Предназначение. Глава 7, Пикник

Утро было великолепное – тёплое, безветренное. Лёгкие белоснежные облачка плавно дрейфовали на ярко синем небе, как причудливой формы лайнеры в бескрайних просторах океана. Было такое впечатление, что на дворе не конец августа, а середина июня.
- Какой в этом году необыкновенный август, - говорила Галина Георгиевна, глядя из окна автомобиля на почти ещё совсем зелёный лес, тянувшийся вдоль шоссе. – За последние две недели всего пара пасмурных дней и один дождик! И так тепло! Я не помню в обозримом прошлом, чтобы было так тепло в конце августа.
- А Вы заметили, какое синее небо в августе? - отозвался Валерий Иванович, - прямо ультрамарин. Летом такого неба не бывает.
- Летом оно выгорает от жары, - с улыбкой подхватила Светлана.
- Жаль только – грибов не будет, - поддержал разговор Николай, зорко всматриваясь в дорогу. – Уж очень я люблю собирать грибы.
- Тогда тебе надо ехать в Германию. Там столько в лесах грибов! И никто их не собирает – брезгуют, небось, или боятся отравиться. Или нет, - собирают, но только лисички и то, наверное, потому, что они никогда не бывают червивыми. Мы один раз с моим замом во время пикника, который нам устроила фирма поставщик, нарезали за полчаса целый большой пластиковый пакет, причём одних белых. А когда мы с ними вернулись в лагерь, поднялся страшный переполох – оказывается, мы находились в национальном парке, а в таких местах у них ничего нельзя собирать: ни грибов, ни ягод, ни даже каких-либо трав. За это можно заплатить огромный штраф, а то и схлопотать чего-нибудь похуже. Только учитывая, что мы русские, нас простили и не четвертовали, - посмеиваясь, закончил Валерий Иванович.
- А что с грибами сделали?
- Что сделали... Куда их девать, раз собраны? Не выбрасывать же добро. Я их тут же пожарил и стал угощать немцев. Те сначала пробовали с опаской, а потом как налегли и всё уничтожили в один момент! Да ещё говорят: «Никогда не думали, что это так вкусно!».
- Ну, теперь берегись национальные парки, - рассмеялся Николай.

