Как Наташу на работу устраивали

Селянов искал  возможность пристроить Наташу хоть куда-то. Когда он ей сказал, что ей имеет смысл начать работать и самоутвердится в этой жизни, она  вроде бы легко согласилась, но в глазах ее появилось явное  разочарование. Поколение двадцатилетних выросло на редкость  ленивое. Селянов по работе сталкивался иногда с этими изнывающими от  тоски по праздной жизни девушками, и они ему очень не нравились.

Девушки эти считали, что они настолько хороши сами по себе, настолько они обрадовали этот свет своим появлением, что работать им ну ни как не нужно.  Были, правда, другие девушки, желавшие любой ценой сделать карьеру, получать много денег. Они то же были почему-то  неприятными. Но и те, которые хотели всю жизнь бездельничать, и трудоголички совершенно одинаково при этом смотрели на мужчин. Мужик должен был расплачиваться в их представлении за то, что они разрешали ему пользоваться своим телом.

Иногда, правда, девки влюблялись. И это вносило коррективы в их поведение. Они становились обычными влюбленными женщинами и готовы были сами платить, так или иначе за свое счастье, но любовь  длится не долго, и молодые женщины снова возвращались к привычному  взгляду, -  мужики должны платить за все.

Итак, Наташа была разочарована, поскольку полагала, что ее  молодое тело достаточный аргумент для того, чтобы не работать. Но Селянову так не казалось. Меньше всего ему хотелось быть папиком, который платит за услуги деньгами и вниманием.

Но вот найти работу сразу не получалось, хотя молодые женщины требовались везде. Вся Москва состояла из офисов, а офисы были забиты девушками и женщинами, чего они делали в этих офисах, было для Селянова загадкой, но ведь их нанимали для чего-то и платили деньги, стало  быть, женщины были нужны.

И тут Селянов вспомнил о своем однокурснике, с которым встретился недавно, о Максиме Велигорском, тот дал ему свою визитку. Селянов с трудом ее нашел, набрал номер, и ему тут же ответила  дрессированная секретарша,  тембр ее голоса звучал так же, как он звучит у автоматов, с  механически неизменными интонациями. Секретарша спросила, как представить Селянов, тот подумал секунду и сказал: «Скажите, что однокурсник». И его почти сразу соединили. Как ни странно Велигорский ему был очень рад и согласился встретиться прямо сейчас. Когда Селянов объяснил ему прямо, зачем хочет приехать, то Макс  хмыкнул, и ответил, что «все в наших силах».

Был жаркий полдень. Селянов выпил на дорогу бутылку с минеральной водой, и отправился в путь.

Когда он вышел из дома, то увидел, что навстречу ему движется, именно движется, как  в океане яхта, а  не просто идет, красивая девушка.  Походка у нее была чеканная, изнутри вся она дрожала нервами, лицо у нее было надменное. А на лице вопрос: Господи, вот я уже давно здесь на этом свете! А где же он? Где мужик, который принесет мне счастье, которого я заслуживаю?

Селянову стало смешно.  Девушка   бросила в его сторону  высокомерный, но оценивающий взгляд. Чем более одинока молодая женщина, тем более она надменна внешне. Она просто не в силах понять, почему нет счастья? И если ей сказать, что причина исключительно в ней самой, то это вызовет просто бешенство. Селянов давно уже  многое понимал по лицам незнакомых женщин, и в самом деле отличить женщину, получающую удовлетворение в постели от фригидной не так уж и сложно.

Вот в метро рядом с Селяновым сидела некрасивая и невзрачная дама колхозного типа. Она читала женский журнал. Селянов посмотрел на страницу и прочитал короткий текст о том, что всякая дама может развить в себе харизму. Для этого стоит только по несколько раз в день сжимать и разжимать мышцы промежности. Все это было написано на полном серьезе.

Селянов улыбнулся, но тут же заметил, что дама, сидевшая рядом с ним, как-то странно напряжена. И Селянов чуть не захохотал, он понял, что она уже следует совету, и наращивает себе харизму тем, что сжимает мышцы промежности. Ну, харизмы у нее едва ли  прибавится, а вот кончить он вполне сможет в результате этих манипуляций.

Офис Максима Велигорского находился  на Шаболовской, в новом офисном центре. Это было здание все из темного стекла. Контора Велигорского  находилась на первом этаже и занимала комнат пять-семь. Что было совсем не мало.

Внутри пахло специальными ароматизаторами, девушки улыбались не фальшиво и устало, а так, словно ждали тебя всю жизнь. Это говорило о высоком классе тех, кто работал с персоналом.


