Прапорщик Инкогнито

      Командир нашей группы старший лейтенант Полухин отсутствием чувства юмора не страдал. Поэтому когда он вошёл в палатку, по его глазам поняли, что сейчас будет какой-то подвох. Так и случилось.
      - Нужны четыре добровольца, - объявил он.
      - А что делать, командир? - вяло поинтересовался рядовой Шалевич.
      - Траншею рыть.
      - О, это не ко мне. Найди, командир, кого помоложе.
      - А где рыть? - на всякий случай поинтересовался я.
      - В Союзе.
      - Они что там, в Союзе, охренели что ли? - возмутился Шалевич, но тут же оживился, - А что, правда, в Союзе? - и видя, что командир не шутит, вдруг согласился, - Я полечу.
      - Ну что ж, бери трёх бойцов, сухпай у старшины и через пятнадцать минут жду у штаба.
      Слетать в Союз - это была редчайшая удача. Нам неимоверно повезло. Кто летал туда в качестве грузчиков или сопровождающих, и бывали в основном на военных аэродромах, но зато - в Союзе! Каких-то пара часов под погрузкой, а обсуждений на целую неделю.
      Рыть нам, конечно, ничего не пришлось, но попотели мы изрядно. В Ташкенте, загрузив Ан-12 под завязку ящиками, коробками, кулями и мешками, мы два фазана*, два старика*, перекусив сухпайком, стояли с нашим старлеем под крылом самолёта, в ожидании команды на взлёт, курили табак и травили анекдоты.
      На аэродроме стоял рабочий гул. Одни самолёты приземлялись, другие взлетали, третьи кружили в небе... А мы всё стояли и глазели по сторонам.
      - Чего ждём, капитан? - спросил наш старлей у проходящего мимо командира экипажа.
      - Да прапорщика какого-то с офицером велено доставить в Кабул.
      - Нет, вы слыхали? - с сарказмом в голосе возмутился Шалевич, - Прапорщика с офицером, а не офицера с прапорщиком. Какая честь.
      Здесь я замечу: Шалевич дослуживал последние полгода после дисбата*, имел скверноватый характер. С нашим командиром они были почти ровесниками и общались на "ты", впрочем, он и к прапорщикам всегда обращался запросто, хотя ненавидел их всех поголовно, поскольку, как говорил сам, в дисбат загремел из-за куска*, и смотрел на них с высоты уральских гор, откуда был родом.
      В это время к самолёту подкатил армейский УаЗик. Из него вышли полковник с общевойсковыми эмблемами в петлицах и два военных в синей лётной форме без знаков различия. На нас была такая же одежда, только более тёмного цвета. Мы её называли техничкой.
      - Вон тот седовласый, что постарше, точно кусок, - со злостью определил Шалевич, - смотрите, какая честь. Полковник его провожает. Не иначе - особист или секретчик.
      - Да вроде староват он для прапора. На вид лет шестьдесят, не меньше, - засомневался я.
      - Ха! Я в дисбате и не таких пердунов видел.
      Полковник, попрощавшись за руку с провожатыми, сел в УаЗ и укатил, а эти двое, вслед за нами поднялись на борт. Они разместились ближе к пилотской кабине, а мы на связках матрасов и одеял в хвосте.
      Утомившись после погрузочных работ, мы потеряли всякий интерес к нашим спутникам, сразу же уснули вповалку.
      Проснулись от толчка, когда колёса шасси коснулись ВПП*. Но так быстро мы не могли прилететь в Кабул - спали-то всего ничего.
      - В Кундузе сели, - ответил командир на наши вопросительные взгляды.
      - А что так? - удивился Шалевич.
      Тот только пожал плечами в ответ.
      Самолёт встал на стоянку и заглушил двигатели.
      - Видать, на долго, - резюмировал Шалевич.
      - Тебе-то что? Спишь, и спи, - урезонил его Полухин.
      - А мне что. Мне ничего. Солдат спит, служба идёт, - удовлетворённо согласился боец и снова завалился на матрасы.
      - Можете выйти покурить, - предложил нам штурман и сам вышел следом за двумя пассажирами, которых сразу же увёз поджидавший УаЗ.
