Глава Встреча 17, гл. 18 Ангел

ГЛАВА 17

ВСТРЕЧА

Всю ночь я прокрутилась на кровати, превращая шелковые простыни в тугие коконы мятой ткани. Улететь в замок к доброму Карлосу я не могла, так как не знала туда дороги, да и «крылья» мои ослабли настолько, что были не в состоянии поднять свою хозяйку даже на метр от мозаичного пола. Хотелось подышать свежим воздухом, но выйти в сад после полуночи не представлялось возможным из-за черной пантеры, стерегущей узниц великого элементала, ненавидящего человеческий род.

Мое присутствие на годовщине свадьбы у Макса вызовет негодование его супруги, а возможно и его самого. Но если я признаюсь султану, что не принадлежу к славному племени духов, то он, выпоров меня прилюдно, сделает своей рабыней, если я, конечно, останусь жива после ста ударов плетьми. А жить еще хочется. Хотя по законам природы индивидуум, вышедший из репродуктивного возраста, должен покинуть землю, дабы освободить место молодым, способным произвести потомство. Кстати, как там поживают детки и внуки? А Сергей? Такой же он раздражительный после моего ухода?

Утро пришло внезапно. Яркое солнце, не интересуясь мнением хозяйки помещения, затопило ее спальню потоком настырных янтарных лучей.

– Здесь нет жалюзи, – задергивая неплотную штору на полуовальном окне, вздохнула я.
Но выспаться после бессонной ночи не удалось. Бесцеремонные темнокожие рабыни, услышав шевеление в доверенных им покоях, вихрем ворвались в них и с энтузиазмом героев социалистического труда принялись приводить недовольную госпожу в божеский вид. Сначала они, соревнуясь друг с другом в прилежности, сделали мне массаж, потом вымыли тело и натерли его до блеска ароматическими маслами, затем наложили макияж на лицо и, наконец, закутали в полупрозрачные куски ткани. Молодая веселая служанка притащила мне поднос с фрукта-ми и сладостями. Подкрепившись, я намеревалась лечь в постель, чтобы снова погрузиться в сон, но в комнату влетел Мулаи Исмаил.

– Доброе утро, Фирузи, – приветствовал он меня, присаживаясь на краешек кровати. – Вот теперь вы снова сексуальны.
– Разве мое нагое тело не красиво? – покрываясь румянцем, робко осведомилась я.
– Ничто так не возбуждает, как полураздетость, – протягивая ко мне руки, усмехнулся султан, – а восточные облачения делают женщину просто неотразимой. И хотя у вас безупречная фигура…

Слава Господу, поза обезьяны спасла меня от домогательств маньяка! Значит надо срочно раздеться! Не раздумывая, я начала стаскивать с себя покрывала и швырять их на яркие расписные ковры.

– Что вы делаете? – вскакивая на ноги, испугался хозяин дворца. – Мне не нравятся буйные любовницы! Вся прелесть любви в постепенном завоевании женщины.
И кто бы говорил: в постепенном…
– Зачем же терять драгоценное время? – срывая с него белую рубаху, распахнутую на безволосой груди, хищно улыбнулась я. – Иди ко мне, дорогой!
– Фирузи, ты ведешь себя как последняя проститутка, – пятясь к входной двери, взбунтовался султан.
– А может я и есть проститутка, – устремляясь ему на шею, фыркнула я.
– Прекрати! – заорал Ирекиль и отвесил мне мощную пощечину, которая отбросила любимое физическое тело бедной Алисы Смирновой к позолоченной тумбе.

Ударившись головой об острый угол, я поняла, что сейчас потеряю сознание, так как окружающие меня предметы дружно принялись менять свои формы. Они вытягивались в трубочку и сплющивались до размера блина, кособочились в разные стороны и, наконец, пропали с поля зрения, подарив несчастной необходимый покой.