- О, кажется наше место, слава богу, не занято, - вскоре радостно воскликнул он, всматриваясь в берег реки, по которому они уже ехали.
- Почему ты так решил? – спросил Валерий Иванович, - его же отсюда не видно.
- А что делают туристы первым делом, придя на место? – разжигают костёр, - назидательным тоном ответил Николай, - а дыма-то не видно!
     И действительно – «их» место оказалось свободно. Тут, как будто сама природа всё предусмотрела для пикника. Резвая речка в этом месте делала крутой поворот, образуя небольшую спокойную заводь, удобную для купания и рыбалки. Густой лес, росший по берегу, внезапно расступался, открывая довольно обширную ровную поляну, удобную для подъезда машин, имевшую в одном месте плавный спуск к реке в виде распадка. Чувствовалось, что это место не бывает пусто – трава была вытоптана, посреди поляны чернело костровище, вокруг которого из брёвен были сооружены сиденья. Кругом валялись стеклянные и пластиковые бутылки, железные банки, разовая посуда.
- Свинство какое! – грустно обронила Галина Георгиевна, осматривая стоянку. – Почему люди так любят гадить сами себе? Ведь сами же в следующий раз будут отдыхать на этой помойке!
- Что-то Ваш приятель отстал, - забеспокоился Николай, обращаясь к Валерию Ивановичу, - может мне сгонять за ним? Вдруг что-нибудь случилось!
- Если бы случилось – позвонил бы, - успокоил его Валерий Иванович, - сейчас приедет. У него машина-то послабее твоей будет.
     И точно, как раз в этот момент показался и жёлтый Фольксваген Фёдора.
     Шеф-повар с отцом тут же занялись мясом, дамы – прочей снедью, детей заставили убирать территорию – собирать весь мусор и складывать в сторонке под ёлкой, где позже планировали выкопать яму, а Валерий Иванович с Николаем, набрав  хвороста, разожгли мангал. Пока Фёдор колдовал над шашлыком, босс с охранником затеяли футбол. «Всё-таки все мужчины, в сущности, дети», - думала Светлана, с улыбкой глядя, как два здоровых мужика вместе с детьми гоняют мячик.
- Что ты теперь вяжешь? – спросила она маму, обнимая её за плечи.
- Носки Поленьке.
- Очередные? У неё же их три пары.
- Носки лишними никогда не бывают. А потом, ножка у неё растёт, скоро те носки ей малы будут.
- А как тебе Валерий Иванович?
- Ну что – первое впечатление положительное, но первое впечатление часто обманчиво бывает.
- А что тебе твоё сердце подсказывает?
- А что моё сердце? Оно после смерти твоего папы тоже умерло. Главное, что тебе твоё сердечко говорит, его и слушайся. Он тебя явно любит...
- С чего это ты взяла? Он даже меня ещё ни разу не поцеловал по-настоящему.
- Любит, любит! И странно, что ты этого не видишь. Так вот, если и он тебе люб, чего тянуть? Не дети чай.
- Так что, мне на шею ему что ли вешаться?
- Нет, конечно, но дать знать, что он тебе не безразличен, не мешает. Некоторым интеллигентным стеснительным мужчинам требуется, чтобы их пассия каким-то образом проявила свою благосклонность. Мужчины вообще трусоваты в отношениях с женщинами. Между прочим, твоего папу я первая поцеловала.
- Ну, ты, мать, даешь! – Светлана посмотрела на свою маму с таким удивлением, как будто видела её впервые. – А что ты мне раньше ничего этого не говорила?
- Да мы как-то с тобой вообще на эти темы не разговаривали. Ты всё больше с отцом секретничала.
- А ты что – ревнуешь? – рассмеялась Светлана.
- Да нет, - в свою очередь улыбнулась Галина Георгиевна, - я была счастлива, что у вас такие отношения. Просто в вопросах любви мужики олухи. Всё равно всему их обучаем мы – женщины.
- И чему же ты обучила папу? – загоревшись, заинтересовалась Светлана.
- Да всему, - вдруг смутилась Галина Георгиевна. – Ну, тебя Светка, заставляешь мать краснеть!
- Нет, нет, ты скажи, - не на шутку раззадорилась дочь, теснее прижимаясь к её плечу, заглядывая ей в глаза, - я же тоже должна знать! Тебя кто этому обучил?
- Никто. Природа. Если любишь мужчину, делаешь с ним и с собой всё, что захочешь, что ситуация подскажет, не стесняясь, и тогда он ни на кого тебя не променяет. Твой папа, я уверена в этом, мне ни разу не изменил!
- Шашлык готов, прошу к столу! – раздался зычный голос Фёдора.
- А ты? – не отставала Светлана от матери, - изменяла папе?
- Конечно, нет! Неужели ты сомневаешься? Да и не было в этом необходимости. Он был таким хорошим учеником! И таким ласковым! И оставался мужчиной до последних дней... – её взгляд помутился, а щёки порозовели. Видно было, что теперь она далеко отсюда.
     Светлана во все глаза смотрела на мать, не узнавая её. «Господи, - думала она, - ведь мама ещё совсем нестарая. И такая красивая! Она бы ещё могла быть счастлива с каким-нибудь мужчиной...»
     -    Хватит расспросов, - вдруг очнулась Галина Георгиевна, - пошли, зовут есть.
- Но мы ещё с тобой поговорим об этом? Это так интересно! Ты мне всё расскажешь, и всему научишь, хорошо? – тараторила Светлана, направляясь с матерью к импровизированному столу.
- Чему тебя должна научить эта почтенная женщина? – высокопарно вопросил Фёдор, встав в позу античного философа, - обратись ко мене, я тебе всё расскажу и объясню, только отведай моего кушанья.
- Боюсь, что тебя самого надо учить, - расхохоталась Светлана, выразительно посмотрев на свою мать, которая почему-то опять покраснела.

     Шашлык оказался отменным.
- Я такого шашлыка в жизни не ела! Ты – гениальный повар! - восторженно воскликнула Светлана и чмокнула Фёдора в щёку.
- Принимаются индивидуальные заказы, - возвестил порозовевший от удовольствия и гордости Фёдор.
- Я тебе покажу «индивидуальные заказы», старый пень, - рассмеялась его жена, давая ему лёгкий подзатыльник. – Иди лучше, принеси ещё шампурчик.
- Вот так всегда – никакой творческой свободы, - вздохнул гениальный повар, - сразу подрезают крылья...

