Дятлы-6. Часть 1, глава 5. Редактор

Редактор

На нашей скудной почве шеф-, бильд- и прочие модные редакторы не прижились почему-то. Поэтому, по сути, есть обычные редакторы, а есть – главный редактор. Вот и все. Кое-где еще попадаются «выпускающие редакторы», то есть те, кто управляет процессом в данный конкретный момент.

Тут, главное, не путаться в терминах. На телевидении, например, даже обычный корреспондент службы новостей называется «редактором», потому что ситуативно – во время выезда на съемку – оказывается начальником над съемочной группой: оператором и водителем.

Это словечко очень любят начинающие журналисты-бегунки на ТВ. Очень уж хорошо наивным студенткам пыль в глаза пускать: «Я на телевидении работаю… редактором». И еще глазки потупит стыдливо, как будто уже почти что самый главный, просто из скромности об этом не распространяется… Хотя на самом деле штатив за оператором носит и регулярно слушает матюки выпускающего, потому что по несколько часов пишет текст на два абзаца…

Чтобы не было неясностей, определимся сразу: редактор – это человек, который приходит с утра на работу и начинает руководить журналистами. То есть, собирает вверенных ему разгильдяев и строго спрашивает: «Ну… О чем писать будем?».

А главный редактор от просто редактора отличается тем, что он еще и хозяйственными вопросами ведает. Главный хозяйственный вопрос: где взять денег?

Глобально, так сказать, онтологически редакторы делятся на два вида – «из своих» и «назначены сверху».

Первый вид – это свой же собрат, со временем выбившийся в начальство. Или вляпавшийся в начальство. Среди дятлов клавиатуры желающих быть начальниками мало, честно говоря. Потому что размер увеличения мозготрахания совсем не пропорционален росту доходов.

И – самое главное – даже самый маленькая руководящая должность связывает по рукам и ногам. Но если люди властолюбивые охотно подставляют конечности и заматываются в эту паутину, то человек, привыкший быть свободным и самостоятельным, отнекивается всеми силами.

Самая большая потеря – это утрата возможности планировать свое время так, как тебе удобно. Редактор дает авторам задания и устанавливает сроки сдачи. И все. Как журналист это задание выполнит – его личное дело. То ли будет часами пялиться в монитор, выдавливая из себя слово за словом, то ли будет пить-гулять, а в последнюю ночь накатает текст.

Но – вот незадача! – сам редактор себе уже не принадлежит. У него есть вышестоящее руководство и подчиненные… В его жизни появляются графики, понедельники и будильники…

Редактор «из своих», каким бы он ни был, это самый лучший вариант. Потому что всегда легче иметь дело с человеком, который в деле разбирается, и понимает своих собратьев-разгильдяев. Он никогда не гнет пальцы, не требует называть себя по имени-отчеству, не строит отношения по принципу «я начальник – ты дурак».

И, что важно, не считает себя самым умным. Когда он совещается с подчиненными, он именно совещается, то есть выслушивает чужое мнение и принимает его, если там есть рациональное зерно. Не стоит над душой, не контролирует каждый шаг, потому что точно знает, кто на что способен, кому что нужно поручить, кто какой результат может дать на выходе.

Такому редактору можно честно сказать: «Знаешь, Петрович, что-то ничего в голову не лезет, давай я завтра с утра текст добью». И он поймет, потому что сам бывал в такой ситуации, когда из-за усталости мозги переклинивало напрочь.

Именно такой, в доску свой, редактор не будет устраивать истерики из-за того, что выпуск номера пришлось задержать, потому что надо подождать, пока ведущий обозреватель закончит статью. То есть, потом, в неформальной обстановке, пустит шпильку, конечно…

«Свой» не будет мешать обозревателям и корреспондентам самим выбирать темы для статей и репортажей. Потому что понимает: в любом случае работать им, а не мне, с тем, что им ближе, они справятся лучше…

Наконец, редактор «из своих» всегда защищает своих журналистов. Ибо кадры взращиваются долго, а потерять их легко. Это со стороны кажется, что каждый может быть журналистом – лафа сплошная, катай себе статейки, и всего делов-то. На самом деле многие хотят, но единицы могут. Слишком много навыков и качеств должны быть объединены в человеке, чтобы он мог стать хорошим журналистом. Поэтому правильный редактор людей бережет и всегда за них заступается.

Скажем, в одной редакции, где я работал почти четыре года, начальство придумало замечательный способ отстаивать своих орлов (точнее – дятлов, конечно же) перед недовольными, но, вот беда, высокопоставленными читателями.

