Чудеса на Затиши

                Поздним вечером охотники добрались до Затиши*. Ближний к берегу дом был уже кем-то занят, и молодёжь расположилась в старом строении, в котором никто старался не останавливаться – Затишь сама по себе считалась нечистым местом, а про старую хибару давно по сендухе* дурная слава шла.
                Домишко, где они решили скоротать ночь был древний, но крепкий, с узкими окнами-бойницами, чтоб ни росомаха, ни белый медведь залезть не смогли, к дому намного позже был пристроен гараж, в котором парни стали распологаться до утра. Кто-то начал возиться с буржуйкой, кто-то доставать припасы для ужина, а Женька Белый, как самый неугомонный и любопытный решил посмотреть, что же находится в самом доме…
                Он открыл дверь, постоял с минутку нерешительно в проёме, а потом зашел в пустую комнату. Справа у стены стояла еще достаточно хорошая печь, возле неё лежала охапка сухих дров. «Странно, тут печь и дрова, а мы возимся с наломанным тальником у буржуйки, надо позвать всех сюда» – подумал Женька, но в этот момент кто-то стремительно пробежал по улице мимо окон и дверь, отделявшая старый дом от гаража со скрипом закрылась. Белый не успел разглядеть бегущего за окном и отступив к двери, дёрнул за ручку – дверь не открывалась. Женька дёргал сильнее и сильнее, но дверь, как будто вросла в стену, вдруг за спиной раздался шорох…
                Парень оцепенел, он ведь только что видел, что комната в доме абсолютно пуста, а сейчас со стороны печки раздавался отчётливый шорох. Очень медленно Женька стал поворачиваться на звук. У печки стояла женщина маленького роста. Она была одета во что-то наподобие мехового комбенизона с капюшоном, который был оторочен пушистым, волчьим мехом, в руках у неё были небольшой бубен и костяное било*. Лица видно не было. На лбу была кожаная повязка, с которой свисали тонкие, кожаные ремешки. На ногах была какая-то меховая обувь, но такую обувь Женька, родившийся на Колыме, не видел ни у кого в тундре.
– Вы кто? – Попытался выдавить из себя парень, но незнакомка даже не обратила внимания на него, и продолжала перетаптываться возле печки.
                За окном заскрипели шаги, какие-то тени стали загораживать окна, но при этом не было видно ни единого силуэта, просто мелькали тени в тусклом, сине-фиолетовом отблеске заката. Женька от ужаса закрыл глаза, потом зажмурился со всей силы, но комната с женщиной в углу, и мелькающие у окна тени не исчезли – он продолжал их видеть с зажмуренными крепко-накрепко глазами.
               Незнакомка стукнула билом по бубну и начала тихо петь на незнакомом языке. Постепенно она стала пританцовывать в такт своей песни, а потом запрыгала и закружилась. Ритм ударов по бубну убыстрялся и убыстрялся, голос звучал громче и громче, а тени полностью поглотили окна, за которыми зияла непроглядная  чернота.
               «Камлает», понял Женька, и придя на секунду в себя вцепился со всей дури в ручку двери, а ногами упёрся в стену – дверь резко открылась и он стремительно влетел в гараж, где ребята уже разложили на газете ужин.
– Вы слышали?! – Заорал ошалевший от ужаса пленник.
– Ты чего? Что случилось? Что мы должны были слышать?
– Камлание шаманки!
– Какой шаманки? Ты, что напился? Когда успел?
– Напился?! Да вы рехнулись! Сигареты дайте, и где здесь кладбище?! – заорал он нечеловеческим голосом.
Ему сунули пачку сигарет, он схватил со стола несколько кусков хлеба и пулей вылетел из помещения, пару парней выскочили за ним.
               А над Затишью догорал нежный, мартовский закат – рдевший над горизонтом аметистовой палитрой, которая на севере переходила в густой синий цвет благородного сапфира, где уже серебрились первые звёзды.
– Кладбище где? – Чуть тише и спокойнее спросил Белый.
– Да, за домами, где ему еще быть? Вон! Видишь холмики?
– Вижу. – И Женька проваливаясь по пояс в снег, побрёл на кладбище. Там он обошел все семь могил, положив на каждую по куску хлеба, и по сломанной сигарете. Закурил сам, постоял глядя на небо и вернулся в дом.
                Ночь прошла без проишествий, а на утро молодёжь с рассветом тронулась с Затиши в сторону Походска*.

Затишь – название местечка в Походской тундре.
Сендуха – старое название Походской тундры.
Било – то, чем бьют по бубну, делается из дерева, кости, рогов.
Походск – старинное, казачье село, близ устья Колымы.