Кто-то хлопал меня по щекам и надсадно требовал открыть глаза. Но лицезреть окружающий мир не хотелось. Остаться бы наедине с собой и этой спасительной темнотой на вечные времена и не видеть осточертевшего лица бессовестного элементала, который через несколько часов силком потащит свою жертву к Мадиму. К Мадиму? О Боже, как же я давно его не видела! У него есть любимая жена, он счастлив, не то что…

– Ты знаешь Повелителя Стихий? – удивился голос из неизвестности, показавшийся мне знакомым. Ах да! Этот голос принадлежит Ирекилю, самозванцу из загадочной страны Марокко.
– Я не самозванец! – возмутился некто, парящий под потолком. – Моя мать тоже была элементалкой! Благодаря красоте и уму, она подчинила себе весь гарем и его царственного хозяина в придачу!

«О, как же он мне надоел, – с тоской подумала я, – и все на свете чрезвычайно надоело: нескончаемые приключения, ненасытная страсть мужчин, оторванность от дома»…

– Открой глаза, – ткнул меня в бок слуга Страшной Силы. – Иначе…. Ты знаешь, что делают в мусульманском мире с непокорными женщинами?
– Их травят, насилуют, убивают, – пробурчала я и отвернулась от озверевшего нахала. – Черт возьми, да когда же ты оставишь меня в покое?
– Ах! – услышала я тоненький голосок Аннушки.
– Мегера! – остолбенело привидение, и через минуту тяжелые шаги правителя пересекли мою золотую клетку, чтобы на время оставить несчастную женщину в гордом одиночестве.

До вечера я пластом лежала в постели и не могла пошевелиться. Только когда сгустились сумерки, я с трудом приоткрыла глаза. Передо мной, облаченный в расфуфыренный костюм по французской моде семнадцатого века, вновь стоял Мулаи Исмаил.

– Одевайся, – кивая на ослепительно красивое платье европейского кроя, приказал он, – мы и так опоздали.
Четыре рабыни подняли меня на ноги и принялись лихорадочно облекать в расшитый жемчугом бирюзовой прикид.
– Освежите макияж и уложите волосы, – велел теткам султан и подошел к темнеющему окну. – Праздник давно в разгаре.

Наконец я, удивительно похожая на знаменитую куклу Барби, пошатываясь от слабости, предстала во всей своей красе пе-ред владыкой Марокко.
– Отлично, – хлестко щелкая языком, восхитился властолюбивый мучитель. – Мне позавидует сам Повелитель Стихий.
«Танцы и веселье не для меня», – чувствуя подступающую к горлу тошноту, рассеянно подумала я.

– Ничего подобного, – покачал головой Ирекиль и приблизился к столику, чтобы налить в крикливо раскрашенную пиалу коричневую жидкость из маленького пузатого пузырька.
– Выпей, – поднося снадобье к моему пересохшему рту, потребовал злодей.
Я сделала несколько глотков и ощутила прилив сил.
– Летим! – крикнул элементал и по-хозяйски обхватил мою талию.

Я взмахнула легкими руками, и мы, благополучно минуя витую решетку на узком окне, поднялись в пугающе черное пространство, чтобы покинуть Африку и направиться туда, где проживал со своей любимой женой Мадим Страшная Сила.


Знакомый замок встретил нас радостными воплями. Полчища народа сидели в саду за белыми столиками и пили из высоких бокалов настоящее французское шампанское. Россыпь игривых разноцветных огоньков необычайно веселила гостей, и они рыдали от смеха, тыкая указательными пальцами в светящуюся мозаику диковинных узоров, постоянно меняющихся на ночном небосводе. Между господами мельтешили услужливые лакеи с серебряными подносами, уставленными разнообразной снедью. Громогласная музыка заглушала всеобщее веселье и раздавалась в радиусе нескольких километров от дворца Повелителя Стихий.

– Пошли к Хозяину, – примостившись на краю сада, потянул меня за руку Ирекиль.
– Пожалуйста, не сейчас. Потом, когда зверски избиенной вами станет лучше, – пугаясь мысли, что грядет встреча со вторым мужем, пролепетала я.
– Нет, сию минуту! – протаскивая меня по коридору, образованному физическими телами пьяных мужчин и женщин, рявкнул султан.