      Минут через сорок к нам присоединился зевающий Шалевич:
      - Ну что, командир, когда летим?
      - Как только, так сразу, - неопределённо ответил тот, - А что, ты куда-то торопишься?
      - Вчера кино привезли "Москва слезам не верит". Говорят, классный фильм. Успеть бы к показу. А ведь ещё разгрузить надо, да поужинать, - он многозначительно посмотрел на японские часы китайской штамповки.
      - Ну ты-то везде успеешь, - усмехнулся Полухин, зная пронырливого Шалевича.
      Самолёт стал запускать двигатели. Через пару минут подъехал УаЗ. Из него вышел знакомый прапорщик, но уже без напарника, а в сопровождении подполковника авиации. Наскоро попрощавшись, прапорщик, лёгкой походкой направился в нашу сторону.
      - Ну что, орлы, летим дальше? - весело спросил он, проходя мимо.
      - Ты прямо, как на свой личный самолёт приглашаешь, - неучтиво заметил ему Шалевич, и нарочито громко и грязно выругался матом в адрес всех прапорщиков.  Но, то ли тот не услышал последних слов из-за шума набирающих обороты двигателей, то ли не хотел ввязываться в перепалку со старослужащим, и никак не отреагировал на выпад рядового. А Шалевича это ещё больше подзадорило. Он шёл вслед за прапорщиком и гундел:
      - Понаберут идиотов в армию... Тоже мне, пуп земли...
      В Кабульском аэропорту нас уже поджидало несколько грузовиков и два УаЗа - командира полка и начальника штаба.
      Грузовики-то понятно, встречали нас с грузом...
      - А полкан-то, чего пригнал? - удивился Шалевич, и пренебрежительно обратился к нашему спутнику, - Это не тебя там высокое начальство встречает?
      - Меня, сынок. Меня, - добродушно улыбнулся тот в ответ.
      - Какой я тебе на хрен сынок? Я уже два года как старик-перестарок.
      - Ну, тогда будь здоров, старик, - и прапорщик с независимым видом вышел из самолёта.
      - Здравия желаю, товарищ маршал Советского Союза, - донёсся до нас голос командира полка, - Разрешите доложить...
      Мы выглянули наружу и увидели комполка, замполита полка и начштаба вытянувшимися в струну перед прапорщиком и держа правую руку под козырёк.
      - Потом доложите, - спокойно произнёс тот, подал поочерёдно каждому руку, - показывайте своё хозяйство.
      Они на двух машинах направились в сторону гарнизона, а мы так и стояли в проёме дверей с открытыми ртами и смотрели вслед удаляющимся УаЗам.
      - Ни хрена себе! - первым очухался Шалевич, - Это я его... Это. Маршала что ли? Так, это... А что теперь будет-то?
      - Эх ты. "Так это...", - передразнил его Полухин, - Опять в дисбат загремишь.
      - Да ну?! - уже не на шутку струхнул Шалевич.
      - Вот тебе и да ну. Сколько раз говорил, не суй свой поганый язык туда, куда собака не суёт. Теперь и мне из-за тебя перепадёт.
      - Вы чего тут столпились? - услышали мы за спиной голос штурмана.
      - Так это, кто был-то? - всё ещё не веря своим глазам, спросил у него обалдевший Шалевич.
      - Маршал Силантьев.
      - Во, блин! А что, раньше-то не мог сказать?
      - Не велено было, - улыбнулся штурман.
      И только тут до нас дошло, как жёстко опарафунился Шалевич. Сначала засмеялся наш командир, потом я, и следом все остальные схватились за животы и стали падать там, где стояли.
      Шалевич присел на боковую скамью и обречённо смотрел на нас, как на дураков. Ему явно не хотелось обратно в дисбат.
      Слава Богу в дисбат он не попал, но к прапорщикам с тех пор стал относиться с бережным уважением. Особенно к незнакомым. В каждом из них ему мерещился маршал.



фазан* - солдат или сержант второго года срочной службы.
старик* - те же, но отслужившие более полутора года.
дисбат* - дисциплинарный батальон.
ВПП* - пзлётно-посадочная полоса.
кусок* - на армейксом сленге - прапорщик.