Десять часов

Спускаюсь на нулевой этаж, на котором расположен собственный небольшой спортивный зал, который таковым тяжело всё же назвать. Всего лишь парочка мишеней, тренажёров, моя излюбленная беговая дорожка и специально, эксклюзивно для оленя - тяжёлая боксёрская груша.
В данный момент вышеозначенное парнокопытное находилось наверху в гостиной и, развалившись на диване, смотрело бокс, пока я, значит, как бедная и неприкаянная душа ходил по тренажёрному залу, думая пока опробовать новую поставку оружия в действии. Через десять минут по принятии этого решения я нашёл, что слишком скучно осуществлять проверку одному, потому следует вернуться обратно за Карибу. Да уж. За Карибу, который смотрит сейчас телик и ни на что не обращает внимания. Даже на своего босса! Оборзел Рогатый, оборзел.
Тяжко вздыхая, выключаю свет на нулевом этаже, закрывая за собой дверь в зал. Оказавшись в темноте, повожу плечами и прислоняюсь к вертикальной плоскости двери. Любимое с детства движение: взять себя за плечи, скрестив руки на груди. Никто не видит, так что можно.
Смотрю в слабо освещённую точку на полу у самой последней ступеньки, нахмурившись так, что между бровей, как обычно, пролегла складка, и ёжусь от лёгкой прохлады. Хрипло вздохнув, откидываю голову, упираясь затылком в прохладную поверхность двери.
- А я всё думал... - выдыхаю в прохладный воздух, глядя на высокий потолок, пропадающий в темноте.
Пара месяцев безустанного подтирания следов, слежка за каждой операцией особенно тщательная всвязи с усилением контроля властями, с учащением террористических актов и просто вооружённых ограблений и возросшее количество убийств посредством огнестрельного оружия. Холодное теперь практически не используется, а я специализируюсь на поставках как раз горяченького. Я старался не связываться с арабскими мудаками непосредственно для помощи им в их бесчеловечных актах массовых убийств за их веру, но через вторые-третьи руки боевики вполне могли и от меня без моего ведома получать оружие. В итоге я вполне мог способствовавать убиению собственной же нации, кучи невинных людей, не зная об этом. Смешно задумываться о таком, когда сам спокойно можешь убить человека и занимаешься этим часто, но все мои жертвы в чём-то да провинились. Конечно, всё субъективно, у арабов тоже, но... Но я не хотел бы быть ответственным за такое количество смертей. Впрочем, поздно я спохватился. Кто знает, для каких целей каждый клиент приобретает у меня пистолеты, револьверы, винтовки, гранатомёты и другую огнестрелку. Все власти на ушах уже который месяц, я вместе с ними, невысыпающийся, постоянно находящийся в состоянии подготовленности ко всему, последнюю неделю - крайне нервозный.
Ещё одна проблема была представлена лицом уличных крупных группировок и командами наркобаронов. В неспокойное время участилось сталкивание их лбами, умные предпочитали расходиться без шума и драки, приветствуя друг друга на расстоянии, но, к сожалению, пробитых придурков было больше, чем адекватных. Доставалось и нам, когда особо ****утые и не в меру активные уличные шавки пытались пришить меня, прекрасно зная в лицо, а может и просто по рассказам, я не так уж со многими сталкивался. Копов, пусть и бывших, такие ребята не любят. Что греха таить, и я не люблю, сейчас, и о своей, казалось бы, прошлой жизни предпочёл бы забыть, но бывают те, кто тебе об этом забыть не даст. И до сих пор ведь живут, неубиваемые суки.
Скривившись и подавив желание сплюнуть на пол, расцепляю руки, поднимаясь по неосвещённой лестнице.
В зале шумно из-за телевизора, по которому развалившийся на диване Карибу смотрит мордобой, периодически матерясь и запивая просматриваемое холодным пивом, а мне так скучно и мутно на душе, что тошнит даже. Подхожу к дивану и опираюсь на его спинку чуть сбоку от спины мужчины, не глядя на экран, вместо этого осматривая взглядом блондина. Кабан, каких поискать, мощный, крепко сбитый и с красивыми серыми глазами. Ещё у него мягкие светлые волосы, в отличие от моих, жёстких чёрных, и он приятно смеётся гулким голосом. Бас-тромбон, блин.