Внезапно наступила всеобщая тишина. Красивый вельможа в шикарном одеянии, восседающий в высоком кресле, похожем на трон, властно взмахнул рукой и встал на ноги. Даже издалека я почувствовала трепет. Сердце заколотилось и, умоляя о пощаде, упало к моим ногам.
Худая черноокая брюнетка с резкими чертами лица тоже поднялась с места и вонзила свои жуткие зрачки в мою несчастную фигуру.

Секунды превратились в утомительные долгие часы, и когда я пробиралась по импровизированному коридору, меня преследовала только одна мысль: не думать о том, что произошло между мадам Смирновой и ее вторым мужем. Не думать, не открывать тайны, связующей нас.

Султан безмятежно скалил зубы и, казалось, не собирался считывать мои мысли, а хитромудрая женушка Мадима силилась изобразить светскую улыбку, но глаза ее полыхали нещадным пламенем и светились в темноте, словно маленькие злобные огоньки.

«Как у кошки», – подумала я и приготовилась к самому худшему.

– Разрешите представить мою очаровательную невесту, – преклонил колени перед Хозяином верный слуга, – ее зовут Фирузи.
– Фирузи? – с ужасом наблюдая наши сомкнутые руки, прохрипел Страшная Сила. – Фирузи?
– Чрезвычайно приятно, – показала острые клыки в плотоядной усмешке его свежеиспеченная супруга. – И какая она у тебя по счету?
– Будет последняя, – самонадеянно объявил Мулаи Исмаил, – а остальным я дам развод.
– Вот это правильно! – хлопая в ладоши, воскликнула Нахема. – Вот это справедливо! Незачем пудрить женам мозги, так как мужчина не может любить сразу нескольких женщин!
– Да, не может, – пошатываясь и плюхаясь на трон, усеянный драгоценными каменьями, прошептал ее муж

– Что ты сказал? – обратила к нему встревоженное лицо виновница торжества. – Кстати, вы свободны, господа, развлекайтесь.
– Благодарствую, владычица, – низко поклонился ей султан и попятился, увлекая меня за собой. – Пойдем, займем вон тот столик.
– Займем, – согласилась я и пристроилась на холодном стуле, изготовленном, наверное, из слоновой кости. А, может, и нет! Столько слоновой кости не набрать даже такому могущественному духу, как Повелитель Стихий.

– Почему же, – встрял в мои мысли новоявленный жених, – на планете Сатьялока, которая во много раз больше Земли, есть огромные звери, похожие на наших слонов. Из их бивней и сделана эта мебель. А кто такая мадам Смирнова, которая не хочет думать о своем несчастном муже? И что за тайна, связующая вас с ней?
– Подруга, – отворачиваясь от его испытывающего взгляда, устало пробормотала я. – А чужие секреты выдавать нельзя.

– Понятно, – потерял интерес к госпоже Смирновой великий правитель Марокко.
Будто из-под земли выросли возле нас юркие официанты, похожие на красных жуков с человеческими головами. Они за считанные секунды сервировали стол и поставили на него массу блюд, подобных необычайно красивым клумбам.
– Разрешите познакомиться с вашей пленительной спутницей, – таинственно поблескивая линзами очков, весьма знакомая личность примостилась на свободный стул.
Где же я его видела? Где?

– На обложке моих творений, – склоняя в городом поклоне красивую голову, улыбнулся галантный незнакомец. – Мое имя – Антон.
– Павлович Чехов! – ошеломленно вскричала я и от неожиданности опрокинула одну из «клумб». – А перед вами – маркиза Сюзанна де Ламарт. Неужели вы тоже элементал?
– Конечно, нет, – почему-то обиделся мой любимый писатель. – Приглядитесь к окружающим, сударыня. Здесь вы найдете Джека Лондона, Александра Сергеевича Пушкина, господина Лермонтова и многих других сочинителей. Все они – желанные гости на званых обедах и ужинах у Повелителя Стихий.

