Грибные мозоли

     Сборник "Мещёрские рассказы". Глава 1 "Наша матушка-природа". Раздел "Лучший отдых в выходные дни"

     Не знаю, бывают ли какие чаги или другие целебные грибы от мозолей, но мне дважды в разные годы доводилось набивать на руках эти трудовые украшения… при сборе грибов.

     Впервые это случилось в 1972 году. Закончились страшные лесные пожары в Мещёре и Подмосковье. Жарким летом пересохли, а местами и выгорели вместе с деревьями лесные грибницы. Но в сентябре – октябре выпало много дождей. И вот, в десятых числах октября, у платформы Новогиреево встречаю участника Великой Отечественной войны, потерявшего на ней руку. Торгует какими-то грибами, которых я до того никогда не видел! Подошёл к нему, поздоровались, был я тогда в форме армейского капитана. Что за грибы такие, спрашиваю его. Похожи на скрипицы или на белые рядовки – но не те и не другие. Ответ был короток – белянка. Может это был подгруздок белый или ещё что, не знаю. Белянка так белянка. Крепкие пластинчатые грибки чисто белого цвета, с чуть голубоватыми, может от освещения, пластинками. На что годны, спрашиваю. Да на всё, отвечает, но лучше солить или мариновать. Что, нравятся? Да, говорю, всё лето с этими пожарами без грибов, рад бы за ними куда податься. Поехали, отвечает. Приходи на последнюю серпуховскую электричку в пятницу, поедем вместе.

     И вот мы в пути. На Столбовой, несмотря на позднее, уже ночное время грибников с корзинками много. Пешком отправляемся вдоль линии кольцевой железной дороги, ведущей на Бекасово. До ближайшей станции три – четыре километра. Темень, второй час ночи, только резиновые сапоги спасают от луж. Вот и станция Сандарово. Небольшой вокзальчик, скамейки, занятые многочисленными искателями приключений. Прохладно. Кто греется чаем из термосов, кто – чем покрепче. Около пяти утра пришёл за нами первый поезд с низкими подножками. Шесть вагонов, кондуктор с рулончиком автобусных билетов. Все поместились – и вперёд! Через две – три  остановки в вагоне народу стало поменьше – знать, по своим грибным местам отправились. И вот мы тоже на месте. Ещё человек сорок сошли на этой остановке. Уже светло. У многих грибников гладкие, отполированные руками палки с развилкой на конце. Спрашиваю своего проводника – зачем? Придёшь в лес, узнаешь зачем. Сделать придётся.

     За деревенькой, в двух километрах от железной дороги начинался лес. На вид какой-то непривычный. Много по краю облетевших осины, ольхи. Не грибной, и всё тут! Ветеран, повесив за спину большую корзину, своей единственной рукой, вооружённой такой же, как у многих, палкой, показал, как искать белянки. Их огромные семьи по 20 – 30 штук крепких, молоденьких грибочков прятались под опавшей чёрной листвой. Только, разгребая листья, можно их найти. Часа через три, набрав свои корзины с верхом, возвращаемся к электричке. Ходит она здесь очень редко – рабочий поезд. Поэтому, кто не успел, тот, как говорится, опоздал. На руках от необструганного и неполированного сучка, первого попавшегося в лесу, красные мозоли. Не привык я, военный, к ручному труду с лопатой и граблями – огорода и пасеки у нас тогда ещё не было. У одного из возвращавшихся электричкой грибников в тот день я впервые увидел настоящие трюфели – небольшие безногие картошины. У него и было-то их несколько штук, но такого специалиста надо считать профессионалом. Редко кому удаётся найти эти подземные грибы.

     В Кучино меня с удивлением встречали знакомые и незнакомые люди – тоже белянок никогда не видали. Дома несколько штук отварили и пожарили с картошкой – съедобно! Остальные пошли в засол. А соленье, которого в тот жаркий год было немного, хватило как раз до 23 февраля 1973 года, нашего с тем ветераном военного праздника. Это сегодня День защитника Отечества стал праздничным днём для всех. А тогда, много лет назад, только армейские командиры разрешали расслабиться и вместе с нами всегда отмечали день рождения родной нашей Армии.

