Пианист

… Звучал медленный блюз «Henry Street Special». За роялем спиной к залу сидел он. Лаковые блестки в свете слегка приглушенных ламп скользили по бордово-коричневым краям инструмента от движений его рук. Его лицо было сложно рассмотреть за волосами, закрывающими его. Но совершенно ясно чувствовалось, что выражение на нем спокойное, глаза полузакрыты и полностью погружены в мелодию.
Обычно он играл один. Но этим вечером на сцене было еще три музыканта – контробас, гитара и ударные. Они будто присутствовали и отсутствовали одновременно. Их звук был настолько же легок, как кисти на концах барабанных палочек, и призрачен, как рассыпчатое касание пластика. Лампы, висящие над ирающими, светили настолько тускло, что музыканты находились в бистровых потемках.
Оранжевый плафон над пианистом слегка покачивался, разливая мандариновые полоски и пятна по его волосам, плечам и спине. Маслинный черный костюм словно притягивал к себе этот свет, тут же мягко отражая его и заставляя скользить по волокнам.
Его пальцы быстро, но так же спокойно и монотонно, перебирали черно-белые клавиши.
В зале была релаксационная атмосфера несмотря на большое количество присутствующих людей. Дым сигарет сгустился в дальних углах помещения и томно подбирался к сцене. Дамы в вечерних туалетах и джентльмены, раскуривающие дорогие сигары, то и дело сверкая драгоценными камнями на перстнях, расслабленно расположились за столиками. Их движения были редкими и плавными, словно ленивая нега, а не дым, окутала тела. Все их внимание было устремлено на сцену. Кто-то из дам перешептывался настолько тихо, что этого шепота не могли услышать проходящие мимо официантки с блестящими подносами и тонкими серебристыми ремешками на талиях. Женщины, сидящие далеко от сцены брали в руки изящные пенсне и пытались сквозь золотую оправу рассмотреть играющего на рояле мужчину. Молодые девушки, расположившиеся за первым столиком прямо напротив него с правого бока, страстно смотрели за его движениями, пытаясь кокетливо строить глазки и привлечь к себе внимание чуть слышным задорным хихиканьем.
Но он не смотрел по сторонам. Его совершено не интересовала собравшаяся аудитория, которую и подобную которой он видел каждое свое выступление, едва заходил в зал. Он предпочитал смотреть на клавиши и изредка на темно-бургундские гладкие края рояля. Даже разлинованные листы, расположившиеся словно для обеденного сна на пюпитре, не интересовали его.
Лаковые туфли слегка касались позолоченных педалей. Блики переливались с поверхности кожи на металлическую «ложечку».
Наконец мелодия кончилась. Он встал из-за рояля, поклонился один раз и быстро направился к выходу из зала под апплодисменты встающих со своих мест людей. Его мысли были заняты тем, чтобы поскорее оказаться дома. Зайдя в гримерку, он опустился в кресло и закурил, откинув голову назад и закрыв глаза.

К стойке подошла молодая женщина в атласном сером платье. Она присела, слегка облокотившись на стол. Нитка жемчужных бус, скрученных в изящный узел снизу, легла рядом с ее рукой.
К ней обратился бармен:
- Мадемуазель, что бы Вы хотели?
- Будьте любезны стакан чая со льдом. И пригласите администратора заведения, пожалуйста.
Бармен учтиво кивнул головой, достал стакан, наполнил его чаем и льдом, украсил соломинкой, подал на салфетке и удалился. Через минуту появился высокий человек в темном костюме, на нагрудном кармане которого красовалась позолоченная табличка.
- Мадемуазель, добрый вечер. Вы хотели видеть администратора?
- Добрый вечер. Верно, - женщина отодвинула немного в сторону стакан, опустив ресницы, и сделала движение пальцами, означавшее конфиденциальность разговора.
Мужчина кивнул и жестом пригласил ее в конец стойки.
- Что Вам будет угодно?
- Ваше заведение чудесно. Мне порекомендовали его друзья, я прекрасно провожу время, особенно меня впечатлил сегодняшний концерт.
- Мне очень приятно слышать это, мадемуазель. Мы рады видеть Вас здесь всегда. Завтра у нас намечается программа джаза и фокстрота.
- Замечательно, - она выдержала паузу. – Меня заинтересовал один человек. И я хотела бы кое-что узнать о нем, сущий пустячок. Надеюсь, Вы поможете мне в этом? – дама взмахнула ресницами и ласково улыбнулась.
- Я сделаю все, что в моих силах, мадемуазель, - администратор слегка наклонил голову в сторону дамы, чтобы она могла говорить тише.
- Ваш пианист. Как его зовут, написано на афишах. Меня интересует, где я могу его найти, и как он попал в Ваше кафе, чем занимался до этого.
Мужчина выпрямился.
- Мадемуазель, видите ли, я не могу предоставить Вам такую информацию. Мы не даем адресов и…
- Вы не поняли меня, мсье. Я всего лишь хочу узнать, где он появляется чаще всего.
- Могу я поинтересоваться в ответ, зачем именно Вам необходимо это знать?
- Хм. Он заинтересовал меня. Возможно, я желаю пригласить его на свое торжество. Для этого я должна быть уверена в том, что он - приличный человек и за стенами Вашего клуба.
- Почему бы Вам не пройти сейчас в его гримерную комнату и не обсудить это с ним лично? Я мог бы проводить Вас.
- Не стоит. Благодарю Вас.
Женщина встала со стула и направилась к выходу.