Запрокидывает голову, глянув на меня, пока перерыв в матче двух костоломов, и подмигивает. У него и ресницы тоже светлые, хотя и темнее волос, и пахнет от него вкусно и сладковато, как это ни парадоксально.
В груди ёкает сердце, я наклоняюсь к нему, целую в губы, осторожно оставляя мазок на его языке, подбирая хмельной привкус пива, а затем впускаю его на свою территорию. Мы смотрим друг другу в глаза всего секунду, а потом я опускаю веки, низко замычав. Хочется прошептать ему: мой хороший, но что-то удерживает стальными тисками от этого.
Из динамиков раздаётся звук начала второго раунда, и Карибу резко обрывает поцелуй, я аж носом в него вписываюсь. Дав шутливый толчок в его затылок, сыгравший роль подзатыльника, опускаю подбородок на его макушку и обнимаю за шею, пока мужчина с живым интересом смотрит в экран.
- Карибу...
Мерно вдыхаю его запах, слепо глядя в тот же экран, что и он, но ничего, кроме бьющих друг другу морду и не только её мужиков, не видя. Странная тишина служит мне ответом, я хмурюсь и повторяю немного более вкрадчиво.
- Карибуу...
- Босс?
- Нет, блять, соседка с пятого этажа, - чуть раздражённо фыркаю прямо на его волосы, отчего они прикольно пошевелились. Дую ещё раз. Потом ещё.
- Я просто спросил так вместо "что?". Щекотно же..
Улыбаюсь и снова перевожу взгляд на экран.
- Интересно, что ли?
И тут он оживляется, явно собираясь рассказывать и комментировать мне всё, что происходит на ринге...
- Жёлтую карточку тебе за такое обилие информации, которую мой мозг просто не способен усвоить за столь короткое время. - Выпрямляюсь, выразительно на него посмотрев, так, как, по моим предположениям, должен смотреть судья, вынося приговор подсудимому.
- Босс, это же не футбол. - Рогатый хмурится, но в его глазах видны искры того тёплого веселья, которое я так в нём люблю. Такое животное, открытое, искреннее веселье.
- И вторая жёлтая - за пререкание с арбитром! Вы удаляетесь с поля, игрок. - С усмешкой на узких губах выпрямляюсь и засовываю руки в карманы.
- А мы играли? - И снова в телик уткнулся. Вот тупень, а, увлекающийся спортом. Как только какой матч для него интересный или состязание, или, не дай Бог, олимпиада - так не оттащишь от экрана.
- Да, штрафной. В соблазнение вас мною... - смотрю на его затылок, буравлю его глазами, а затем издаю смешок: - Карибу, ты обнаглел. Красную тебе. Купить чего-нибудь?
Тут же он разворачивается, а черты лица заостряются, как у хищника. Завораживающее зрелище.
- Уходишь? Уже же поздно. - Хмурится, словно строгий отец, не отпускающий погулять ребёнка.
Шутливо похлопав его по плечам, едва улыбаюсь, нависнув над ним и глядя сверху вниз в его глаза. Перевёрнутое изображение - это мой маленький фетиш, о котором не знает никто, даже он сам.
- Брось, Сохатый, я не неженка, которой требуется телохранитель. В магазин и сам сходить могу. Отдыхай.
Нам всем нужен отдых, тебе - так же, как и мне. За две недели скольким ты шею свернул и череп раскрошил? Просто лезли всякие, желающие покуситься на мою жизнь или на его собственную, считая, что без него я буду как без рук. Ошибка. Руки у меня и без Рогатого есть, а вот то, что внутри...
Погладив подушечками пальцев своего оленя по шее, обещаю скоро вернуться и выхожу в коридор, чтобы надеть чёрную куртку и выбраться на холодный в час ночи воздух.

