Незабываемыми улицами детства...

Те   звуки ,   запахи  --  «прекасного   далёка»  --
Живут   во  глубине   души ,  как  старый  клад ,
Куда   травою   заросла   дорога ,
И    не    вернуться   никогда    назад  ...
         

   Как   странно,   так   неотвязно   пребывать   в   плену   воспоминаний  с  тех  самых детских лет, как  я начала себя осознавать и  всё   вокруг,   и  всех,  меня -- окружающих ...  Часто   прошлое   ко  мне   вторгается   в   мои   сновидения,  и  я  долго  не  желаю   выйти   из   того  прошлого,  даже   уже   после   пробуждения,  мысленно   продолжая    свои   первые   жизненные   шаги ... 
  А  порой,   бывает,   когда   не   спится,  я  закрываю  глаза  и   мысленно   прохожу   по   улицам   детства,   вспоминая   дворы, дома, людей, там  живших ...         И странными   ассоциациями   --  воспоминание   неба   в   «Six  flags”  в  Американском   развлекательном  комплексе,   переносит   меня   под   небо   моего   детства   в    Умани своей удивительной похожестью. И, может, поэтому   припоминается    моё   первое,  наверное,   дальнее   путешествие ...

  Я   шла   интересным   маршрутом   моего   пятилетнего    возраста,   заходила   по   дороге   во  дворы,   вспоминала   всех,   кто   там  жил  в  те  годы   и  позднее,   когда   я   была   уже   старше. Конечно, это может оценить и понять живший или бывавший в Умани ...
  Видела  всех  людей   в   их   повседневных   делах,   таких   знакомых   и   привычных  в   условиях   летнего   времени,  когда   весь    быт   переносился   из   жилищ   во  дворы   так   привычно   на   всеобщее   обозрение ...   Когда   всё   тёплое   время   года   кухни   переносились   во  дворы,   где   готовили   на   летних   печках   и   на   уютно    жужжащих   примусах,   стирали   и    развешивали   бельё   на    верёвках,   и   множество   хозяйских   дел  переносилось   во   дворы   и   дворики   под   навесы   летних    кухонь   и   столовых ...   А    по    улицам    плыли    запахи   борщей,    жаренного   мяса   или   рыбы,    пирогов   и   сдобы,  и   всё   лето   запахи    фруктовых    варений   и   повидл   насыщали   липкой   сладостью   прогретый    воздух   вокруг .
  А    домашние    помещения  летом, как – бы,  отдыхали   от   всех   повседневностей   до   осеннних   непогод  и   зимних   холодов .
И   комнаты,  и   кухни   в   домах,  в  основном   тесные,   заставленные   всем    необходимым   жизненным   скарбом,   с   такими   популярными   своей   необходимостью,  --   ширмами,  кстати,   совсем  неплохим   изобретением  для   создания   иллюзии  собственной   интимной   территории   без   утери   связи  с   окружающим,  а   так – же  --   швейными   машинками  «Zinger»,   угольными   утюгами,   керосиновыми   лампами   и   раскладушками   старой  конструкции    для   заезжих   гостей,  --  становились   пустынными,  отдыхающими   от    постоянных    жильцов,  т.к.  использовались   только   в   ночное   время .  Да   и   ночь   часто   можно   было    проводить    на   свежем    воздухе,   остывающем    после    жары   летнего   дня,    под    высоким    прозрачным    звёздным    небом .
   А    комнаты    отдыхали  за   ставнями   или   шторами   от   палящего    дневного  солнца,   со   свежепобелёнными   после   зимы   стенами   и   потолками,   сохраняя   в   полумраке    приятную   свежесть   и   прохладу .   В   своём   сне   я   заходила   подряд   во  все   дворы,   и   даже   не   заходила,   а   заезжала   со   всем   ворохом   воспоминаний,   на   упряжке    ездовых      собак   почему – то  ?  Потому-что  это был сон ...