И если какое-нибудь официальное мурло изволит возмутиться тем, что «ваши там понаписывали», редактор его тут же горячо заверял: «Не сомневайтесь, больше не повторится, мы его (ее) немедленно уволим!».

На самом деле, конечно, никто никого увольнять не собирался, просто такой вот прием оперативной маскировки. В наших условиях с открытым забралом за правду бороться не получается, приходится маневрировать. Станешь в позу – замучают проверками, исками, найдут выход на учредителей… Зачем эти неприятности? Вместо этого можно устроить бутафорскую «расправу», пусть подавятся журналистской кровушкой…

Бывало даже, что в этих самых важных дядьках и истеричных тетках просыпалось что-то человеческое, и еще начинали отговаривать: «Нет, ну зачем же сразу увольнять, мы ж так, просто… Вы… это… смотрите там». Кстати, вы замечали, что «ну, вы смотрите там» - это любимая фраза начальников, которые не могут дать вразумительных распоряжений? Ну и ладно, посмотрим тут, чего нам, собственно?

Зато потом какой повод для подначек в курилке! «Слышь, я тебя сколько раз тебя уже увольнял? Четыре? А тебя? Только три? Недорабатываешь что-то…». И дружным хором: га-га-га! Так и формируется наша круговая порука, наш маленький, слабый, но зубастый клан. Мы тоже в своем роде мафия, только никто об этом не знает… Мы – дятлы клавиатуры. Нет в нас ни волчьей жестокости, ни бычьей силищи… Но задолбать можем кого угодно.

Работа редактора – это хождение по канату. С одной стороны, надо писать о том, что людям интересно. С другой – о том, что читателям будет небесполезно знать, даже если это не так увлекательно, как шикарный бюст популярной поп-дивы.

С третьей – помнить: новости – это то, что не хотят видеть опубликованным. Все остальное – реклама. Но, уже в-четвертых, заранее прикидывать, чем острота затронутых тем может грозить его изданию, кого именно та или иная публикация задевает и насколько этот «кто-то» злопамятен и опасен…

В-пятых – одергивать своих лоботрясов, сдерживать их стремление навешивать ярлыки и пропагандировать личные взгляды. У журналистов есть два профессиональных заболевания. Прежде всего это, конечно, звездная болезнь. Но не менее опасна и вторая, которой даже названия пока не придумали: это вероятность впасть в радикализм и пользоваться служебным положением для популяризации собственных взглядов.

Профилактика этих заболеваний ложится на редактора. Именно ему приходится спускать с небес на землю своих орлов и жестко пресекать попытки предстать не журналистами, а агитаторами.

Скажем, однажды был такой случай – журналист с парой-тройкой друзей из какой-то карликовой маргинальной организации приперся на какой-то круглый стол по некоей гуманитарной проблематике – то ли опять идейное значение творчества Шевченко обсуждали, то ли немеркнущую роль УПА в борьбе за независимость Украины, разве теперь вспомнишь… Пришли, в общем, побуянили, покричали с мест да отчалили. А корреспондент потом притарабанил редактору заметку… об акции этой самой своей организации! И редактор, прямо скажем, маху дал – опубликовал сей опус… И вышло, что в новостной ленте издания хулиганская выходка парочки дебилов оказалась более значимым событием, чем форум с участием десятков историков.

Есть еще в-шестых, в-седьмых… Тонкую грань между взаимоисключающими факторами вычислить нельзя. Ее нужно чувствовать.

Редактор из «назначенных сверху» часто ведет себя неправильно. В принципе, «назначенец» способен стать нормальным редактором, если будет прислушиваться к мнению подчиненных, которые в своем деле собаку съели. Но бывает это довольно редко.

А редко так бывает потому, что начальник, даже самый маленький… Точнее, особенно маленький начальник… Склонен считать себя пупом земли, гением и светочем. И на остальных смотрит как на быдло.

В каждом редакторе начальник борется с журналистом. И неправильный редактор – это тот, в котором начальник побеждает.

Потому что начальник людей рассматривает исключительно с точки зрения пользы или вреда лично для себя и для своей карьеры или своего кармана. Для такого руководителя у дятлов клавиатуры одно определение – «мудак».

Коллектив, таким человеком возглавляемый, начинает распадаться стремительно и неудержимо. А издание, в котором прописался редактор-мудак, быстро становится нечитабельным говном.

Во-первых, истинный карьерист (а настоящий начальник – всегда карьерист) людей не бережет. Подставляет и сдает с легкостью необычайной. Пожертвовать кем-то, чтобы уберечь свою задницу – в порядке вещей.