Облокотившись о тёмные и как будто влажные от близости воды перила, смотрю на чёрную реку, смолянистым потоком разделяющую город на две части. С одной стороны промышленные районы, в которых и бушует самое тёмное нутро Мегаполиса, бурлящей массой провоцируя на осуществление все процессы, которые затрагивают изменение будущего живущих в нём людей. С другой стороны расположен спальный, более тихий район, в который с правого берега можно ехать, как на отдых. Может смотаться туда как-нибудь на недельку-другую вместе с Сохатиком? Впрочем, лучше сразу в другую страну или на остров какой-нибудь со всеми необходимыми условиями для комфортной жизни. Хотя, когда Рогатый просто рядом, мне кажется, что всё нужное уже есть cо мной, и ничего больше не надо. Грелка может всё... кроме готовки. Кто бы знал, а босс с большой буквы по вечерам делает ужины, с утра организует завтраки, но обедать предпочитает не дома, а в ресторане, утаскивая туда же и Карибу, хотя он и не очень любит подобные места. Ведь в них не побуянишь.
На самом деле вода чистая, это невероятно, но правда. Холодная и чистая, омывает берега порочного города, в котором с детства люди не живут, а выживают. Только добившись чего-то, они начинают пристойную и чуть более спокойную жизнь. Как начал я когда-то, закончив со всей этой шелухой в виде борьбы за господство закона и сменив деятельность на диаметрально противоположную.
Выдыхаю из лёгких горьковатый дым и смотрю на медленно тлеющий кончик сигареты. Рогатый всё пытается заставить меня бросить это пагубное дело, делаю вид, что и правда прекращаю курить, но вне зоны его видимости всё равно тянусь к пачке сигарет, расположенной в такие моменты в заднем кармане джинсов. Впрочем, он и так всё сам чует. У него нюх, как у собаки, даром что олень.
Тошно как-то, пытаюсь вспомнить, ел ли я вообще сегодня или только и делал с утра, что проверял очередную дочернюю группировку на предмет хвостов и подозрений. Вроде ел. Или нет... но кофе точно выпил, вот ночью закурив сигаретой. Отлично.
Накатывает усталость, и смаргиваю сон с карих глаз, делая следующую затяжку и убирая сигарету изо рта, выпрямляюсь, собираясь выкинуть её в урну, разворачиваюсь, и голову разрывает визгом шин. Я моментально бросаю взгляд на мчащийся в направлении моей машины серебристый Ниссан, и у меня холодеет всё внутри от мгновенного построения в голове того, что сейчас будет.
В пяти шагах раздаётся оглушающий звук удара чужого автомобиля в мою чёрную Ауди, он заставляет вздрогнуть и вжаться в перила, инстинктивно зажмурившись. Я жду уже, что они снесут ограждения и заденут меня, выбрасывая с тротуара в холодную воду, но всё замирает. Гулкое отстукивание сердцем ударов, колокольным звоном звучащее в ушах, и открываю глаза, чтобы оценить весь ужас ситуации, видя результат столкновения: один измятый в гармошку бампер, капот и разбитое стекло, выскочившие подушки безопасности в чужом, и погнутая задница моей детки. Всё осознание проходит не более, чем за секунду, а затем из салона побитой машины вываливаются двое, и один подскакивает к водительскому месту, тряся окровавленного и то ли бесчувственного, то ли мёртвого товарища. Второй же успевает вздёрнуть руку с пистолетом как раз тогда, когда я отпрыгиваю от него на асфальт, группируясь и перекатываясь, пропуская звуки выстрелов над собой и в сторону реки. Твою ж мать! Кто они?!
Так. Совсем молодой ещё пацан. Не убивать, не убивать, вырубить его, как бы вырубить его... Дело секунд: вытащить отточенным движением собственную пушку из кобуры, привычно снять её с предохранителя, разминуться со второй пулей со стороны другого ублюдка, податься вперёд и словно по наитию выстрелить в грудину стоящего передо мной парня, а затем и в шею, для верности, чтобы не мешал. С хриплым булькающим звуком он подкошенно падает, а был под кайфом и явно верил в то, что может всё. Второй тоже в изменёнке: так не двигаются, когда человек в нормальном состоянии, и не стреляют в людном месте на мосту. Твою...
*****, я же тоже в людном месте и на мосту. Твою.. Твою же мать...
Хлопок выстрела, и только благодаря отсутствию меткости он не попадает в мою руку. Ещё и халатность себе позволяю?! Ворон, соберись!
Живо поднимаясь на ноги, оценив обстановку и заслышав вдали знакомый звук полицейских сигналок, смотрю, как дрожащей рукой второй малолетка целится в меня. Лет семнадцать, ****ь... Не убить, не убить, просто ранить, этого - просто ранить... Нахрен. Нельзя не добивать.