    А   маршрут   был   интересен   вот   чем ...
   Первые   годы   жизни   меня   воспитывала   няня   Соня  -- неграмотная  одинокая  женщина,  всю   свою   жизнь   «смотрящая»    за   чужими   детьми ,   занятых   по   работе   родителей.  На   кухне    отдельно   готовила   кухарка   Александра  --   Лександра.  Но   с  моим   взрослением   для   развития   интеллекта    забот   Сони   было   недостаточно,  и   было  принято   решение    отдать   меня   в   детский   сад.    Мне   не   было   ещё   и   5ти   лет ,  но   к   тому   времени   я   была   достаточно   свободолюбива,   и   росла   эдаким  --  дичком.   Меня   почему – то   беспокоила    детсадовская   перспектива,  т.к.  я    боялась   вторжения   чего – то   постороннего   в   мой   внутренний   мир,   ограниченный   двором   со   знакомыми   соседями,   и   большим    садом,   куда   я   отправлялась,   как   в   огромный   мир,   полный  чудес   и   открытий!  --   Мир  огромных   деревьев  и   крохотных   букашек,   словно   заколдованных    человечков,  где   я  себя   представляла   принцессой   в   неведомой   стране,   ступающей   неслышно   по   тропинкам,  чтоб   не   потревожить   злых   персонажей   картинок   из   сказок .   И   на  каждом   шагу  --  новое   открытие,   пока   далёкий    голос   няньки,  потерявшей   из   виду   меня,  настойчиво   не   призывал    вернуться,   что   я    часто   игнорировала,   прячась   в   зарослях    или   влезая   на   старые   сучковатые   деревья .
 
--   Галлочка-а-а!  Галлочка-а-а!  --   настойчиво   звал   голос. Этим мягким украинским неповторимым Г...  И,  наконец,  потерявший   терпение  -- 
--   Та   де – ж  ты,   бисова   дытына ?!  --   что   заставляло   всё – же   вернуться   из  сказки.

   И   вот   наступил   этот   ужасный    день,   когда   меня  отвели   рано   утром   в   детсад  и   оставили   там   совершенно   одну   среди   незнакомых   взрослых   и   детей, где непреложным законом жизни было некое непонятное и необ'яснимое жёсткое - "НАДО", ломающее без об'яснений все твои принципы и предпочтения твоего пятилетнего жизненного опыта!
   И   началась   цепь   нескончаемых   ужасных   открытий !    Первое – это   завтрак,   который   нужно   было   об'язательно   с'есть.  Подали   манную   кашу,   которую   я   с  трудом   узнала,  т. к.  в  отличие   от   домашней  --  пышной,   сливочной,   тёплой,  --  лежала   на   тарелке   синюшной    остывающей   лепёшкой   с   кусочком  чуть подтаявшего    масла   по   центру,   отвратительного    вида!   Вид   был    подозрительно    нес'едобным ...   хотя    у   меня    вызывал   спазмы  аппетитный    вид    даже    домашней   манной   каши .  Подавившись    немного   над  кашкой,   я   всё-же   не   стала   дальше   рисковать,   решительно   окончив   завтрак .  На   первый   раз   старшие,   очевидно,   не   стали   настаивать .   Потом   были   какие –то   не   вразумительные   построения,   занятия   с   чтением   уже   знакомых    книжек    и,   наконец, -- прогулка парами  за  ручки,   что   так    отличалось   от   моих   свободных  путешествий    по   саду!    Затем   был    обед,   которым    я    тоже   давилась,    долго   пережёвывая  котлету,  так   и   оставив  это   занятие   за   щекой.

Кстати, работая воспитателем в детском саду  много  лет  спустя, вспоминала  себя с  этой  котлетой  за  щекой ,  глядя  на  моих  воспитанников.  У  меня  в группе  был  мальчик,  который  с'едая  котлету, наотрез  отказывался   есть  картофельное пюре,  как  гарнир.  Хотя  это  был  мальчик  из  вполне  пролетарской  семьи, где превалировали  картофельные  блюда,  а  может – быть  именно по  этой  причине?
Но  я  каждый  раз  пыталась  уговорить  его  хоть  немного,  но  всё-же  с'есть!
И  вот  наступил  день,  когда  Серёжа  первым  с'ел  второе  с  картофельным  пюре  вместе! Я  ликовала, но наклонившись  над  ним,  чтоб  похвалить  за  это,  обратила  внимание  на  раздутый  нагруднуй  кармашек  его  рубашечки,  с  торчащим  сверху  носовым  платочком,  прикрывающим  содержимое  кармашка...
конечно,  всего  картофельного  пюре !  Конечно,  я  публично  осудила  подобное  в  воспитательных  целях,  Серёжа  был  посрамлён  и  осуждён  всеми  детьми,  а  я,  с  трудом  сохраняя  строгое  лицо,  в душе  хохотала,  отмечая  находчивость  мальчика !  Но,  я  с котлетой  за  щекой,  долго  её  скрывала,  не  зная  куда выплюнуть.  На  помощь  пришла  детсадовская  кошка,  не  отказавшаяся  от  моего  предложения...  Итак, следую дальше ...