     После обеда каждый занялся своим делом. Детей уложили поспать, Галина Георгиевна опять взялась за своё вязание, Фёдор с Николаем и Маратом Михайловичем стали налаживать удочки.
- А мы, пожалуй, сходим погулять в лес. Может, какие-нибудь грибочки найдём... Ты не против? – обратился Валерий Иванович к Светлане.
- Нет, конечно, пошли, - радостно улыбнулась она, - я так люблю гулять по лесу, особенно осенью, когда нет ни мух, ни комаров, ни слепней и прочей кровопьющей дряни.
- Не забудьте взять мобильники, чтобы не потеряться, если заблудитесь, - заметил Николай, не отрываясь от своей удочки, - и захватите на всякий случай плащи. По моим ощущениям скоро может быть гроза.
- Да ладно, - отозвался Валерий Иванович, - мы ненадолго.

     Они медленно шли, лавируя между деревьями, по мягкой ещё совсем зелёной траве, кое-где уже украшенной орнаментом из ярко окрашенной опавшей листвы. Стояла такая тишина, что слышно было, как время от времени падает очередной лист, ударяясь о ветки деревьев. Душный воздух был насыщен неповторимым ароматом, свойственным только тому удивительному периоду времени конца лета – начала осени, когда природа уже начинает готовиться к уходу на покой и отдаёт всё то, что накопила за непродолжительное, но бурное лето. Они шли, сначала неосознанно касаясь друг друга плечами, локтями, а потом вдруг в едином порыве взявшись за руки. Вся обстановка навевала какую-то несколько печальную, но в то же время приятную сентиментальность и потребность в осязании хотя бы частички любимого человека. Хотелось говорить нежные, хорошие слова, читать стихи, объять весь мир... Деревья расступились, и они остановились, прислонясь к громадной сосне и любуясь открывшимся простором скошенного поля. Повеяло лёгким свежим ветерком.  Поддавшись очарованию природы, он начал читать с выражением:
    
     С деревьев падал лист сухой,
     То бледно-жёлтый, то багряный,
     Печально плача над землёй
     Среди росистого тумана

     И солнце пышное вдали
     Мечтало снами изобилья
     И целовало лик земли
     В истоме сладкого бессилья.

     И осень та была полна
     Словами жгучего напева,
     Как плодоносная жена,
     Как прародительница Ева.

- Это кто?
- Николай Гумилёв.
- А что-нибудь своё? Ты мне обещал...
- Вообще-то я ничего не обещал... А ты альбом завела?
- Заведу, честное слово, заведу! Ну, пожалуйста, почитай...
- Ну, разве что в альбом вот такое коротенькое:
    
     Спускался я в метро,
                гоним,
     Не ведая – добром иль злом,
     И семикрылый серафим
     Вдруг осенил меня крылом.
     Я удивлён,
                смущён я им –
     уже ли то моя судьба?
     И семикрылый серафим
     Её устами молвил:
                Да!
    
     Или вот ещё:

     Твой облик, Света, мил и светел
     Рождает жар в моей крови...
     Тот день, когда тебя я встретил,
     Стал днём рождения любви.
     Твой дух – прекрасного обитель,
     А тело – радость бытия.
     Пусть чувство будет долгожитель,
     За прочее – в ответе я.