– Вы прилетаете сюда из Рая? – смущенно оглядываясь по сторонам, ахнула я.
Действительно, за соседним столиком собственной персоной восседал Лев Николаевич Толстой и спорил о чем-то с Сергеем Есениным. Неплохо бы взять у них автографы!
– Точнее, из антиматериального мира, – прищуриваясь, пояснил российский кумир.

– Откуда? – пытаясь проигнорировать навязчивые ревнивые взгляды султана, поморщилась я.
– После кончины материального тела антиматериальная частица, называемая душой, выходит из своего бывшего домика и отправляется в нетленное царство, будь то Рай или Ад. Туда, куда поместит ее Всевышний, – близоруко вглядываясь в собеседницу, сообщил Антон Павлович.

– Пойдем плясать, – умышленно опрокидывая драгоценный стул, грубо дернул меня за подол Мулаи Исмаил, – хочу вальсировать!
– С Богом, – прошептал Чехов и мгновенно переместился в круг мировых знаменитостей.
Зазвучал вальс. Немногочисленные пары, способные еще держаться на ногах, вышли на середину лужайки и запорхали под волшебную музыку великого Штрауса.

Нагловатый владыка Марокко с исступленностью завзятого рогоносца стиснул меня в железных объятиях и с веселостью душевнобольного понесся в яростном вихре любимого мною танца.
Темнеющие кипарисы, на которых некогда сладкоголосые соловьи распевали влюбленным волшебные песни, закружились в бешеном ритме, с осуждением покачивая мохнатыми верхушками. Удивленные взгляды гостей приковались к нашим старающимся удержать равновесие напряженным телам.

– Прекратите! – крикнул знакомый родной голос. – Прекратите!
Наступила оглушающая тишина. Только упал трон, и высокий красивый мужчина стремительно пошел вглубь замка, чтобы не видеть всеобщего безумия. За ним побежала сухопарая женщина с резкими чертами лица.

Недоуменно оглядываясь по сторонам, именитые гости начали испаряться. Остались лишь самые пьяные. Нетвердыми шагами они прошествовали в сад и рухнули возле приглянувшихся им деревьев, чтобы провести с ними в обнимку последние часы ночи.

– Пойдем спать, – потянул меня за руку султан, кивая на распахнутую в замок тяжелую дубовую дверь, – там есть уютные спальни.
– Без разрешения хозяина? – наигранно возмутилась я. – Ну, уж нет! Лучше ляжем под тем кипарисом!

– Отлично, – обрадовался Ирекиль, – под ним ты не устроишь стриптиза.
– Не устрою, – согласилась я и закусила от распирающего смеха нижнюю губу.
Столы и стулья на поляне начали постепенно исчезать вместе с обходительными официантами, застывшими в разнообразных позах. Так в детстве застывали мы, играя в игру под названием «море волнуется раз».

– Пойдем, – потянул меня за руку «жених».
Гладкая лужайка будто призывала пристроиться на ней и забыться счастливым сном. Я прилегла, прислонилась темечком к знакомому дереву и закрыла глаза. Султан заключил меня в объятия, положил голову на мою грудь и блаженно потянулся. Где-то наверху запел соловей, и песня его была похожа на горестный плач несчастного влюбленного. Он рыдал и стенал, заставляя разрываться от боли души, привыкшие к бедам и жестокости.
– Почему он плачет, Сюзанна? – захлопывая отяжелевшие веки, прошептал Мулаи Исмаил.
– Потому что кому-то сейчас очень плохо, – ответила я, избегая воспоминаний о счастливых мгновениях, пережитых в благословенных стенах этого замка.

– Кому? – зевнул Ирекиль.
– Тому, кто решил забыть, что с любовью шутить нельзя, – печально молвила я.
– Ты говоришь странные вещи, – пробормотал сквозь сон элементал.