     Через год, поздней осенью 1973-го, я уже самостоятельно наведался в те места, прихватив гладкую рогатину. Но попалось только десятка полтора старых, крупных белянок, не тронутых насекомыми. Зато в еловых посадках, на темно-зелёных мхах порадовали рыжики. Эти грибы по подмосковным, владимирским и рязанским лесам довольно редкие. Обычно в сосновых борах, на сухих, песчаных, заросших светлым мхом полянках, попадаются иногда небольшие семейки рыжиков, как правило, изъеденных личинками мух-грибоедов. А здесь, после первых заморозков, оранжевые, с концентрическими кругами на шляпках, рыжики были молодыми и чистыми. Как оказалось, я тут был не первым. Но и мне хватило. Полкорзины одних только рыжиков и остальное, до верха – всяких других осенних, как их зовут общим словом – солюшек, обрадовали и моих домашних. Впервые мы засолили отдельно рыжики, а зимой лакомились этой уже не оранжевой, а зеленоватой на вид и такой редкой закуской в новогодние праздники и в дни рождения.

     Ещё через четыре года, в 1977-ом, мы с девятилетним сыном вдвоём отправились в октябре в те же места за белянками и рыжиками. Всё шло прекрасно. Накануне было солнечно, хотя от морозных утренников на траве уже нарастал иней. Помёрзнув немного на вокзальчике в Сандарово, мы устроились у окна электрички. В предрассветной темноте тихо начал падать снег. Пока ехали, снег усиливался. До деревеньки не дошли. Во-первых, снега уже было по щиколотку и никакой рогатиной никаких белянок не выкопать, хотя рыжиков в ельнике, может, и можно было бы найти. Во-вторых, в лес не пустили деревенские собаки. Окружив нас, вооружённых двумя  палками, они громко лаяли, но близко не подбегали. Пришлось палки-рогатины медленно уложить на снег, а самим,  взявшись за руку, молча, медленно, без оглядки двинуться назад к электричке. Собаки отстали, только издали доносились их одинокие голоса. Так, не солоно хлебавши, к обеду мы с Серёжкой вернулись домой, слегка замёрзшие, облаянные в походе собаками и неодобрительно встреченные дома.

     Ещё несколько лет мы не ездили в те места. Хотя в грибную пору с Курского вокзала назначались даже специальные поезда с низкой подножкой, ходившие на Бекасово мимо Столбовой. Но как-то меня снова потянуло туда одного. Осенний денёк выдался хороший, тёплый. У остановки, так и не оборудованной никакими платформами, обнаружил переезд – новое асфальтированное шоссе тянулось к деревеньке, в лес и далее до Подольска. По этой дороге я и дошёл до осиново-ольховых опушек беляночного леса. По обочинам дороги, как и везде сегодня, уже тогда было много следов нагрянувшей сюда цивилизации. Белянок не попалось. Прошёл поглубже. Лес оказался смешанным, со светлыми берёзовыми полянами и ельником. Рыжики в еловых посадках в тот год тоже не наросли. Пробродив по новому для меня лесу с десяток километров и набрав всякой другой грибной всячины, я вышел к станции Чернецкое. С тех пор в те края больше почему-то никогда не тянуло. Но первые грибные мозоли на руках от знакомства в 1972 году с белянками мне запомнились на всю жизнь. А сыну запомнились брешущие на нас деревенские собаки, первый снег и пустая поездка за грибами в октябре 1977 года.

     Второй случай с набиванием на руках грибных мозолей произошёл со мной, да и не с одним в середине восьмидесятых годов прошлого века.