   После   обеда   меня   настигло    ещё   одно   неприятное    открытие  --  послеобеденный    и   совершенно   об'язательный    сон   на    раскладушках,  от   чего  я   очень   вежливо,  но   настойчиво   отпросилась  у   воспитателя,  получив   разрешение    просто   тихо   посидеть   на   стульчике   на   первый   раз.  Потом   мне   захотелось   в   туалет   и   я   направилась   туда,   где   находилось    это   помещение   и   где   стоял    ряд    детских   ночных    горшков.   К   моему   великому   ужасу  они   все   были   до  краёв   наполнены   содержимым   и,  не   найдя   ни   одного   менее  полного,   сдерживая    рыдания,   я   обмочила   трусики    при   попытке    с   предосторожностями   произвести    назревшую   необходимость .  Видимо   чаша   моего   терпения   переполнилась   не   менее,   чем   стоящие   передо   мной   «ночные   вазы», и   я   решила,   что    дальнейшее   пребывание    здесь    не   для   меня !    Персонала   не   было   видно,   чёрный    ход    был   открыт   и   я,   выйдя   на   улицу,    пошла    домой .

   И   вот    я    шла    путём   маленькой     девочки    из   детсада   до   дома   в  своём    сне,  вспоминая    все   дома    и   жителей   их,   кого   я   знала    и    помнила .  В   памяти   всплывали    лица   и   разные   истории   из   прошлой   жизни .   А   детсад   помещался   тогда   в здании,   где   после   войны    был   Дом   пионеров,   и   зал   со  сценой   и   занавесом,  где  я   впоследствии   не  раз   выступала   в   самодеятельности  --  танцевала,  пела   в   хоре   и  соло, читала   стихи .   И   в   этом – же   зале   был   затем   выпускной   вечер – бал .   А   за   кулисами   сцены   было   то   самое   злополучное   туалетное   помещение,   так   врезавшееся   в   мою   детскую   память .  И   вот   я   иду   по   улице   Шевченко    мимо   следующего   дома,  где    после   войны   жила   очень    худенькая  учительница   с   дочкой   Ниной,   такой – же   худенькой   молчаливой   и   необщительной,   которая   впоследствии   вышла   замуж   за   северокорейского    студента,   и   уехала  с  ним   в   Корею.   Потом    был    двор,  где   в   глубине   его   жили   наши  знакомые   Геренштейны,   Левиты   и   д р.   Гриншпун   с   женой , -- очень   замкнутые   и   несчастные   люди ,  потерявшие,  кажется,   единственного   сына  на   фронте,   и   так   и   не   оправившиеся   после   этого .   Я    знала  после   войны   несколько   пожилых    супружеских   пар,   в   том   числе   и   мамину   сестру  --  т.  Маню   с   мужем  --   д.  Гришей,   живших    вместе  с   нами   после   войны    до   их   смерти,   которые    после   гибели    единственных    сыновей   на   фронте   так   и   не   могли    оправиться   от   горя  и,   фактически    умерли    вместе  с  сыновьями .
   Как   и   несчастный   дядя   Гриша,   который  просто   не   видел   смысла   в   дальнейшем    существовании   и   дважды   пытался   покончить    жизнь   самоубийством,   вскрывая   себе   сонную   артерию .   Его   спасали,   но   он  так   и   не   смог   вернуться    к   жизни,   и   очень   скоро   и   он,  и  тётя  Маня   умерли.  Таким   образом,   одна   пуля   на   фронте   убивала    сразу   троих  ...
   Затем    были   ещё    небольшие   домики  и   дальше  --   большой    двор,   в   глубине    которого    в   доме    жила    знакомая    дама,   занимавшаяся    разведением   цветов   на   продажу  и    превратившая    весь   двор   в   огромный   великолепный   цветник,   куда   я   уже   после   войны,   захаживала,    и   получала    даже    некоторые   корешки   в   подарок,   как   садоводу  --  садовод .