Стреляю прямо в сердце, пока он не нажал на курок.
Сигналки. Машина. Так, куда я выбросил сигарету, неужели просто на тротуар?
*****, Ворон! В твою машину врезались чокнутые придурки под кайфом, в тебя неудачно стреляли, ты укокошил двух подростков, сюда едут копы, а ты переживаешь о том, что сигарету не в мусорку выкинул?!
Хули я попёрся из дома в эту ночь? Вашу, вашу мать! У меня катастрофически мало времени.
В висках гудит так, что голову разрывает просто, так что на ссадины на руке и коленах почти не обращаю внимания, когда заметаюсь в светлый салон машины и проворачиваю ключ зажигания, молясь, чтобы работала, вроде не так сильно стукнули. Рёв мотора служит мне ответом согласия, и без промедления вжимаю педаль газа в пол, заставляя Ауди сорваться с места, оставляя за собой два трупа с растекающимися лужами крови, разбитый Ниссан и осколки столкновения.
100..115... в черте города, на мосту, проскакивая светофоры, но плевать, мне некогда. Соображай, соображай, Дэйв. Насколько велик шанс, что проезжающие сообщили копам номер машины? Кто были эти придурки? Можно ли ехать домой или сразу в воду? Какого чёрта ты потерял всякую бдительность и соображалку?! Да, это очень профессионально - пристрелить двух малолетних ублюдков, которые покалечили твою машину, стреляли в тебя, и свалить с места преступления. Нет, ну свалить - правильно. Но тебя же видела куча народу! Хотя многие предпочитают закрывать глаза на подобные вещи, не желая приобретать себе лишние и весьма серьёзные проблемы.
Я спать хочу... Находясь в подавленном состоянии, сонный и голодный, я убил парней, был чуть не пристрелен сам, несусь домой или не домой... Боже. Твою мать, да что за месяц?!
Странный всхлипывающий звук, раздавшийся из горла, пугает меня самого, и я тут же беру над собой контроль. Так, спокойно. Сворачивай в пригород, вали из города, бросай машину там - подстраховка не помешает. Звони Рогатому, пусть отследит местоположение и подберёт. Умудрился же я вляпаться.
Звука погони не слышно, по местному новостному радио тоже никаких вестей о небольшом происшествии, произошедшем пару минут назад, и решаюсь достать мобильник, набирая Карибу. Только вот спи, сукин сын, убью... Ответь, ответь, ответь, пожалуйста, Сохатик, ну...
- Босс?
От звуков любимого басовитого голоса тут же становится чуточку спокойнее, и будто камень с сердца падает. Зато он в порядке, вот что хорошо.
- Рогатый, бери в лапы коммуникатор и пулей ко мне. Объясню всё потом. Живо зад оторвал и ко мне.
Молчание на том конце трубки почти невыносимо, хотя и длится всего пару секунд.
- Ну и в какое дерьмо вы умудрились вляпаться, а? - Иди ты в зад, а! - Уже выдвигаюсь.
С облегчением выдыхаю, явно попытавшись вместе с этим звуком сбросить всё напряжение:
- Жду.
И только нажав на сброс звонка, понимаю, что забыл ему сказать: "Возьми с собой что-нибудь поесть". К чёрту, потом возьмём. Поле ждёт меня.
Драматичность неспокойного времени завершается небывалым эпатажем, в исполнении которого оказался виноват не кто иной, как я. Завтра все низы города будут только и гудеть об этом. Если же я умудрился кокнуть одного из сынков какого-нибудь богатенького папеньки, то вообще весело будет... Супер. Проблемы себе я наживаю наиглупейшими способами.

Оперевшись на капот и нервно выкуривая уже третью сигарету подряд, мечтая о том, чтобы уткнуться в плечо оленя и захрапеть, смотрю в сторону дороги, скрытой за горизонтом. Глупо было бы оставаться рядом или хотя бы в поле видимости проезжей части, пришлось забираться в самую глубь.
Дожидаясь Карибу, я успел подлатать свои ссадины и небольшую скользящую рану на боку и частично - пояснице, которую не заметил, видимо находясь последние полчаса в жёстко собранном состоянии. Принял её за ту же ссадину, а на деле же получил росчерк вражеской пули. Рубашку испортил, урод сраный.