Еще один случай из практики. После визита в один из домов-интернатов нашей области тетка из британского благотворительного фонда впала в истерику и накатала паническую статью в «Sunday Times». Больные дети, мол, практически умирают с голоду, ходят в обносках, живут в сырых и холодных палатах – в Британии тюремные камеры и то комфортнее для проживания…

Случился скандал, местные СМИ тему подхватили. Вскрылись факты неописуемой гнусности – персонал воровал еду, отбирал у инвалидов пенсии, местный «голубой воришка Альхен» открыл на сэкономленные на больных детишках деньги пару магазинчиков, да еще и в приказном порядке воспитанников отоваривал в своих торговых точках…

Одна областная газета (официальное издание областной администрации) решила на этой волне чуть-чуть поиграть в свободную прессу. По заданию редакции молоденькая девочка-журналистка написала статью о том, как тяжело живется детишкам в этом самом интернате. Наполовину процитировала упомянутую англичанку, наполовину опубликовала рассказы наших благотворительных организаций, которые все подтвердили, да еще и от себя добавили…

Но тут изволили осерчать господин губернатор. Ему это было дико – собственная газета смеет ТАКОЕ писать? Нет, конечно, в иное время сходили с рук статейки о встречающихся у нас отдельных недостатках… Но не в этот раз. Барин были не в духе, и «критику снизу» принимать отказались категорически. Губернатор у нас настолько непуганый, что даже потом похвалялся перед журналистами: «Я редактора к себе вызвал и так поговорил, что у него до сих пор, по-моему, руки трусятся».

«Трусятся» - это не я придумал. Это наши руководители так изъясняются, элита и вожди…

Как поступил бы в таком случае правильный редактор? Принял бы удар на себя. Он принимал решение и давал задание автору, ему и отвечать.

Не имея возможности отбиваться активно, прибегнул бы к проверенному методу – изображал бы дурачка. Слушал бы покорно ругань начальственную, оловянно выпучив глаза. И, как попка-дурак, на все отвечал бы монотонно: «Слушаюсь! Виноват! Больше не повторится! Так точно!»…

Что сделал в данном случае редактор? Подставил автора, который всего лишь выполнил его же задание. Быстро записался в хор обвинителей: да как посмела! На ковер ее! Служебное расследование провести! Изобличить и покарать!

Девочку уволили…

Но в нашем тесном сообществе мы окончательно определились: гнида он, тварь и паскуда… И газетенка его подметная теперь только на перепечатках из Интернета живет, потому что все, кто способен думать и писать, работать на эту скотину не будут даже с большой голодухи.

Хотя ему-то что? Газета – официальная, печатается на бюджетные деньги, подписка админресурсом обеспечивается…

Правильного редактора от неправильного легко по внешности отличить. Правильный ничем не выделяется из общей массы своих подопечных, не подчеркивает свой статус ни одеждой, ни дорогими цацками.

«Свой» редактор выглядит и ведет себя примерно как обозреватель – одет просто, но наглый и циничный донельзя. Такого и отделить от коллектива-то сложно: наравне со всеми бегает, ругается, курит, зубоскалит и сквернословит… Короче, полностью погружен в рабочий процесс. Будучи наделенным собственным кабинетом, почти никогда двери не закрывает, потому что распоясавшиеся подчиненные все равно носятся туда-сюда с вопросами или за нагоняем…

«Мудак» всегда показательно дистанцируется от «черни». Для начала – одеждой, причем – демонстративно. То есть, если брендовый ремень от какой-нибудь «Дольче-габаны», то обязательно с огромной блестящей пряжкой на полпуза. Если часы – то размером почти с кремлевские куранты, да еще чтоб с блестящими камушками. Костюмчик – так с претензией на шик, из дорогого магазина (обычно взят бартером за рекламу). Ручка – значит, стилизация под «Паркер», с золотым пером.

И часто рожу в соляриях румянит и в салонах красоты косметикой покрывает. Прически в модных парикмахерских мастерит, с укладкой. Ему плевать, что о нем думают те, кого он ниже себя ставит. Он копирует сильных мира сего, в чей круг мечтает попасть.

Настоящие журналисты и редакторы так свою внешность не полируют. Иначе взаимопонимания с людьми не будет. Наш основной круг общения – не пресыщенная богема. Мы же пишем о проблемах нашего многострадального общества, а у золотой молодежи проблем обычно бывает. Мы имеем дело с затюканными работягами, нищими бюджетниками, забытыми государством и родными старушками, запуганными мелкими бюрократами, изнуренными поборами лавочниками…

Если перед таким контингентом будешь форсить гламурной харей и стразиками, они тебя автоматом причислят к тем, от кого все их беды, и будут волком смотреть. И разговорить их – невозможно. Нам важно быть для них своим в доску парнем, которому душу излить можно. Или своей в доску девчонкой, неважно.