Послышалось мирное сопение, и тогда я дала волю своим законсервированным прежде чувствам
.
«Как же красив Мадим! – сглатывая непрошенные слезы, с тоскою думала я. – Как величественен его стройный стан! И он не забыл свою Алису, он помнит ее, он страдает и томится по ней. Только не даст Нахема мужу свободы, не отпустит его к единственной любви. Истребительница Счастья всесильна, а потому стоит подчиниться ее непреклонной воле и не заигрывать с непредсказуемым огнем, пылающим в ее беспросветных глазах».
Возле меня безмятежно сопела историческая особа, которую будут изучать потомки, как мы, русские, изучаем непревзойденную личность Петра Первого.

Мулаи Исмаил тоже великий политик, строитель и покровитель ученых. Он превратил столицу Марокко Мекнес в крупнейший город, построил сеть дорог и крепостей, насадил повсюду сельскохозяйственные общины, а этим спас от голода страну, лежащую на бесплодных горах и пустынях. Об этом мне поведала новая служанка, тоже русская, скрашивающая нелегкие дни затворницы, предназначенной в жены всесильному правителю правоверных.

 А еще рассказала мне Аннушка, что у человека, лежащего рядом со мной, около пятисот сыновей и многие из них не доживут до совершеннолетия, избавив своей смертью от конкуренции оставшихся в живых братьев. Осман Аббас прав: Мулаи Исмаил красив, но не волнует мое сердечко могущественный султан, хотя обитательницы гаремной темницы отдали бы все на свете, чтобы заполучить его в мужья и защитники. Не испытываю я страсти к самцу, готовому ради смазливой иностранки предать многочисленное потомство и сладость любви очаровательных восточных женщин.

Между знакомыми до боли кипарисами робко пробились первые солнечные лучики. Они, несомненно, отлично выспались и, превосходно отдохнувшие, заиграли всеми цветами радуги, и тогда я, подавив вздох, тихо простонала:
– Как же устала я получать от жизни сплошные разочарования и смертельную тоску!
– Что? Что? – вздрогнул и приоткрыл глаза лежащий рядом мужчина.
– Спи, – неожиданно для самой себя я погладила его по голове – спи.



ГЛАВА 18


АНГЕЛ


Утро подарило мне приятную неожиданность. Хозяин замка исчез вместе со своей супругой. Оставшихся в гостях корифеев накормили и напоили вездесущие слуги. Прибыли кареты, и те, кто не пожелал отправляться восвояси при помощи «крыльев», поехали в обратный путь на благородных животных.

– Ай, яй, яй, Повелитель Стихий не попрощался со мной, – огорченно качая головой, загрустил султан, – а ведь раньше он считал меня своим лучшим другом.
– Не расстраивайся, – ободряюще улыбнулась я, – лучше поищи товарища в замке. Наверняка, он там.
– Хорошо, – благодарно заглядывая в мои глаза, прошептал Мулаи Исмаил, – только ты никуда не исчезай. Я не смогу без тебя жить.
– Но твоя протеже, как ты выражаешься, проститутка! – криво усмехнулась я.

– Ты притворяешься ею, – проворчал он, но внезапно сменил гнев на милость и ласково потерся носом о мое ухо. – Никогда не испытывал такой любви к женщине!
– Иди, – шутливо оттолкнула я влюбленного элементала.
– Хорошо, – покорно согласился монарх и, гордо неся венценосную голову, неспешно удалился прочь.

А когда я осталась одна, противоречивые мысли принялись нещадно атаковать меня с коварством и поспешностью вражеских войск. Что же теперь делать? Исчезнуть? В настоящее время я знаю дорогу в свой замок. Но как бросить доверившегося мне султана, потерявшего от любви разум? Будем рассуждать логически: после моего безжалостного исчезновения его многочисленные жены и наложницы вновь обретут мужа и любовника, дети – отца! Но в этом случае подавляющее большинство его сыновей горько поплатится за счастье родиться принцами. А если я останусь с повелителем Марокко, отпрыски монарха не умрут безвременно, а будут жить долго и счастливо.

 В то же время по причине преклонного возраста я не смогу родить наследника, а потому горемычные султанята все равно начнут битву за отцовский трон. Да и с какой стати Алиса Смирнова должна жертвовать собой ради сексуальных фантазий многоженца и развратника? А потому…

Я взмахнула руками и оказалась высоко над поляной. Внизу было тихо и безлюдно, только одинокая фигура вышла из замка и остановилась, оглядываясь по сторонам.

