Твой шанс в жизни

   

 



      К старости мартышка не только слаба глазами стала, она еще превратилась в весьма сентиментальную особу. Стала задумываться о своей прожитой жизни и переосмысливать всё с ней произошедшее за эти долгие годы. Давать оценку событиям раньше было не в ее правилах, но со временем, видимо, многое переменилось. Когда-то безмятежный сон ее сменился долгими часами бессонницы, и чтобы чем-то их заполнить, она стала вспоминать …. Вот так и я.

     Далеко не каждому из нас в жизни выпадает свой шанс. И что обиднее всего, не все его используют, как надо. У меня, к примеру, таких шансов в жизни было немало. И почти ни в одном случае я толком так и не воспользовался ими. Отчего это зависит? Я много думал на эту тему и пришел к заключению, что все это, в первую очередь, зависит от наличия в тебе некого стержня. Откуда он берется, как образуется, мне это не ведомо. Но в течение жизни этот стержень обрастает в тебе такими важными человеческими свойствами, как воля, стремление к чему-то важному для тебя, да мало ли чем еще. Всё зависит от того, с кем ты имеешь дело. Чтобы разобраться во всем этом я пытался в течение многих лет анализировать те события, которые происходили непосредственно со мной. И вот, в результате этого самоанализа, пришел к убеждению, что во мне-то как раз этого важного стержня нет. И как это ни печально осознавать, вряд ли кто-то мне сможет в том возразить. Взять, к примеру, такое человеческое свойство, как стремление к чему-то.  Да, оно является для многих важной движущей силой. Ведь для исполнения твоих желаний в целом ряде случаев очень важно, чтобы ими руководила некая воля, причем, желательно, твоя. Без неё трудно рассчитывать на то, что всё сбудется именно так, как ты бы того желал. Более того, именно благодаря  той конструкции, которая образуется в тебе вокруг твоего «жизненного стержня», ты начинаешь понимать, что же в твоей жизни самое главное, к чему тебе надо стремиться. Короче, к чему это я все излагаю? А вот к чему. Войдя в преклонный возраст, когда в жизни твоей превалирует уже не активное действие, а анализ происходящего, или уже прожитого ранее, совсем по-другому оцениваешь свершившиеся в прошлой жизни события. Именно благодаря такому анализу, ты порой убеждаешься, какую глупость в своей жизни ты совершить смог в  важный для тебя момент. И хотя прошлое не воротишь и не изменишь, ты снова и снова можешь возвращаться к событиям многолетней давности как последний мазохист.
     Закончив школу, я как и хотел, поступил в ЛГУ на биофак. Я грезил морем, изучением жителей морской пучины и представлял свою будущую жизнь, проходящей в суровых условиях постоянных экспедиций. Позже, жизнь, правда, расставила всё по своим местам. Многое сложилось совсем не так, как я того ожидал. Но в те далекие годы я этого еще не знал, был полон иллюзий и  романтических устремлений.
   И вот после того, как были сданы все экзамены за первый курс и начались студенческие каникулы, я отправился в Крым, поближе к морю. За плечами у меня был большой рюкзак, основной объем которого занимали ласты с маской, а также кинокамера и  кинобокс с крылышками, как у аэроплана, для съемки под водой. Я собирался пройти по крымскому побережью, снимая подводных обитателей на кинопленку и ночуя под открытым небом. Раньше я здесь не бывал, но много читал об этих местах, в том числе и о здешнем подводном мире. Естественно, мне очень хотелось увидеть всё это собственными глазами. Как и ожидалось, я провел здесь совершенно удивительные две или три недели.  Палатки у меня не было, зато был большой кусок палаточной ткани, который я расстилал на земле в местах своего ночлега или заворачивался в него, если было холодно. Случалось, например, что быстро спускающаяся на землю темнота, заставала меня где-нибудь в горах, и я устраивался спать при свете луны и ярко горящих звездах южного неба, а утром обнаруживал,например, что моё лежбище окружено со всех сторон норками  тарантулов. По счастливой случайности ни один из них меня так и не укусил. Видимо, для них я тоже представлял немалую угрозу, и их не тянуло ко мне приближаться. Так или иначе, каникулы заканчивались, и надо было возвращаться домой. Но с транспортом в те годы, когда советский народ свободно ездил в Крым на летний отдых, проблемы были очень даже серьезные. Особенно, если ты не обладал какими-либо привилегиями. Короче,  получалось, что единственным выходом из создавшегося положения, оказался вариант c переходом от Феодосии до Ростова на Дону, на  палубе большого теплохода, название которого я, естественно, забыл. Здесь я и познакомился со Светланкой.
