Мафия

Когда-то они сидели долго-долго на песчаном берегу своей уютной компанией, раздавали карты и играли в «Мафию», веселую игру, такую несущественную, по-своему детскую. Они беззаботно проводили время и дурачились, как маленькие дети; иногда кто-то хлопал соседа по плечу и выкрикивал обвинительные комментарии, пытаясь уговорить остальных в своей правоте. Потом начиналась мелкая потасовка, и снова они пускались в игру. Солнце слепило ярко, волны прибивали к берегу, теплый морской ветерок раздувал горячий песок, который тут же оседал в волосах. Иногда им надоедала игра, тогда они неслись к воде веселой компанией, брызгались и плескались, ныряли. Девчонки визжали от холодной воды, парни с разбегу кидались в волны, погружаясь в море с головой, выныривая кричали ободряющие фразы. Потом они играли в волейбол, изредка посещали местные вечеринки, но чаще им было хорошо в своей компании сидеть на тихом берегу, отгороженным от других отдыхающих зарослями кустарника и небольшой косой, уходящей вдаль.
Майку всегда не везло, его раскрывали почти сразу, потому что он всегда играл за мафию. Просто так выпадало, и все к этому привыкли. На самом деле, его звали Мишей, но в их компании он быстро закрепился как Майк. Он и вправду был больше похож на иностранца: ровный загар на мускулистом торсе и широких плечах, темные жесткие волосы, мужественное лицо и волевой подбородок, стильные солнечные очки почти всегда скрывают ярко-голубые глаза, в левом ухе покачивается аккуратная серьга-кольцо – точь-в-точь мачо, сошедший со страниц итальянских журналов моды. Когда он зажимал сигарету между тонкими, длинными пальцами и глубоко затягивался едким дымом, окружавшие его девушки так и вспыхивали в немом восторге. Порой казалось, что его внешний вид и служит приманкой мафиози в игре – слишком хорошо подходил он под эту роль, только и не хватало, что строгого черного костюма и дорогих кубинских сигар вместо дешевых папиросок.
Светка, по прозвищу Птица, выигрывала почти в каждой партии. Она единственная не курила во всей их компании, обладала повышенным спокойствием и всегда играла разные роли. Ее разгадать было почти невозможно, зато она очень метко угадывала роли всех остальных, вынося неугодных ей персонажей почти с первых минут игры. Она была неплохим психологом, всегда умела улыбаться так сладко, что казалось, будто она всю душу тебе наизнанку выворачивает. Голос у нее был высокий и резкий, словно у птицы кричащей над опустошенным гнездом. Потому ей и дали такое прозвище. А еще Светка всегда была душой компании и травила анекдоты, от которых окружающие хватались за животы и зажимали руками рот, лишь бы не расхохотаться во весь голос. Она умела разбавить обстановку в любой компании и в любом месте, о чем нельзя было догадаться при первом взгляде на нее. Красотой, увы, Птица не блистала. И вроде бы никаких изъянов не было в ее внешности: фигурка хорошая, личико милое, но что-то такое чувствовалось во всем ее образе, что вызывало у окружающих неприязнь. Зато в кругу этих ребят ее все любили.
Мариана была полной противоположностью Светки: красивая, статная – от таких мужчины на улицах головы сворачивают, глядя им вслед. Она была довольно богатой девушкой, милой и обходительной, немного разгульной, ну, да с кем не бывает в молодости? Мариана славилась своей любовью к различным увеселительным мероприятиям, танцам и вечеринкам; порой она покидала компанию во имя своих интересов, но всегда возвращалась обратно. Она не блистала интеллектом и никогда не старалась победить в игре. Ей, казалось, больше доставлял удовольствие сам процесс, нежели конечный результат. Кроме того, она была смелой, или казалась таковой. Во всяком случае, она всегда бросалась в воду наравне с парнями, не боялась насекомых и крыс, любила фильмы ужасов и комнату страха в местном парке аттракционов. Наверное, она была самой верной фанаткой Майка, но никогда не позволяла себе большего нежели кокетливый взгляд в его сторону или легкий поцелуй в щеку при встрече. Тем более, у нее был жених.