Он направился к двери. Его остановил администратор.
- Нет, Борис, мне нужно идти. Сегодня был тяжелый день.
- Послушай. У меня есть кое-что для тебя. Неужели тебе не будет интересно послушать про себя?
- Если это не касается повышения моей зарплаты, то нет.
- Тебя сегодня спрашивала молодая красивая женщина.
- Они меня спрашивают каждый день и вечер, - он отвернулся, презрительно фыркнув.
- Эта была особенной. Она хотела знать, где тебя можно встретить чаще всего.
- В самом деле? И что же в этом особенного? На ней было красное платье с разрезом до кружев чулок, и поэтому она тебе так запомнилась?
- Нет, она сказала, что желает пригласить тебя выступить на ее торжестве.
- Как ново.
- Послушай. Она не пожелала идти к тебе в гримерную, чтобы обсудить этот вопрос.
Он нахмурился.
- Ты будешь приглашать ко мне в гримерную всех леди, желающих «позвать меня на торжество»? Не знал, что у нас новые правила.
- Но…
- До завтра, Борис.

Он вышел из черного входа. На улице стоял мороз. В темный воздух ворвался полупрозрачный белый пар из-за открытой двери. Он сделал три шага и остановился, прикуривая. Затем быстро направился домой. Пола серого пальто то и дело раскрывалась, поддуваемая ветром, из-за отсутствия нижней пуговицы. Он шел, курил и смотрел вниз, занятый своими мыслями. По всей видимости, они были не настолько приятными. «Что эти расфуфыренные красотки думают о себе? Вот так нагло спрашивать администратора, где меня можно найти. Домогательство. Чтобы я влюбился когда-нибудь в одну из них – ну нет уж, ни за какие деньги».
Он остановился на мосту, доставая вторую сигарету и зажигалку из кармана. Как вдруг его взгляд случайно поднялся на противоположный мост. Оттуда на него смотрела тонкая девушка, сложившая руки внизу (видимо, она держала муфточку или сумку). Он посмотрел на нее несколько секунд и направился дальше.
На следующий вечер он снова играл в ресторане. Вечер был еще более утомительным, чем предыдущий. Он даже не стал в этот раз курить сразу после выступления, быстро переоделся и ушел.
Мысли сегодня были мрачнее, чем вчера. Он остановился на том же мосту, облокотился на ограду и стал смотреть в черную воду. Вдруг он услышал голос над собой.
- Извините… Вы не подскажите, как пройти на 16-ю Парковую?
- Отсюда далеко, Вам нужно сесть на трамвай, - не отрываясь от своих мыслей проговорил он.
- Простите, но… Вы не могли бы объяснить мне, где находится остановка, и в какую сторону мне нужно ехать?
Он поднял голову и выпрямился. Перед ним стояла изящная девушка в черном приталенном пальто и милой коричневой меховой шляпке, из-под которой были видны русые волосы. Руки ее были спрятаны в муфту из такого же меха, как шляпка, на левом локте висела маленькая черная лаковая сумочка.
Он оторопел.
- Понимаете, дело в том, что я плохо ориентируюсь в этом районе днем, а ночью не могу найти даже ближайшую телефонную будку. И так получилось, что кроме Вас, на улице никого нет… - стала оправдываться девушка, - Извините меня за то, что отвлекаю Вас, мне право неловко…
- Все в порядке, мадемуазель. Мне совершенно не трудно помочь Вам. Вы позволите проводить Вас до остановки? – он предложил ей руку.
- О, большое спасибо! Вы очень любезны, - обрадовалась она.
Неторопливым шагом они направились к рельсам.
- А Вы – пианист? – поинтересовалась девушка.
- Да. А Вы были сегодня в ресторане, - ответил он, посмотрев на нее.
- Вы заметили меня? Удивительно… Мне казалось, что Вы обычно не смотрите в зал, потому что полностью погружены в то, что играете.
- Не всегда. Все это – заученные ноты, и иногда они становятся скучны.
- И все же мне приятно, что Вы запомнили меня…
- Это же Вы вчера спрашивали нашего администратора обо мне?
Девушка удивленно подняла на него глаза.
- Как Вы догадались?
- Я видел Вас вчера около ресторана и на мосту.
- Я не смогла себе отказать в удовольствии понаблюдать за Вашими движениями, но не как пианиста, а как обычного человека. Ваша походка, то, как Вы включаете зажигалку, курите…
- Он сказал мне о Вашем предложении. Почему Вы не пожелали зайти в гримерную комнату?
- Я прекрасно себе представляю, как изматывают Вас концерты. Мне не хотелось мешать Вашему уединению с собой и заслуженному отдыху. К тому же, решать в таком месте и в такое время личные вопросы подобного характера неприлично.
- Так Вы все же что-то хотели?
- Да, я… - девушка запнулась и опустила глаза. – Я бы хотела обсудить с Вами условия этого предложения, раз уж Вы уже с ним знакомы.
- С удовольствием. А вот и Ваша остановка и нужный Вам трамвай. Что ж, как-нибудь в другой раз.
Она немного растерялась, кивнула в знак благодарности.
- Благодарю Вас, Вы мне очень помогли.
- Всего доброго.
Он развернулся и направился в другую сторону.
Поднимаясь на ступеньку трамвая, она обернулась и сказала ему вслед:
- Значит, Вы никогда бы не влюбились в тех расфуфыренных красоток с дорогими духами и блестящими локонами?
Он обернулся.
- Нет.
- Значит, мне повезло, - улыбнулась она и зашла в трамвай, заплатив водителю.
«Повезло, скорее, мне, что я Вас больше не увижу» - подумал он и, сунув руки в карманы и опустив голову поглубже в воротник, быстрым шагом направился домой.