     Надо сказать, что хоть на Юге ночи и теплые, все же на палубе теплохода, продуваемой со всех сторон, оказалось довольно прохладно. К вечеру, когда народ с палубы разошелся по каютам и забился в разные щели, я соорудил подобие палатки из своего куска брезента, перекинув его через какой-то канат. А поскольку у меня еще было и легонькое одеяльце, устроился я, можно сказать, по-царски. Задолго до того, невдалеке, я приметил одиноко стоящую девчонку. Девочка была небольшого роста, складненькая и примерно моих лет. Глаза большие, карие и слегка раскосые – Гутиэре, ни дать ни взять. Это было нежнейшее существо, а в глазах ее, таких бархатных, когда она глядела на тебя, можно было утонуть.  Как я правильно предположил, она гостила у какой-то своей подружки, в Феодосии, и теперь ей надо было добраться до Ростова, где у нее жил отец. Все это я узнал у нее немного позднее. А пока, она зябко куталась в свою тоненькую кофточку, стоя на палубе. Разумеется, я не смог остаться в стороне и предложил ей разделить со мной сооруженное мной убежище. Немного поболтав с ней, и дав ей понять, что не собираюсь покушаться на нее или ее поклажу, я пригласил ее в свою «палатку». Ночь мы так и провели под навесом, тесно прижавшись друг к другу, под тоненьким одеяльцем.  И девочка была спасена от  ночного холода. А я сразу почувствовал, что она мне очень нравится. Видимо, и она как-то сразу расположилась ко мне. Во всяком случае, перед тем как расстаться, в Ростове, мы обменялись адресами и условились писать друг другу письма.
   
   В те годы почта еще не утратила своего значения, как это случилось теперь, и люди во время переписки зачастую, здорово сближались друг с другом. Так было и в нашем случае. Мы всё время после расставания не теряли друг друга из виду. В одном из писем моя Светочка, как я ее теперь называл, написала мне, что очень соскучилась, и пригласила меня к себе в гости, в город Орджоникидзе, что в Северной Осетии. Кто бывал на Кавказе в те времена (да и сейчас, думаю, там мало что изменилось), тот прекрасно поймет, какая обстановка её окружала. Там она жила, борясь за выживание, в этой не простой и, я бы даже сказал, враждебной для неё, обстановке.   Я с радостью согласился. Но, наверное, никто из нас не верил до конца в то, что это действительно может произойти. И вот, сдав сессию, я взял, да и решился отправиться к своей любимой девочке в гости на зимние каникулы.
     Светланка жила одна в однокомнатной квартире, приобретенной её отцом после того, как  мать умерла, а он женился вторично и поселился с новой женой в Ростове. Училась она в местном педагогическом институте, на втором курсе, так же, как и я.  И, не смотря на то, что у неё было много подружек и знакомых в институте, чувствовала себя порой она, наверное, одиноко. А тут я. Вскружил девчонке голову и свалился на нее как снег. 
     Добираться до дома, где жила Светочка, было не просто. Самолет мой прибыл в Минводы уже за полночь. До Орджоникидзе ехать пришлось дальше с несколькими попутчиками, на небольшом микроавтобусике, типа «Латвия», принадлежащем, по-видимому, его водителю. Деньги за поездку водитель машины запросил просто неприлично большие, но мне ничего другого не оставалось, как выложить их за поездку к любимой. Русский в машине оказался лишь один - я, все остальные разговаривали на непонятных мне языках. Ехали часа полтора или два. Слава богу, мне все-таки удалось, в конце концов, с помощью других пассажиров, найти, нужное мне место. Поднявшись по  лестнице на третий этаж дома, что я так долго искал, позвонил в дверь. Часы показывали где-то около двух или трех часов ночи.  Сначала за дверью было тихо. Потом послышались тихие шаги за дверью, и сонный голос  спросил: «Кто там?». Я ответил. Вслед за этим щелкнул замок, и дверь открылась. За дверью стояла русалка в длинной ночной рубашке и с распущенными волосами и, видимо, еще ничего не понимая, глядела на меня. А надо сказать, что в Северной Осетии сделать такое среди ночи может решиться далеко не каждая девчонка.  Я этому даже немало удивился, думал сначала, что мне  придется куковать под дверью до утра. Потом русалка сказала: «Заходи». Через несколько секунд, вероятно, окончательно придя в себя от неожиданности, русалка бросилась ко мне на шею со словами: «Ты все-таки приехал, я даже не верю глазам своим!».  Потом я был раздет и отправлен под душ в ванную. А еще через несколько минут я оказался в теплой постели со своею любимой девочкой.