     Она слушала, не сводя с него несколько удивлённого восхищённого взгляда и, вдруг потянувшись к нему, прильнула к его губам своим нежными влажными губами. Он от неожиданности растерялся, но уже в следующий момент порывисто схватил её и прижал к себе с такой силой, что она чуть не задохнулась. Затем, на секунду оторвавшись от неё, он прошептал:
- Я люблю тебя, Светка! – и опять впился в её губы...
     И в этот момент небо над ними разверзлось, и грянул оглушительный гром. Светлана вскрикнула и, съёжившись, спряталась у Валерия на груди, как бы ища у него защиту от кары небесной.
- Видишь, Бог гневается на моё недостойное поведение, - тихо проговорила она.
- Глупенькая, что же здесь недостойного?! Наоборот, это салют в честь нашей любви! Небо приветствует нас!
     И как бы в подтверждение его слов грянул новый разряд, а следом за ним начался дождь, усиливавшийся с каждой секундой.
- Ой, мы же сейчас вымокнем до нитки, - вскрикнула Светлана, глядя на небо, которое всего полчаса назад было синее и почти всё чистое, а сейчас поливало их водопадом.
- Да, Николай, как всегда, оказался прав, - сокрушённо улыбнулся Валерий. – Прости мне мою легкомысленность. Надо было взять накидки... Возвращаться бесполезно...
- Смотри-ка, вон стоит стог со скошенной травой, накрытый плёнкой, – радостно воскликнул он, показывая рукой в поле. - Бежим туда, раскопаем его с одной стороны и заберёмся внутрь – там мы точно не вымокнем.
     И под Светин визг и смех они кинулись к намеченной цели.
     Раскапывать ничего не пришлось. В стогу оказалось что-то вроде лаза, довольно узкого, но вполне вместившего их обоих. Видно кто-то уже пользовался этим убежищем. Едва они забрались в него, как у Валерия Ивановича зазвонил телефон.
- Вы где? – послышался взволнованный голос Николая. – Давайте я принесу вам плащи и зонты.
- Спасибо, дорогой. Ничего не надо. Мы прекрасно устроились в стогу и спокойно переждём дождь. Я думаю, он будет непродолжительный – такие дожди долгими не бывают.
- В стогу-у?!! – в голосе Николая послышались ехидные нотки, - ну, тогда ладно. Тогда я за вас спокоен! Приятно провести время, только про нас не забудьте!
- Во, паршивец, - несколько смущённо засмеялся Валерий Иванович, - я вернусь – тебе уши надеру!
- Хорошо, хорошо, главное – возвращайтесь, помните, что мы вас ждём – хохотнул Николай и отключился.
     Светлана с интересом смотрела на приятеля.
- Что он такое тебе сказал, что ты ему обещал уши надрать?
- А, балагурит... Слушай, ты же совсем мокрая. Ну-ка, снимай свою футболку и брюки. Я тебя разотру, не равён час – простудишься.
- Тогда и ты раздевайся, я тоже не хочу, чтобы ты заболел, - она шаловливо стрельнула в него глазами и покорно стала раздеваться.
     Увидев её белоснежные восхитительные груди, которые, будучи и под одеждой его постоянно волновали, он, забыв обо всём, схватил их обеими руками и стал покрывать страстными поцелуями. Прижав его голову к себе, она в томленье прошептала:
- Подожди, любимый, давай полностью разденемся...
     Но, как только он приступил к самым сладостным ласкам, она его остановила:
- Прости, милый, но я сегодня не ожидала такого поворота и не приготовилась. У тебя нет случайно презерватива.
- Я тоже не приготовился, - растерянно упавшим голосом сказал он.
- Тогда давай закончим как-нибудь иначе. Мне сегодня очень опасно...
- А как иначе? – не понял он.
- Как хочешь, но иначе...
- И ты согласишься?! – не поверил он своему счастью.
- Да, - густо покраснела она, что даже в полумраке убежища он явственно увидел, - только... Я никогда этого не делала и ничего не умею...
     -   Это замечательно, что ты этого никогда не делала! – восторженно воскликнул он и сгрёб её в объятья…
    
...Дождь действительно быстро кончился, но они не очень торопились покидать стог, ставший им таким счастливым пристанищем – их губы и руки никак не могли насытиться друг другом.
- И как это стог не развалился? – притворно вздохнула она, с коварной улыбкой посмотрев на своего возлюбленного, когда они всё-таки покинули своё убежище.
     Мокрую одежду неприятно было надевать на разгорячённое тело, но не возвращаться же голыми!

     Влюблённой парочке свой счастливый сияющий вид скрыть не удалось ни от кого, даже от детей. Полинка, подбежав к своей матери, радостным звонким голоском на всю поляну изрекла:
- Мамочка, а где ты так долго была? И почему ты такая красная?
     Все взрослые, не сдержавшись, прыснули, а Светлана ещё больше покраснела.
- Вы вовремя пришли, - разрядил обстановку Николай, - смотрите сколько рыбы мы наловили... Ну, правда, ловил в основном я, а Федя при сём присутствовал и прикармливал рыбку своим мотылём, который у него постоянно сжирали с крючка.
- Ах ты, нахал! – вскипел Фёдор, - а кто самого большого окуня поймал?
     И пошарив в ведре, вытащил действительно большого для реки окуня длиной сантиметров двадцать пять и гордо поднял его на всеобщее обозрение. В этот момент, казавшийся уснувшим окунь вдруг ожил, вырвался из рук Фёдора и скачками, ударяя хвостом по траве, устремился к реке. Все с визгом, криком и хохотом бросились его ловить и настигли на самом краю обрывистого берега.
- Ты – самый лучший рыбак, - добродушно улыбаясь, согласился Николай, подняв руки вверх, - но если ты сейчас не сваришь уху, вся рыба разбежится!
- Ну, это дело двадцати минут. Ты только костёр разожги, а я пока почищу рыбу. Да, и ребятам нужно обсушиться, - указал он на Светлану и Валерия.