Привычка выглядеть просто и доверительно въедается в плоть и кровь. И, став редактором, хороший журналист от этой привычки не отказывается.

Даже блокноты у «своего» редактора и редактора-мудака разные. У первого – «рабочая» тетрадка с отрывными листами и переплетом-пружинкой, исчерканный вкривь и вкось на первом попавшемся свободном клочке бумаги. У второго – толстый том с кожаной обложкой и золотым тиснением (что-нибудь вроде «Делегату II Международного конгресса слепоглухонемых офицеров госбезопасности»), записи каллиграфическим почерком, но немного. Большинство страниц – чистые, а блокнот нужен для того, чтобы на совещаниях держать в руках с умным лицом.

Еще одно принципиальное различие между правильными и неправильными редакторами – финансовая добропорядочность.

Все мы – не ангелы. Каждый шустрит в меру сил, пользуясь оказией обеспечить себе прибавку к не слишком щедрому жалованию. Кто-то работает на несколько изданий сразу, на что «правильное» начальство обычно закрывает глаза.

Один-единственный раз в моей карьере случился спор с редактором на эту тему. Но я поступил просто: абсолютно честно рассказал, где и сколько получаю на «шабашках». И заявил: будете платить столько – я ваш навеки, и ничей больше. Редактор мне попался правильный, и мы поладили. Ухитрялись так все устроить, чтобы и не в ущерб родному изданию, и мне не в убыток.

Единственное принципиальное условие мне было выдвинуто: на других – только под псевдонимом. Но это я понял и принял сразу, это для моего же блага было сделано, чтобы у вышестоящего руководства вопросов не было: мол, мы ему зарплату платим, а он на других работает? Вот это и есть поведение «своего» редактора.

С «мудаком» даже разговора такого заводить нельзя. Любую копейку, плывущую мимо его кармана, он воспринимает как личное оскорбление. Может даже шантажировать: делись – иначе сдам и уволю!

Почему «свой» редактор не мешает дятлам клавиатуры шустрить и калымить? Потому что у него хватает ума самому заниматься тем же. На своем уровне, конечно, с меньшими трудозатратами и большими доходами. Досконально редакторских уловок я не знаю, а врать не хочу. Просто знаю – могут. И молодцы, радуюсь за них искренне, безо всякой зависти.

Редакторам-«мудакам» ума зарабатывать не хватает, поэтому они банально крысятничают. Воруют внаглую и не стесняясь. Требуют с типографий откаты за то, чтобы печататься именно у них. Втупую не доносят до общей копилки деньги за рекламу, присваивают себе. А то и вовсе берут за рекламу бартером, который тратят исключительно на себя. Особенно с магазинов, торгующих всякими шикарными штучками – часами, галстуками, костюмами, обувью итальянской. Сам упакуется, а касса – пустая, хотя газета рекламой забита…

И начинаются финансовые трудности, которые топят любое издание, как бы ни старались журналисты, зарабатывая рейтинги и завоевывая аудиторию.

Когда-то, еще до кризиса, шальных денег в масс-медиа вливалось невообразимо много. В нашем областном центре начали открываться представительства центральных изданий, да не банальные корпункты, а целые региональные редакции! Так один ушлый деятель успел обокрасть подчистую четыре таких редакции, пока они, сердешные, не накрылись медным тазом.
 
А этот жучара, наоборот, вес набирал. Придет к работодателю, покажет резюме – мать честная! И там руководил, и тут, и здесь отметился… Да как же такому опытному «медиа-менеджеру» не доверить свое детище?

И доверяли. На свою голову.

Основные места обитания неправильных редакторов – это государственные и коммунальные СМИ, где, как и во всей нашей бюрократической системе, главное не хорошо сработать, а хорошо отчитаться.

И еще «скороспелые» медиа-проекты. Когда издание только открывается, и учредители готовы вкладывать в развитие, всякие деляги толпами сбегаются, ибо чутье на шальные деньги у них отменное.

С редакторами ясно, а вот чем хороший журналист от плохого отличается? А тем, что хороший журналист на плохого редактора работать не станет. Никогда. Лучше пересидит сложные времена пересидит внештатным автором на копеечных гонорарах, чем будет терпеть над собой самовлюбленное и вороватое ничтожество.