     Надо ли говорить, какая это была ночь?! Особенно если учесть, что у Светланки еще не было мужчины (да и я богатым опытом не мог похвастать), и она имела строгие принципы в отношении физической близости до свадьбы. Нас отчаянно тянуло друг к другу, но в то же время приходилось сдерживать себя. Вообщем,  ни мне, ни моей русалке в эту ночь уже поспать не удалось, и утром мы встали с постели, слегка осовевшие.
     Светочка оказалась прекрасной хозяйкой, и хотя жила она небогато, дом ее сиял чистотой и везде был порядок. Утром она  накормила меня, и мы отправились с ней в город. Культурная наша программа была составлена ею, и мы смогли даже попасть на какой-то спектакль в местном театре. Время пролетало для нас незаметно, и через несколько дней мне надо было уже улетать в Питер. Девочка моя слегка всплакнула и взяла с меня слово, что буду регулярно писать ей. И я улетел домой.
     А следующим летом мы уже отправились в Крым вдвоем со Светланкой. Поехали с рюкзаками и с палаткой. Причем, я настоял на том, чтобы вещей у нас с собой было минимальное количество. Перемещались мы то на автобусе, то пешком. Побывали во многих интересных местах. Посетили и Алупку с ее Воронцовским дворцом, и Никитский ботанический сад, и Гурзуф. Останавливались на побережье в Алуште, где нам пришлось тушить огонь, подбирающийся к нашей палатке по склону горы. Ездили в Старый Крым, где ходили к могиле Александра Грина, и ели сказочные по красоте и вкусу огромные персики.  А в Коктебеле нас с палаткой согнали среди ночи с горы пограничники, и потом мне пришлось идти на заставу за нашими паспортами. Только однажды мы решили прогуляться вечером по набережной, где играла музыка, а на площадках под открытым небом в ресторанах танцевал народ. Все были одеты соответствующим образом, только мы выглядели по сравнению с ними чуть ли не оборванцами.  С грустью мы поглядели издали на веселящуюся здесь публику, и больше уже сюда потом не приходили. Казалось, всё было прекрасно, но одно меня периодически удручало, - Светланка моя была уж очень домашняя. Она была нежной, ласковой, доброй, словом, такой, какой и должна быть женщина в представлении большинства мужчин, но порой вдруг начинала немного капризничать. Говорила, что ей хочется принять ванну, или хотя бы помыться под душем. – Море рядом, говорил я ей, мойся там, сколько хочешь. – Нет, это не то, возражала она. Но наши полемики ни к чему не приводили. Однажды мы собрались с новыми своими приятелями - одной молодой парой, с которой познакомились в Планерском, отправиться воровать виноград на ближайшие виноградники, в горы. На ногах у большинства из нас были надеты  кеды, или что-то похожее на них. Но у Светланки такой обуви не было, и она пошла в горы в босоножках. Где-то на вершине горы у одной из ее босоножек лопнула, не выдержав нагрузки, лямочка. - Ну, что же мне теперь делать, сказала она, я так не смогу ходить, придется тебе дальше нести меня на руках. Но у меня уже был за спиной мешок с ворованным виноградом, и мне пришлось, наспех починив ее босоножку, предложить ей идти и дальше самой. Конечно, я рад был бы нести ее на руках всю дорогу до палатки, но в воспитательных целях решил быть с нею строгим.  Был бы я тогда, хоть немного поумней, я бы смог всех этих мелочей не замечать…. - Но я был глуп! Бесконечно глуп!