     В те далёкие уже времена военным охотникам, рыболовам, а заодно грибникам и ягодникам часто выделялся служебный автобус для поездок на спортивные базы для охраны угодий, заготовки дров к зиме, ремонта охотничьих домиков. Вот и в тот раз по плану клуба военных охотников надо было съездить на Великие озёра, под Спас-Клепики, чтобы заготовить дров на зиму. Поездка начиналась в пятницу вечером и заканчивалась через двое суток. Когда есть автобус, уже можно и поспать, дожидаясь утра. Свернув с Егорьевского шоссе налево, через Дмитровский Погост, по грунтовой дороге направились в район озера Святое и через несколько километров нашли на берегу водоёма свою охотничью базу. Нам были предоставлены койки и постельное бельё. До рассвета удалось вздремнуть уже в цивилизованных условиях.

     Утром егерь разрешил желающим разбиться на группы по три – четыре человека, взять лодки и до обеда собирать грибы на небольших островах и на противоположном берегу озера. Но после обеда обязательно рубить дрова. Так мы и сделали. Оставив всё лишнее на базе и вооружившись корзинами и ножами, налегая на вёсла, направили свои плавсредства к ближайшему острову. К его берегу надо было пробиваться через густые заросли рогоза и других болотных трав. В середине острова проходила глубокая борозда неизвестного назначения, тянувшаяся строго с юга на север. Она оказалась удобной для поиска пути назад. Да, здесь явно давно не ступала нога человека, не то что грибника. Крупные, переросшие и большей частью уже непригодные для заготовки осиновые, берёзовые и белые грибы, множество разноцветных сыроежек и млечников всех сортов заставляли нас сосредоточенно выискивать экземпляры помоложе и почище, которые не стыдно везти домой. Но таких находилось не так много. Через полчаса пришлось вернуться на лодки и двинуться к дальнему берегу, на котором просматривался сосновый бор. Добрались. На берегу – песчаная дорога, неподалёку ещё один охотничий приют другого ведомства. По лесу бродят такие же искатели счастья. Попадаются польские белые, боровики, но тоже все – переросший  крупняк, из которого мало что можно взять. Но мы были довольны и почти удовлетворены лодочным походом за грибами. В обед, а потом и вечером некоторые более опытные грибодёры тут же, на кухне в огромных казанах-кастрюлях отварили то, что удалось собрать. И правильно сделали. Предстояла работа с пилами и топорами, ночёвка в домике, ещё полдня лесозаготовок и только после обеда в воскресенье отъезд домой. Грибы свои мы перебрали и вроде бы чистенькие разложили под койками на расстеленных газетах.

     Следующим утром выяснилось, что весь грибной урожай надо выбросить. Гриб – продукт немедленной переработки и в необработанном виде может храниться только в морозильнике… С утроенной энергией часам к одиннадцати план заготовки дров нами был выполнен. Довольный егерь снова разрешил нам до отъезда домой собирать грибы на островах. После двухчасового путешествия на второй остров или по своему берегу, кому как захотелось, корзины снова заполнились. Второпях снова многие брали переросшие грибы, думая, что успеют довезти их до дома.

     Поставив лодки к причалу, убрав в сарай вёсла, пообедав и собрав свои вещи, часа в четыре пополудни наш дружный экипаж отправился в обратный путь. И только в автобусе многие грибники, хорошо поработавшие два дня не только топорами и пилами, но и на вёслах, обратили внимание на горящие с непривычки ладони. На них вздулись пузырями розово-белые мозоли. Намозолил второй раз с того, 1972 года, в грибном походе свои руки и я. Большую часть привезенных домой грибов, не выдержавших долгий путь в жарком автобусе, пришлось выбросить. Но на суп и пожарить хватило. Какие помоложе и покрепче были высушены в духовке.

     Грибные острова Святого озера под Спас-Клепиками навсегда остались в памяти. Не забыты и грибные мозоли от того давнего похода. Больше в те края съездить не удалось. Но не беда! Чем больше разных мест разведаешь, чем больше будешь бродить по родной земле, тем лучше её узнаешь. Тем лучше к ней станешь относиться. Тем лучше и она к тебе будет относиться, отдавая свои природные дары и награждая здоровьем.

     2005

     Ссылки для возвращения к содержанию сборников:
     – "Мещёрские рассказы":    http://www.proza.ru/2011/03/13/1389
     – "Грибной сезон. Рассказы":    http://www.proza.ru/2014/01/08/2240