- Я смотрю, ты быстро воспользовалась моим советом, - тихо сказала Галина Георгиевна, когда Светлана, подсев к ней, положила ей голову на плечо. – Не пожалеешь?
- Что ты, мамуля, я так счастлива! Я ведь до сих пор, по сути, не жила... в этом смысле, ну, ты понимаешь. Я только сегодня поняла, что такое настоящий мужчина и как с ним может быть хорошо!
     Мама внимательно посмотрела на свою дочку
- Я рада за тебя, родная. Дай бог вам счастья! – и поцеловала её в лоб.

     Возвращались домой поздно. Полюшка уютно посапывала в темноте на заднем сиденье джипа, а Светлана с Валерием, уже никого не стесняясь, сидели, обнявшись, рядом и то и дело целовались.
- Я не хочу с тобой расставаться, - шепнул он, - поедем сейчас ко мне?
- Я не могу, любимый, мне нужно Полинку искупать, кое-что поделать.
- А мама не может?
- Мама плохо себя чувствует. Она после смерти папы здорово сдала, и за ней самой нужен уход. Я так тебе благодарна, что ты сегодня вытащил нас на природу. Мне кажется, что она даже немножко посвежела.
- Но я без тебя не засну.
- Потерпи, милый, у нас впереди вся жизнь! Кстати, пока не забыла. Я хотела попросить у тебя пропуск в архив.
- Что, думаешь, это не единственная их афера? – сразу поймал он её мысль.
- Кто их знает, но проверить надо.
- Ты права, умница моя! Конечно, заходи завтра с утра, я тебе выпишу пропуск. Заодно лишний раз полюбуюсь на тебя.
- Нашёл чем любоваться! – вновь смутилась она, но глаза её светились от счастья.

     Прощаясь, Галина Георгиевна протянула Валерию руку.
- Спасибо Вам большое за сегодняшний день. Я давно так хорошо не отдыхала.
- Клятвенно Вам обещаю, что постараюсь почаще организовывать что-нибудь подобное. Но у меня к Вам огромная просьба: благословите нас со Светой. Мы любим друг друга и хотим жениться.
     У Светланы отвисла челюсть. Так и забыв закрыть рот, она ошарашено переводила взгляд с Валерия на маму и обратно. А Галина Георгиевна очень внимательно посмотрела на Валерия Ивановича, как бы удостоверяясь – не шутит ли он.
- Кто сейчас просит благословения у родителей?! – вздохнула она. – Конечно, я вас благословляю, - продолжила она тепло, целуя в лоб его и  всё ещё находящуюся в ступоре свою дочь, - но не слишком ли вы торопитесь? Я имею в виду – торопитесь жениться. Поживите пока, как сейчас принято говорить, в гражданском браке, присмотритесь получше друг к другу...
- Мне кажется, мы так хорошо уже знаем друг друга, что нам никакой испытательный срок не нужен. Да и времени на него нет. Я одинокий, ни детей, ни близкой родни у меня нет. Со мной в любой момент может случиться всё, что угодно, и моё дело, которое я создавал с такой любовью и трудом, осиротеет. А так его подхватит Света – с её умом и трудолюбием, я верю, она его не развалит, а там, глядишь, и Полина подрастёт...
     И тут к Светлане вернулся дар речи.
- Так ты вот почему хочешь на мне жениться?! - возмущённо набросилась она на него. – Я-то думала: он меня любит, что постоянно хочет находиться рядом со мной, а он о своём деле заботится! А ты подумал, как я буду жить, если с тобой что-нибудь случится?
     Из её глаз ручьями потекли слёзы.
- Что ж ты плачешь, глупенькая? Ведь я пока живой.
     Он притянул её к себе и, как ребёнка, гладя по головке, оправдывался:
- Я же метафорически. Если, вдруг... Все мы под Богом ходим! Но женюсь-то на тебе я, конечно, не поэтому. Я тебя люблю. Очень люблю. И всегда буду любить.
- Вот и первая семейная драма, - ласково улыбнулась Галина Георгиевна. – Ну, вы тут разбирайтесь, а мне надо Поленьку укладывать, она и так сегодня перегуляла. Её ещё помыть надо… Пока!
- Мам, подожди, - сквозь слёзы запротестовала Света, - я сейчас приду и искупаю её.
     Но Галина Георгиевна, подхватив внучку, скрылась с ней в подъезде.
     А Валерий Иванович ещё долго утешал свою невесту, пока она не взяла с него слова, что он не умрёт раньше её.
    
     Если бы они знали, какие события вокруг них развернутся совсем скоро!