   После    этого    цветника    был    дом,   где   жил   мой   поклонник   --  Юра   Билаш,   учащийся  из   1-й   СШ ,  с   которым   я   обменивалась    знаками   внимания   с  верхушки    высокого   дерева   моего   послевоенного   двора.  Он  жил   в   доме   с   мамой,  тётей   и   сестрой    Галей,   учащейся   Мед училища.  А   сам   Юра   посещал    Аэроклуб,  учился   летать   ещё   будучи   школьником.  После   того,  как  я   перестала   с   ним  встречаться, сделав   выбор   не  в  его   пользу,   он   очень   переживал,   преследовал   меня    повсюду,  а однажды  ...    Иногда    я    залаезала    на   крышу   дома   и   там   лёжа,  загорала,  читая  книжки .   И   вот    однажды,   когда   я   лежала   на   крыше,   над   домом    довольно   низко   пролетел    самолёт  -  "кукурузник",   которые   часто    летали,   совершая    учебные    полёты   от    того    самого    Аэроклуба,  где    учился   и   Юра,   мой    верный    незадачливый    поклонник .    Я   не   обратила    внимания    на   пролетевший   самолёт .   Но   вскоре    надо   мной    опять    появился    самолёт,    ещё    ниже    пролетев    над    домом,   и   даже,    покачав     крылами.
  Совсем,  как  в  популярной  тогда  песне:  -
 - качну  серебряным  тебе  крылом ...
 
  Мне  даже  это   показалось   странным .    И   вскоре   я    узнала,   что    ,   Юру     исключили    из   Аэроклуба,   за    грубое    нарушение    техники    безопасности,  т.к.  он,  не   обращая    внимания    на   присутствующего    инструктора,   летал    на   недопустимо    низкой    высоте    над   крышей    дома   моего,   когда   я   загорала   именно   в   тот   самый   день.    Потом    его   правда,    восстановили,   только   благодаря    просьбам   его   мамы,   и   как    сына    погибшего   фронтовика-лётчика...

  Потом    было   пустое   пространство,  в   основном   засаженное    картофелем,   до   самого   здания   на   углу   моей   улицы  --  Мало – Фонтанной,   где   была   Друкарня  газеты   «Уманська  Зоря» .  Впоследствии   среди   картофельного   поля   был   построен   красивый   котедж,   западного   типа,   некоим    по   фамили   Менджерицкий .  Может   даже   родственники   живущего   сегодня   в   Нью  Йорке  известного   режиссёра,   сценариста  и   TV-ведущего  --   Ивана   Александровича  Менджерицкого,   учитывая   довольно   редкую   фамилию ?
 
 И   вот,   наконец,   я  поворачиваю   на   Мало – Фонтанную,  на  углу   которой   красивый   старинный   особняк   с   башенкой,  где   потом   была   редакция   газеты -- « Уманська  Зоря».   Повернув  за   этот   дом,  я   помню,  из –за   угла   осторожно   выглянула,   чтоб   посмотреть   нет – ли    преследования ???   Но  улица,   залитая   жарким   полуденным   солнцем   была    абсолютно   пуста,   к   моему   великому   счастью !   Итак,   я   уже   была   близка   к   цели,  т . е.  --  к   дому !  --

  И   вот   я   шла   дальше    мимо   садов   и   огородов    напротив    домов   Крыжановских, пана    Полэнского  --    доктора – поляка ,   сосланного,  как   врага   народа,   в   сталинские    лагеря  и   там   и   погибшег.  Потом   ещё   дома  и  сады,   там,  где   впоследствии   был   дом   моей   одноклассницы  --  Аллы   Насоновой,   очень    неплохой   девчонки,   которая  долго   жила   и   трудилась   в  Умани,   но   была   всю  жизнь   одинока,  и   вследствии   душевного    нездоровья   покончившей   жизнь   самоубийством ...  Очень    печально,  у  неё   были  любящие родители,   но  их  уже   не  было ...   к  счастью  ...Это   было,  примерно,  против  дома  --   А .Я .Иченской – Левченко. 