Жених Марианы тоже входил в их компанию. Леша всегда везде таскался за ними, и к нему все привыкли, хотя сначала он им совсем не нравился. Чаще всего он угрюмо сидел в стороне и изучал небосклон, поэтому ему доставалась роль ведущего. Он не любил темноты, она нагоняла на него какой-то панический ужас – он даже спал с зажженным светом и просыпался, если кто-то его выключал. Он редко общался с ними помимо игры и вообще предпочитал отмалчиваться по любому поводу, но зато прекрасно считал и любил заниматься финансовыми вопросами. Поэтому, когда он находился рядом, никто не сомневался, что с деньгами все будет в порядке. Он почти никогда не пил, поэтому денежные средства и паспорта ребята сдавали ему. А еще он умел торговаться и любил это дело. Наверное, мало кто представляет себе, как замкнутый в себе и неразговорчивый человек может торговаться, но в подобные моменты у него словно открывалось второе дыхание, и он говорил за все то время, что отмалчивался ранее, успешно сбивая при этом цены на любой товар. В этом деле Лешка был незаменим.
Людку все называли трибунальщицей. В ее обществе всем казалось, будто они приносят присягу пред лицом суда. Впрочем, отчасти это было действительно так: Людка училась на юридическом, подрабатывала в нотариальной конторе и мечтала достичь поста мирового судьи. Она знала несколько языков и успешно практиковала их, разъезжая по разным странам на каникулах. Несмотря на всю свою занятость, она никогда не покидала этой компании и укоренилась среди ребят намертво. Она всегда старалась рассуждать логически, часто одергивала их и всегда удерживала от необдуманных действий. Даже в нетрезвом состоянии у нее всегда была голова на плечах, и она являлась своего рода опорой в затруднительных ситуациях. Казалось, что ни одна проблема не останется нерешенной, если рядом Людка.
Сашка был шабутной, веселый и всегда притягивал неприятности. Создавалось ощущение, что он притягивает их магнитом. Они с Людкой были своего рода противовесом: он создавал проблемы, а Людка их разгребала. Зато все всегда были спокойны за его задницу. Сашка любил подраться, это было своего рода ритуалом: нет драки на неделе – значит, что-то не так. А еще он красиво играл на гитаре. Вечерами они все сидели вокруг костра в своем уютном мирке и слушали его заунывное пение под бренчание струн. Он был полезен, когда у них заканчивались деньги: тогда этот горе-гитарист выходил на прибрежную улицу или проходил с гитарой по пляжу, и люди кидали ему какую-то мелочевку. Порой, в особенно удачные дни, им удавалось заработать на несколько дней вперед, и тогда они продолжали веселиться до следующего упадка. Впрочем, иногда Сашка выходил из себя из-за подобной эксплуатации и пропадал на какое-то время, но уже к концу вечера остывал и возвращался обратно.
К слову о таких вот перепадах Сашкиного настроения, однажды произошел случай, когда они с Майком разругались в пух и прах, очень долго кричали друг на друга, пока последний, наконец, не зарядил Сашке в челюсть. Началась какая-то мелкая потасовка, они катались по пляжу, нанося удары невпопад, промахиваясь и ударяя кулаками по раскаленному песку на общественном пляже. Вокруг собралась толпа; кто-то кричал, подтрунивал, подстрекал; другие пытались растащить драчунов; девушки испуганно визжали. А потом все закончилось как-то слишком уж внезапно. Уставшие, растрепанные, они поднялись на ноги, дружески похлопывая друг друга по плечам и отряхиваясь от песка; на их раскрасневшихся лицах от уха до уха растянулись глупые улыбки. У Сашки под глазом так и норовил налиться огромный синяк, а Майк щеголял разбитой губой, но оба радовались чему-то своему. Такая вот странная была у них дружба.
