Номер 1

Всякий человек, получивший власть, пусть даже незначительную, но дающую право повелевать, непременно ею воспользуется в свою выгоду. Вначале, стыдясь наедине с собой, но, увидев, что ничего не произошло, а тот, кем повелевал, еще ниже сгибается в спине, и еще преданнее заглядывает ему в рот, начинает верить в свою безгранично безгрешную правоту. И, не замечая других, и не стыдясь самого себя, даже наедине, будет повелевать сгибающимися и заглядывающими в рот. Нисколько не смущаясь того, что они настолько согнулись, что в кабинете стоят вытянувшись, словно струна, и ловят каждое сказанное им слово, ими же сказанное вчера на разборе, где присутствовал и он с видом неприступной крепости, взошедшего за стол президиума после доклада ему, чуть опоздавшему на разбор.

После команды: "Внимание!" перед стоящими простыми работниками, переминающимися с ноги на ногу, он предупредительно помахивает своей нежной плоской с длинными пальцами рукой сверху вниз, со ставшим еще непроницательней лицом покровительственно величаво произносит: "Садитесь, садитесь, пожалуйста".

И вот настает день, когда, распознав от верных людей, а такие люди обязательно должны быть у главного бухгалтера, что новый, наделенный властью, командир объединенного авиаотряда, вчера еще исполнительный зам, не против, заиметь новую машину, в нужный момент подкидывает идею:
– Товарищ командир, я слыхал, вам машина нужна?
– Нужна, дорогой, нужна.

Он обязательно наедине с главбухом, назовет его "дорогой". Потому, как его еще называть, коли в конце года за солидную экономию фонда заработной платы, приносит объемистую ведомость, где против его фамилии проставлена с красной птичкой на строчке кругленькая в тысячу восемьсот рублей сумма, причитающаяся к выдаче.
– Так в чем дело? Пришла новенькая лада.
– С деньжатами, дорогой, худо…
– Ну, Виктор Антонович, это не проблема… у нас образовалась свободная сумма в девять тысяч рубликов.
– Вы, что? С ума сошли, Александр Васильевич, как можете?
– Я же не говорю, безвозвратно, – точно зная, что, получив деньги, он никогда и не вспомнит, что надо возвращать, заискивающе извиняющимся тоном произносит главбух.
– Если так? – оживившись от мысли – иметь новую машину, а то у старой уже резина поизносилась, пора продавать: – Взаймы, конечно, можно взять, – произносит командир, сознающий, что добровольно он этих денег никогда не вернет в кассу авиаотряда.

Тут же появляются деньги в сумме десяти тысяч и Виктор Антонович, прочитав вслух: "Ведомость на получение депонированной зарплаты", расписывается в верхнем правом углу, где написано "Утверждаю: командир ОАО". Развернув ведомость, неожиданно обнаруживает против своей фамилии, стоящей на первой строчке под номером 1, хотя начинающейся и не на букву "А", с табельным номером 01, расписывается за десять тысяч, которые лежат двумя зелененькими пачками, перепоясанными крест накрест банковской упаковкой с красными полосками. При этом успевает заметить под своей фамилией  еще трех, которым, судя по суммам, видимо, понадобились деньги для приобретения пятитысячного "Запорожца", мотоцикла "Урал" за тысячу восемьсот и третьему спортивного "Ковровца" за тысячу рублей.

Он ловко прячет деньги в стол, произнося про себя: "Хороши заместители! –вкладывая в эти слова все свое презрение к людям, не прочь поживиться за счет рабочего, – Ведь эти трое; главбух, начальник ООТиЗ и старший кассир, наверняка не вернут полученных денег!"

Проходит год и точно в этот же день входит в кабинет главбух с ведомостью, и ни слова не говоря, кладет ее перед строгим взором командира. Тот, раскрыв, недовольно нахмуривает брови, при виде все тех же десяти тысяч с красной птичкой на строчке против его фамилии, и замечает, что у остальных суммы возросли, не успевает раскрыть рта, как главбух прячет первую ведомость и подает новую, со словами: "Ошибочка вышла…"

Во второй ведомости уже по тысяче перекочевывает на строчку против его фамилии, он, довольно улыбнувшись, подписывает утверждение и расписывается за тринадцать тысяч.

Но как это и бывает в жизни, ему становится невыносимо от ожидания целого года, произносит: "Нельзя ли, дорогой…"

Его речь продолжает угодливо (так и хочется написать "угадливо") улыбающийся главбух: "Можно, конечно же, можно в каждую месячную зарплату, – помолчав, добавляет: А может, товарищ командир, и каждый месяц, и в конце года?"
– Только в зарплату, только…
– Никто не догадается… по отдельной ведомости.

И получают, и сидят в президиумах, и наказывают за воровство кассира, которая взяла из кассы сто рублей на шапку стоимостью в четыреста рублей, так не вовремя появившихся в ЦУМе, когда в личном кошелке только триста рублей появилось от продажи билетов по собственному тарифному расстоянию. Вот и пришлось еще сотню, не успевшую образоваться из собственного тарифа, взять в общей кассе. И издает приказы о наказании расхитителей социалистической собственности, авиатехника, вынесшего с территории аэропорта двадцать литров масла марки МС-20 стоимостью пять рублей, для заливки заднего моста москвичонка первой модели.

А когда народный контроль обнаруживает незаконное получение депонированной зарплаты, он пишет заявление на пенсию. Его с почестями провожают, предоставив место клерка – помощника командира авиаэскадрильи номер 1.

На смену приходит очередной командир, и все повторяется, только еще в больших размерах, так как появились "Волги" новой модели – по пятнадцать тысяч.