Выбросив окурок и уже несмотря на то, что вовсе не в положенное место, а просто в траву, инстинктивно напрягаюсь и впиваюсь сощуренным взглядом в движущуюся по полю точку. Вероятность, что это Сохатый высока, и я искренне надеюсь, что это он и есть, но всякое может быть. Например, нечто такое же неожиданное, как обдолбыши, врезавшиеся в мою машину, а потом и пытавшиеся сделать из меня мишень для своих пьяных рук. Из-за какого-то хрена пришлось убить детей. Просто прекрасно.
При приближении автомобиля успокаиваюсь, узнавая в нём внедорожник Рогатого, и чувствую, что только он подъедет и выйдет из машины, подойдёт ко мне, как упаду на него, уткнусь в шею и пусть делает, что хочет. Точнее, пусть увозит домой. А нет, машину сжечь надо... А если поле займется тоже? Чёрт, придётся дождаться, когда догорит. Слишком радикально. Если просто отпечатки стереть? Чёрт, это ж сколько стирать. О, утопить. Просто оставить.
Смотрю, как он молча подходит ко мне, смотрит сверху вниз и, ни слова не сказав, набрасывает мне на плечи свою куртку, согретую его телом. Сам остаётся в футболке. Ничего, что сейчас как бы не лето, а осень? Ну тепло относительно, но я всё равно продрог.
Кусаю губы с внутренней стороны и смотрю в его серые глаза, а он молчит. Вообще ничего не говорит, ни черта не спрашивает, вообще, стоит себе рядом... Хрипло проскулив, утыкаюсь в его плечо носом и зажмуриваюсь, вдыхая его родной запах. Когда его руки обнимают меня и прижимают крепче к себе, сипло дышу и стараюсь беззвучно сглатывать сухие слёзы. Получается, откровенно говоря, ***во. Рядом с ним тепло и прорывает огромную плотину, хоть и вовсе не воды реки льются наружу.
Расцепляя свои руки, с отчаянностью хватаюсь за него и прижимаюсь к нему ещё теснее. От его близости и тепла его тела сносит все барьеры и крышу, меня начинает бить нервная дрожь пережитого, а он всё, блять, так же спокоен, собран и теперь шепчет что-то на ухо. Хрень какую-то шепчет... но становится как-то лучше и спокойнее. Всё пережитое будто становится таким маленьким и ничтожным, будто так, ерунда всё это, а самое главное то, что он сейчас здесь, со мной, и что я в порядке, а для меня - что он в порядке. Вместе нам спокойнее, да? Даже если сорок минут назад я и убил двоих детей.
Удивительное дело, но с каким-то горьким смешком фыркаю в его плечо. Это нервное.
- Рогатый...
- А?
- Жрать хочу так, что сейчас тебя съем.
- О, это плохо. В моих же интересах как можно быстрее доставить тебя... - окинув меня внимательным взглядом и нахмурившись на небольшие кровавые пятна на рубашке и джинсах, заключает: - домой. Устроить ванну, ужин и постель.
Улыбаюсь, трясь мокрым носом об его футболку. Ничего, переживёт, он не из чистоплюев.
- А массаж?
- Только если вы свою драгоценную задницу никуда больше без меня не вытащите.
- Кажется, тут босс я, а не ты...
Но под его суровым взглядом я ломаюсь и обещаю без него больше никуда и никогда.

Когда солнечный луч пробивается через светлые шторы и решительно касается лица, хмуро жмурюсь и переворачиваюсь лицом к широкому плечу Карибу. Не спит, я знаю, что не спит.
- Ммм... кто-то мне вчера массаж обещался сделать. Не знаешь случаем, кто это был?
- Эротический?
- Мхммм...
- Тебя что, прям спящего?
- А я проснусь... - зарываюсь носом в него, перекидывая руку через всю ширину его груди.
- Щас проверим.
Не предугадав, падаю носом в подушку, заковыристо ругнувшись, когда Рогатый выбирается из-под меня и устраивается где-то за моей спиной. Уже через пару минут мурлычу под его широкими ладонями, медленно и верно превращаясь в пластилин, готовый отвечать любой прихоти своего партнёра. Всё же надо, надо ему завод сгущёнки подарить с торжественной красной ленточкой.

12.03.11