Я еще раз взмахнула руками и поднялась до сверкающих небес. Не понимая, куда лечу, я понеслась в бешеном ритме на огненное светило, кувыркаясь во время полета, словно набитая соломой тряпичная кукла. В ужасе я закрыла глаза и приготовилась к смерти физического тела, с удивлением обнаруживая, что не хочу умирать.

Обжигающее дыхание ярила внезапно прервалось, и маленькая, плетенная из прутьев, хижина предстала перед моим пораженным взором. Она стояла на облаках и не страшилась упасть с них, чтобы расшибиться о головы твердолобых землян. Уютно примостившись возле ее ненадежных дверей, я поняла, что путешествие подошло к концу, по крайней мере, на ближайшее время. Дверь хижины приоткрылась, и из нее вышел … Хесед.

Он был прекрасен и печален. Никогда я не видела его таким угнетенным и суровым одновременно.

– Здравствуй, – стараясь отдышаться от сумасшедшего по-лета, поклонилась я небожителю.
– Привет, – совсем по-земному неопределенно прошелестел он.
– Почему ты сердишься на меня? – предчувствуя неприятный разговор, робко осведомилась я.


– Ты нарушила небесные правила, – тяжело вздохнул ангел. – Нельзя отбивать мужа у любящей жены.
– Но миллионы женщин делают это! – раздраженно передернула плечами я. – Да и не отбивала я никого!

– На Земле творятся и не такие безобразия, – с грустью прошептал дух Добра. – Только астральное пространство – не место для преступлений. Ты смотрела на Повелителя Стихий с вожделением, а это – грех.
– Неправда, я смотрела на Мадима с болью! – невольно воскликнула я.
– Ты отказалась от него однажды, – отвернулся от меня Хесед.

До каких пор я буду отчитываться перед высшими силами за каждый свой шаг?

– По твоему настоятельному совету! – возмутилась я. – И я не знала, что люблю Макса!
– Нахема не должна страдать, – внимательно вглядываясь в мои разгневанные глаза, облизал розовые губы небожитель. – Это несправедливо.


– Но Нахема из вражеского лагеря! – исступленно закричала я. – Она принадлежит к миру темноты!
– В Антимире нет вражды, – не согласился со мной заоблачный оратор. – Каждый выполняет свои функции. Разве Астарот не доказал тебе это?

– Какая дикость! – злобно рассмеялась я. – Царица вампиров и Роковая Истребительница Счастья является другом ангела? И люди молятся таким ангелам!
– Она не друг мне, – поморщился слуга Господа. – Но, тем не менее, как я буду требовать безгрешности от простых смертных, если сам буду грешить и покрывать грехи близких мне людей!

– Близких? – продолжала хохотать я. – Не верю! Хесед, я испытала очень много несправедливости за свою непродолжительную жизнь, которая тянется меньше пятидесяти лет! А это по сравнению с бесконечностью – миг! Всего лишь миг! Я устала плакать и страдать! И если не суждено мне остаток жизни долготою в ваше мгновение провести в покое, то нельзя ли сократить мой мирской путь?
– Кому многое дается – с того многое и спрашивается, – уклонился от прямого ответа мой небесный прокурор.

– Не надо взваливать на меня то, что так тяжело несется! – невольно всхлипнула я.
Отчего человек не может распоряжаться собственной жизнью сам? Роль марионетки – вот удел каждого из нас!
– Это не мне решать, дорогая, – поморщился Богом любимый счастливец.
– А кому? – удивляясь спокойствию непонятного мне существа, ахнула я. – Тому, кто настолько жесток, что отдал на поругание своего безропотного сына?
– Во имя других сыновей и дочерей, – покачал головой ангел. – Очень жаль, но ты снова ничего не поняла.

Горечь, прозвучавшая в его голосе, мгновенно отрезвила меня. Как ни странно, я успокоилась и приобрела способность логически мыслить.