***
Никто из них не помнил, кому первому пришла эта идея в голову, но все ее поддержали, не зная, чем все закончится. Они были молоды, горели энергией, они были свободны, они мечтали покорить мир, мечтали завоевать его, мечтали стать самостоятельными, заработать денег, завести семьи… Сашка тогда все носился вокруг и засыпал их идеями, как раскрутиться, куда податься, где сделать бизнес. Лешка просчитывал варианты, раскладывал их финансы по полочкам, пытался найти способ удачного заработка денег и вложения капитала. Майки был спокоен, словно удав, готовый заглотить добычу, он меньше всего заботился о способе реализации их плана, он готов был пойти по головам. Людка готовила правовую базу, она всегда любила, чтобы все было по правилам, и постоянно одергивала воодушевленных мальчишек. Светка развлекала их и мешала сосредоточиться, порой подкидывала какие-то идеи, иногда убегала и налаживала контакты с гипотетическими партнерами. Мариане было все равно, но она старалась помочь хоть как-то и чаще всего сопровождала Светку; кроме того, она написала отцу с просьбой посодействовать, но получила решительный отказ. Приходилось вертеться самим.
К концу лета они окончательно определились с дальнейшими планами и остались в этом маленьком городке на побережье. Только Людка, больше остальных заботящаяся о собственном будущем, на несколько дней вернулась в родной город, чтобы уладить все вопросы: перевестись на заочку, уволиться с работы и сдать квартиру. Так у нее появился стабильный доход, и в город она могла возвращаться лишь раз в полгода. Они жили в доме Марианы, который ее отец давно уже предоставил в их распоряжение. Сашка все также бродил по пляжу, но с каждым днем заработок становился все меньше: туристы разъезжались по домам. Людка, вернувшись, быстро нашла себе должность в местном нотариате, с ее опытом работы это не было большой проблемой. Мариана довольствовалась стабильными переводами денежных средств от родителей, об этом ей заботиться не приходилось. Лешка устроился в какой-то банк, в конце концов, это была неплохая подоплека к будущему совладению бизнесом отца Марианы. Лишь Светка и Майк перебивались мелкими подработками – образования они не получили, да и опыта работы ни у кого из них не было. Кроме того, они ходили на собеседования вместе, и оба были слишком солидарны друг с другом, не желая оставаться, если не берут другого. Приходилось терпеть. И хотя ребята не раз пытались поговорить с ними, и Светка, и Майк лишь огрызались в ответ и тут же уходили в себя.
Майк и Светка все чаще оставались вдвоем и постепенно сблизились сильнее остальных. Майк был прирожденным лидером, за ним готовы были следовать остальные; что касалось Светки - никто не знал, почему именно она так привлекала Майка, но все ссылались на то, что у них одних не было постоянной работы, вот он и тянулся к ней. На самом же деле, все было гораздо менее прозаично: Птица умела слушать и слышать, поддерживать тему. Порой они вдвоем частенько гуляли по берегу моря просто так, вороша песок мысками ботинок и разговаривая долго и пространно, любуясь закатами осеннего солнца и проплывающими мимо облаками. Они могли сидеть на пляже под проливным дождем, гадая, когда же он закончится, а потом сохнуть в каком-нибудь заброшенном здании, каких было немало в округе. Он игрался ее волосами, пытаясь просушить их промокшей рубашкой, а она разражалась своим заливистым, звонким смехом, заражая и его, и так они проводили еще долгое время, пока дождь не утихал, а после плелись домой, замерзшие и уставшие. Их связывало чувство намного более тонкое, нежели дружба или страсть, они чувствовали друг друга, словно невидимая нить соединяла их.