Максим оказался деликатным человеком. Он ничего не выспрашивал о Наташе, но были какие-то довольно вымученные реплики со стороны Селянова. Максим насторожился. Он так и не понял, кем приходится Селянову Наташа. И попросил все-таки сказать более определенно. Он объяснил это тем, что офис находится полностью под его контролем. Селянов знал, что  некоторые фирмы практикуют тотальную прослушку.

- И не только прослушка, - усмехнулся Максим.

Он включил компьютер, и на экране появилась комната, в которой мужчина прерывающимся голосом признавался в любви женщине. Селянов сначала не понял, к чему эта сцена из сериала. Все была настолько неестественно, выспорено.

Но через мгновение он понял, что это никакой не фильм, а запись реального разговора. И при всей неприглядности ситуации, он уже не мог оторваться о картины. Женщина была не так  и молода, лет тридцати трех, мужчина был лысым и тучным. Он держал даму за  руку и смотрел жалобно ей в глаза, говорил так, как говорят именно в фильмах и сериалах, что жить без нее не может. Дама была ошеломлена, но ей явно не хотелось, чтобы все это заканчивалось.

Потом  мужчина робко поцеловал женщине руку, потом опустился перед ней на колени и обнял ее ноги, и тут она неожиданно опустилась к нему, и внезапно стала покрывать поцелуями все его лицо. При этом она всхлипывала и говорила, что никогда за всю ее жизнь никто ей не говорил таких слов.

Селянов подумал, что если женщина в таком состоянии, то она уж точно не устоит. Не известно, что будет  потом, но сейчас она отдастся мужчине. Они поднялись, она была выше мужчины и как-то сверху стала целовать его лысину, гладить его толстые щеки.

- А ведь трогает, а? – спросил  Велигорский. -  Я сколько не отсмотрел всей это хрени, даже групповуху одну засняли, но это признание в любви - самая замечательная сцена.

-  Зачем тебе это? У тебя что, тут особая зона, в которой хранятся документы особой секретности?

- Да нет тут никакой секретности. У меня первый начальник охраны был из спецслужб, он по природе своей уже жить не мог без того, чтобы все до мелочей не знать о своих подопечных. Я сначала и не знал, что он везде поставил прослушку.

 Раз поспорили с ним о чем-то, а он говорит, что у него есть доказательства, и несет кассету с разговорами. Ну, доказательства-то были слабенькие, мужики-то были пьяные уже. И это, кстати, из разговора всегда понятно, если слушаешь  со стороны, кто пижонит, а кто искренне тебя ненавидит.

- И тех, кто тебя ненавидит, ты увольняешь?

- Не сразу, если работник ценный и заменить его некем, то терплю какое-то время, но из подсознания это уже не выбросишь. И ты разговариваешь с человеком, а видишь эту таящуюся к тебе ненависть, и это очень неприятно. С такими людьми рано или поздно расстаешься. А есть просто болтуны и болтушки. Короче, я здесь  царь и бог, в этих стенах в моих силах многое. Как ты скажешь, так я буду относиться к твоей девушке, нужно ее защищать, значит, будет у нее защита.

Велигорский явно наслаждался своим всемогуществом. В нем жили все родовые признаки новых русских, этой очень странной породы людей. Они были вроде все из нашего общего прошлого, но на самом деле они являли собой уже совсем другой класс существ. Наглые беспредельно, не считающиеся ни с кем и ни с чем, уверенные, что все  должны служить им.

Но вместе с тем, они были чрезвычайно трусливыми. Система не для того их создавала, чтобы они жили сами по себе. Наступал момент, и к ним приходили: бандиты или менты, чиновники или еще кто из тех, кто могли перекрыть им кислород. И они сдавались без боя, они вытаскивали из сейфов  пачки денег, ярость и ненависть душили их, но физический страх был сильнее.

У Селянова был знакомый, который со своими приятелями в 90-е годы специализировался по возвращению долгов. Ведь эта публика деньги брать умела и хотела, но долги отдавать они просто физически не могли, не понимали, как это кому-то и что-то отдавать. И вот этот знакомый, знавший суть новых русских, когда Селянов сказал ему, что не хорошо применять насилие по отношению к людям, вдруг, воскликнул: « Если ты б знал, до какой степени приятно набить чухольник новому русскому, если бы  знал, какие это твари».

И вот сейчас Селянов испытывал двойственные чувства. С одной стороны Максим нес в себе все родовые черты своего класса, но с другой,  он пока никак не выказывал своего превосходства богатого человека. Селянов знал, что все это до поры до времени, но пока-то все было нормально.

И они решили, что Наташа выйдет на работу с завтрашнего дня.