  И   вот   наконец   непосредственно   с   моим   домом  --  соседний,  где   жили   д-р  Чалый  Иван  Емельянович   и   рентгенолог   Карпинский ,  у  которого  был   красивый,   добрый,  но   непутёвый   сын  Василий .  Я   его   помню ,   т.к.   он  меня   любил,   всегда  был  внимателен   и   приветлив .  Спустя    много   лет,   когда   я   бывала   в   Умани,   уже   будучи   матерью   семейства,  ко  мне   на  улице   подошёл   уже   немолодой    мужчина,   седоватый,  с  опытным   и   грустным    взглядом    красивых    глаз,  и   спросил   меня:  --
--   Аллочка,   ты   меня   не   узнаёшь,   конечно  ?  --
Это   был    Вася  Карпинский ,   вышедший   из   очередного    заключения  ...  Добрый,  неплохой   и   красивый   человек,   но  что – то   его   сгубило  ...  Грустно ...

  А  у   д –ра  Чалого   было   два   сына  --   Юрий   и    Игорь,   очень   хорошие,   добрые   и   примерные    ребята  --   ушли   на   фронт    после   школьной   скамьи,   и,   кажется,   оба   погибли.  Впоследствии   у  Ивана Еме- льяновича Чалого   жил   и   воспитывался   его   племянник  --   тоже   Игорь   Чалый,   учившийся   на   2  класса   старше    меня   в   4-й СШ ,  но  мы   были   в   одной   компании   старшеклассников.   А   д-р  Чалый   был   заметен   в   городе   большим   животом,   который,  казалось,    шёл   впереди  самого   владельца, опирающегося   на   массивную   палку .
В   довоенном   детстве   я   очень   комично     копировала   его   походку ,  так   что    знакомые,   приходящие  в  гости,   часто   просили   меня   показать,   как   ходит   д-р  Чалый ! Но   это    было   всё   по – доброму   и   шутя !  И  -- как   многое   ещё   вспоминается !

  И   вот   в   своих    воспоминаниях   сна   я   прошла   путь   маленькой    девочки   от   детсада   до   дома ,  куда    я   вскоре   добралась ,   незаметно   проникла   внутрь   и ,   голодная ,   злая   и   зарёванная    тихими    слезами    обиды   и   отчаянья    заснула ,   спрятавшись   в   уголке   за   диваном .   
  Конечно,  был   грандиозный    переполох,   меня   долго   и   безуспешно   искали    на   улицах,  а  когда  обнаружили  в   доме,  уже   не   стали   ругать,   и  в  детсад   больше   не   повели .  А   для   развития   интеллекта    пригласили   на   несколько   часов  в  день   воспитательницу – француженку,   как   её   называли .  Это   была   очень   милая   старушка     Яровицкая    из   бывших    дворян,  жившая    с  двумя  пожилыми  незамужними  дочерьми -   Яровицкими,   которая   гуляла   со   мной   по   улицам,  называя    предметы   по – французски,   читала   мне    старинные    детские    книжки,   типа  -   «Княжны   Чарской».  Подобные   книги  были    осуждены   и   запрещены    Советской   властью,  но  мне   нравилось    их   содержание   и   красивые   картинки,  и,   как   я   впоследствии   вспоминала,   ничего   крамольного   они   и  не   несли .

  Столько  жизненных  историй  и  каждая  интересная  и  неповторимая ...
И,  главное,  люди  были  какие-то   другие...
... И не было агрессии спешащей
Неведомо  откуда, и куда ...  -- как впоследсевии  я  определила  то  ушедшее время ...

   Дом  довоенного  моего  детства  по  ул. Мало - Фонтанной  в Умани.  Но над крыльцом тогда было слуховое окно, через которое я однажды в 2х летнем возрасте вылезла на крышу, бурно радуясь, стоя на самом краю... к ужасу взрослых.  Пока моя нянька Соня, подкравшись сзади, не поймала меня за пятую точку, которую затем  и с большим чувством отшлёпала! Чтоб на будущее не повадно было...