– Хорошо, ваша покорная слуга отказывается от любви, – криво усмехнувшись, карикатурно поклонилась я заоблачному обвинителю. – Но законный муж, которого ты настойчиво навязываешь мне, сменив несколько сожительниц, охладел к законной жене.
– Он элементарно замотался, а потому не видит настоящей жизни за отчетами и договорами, – игнорируя неуместную клоунаду, кротко проговорил Хесед. – Это называется перенапряжением подсознания. Иногда наступают тяжелые периоды в жизни каждого делового человека, а у Сергея этот период наступил тогда, когда он стал руководителем. Длительная перегрузка сделала свое черное дело: Смирнов не может отличить холм от горы.
– Как это? – язвительно поинтересовалась я.

– Трудно ли пересечь небольшой холм? – улыбнулся божественный оппонент.
– Нет, – внезапно содрогнулась я.
– А гору?

Какие печальные у него глаза. Такое впечатление, что он потерял родное существо. Впрочем, о чем я думаю….

– Тяжело, – судорога вновь сковала мое напружиненное тело.
– Так вот: когда пригорок кажется неприступным пиком, человеку необходима срочная помощь, иначе он погибнет.

Возможно, небожитель прав. Тем не менее…

– Я старалась быть бывшему супругу идеальной женой, но он не оценил меня, – превозмогая конвульсии, пожаловалась я суровому собеседнику. – И даже дети не нуждаются в матери, они….
– Ты прекрасно знаешь, что не права, – мягко перебил меня слуга Господа. – Жалеешь преступника, а не видишь страждущих среди самых близких.
– Что же теперь мне делать? Лететь в родные пенаты и терпеть унижения от вечно занятой и вечно раздраженной второй половины? – замечая искрящиеся слезинки в красивых глазах неожиданного наставника, холодно осведомилась я.

– То должна решить ты сама, – повел плечами этот наставник. – Как подскажет совесть.
– Спасибо, – невежливо фыркнула я. – Выходит, я еще могу принять собственную резолюцию? А как же вездесущий Создатель?
– Не иронизируй, Алиса, – подошел ко мне проповедник. – Я тоже когда-то отказался от любви, чтобы сохранить целомудрие и достоинство настоящего ангела. Совесть не грызет меня по ночам. Я чист перед миром и перед Богом.

– Зато одинок и печален, – мстительно заявила я. – Не ведая любви и не обладая возлюбленной, не чувствуя ее дыхания, нельзя…
– Перестань!

Он закрыл пальцами уши и зажмурился. Теплая волна воз-духа проворно подхватила меня и потащила назад, на грешную землю, чтобы там я тщательно продумала проблемы, которые терпеливый Господь положил на чашу моих весов. Что перевесит? Добро или зло?

Стремительно приближалась поверхность родной планеты, и я закрыла глаза, чтобы не видеть своей физической смерти. Грезами пронеслись картинки из прошлого, где Алиса Смирнова была главным действующим лицом.

Вот крохотная спаленка, на которой лежит прелестная женщина и плачет. В соседней комнате сидит злой супруг и, уставясь в одну точку, играет желваками на высоких скулах. Он только что пришел с работы и отупело смотрит вдаль, решая на-болевший вопрос: как совместить роль хорошего мужа и образцового руководителя?

Вот пьяненький Сергей стоит возле входной двери и держится за стенку, боясь упасть на пол. Он пил в компании таких же чинов, чтобы быть своим в их обществе. Почему жена ругает его и рыдает в голос? Конечно, он не желает промывать желудок, так как считает, что хмель выйдет сам по себе. И что за глупая выходка: вызвала «скорую»! И врачи тоже странные. Говорят, что он отравился армянским коньяком, и укладывают его на носилки, чтобы везти в реанимацию! Но коньяк он покупал в супермаркете, там не продают подделок. Или не должны продавать.