Все началось как-то спонтанно. В тот день Светка слегла с лихорадкой, и Майк отправился на поиски работы один. Он вернулся за полночь, счастливый и довольный, глаза горели каким-то маниакальным блеском, губы подрагивали то ли от холода, но скорее от ажиотажа, который овладел им, речь была бессвязной и все больше о каких-то отдаленных вещах, будто он и не собирался ни с кем делиться. Он почти всю ночь просидел на улице, выкуривая сигарету за сигаретой и смотря в темно-синюю гладь ночного неба. Иногда он срывался с места и вприпрыжку преодолевал расстояние от веранды до кухни, чтобы заварить себе кофе. И снова возвращался к оставленному посту. Он был похож на сумасшедшего, но все разошлись по постелям почти сразу после его прихода, лишь Светка спустилась к нему ближе к утру, ступая босыми ногами по холодному полу, закуталась в плед и присела рядом, положив голову ему на плечо. Она ни о чем не спрашивала, не задавала вопросов. Да и не надо было, он бы и сам ей все рассказал, если бы хотел поделиться. И так они сидели на ступеньках веранды, молча обнявшись и переплетя пальцы рук. Она молчала, а он курил. А потом, когда первые лучи солнца показались за горизонтом, она также тихо встала и ушла в свою спальню, зная, что он пойдет за ней.
Они не планировали ничего заранее, просто он понял ее молчаливый жест, а она знала, что сегодня она видит Майка в последний раз. Оба все поняли без слов, им просто не нужны были слова. Оба запомнят эту осень на всю оставшуюся жизнь. Они лежали рядом, на взмокших от нахлынувшей страсти простынях и разглядывали потолок. Он снова курил, и Светка подумала, что он слишком много курит и что это вредит его здоровью. Майк обнимал ее одной рукой, водя большим пальцем по обнаженному плечу. Они слышали, как проснулись ребята, как Сашка с Лешкой ссорились из-за того, кому первому идти в душ, как хлопнула входная дверь, и дом снова погрузился в тишину. Потом они оделись и спустились вниз. Майк достал из внутреннего кармана своей кожаной куртки пачку долларовых банкнот, все также молча, вложил их в Светкину ладонь, поцеловал ее в уголок губ и вышел из дома. Он не брал своих вещей; там, куда он направлялся, они ему были не нужны; он не давал обещаний и не брал их с нее. Он исчез из ее жизни также молча, как они проводили все эти последние пару месяцев, и так бесследно и внезапно, будто его и вовсе никогда не было. Лишь стопка его вещей в шкафу напоминала о нем.
Светка ничего никому не сказала, просто сообщила, что Майк ушел. Ушел навсегда. А спустя несколько дней и сама она покинула их компанию, также тихо уйдя, когда никого не было дома, собрав свои вещи и оставив ключи на комоде, не оставив записки и выбросив мобильный телефон. Она не плакала и не ждала его возвращения, восприняв произошедшее, как данность. Лишь пятна крови на его рубашке все еще стояли перед глазами, да пачка денег холодила сердце под тонкой кожей. Она не знала, ни куда направляется, ни как будет жить, да ей и было-то все равно. Она перестала за собой следить, ночевала, где придется, пока не уехала заграницу, навсегда затерявшись среди иностранцев. Почти все деньги спустила она на дорогу до солнечной Сицилии, куда они мечтали отправиться с Майком. Но и там она не задержалась надолго: солнце казалось каким-то тусклым, побережье шумным, а сам город слишком пустым. Спустя какое-то время Светка познакомилась с одним американцем, уехала с ним в Штаты, вышла замуж и родила ребенка. Ее муж не был ни красивым, ни богатым, но вполне достойным господином, старше нее на десяток лет, способным обеспечить семью и некоторые излишки, которые, по сути, не были такими уж высокими. Она никогда ни в чем особо не нуждалась, потребности ее были незначительными, запросы невысокими. Она никогда не возвращалась в Россию, боясь волны воспоминаний, способной захлестнуть ее с головой. Она почти забыла тот пляж и всех своих старых друзей, пока однажды не пришла из дома весть о кончине ее матери, и ей не пришлось вернуться на родину по воле судьбы.