     И вот мы уж возвращаемся в Феодосию. Оказалось, что у Светланки здесь живет закадычная подруга. Она твердо решает остаться там на день, чтобы принять, наконец, ванну и все постирать. Я  же вовсе не хотел терять целые сутки, отсиживаясь у кого-то в гостях в городе, и собрался ехать, чтобы провести последний день перед отъездом в палатке на золотых песках, в нескольких километрах от Феодосии.  Но Светочка меня отпустила только после того, как забрала у меня всё грязное белье, дабы постирать. Нет, думал я, отсиживаясь один в палатке рядом с подобранной там, на пляже, раненой перепелкой,  мне такая подруга жизни не подойдет. Как она сможет жить со мной, вечно пропадающим в экспедициях, как сможет бороться с тяжелыми условиями быта, которые её ждут? Так думал тогда я.
      К следующей зиме Светланка перебралась жить из Орджоникидзе в Ростов и перевелась из своего института в Ростовский университет только, чтобы быть поближе ко мне. У меня ведь в Ростове тоже жили родители и младший брат. Но я, кретин, тем временем нашел себе в Ленинграде другую. И эта другая смогла себе кое-что позволить мне ещё до свадьбы, а самое главное, больше подходила под мои представления о спутнице в моей грядущей суровой жизни. Она, как позже выяснилось, могла подолгу обходиться без ванной или душа….
     И вот я приезжаю следующей зимой в Ростов к родителям. Мы встречаемся  с «моей Светочкой». Я рассказываю ей всё, что случилось со мной за это время, и она чуть от этого не падает в обморок. – Я, говорит, верила в тебя больше, чем самой себе, и никак не могла себе представить, что у нас может такое произойти!  Она приезжает в дом к моим родителям (с матерью она уже познакомилась раньше, как только перебралась в Ростов) и передает наш разговор моей маме. - Сколько раз он хотел, чтобы я стала его женщиной, а я, дура, всё его не подпускала к себе. Если бы я ему уступила, он бы был сейчас только моим! И никакая другая его не смогла бы у меня отнять!  И вот впервые в жизни моя мать встала не на мою, а  на её сторону. Все мои прежние подружки были для нее чем-то плохи. А тут она напустилась на меня. Где ты, идиот, говорит, еще себе найдешь такую, как она?! Решил такую девчонку променять на какую-то...!  (Да простит мне господь, что я так говорю о своей бывшей будущей жене!) Ты, говорит, Светочка, не расстраивайся. Если он тебя променял не известно на кого, то он тебя просто не достоин. А ты себе найдешь другого, кто сможет ценить, что имеет. Мужики – они все скоты и нечего из-за них плакать! И еще долгие годы они с моей матерью общались, даже когда Светочка вышла замуж за другого и родила ему дочку. 
     Так вот, если раньше я считал, что все эти слова моей матери были лишь средством для успокоения Светочки и тактической уловкой, то теперь я думаю, что она была абсолютно искренней в то момент, материнским сердцем чувствуя, какую ошибку я совершаю. Только спустя много лет я понял, что бог мне предоставлял такую возможность, от которой просто грешно было отказываться. У меня был в жизни шанс – и я его упустил! Не знаю, как сложилась бы наша судьба, останься я со Светланкой, была бы счастлива она со мной или нет. Этого уже не узнает никто! Я упустил её из своих рук лишь по своим дурацким убеждениям, но никогда не переставал любить. И хотя она не стала моей женщиной, она до конца дней моих останется одной из немногих…! 
      В завершение всей этой истории мне хочется сказать, что, хотя молодежь сейчас уже стала совсем не похожей на нас в их возрасте, все же и у них есть что-то с нами общее. И если бы у меня был сын, я бы ему сказал: «Если тебе в жизни выпадает шанс, может быть один из тысячи, - не упусти его! Вцепись в него, что есть мочи зубами, ногтями, борись за него! Но не упусти! Будь умнее, чем в свое время был я! Тысячу и один раз взвесь всё, прежде чем позволить себе отказаться от него. Другого такого шанса в жизни может не быть!»


                22.10.2009.   R.V.