– Алиса! – кричит преподавательница по хореографии. – Ты снова спишь! Выше колено!
Высокая светловолосая девочка краснеет и решительно выходит из балетного зала, чтобы вычеркнуть его из своей жизни навсегда. Это потом она узнала, что была единственной надеждой немолодой учительницы, а потому занудное внимание преподавательницы доставалось именно ей. Кому многое дается…. И ведь приходила Светлана Ивановна к ней домой, уговаривала вернуться, даже плакала, но не смогла простить педагогу постоянные придирки непримиримая ученица, не пошла ей навстречу. Только кому хуже сделала гордячка? Ей ли?

Неожиданно что-то жесткое уперлось мне в бедро, и я открыла глаза. Передо мной стоял замок, принадлежащий маркизе де Ламарт, коей я и была в настоящее время. Из раскрытой двери выбежал Карлос и, плача от радости, направился ко мне.

– Ты вернулась, – причитал он, обнимая свою неугомонную протеже, – наконец-то ты вернулась! Разве можно надолго исчезать без предупреждения?
Марго и Альф с энтузиазмом терлись о мои ноги и громко, напевно мурлыкали.
– Пойдемте в дом, – пробормотала я, тронутая их радостью, – там вы услышите интересную историю. Но сначала зайдем в компьютерный зал.

Ночь прошла, словно одно мгновение. Я закрыла глаза ранним вечером и открыла напоенным ароматом трав и цветов поздним утром.

– Доброе утро, – приветствовал меня Жемчужный, материализуясь возле кровати с чашечкой дымящегося кофе.

Залпом выпив некогда нелюбимый напиток и поблагодарив друга за внимание, я взмыла ввысь и полетела в ванную. Пролетая по анфиладе роскошных комнат, я не почувствовала прежнего счастья при виде обожаемого жилья. Напротив. Что-то точило меня и не дозволяло расслабиться. Ах, да! Разговор с Хеседом не давал мне покоя. Забыть, надо все забыть и получать удовольствие от того, что имеешь! Главное, у Алинки и Олега все хорошо. Пусть нет со мной Мадима, пусть он принадлежит другой, пусть его чувственные губы целуют ее тонкий, сухой рот, я все равно буду счастливой! Прежде всего потому, что не стану выезжать за пределы замка.

Здесь, в тишине и покое, Алиса Смирнова доживет последние свои годы, изредка навещая детей и внуков, чтобы поддержать их морально и материально. Да и Сергей найдет другую, более терпеливую и сдержанную.

Прошло десять дней. Я плавала в бассейне, бродила по саду в обществе милого Карлоса и влюбленных кошек, родивших неделю назад четверых очаровательных котят, и с упоением читала средневековые романы. Маленький прожорливый червячок сидел где-то внутри и усердно точил меня, словно спелое, ароматное яблоко. Я старалась не думать о семье, о Мадиме, его поджарой непривлекательной супруге и наставлениях печального ангела.

 Хотелось элементарно отдохнуть от потрясений, которые сопровождали меня в последнее время. Вечерами я ложилась спать и чувствовала, что непокорное тело жаждет любви. Я металась по постели и, утомленная призывом ненасытной плоти, засыпала далеко за полночь. А во сне ко мне являлся Повелитель Стихий. Он с болью смотрел на свою бывшую жену и протягивал к ней руки, но не мог дотянуться, потому что худая женщина становилась между нами.

А однажды утром, сидя в компьютерном зале, я обнаружила, что Аллочка плачет. Она терла худыми кулачками милое личико и тоненько выла. И тогда я вдруг поняла, что не выполнила обещания, данного Жанне. О племянницах я вспоминала лишь при появлении свободного от приключений и развлечений времени. Выключив монитор, я побежала советоваться к Карлосу.

– Надо лететь, – деловито натягивая на себя куртку, объявил он. – Ты отправишься со мной?

Подниматься в воздух страшно не хотелось.

– Благодаря Астароту полет домой стал для меня привычным делом, – усмехнулся Жемчужный. – Я слетаю за ней сам.

Я запрыгала от радости и бросилась на шею единственному другу.

Еще один день передышки мне гарантирован, если, конечно, в слезах племянницы нет ничего страшного.