Похороны прошли тихо. Светка даже сейчас не позволила ни единой слезинке скатиться из уголков глаз, и вроде можно было бы возвращаться обратно к семье, к мужу, к сыну, но ее прежние опасения оправдались - ностальгия обрушилась огромной волной, и она решилась посетить тот старый городок, где когда-то они все лето провели на берегу моря, пройтись по пляжу, искупаться и позагорать. Она думала о том, что их место, наверняка, сейчас заняла какая-нибудь компания таких же молодых и безрассудных, какой она сама была когда-то. Она думала о том, как хорошо было бы вернуться туда, поведать им о своем времени и своих забавах, о первой любви, о радужной молодости, о прекрасных днях, проведенных на крохотном пятачке, отделенном от основного пляжа зарослями кустарника. А, может, и сам пятачок уже порос кустарником и нет больше того уединенного уголка, который они когда-то облюбовали? Или пляж давным-давно забросили, перестали убирать? Или городок совсем померк в отсутствии туристов? Она все думала и думала, лежа на кровати в гостинице и разглядывая белый потолок, совсем такой, как в ее спальне многие годы назад.
Городок не зачах, туристов на пляже, казалось, было еще больше, чем в то лето, солнце жарко припекало оголенные плечи, песок нестерпимо жег ноги. И пятачок не порос кустарником, вот только ожидаемой компании молодежи здесь не наблюдалось, он был пуст и одиноко смотрелся на фоне заполоненного людьми пляжа. Она расстелила полотенце и села, устремив взгляд на искрящуюся от лучей, подрагивающую водную гладь, и просидела так до самого вечера, пока не стало совсем темно. Тогда она решила уйти, собрать вещи и покинуть город с первым же самолетом до Нью-Йорка. И только теперь она заметила чуть поодаль сидящего на пляже мужчину, осунувшегося и постаревшего, но даже в темноте узнаваемого, будто и не прошло уже столько лет. Светка молча подошла к нему, села рядом и положила голову ему на плечо, так и не проронив ни слова, а он лишь рассмеялся, погладив ее по волосам.
- А я все думал, когда же ты вернешься сюда, Птица… - Со смехом сказал Майк, не отрывая взгляда от горизонта.
- Ну, вот она я… - Тихо ответила Светка, переплетая свои пальцы с его. – Прости, что так долго заставила ждать…
И впервые они не могли наговориться, впервые не умолкали ни на секунду, перебивая друг друга, лишь изредка прерываясь на короткие, пылкие поцелуи. Он рассказал ей о том, как боялся за нее в тот день, и обо всем, что произошло тогда: о случайном прохожем, которого убил, о деньгах и о том, как принял решение сдаться властям. А она просила его лишь о том, чтобы он молчал и не говорил ни слова, о том, что она и так все знала, все поняла. Он рассказывал о тюрьме, она, в свою очередь, о жизни заграницей. Он говорил о работе, на которой потом работал, и о бизнесе, который смог здесь устроить, а она лишь просила его молчать и клялась, что никогда больше не бросит его, что они будут вместе. Всегда. До конца жизни. А потом они вспоминали былые времена, вспоминали детскую карточную игру, и Майк вдруг сказал:
- А давай сыграем? Я, как всегда, буду мафией, а ты – мирным жителем?
Светка лишь рассмеялась, откидываясь на спину, и он принял это приглашение, понял ее без слов. Они снова были вместе, снова лежали, обнявшись, разглядывая ночное небо, он курил, а она опять думала, что курит он слишком много. Они так и заснули под шум прибоя, дыша одним воздухом и видя один сон на двоих. Сладкий, сказочный сон. А потом наступило утро, он проводил ее до гостиницы и поцеловал в уголок губ, совсем как тогда. Он точно знал, что они видятся в последний раз. Он понял все без слов. Она исчезла из его жизни, как он когда-то исчез из ее. Просто, их пути разошлись. Просто, он всегда был мафией, а она – мирным жителем.