок отчуждения так и остался между ними.
Алешку из больницы они забирали вместе. Дома, развернув сына, Владимир недовольно нахмурился и отвернулся, скривив в усмешке губы.
- Чего он такой мелкий и сморщенный? – спросил он жену.
- Володя, он же семимесячным родился, потому и маленький, и худенький, - улыбаясь, примирительно прошептала Женька, - ничего, теперь мы дома, мы поправимся, все будет хорошо, - приговаривала она, пеленая сына.
- Родить и то вовремя не смогла, - прошипел он ей в ухо.
- Тебе спасибо, - тихо ответила Женька, повернувшись и глядя ему в глаза.
- Ты не вали с больной головы да на здоровую! А что было – помни и место свое не забывай, - ответил ей Владимир и вышел из комнаты.

***

А жизнь продолжалась, и все шло своим чередом…

За зимой пришла весна, потом лето…
В июне Алешке исполнилось полгода.
Он вырос, удивительно быстро набрал вес и выглядел даже крупнее своих ровесников, только совсем не мог сидеть и почти не спал днем. К вечеру, когда мать приходила с работы, Женьке казалось, что у нее вот-вот оторвутся руки, потому что лежать в кроватке сын тоже не хотел, а нужно было и сготовить, и убраться, и постирать, и контрольные сделать – она перевелась на заочное отделение, чтобы не брать академический отпуск.
От матери помощи в уходе за ребенком было мало. После перенесенной операции, видимо, произошел какой-то гормональный сбой в организме, она сильно поправилась, появилась одышка и стали сильно болеть ноги. Поужинав, она обычно возилась с внуком, пока Женька убирала со стола и мыла посуду, потом принимала душ и шла в свою комнату – полежать, почитать книгу, посмотреть новости по телевизору. По выходным, правда, она выходила погулять с Алешкой часа на два.
А еще по выходным приезжал муж. То ли потому, что они так редко виделись, то ли потому, что Алешка стал таким крепеньким и очень на него похожим, то ли он осознал свою вину, но Владимир стал добрее и терпимей относиться к жене. Он старался помочь ей по хозяйству, ходил с ней в магазин за продуктами, привозил из деревни от родителей мясо, масло, творог, молоко и играл с Алешкой, давая отдохнуть Женькиным рукам.
Когда он поднимал сына над головой и щекотал ему носом животик, тот так заливисто и звонко смеялся, что у Женьки от счастья слезы наворачивались на глаза. Конечно, она все ему простила. И опять их ночи были полны страсти, и ей казалось, что она любит его теперь еще сильнее, чем после свадьбы.
Он приезжал в пятницу вечером, а в воскресенье уезжал. Но они уже решили, что лето они проведут в деревне, у Володиных родителей, а в сентябре он вернется в городскую школу, в которой работал раньше.
В июне Женька сдала очередную сессию и перешла на четвертый курс.
В день, когда Алешке исполнилось шесть месяцев, она пошла с ним на прием к участковому врачу – взвесить малыша, измерить, проверить рефлексы и выписать детское питание с молочной кухни. Осмотрев мальчика, врач направил их к невропатологу. Невропатолог, в свою очередь, направил их  к психоневрологу. А психоневролог поставил Алешке неутешительный диагноз: отставание в умственном и физическом развитии. Женька чуть не плакала.
- Может быть, вы ошиблись? – спросила она у врача, - вы посмотрите, у него же ничего не болит, он веселый, ручки-ножки в порядке, что с ним не так?
- Мамочка, вы успокойтесь и выслушайте меня внимательно, - ответил врач, - сожалею, но я не ошибся. Ваш мальчик не может сидеть, у него повышенный мышечный тонус и он не сможет в положенный срок самостоятельно стоять и ходить. Посмотрите, как напряжены его ручки, особенно пальчики и кисти рук, а ведь от их подвижности зависит и развитие речи ребенка. Я назначу вам курс лечения, будете ходить с ребеночком на электрофорез и массаж, а через десять дней придете ко мне на прием.
Из поликлиники Женька пошла не домой, а в парк, где обычно гуляла с сыном. Алешка лежал в коляске, улыбался, болтал ручками и ножками, а Женька думала: «Если бы знать… Если бы знать! Нет, это все неправда, этого просто не может быть! Он здоровенький и умненький мальчик, и все у нас будет хорошо!». Алешка заснул, и она присела на скамейку. Минут через десять к ней присоединилась женщина с ребенком, сидящим в летней коляске.
- У вас кто, девочка? – спросила Женька.
- Да-а, Машенька-а, - улыбаясь, напевно ответила она.
- А сколько ей?
- Мы уже большие, нам уже полгодика. А вашему, наверное, уже месяцев восемь, да? Уже ползаете? – продолжала улыбаться мамочка.
- Ой, простите… Нам уже пора домой, а то папа нас заждался, - заторопилась Женька.
А в душе ее поселился страх. Через три дня должен был приехать Владимир и забрать их с Алешкой в деревню. КАК сказать мужу, что сыну назначили лечение, что они не могут с ним поехать? Только – только все у них наладилось, Володя гордо называл сына «мой богатырь», и вот – отстает в развитии… «Что же делать? – думала она, - если бы знать… если бы знать…Господи, если бы знать…».
А Алешка спал.