Жизнь - необыкновенно проста

         Машина объявила мне бойкот. На все телодвижения с моей стороны, она отвечала гробовой тишиной. Поняв, что опаздываю на встречу, я бросил заниматься реанимацией автомобиля, и пошел к дороге, в надежде поймать такси или частника. Через пятнадцать минут голосования, я понял что замерзаю. С утра, видимо, никто в дополнительном заработке не нуждался. Подняв не слишком большой воротник полупальто, я ринулся во дворы, чтоб хоть как-то срезать путь до вокзала. От быстрой ходьбы и постоянного подскальзывания, меня бросило в жар, и до вокзала я добрался уже весь в мыле. Потолкавшись, с давно забытым чувством, в очереди минут десять, был осчастливлен покупкой заветного билета на электричку. В вагоне неожиданно оказалось свободно, и усевшись у окна, я стал приводить в порядок мысли, настраиваясь на деловую встречу.      
        Электричка тронулась с места и отправилась в свой путь по расписанию. Напротив меня на сидение плюхнулся очень полный мужчина, с красным лицом и страдальческими глазами, и сразу развернул бурную деятельность. Сначала он достал платок и тщательно вытер лицо и шею. Потом стал рыться в портфеле, таком же пухленьком как его хозяин, доставая газеты. Не успел он их развернуть, как зазвонил его мобильный, который путем долгих телодвижений наконец-то был вытащен на свет из кармана брюк. Не отрывая телефона от уха, мужчина вновь принялся рыться в портфеле, роняя поочередно газеты на пол. Я закрыл глаза, в надежде хоть так сосредоточиться. По мере заполнения вагона, меня все чаще подпихивали и подталкивали. Пару раз наступили на ногу. Шуршание и покашливания, обрывки фраз разговоров и мелодии телефонных звонков, раздававшихся  с разными временными интервалами, и в разных концах вагона, царапали мозг обкусанными ногтями.  Подумать о встрече, к которой я готовился три недели, никак не удавалось.
          Перед мысленным взором, почему-то,  вставал образ Марины, ковыряющей накладным ногтиком, глаз плюшевого медведя. И со слезами на глазах, рассказывающую, что Аленке парень подарил чудесненькую сумку от какого-то там Кутюрье. Блин! Предлагал же – давай денег дам, а ты сама себе выберешь подарок. Нет. Мишка конечно очень «лапочка», но…  Вот это «НО», всегда выбивает из колеи. «Думаю из Вас получиться хороший начальник отдела, но…». «Ваши условия очень заманчивы, но…». «Ты очень умный и хороший, и очень мне нравишься, но…». Если все так хорошо и заманчиво, то зачем это «НО».  Отношения с Мариной, все больше казались тупиковыми. Бесконечные встречи с друзьями и подругами во всевозможных ночных клубах высасывали и потрошили начисто. А так хотелось в горы, или в лес, или просто на песочке у речки поваляться. Нет на яхте у будущего тестя тоже хорошо, только чувство, что к тебе относятся как к приложению - угнетало. Приложению к любимой доче. И не важно, что я хороший специалист  в своей области, всегда будут думать, что кресло начальника мне досталось в качестве свадебного подарка. Так сказать приложение к приложению. И все это было бы забавно, если бы не было так грустно.
          Состав резко дернуло. Я открыл глаза. Мужчина сидевший передо мной чудесным образом сменился на барышню, мягко говоря, необычного антуражу. Рыжие густые волосы, водопадом струились на плечи и грудь, теряясь в длинном искусственном мехе полушубка, ярко зеленого цвета, с рукавов которого, на резинках свисали пуховые варежки. Тоненькие ножки венчали ботинки на толстенной подошве со шнуровкой до самого верха. На узкое лицо был нанесен яркий вечерний макияж, что в девять часов утра казалось особенно неуместным, и наводило на мысль о древней профессии жриц продажной любви. Увидев, что я ее разглядываю, она поправила волосы и сказала:
-  Привет.
-  Привет. – Автоматически ответил я.
-  Вы на меня так смотрите, как будто увидели президента в трениках тянучках с пузырями на коленях, и майке а-ля «Heavy Metal.»
- Извините.
- Как жизнь?
-  Простите?
- Я спросила – как твоя жизнь?
- По разному. Мы знакомы?
- Да. Там. – Она подняла глаза к небу, и неопределенно махнула рукой куда-то вверх.
Конечно! Как день начался, так он и пройдет. Почему бы не разнообразить его попутчицей с тараканами в голове.
- Что, с машиной проблемы? – барышня явно намеревалась продлить общение. – Не смотри на меня так удивленно. У тебя одежда, человека привыкшего ездить на авто.
- Да, не завелась. Пришлось использовать другой вид транспорта.
- Ты, на работу?
- Да, а Вы?
- Нет. Я просто еду.
- Понятно. – Ответил я, и прикрыл глаза, давая понять, что беседа окончена.
- Смотри! Солнце, какое яркое. Правда, красиво?
Открыв глаза, я посмотрел в окно. Над проносящимися мимо зданиями, в серых рваных облаках сияло солнце, окрашивая в оранжево-красный цвет все, до чего могло дотянуться.
- Плыли по небу тучки.
Тучек – четыре штучки:
От первой до третьей – люди,
Четвертая была верблюдик.
К ним, любопытством объятая,
По дороге пристала пятая,
От нее в небосинем лоне
Разбежались за слоником слоник.
И не знаю, спугнула шестая ли,
Тучки взяли все – и растаяли.
И следом за ними, гонясь и сжирав,
Солнце погналось – желтый жираф.
     От неожиданности я вздрогнул. Это были стихи, которые в детстве я учил с бабушкой. Девушка дохнула на оконное стекло, потом нарисовала рожицу, заглянула в глаза нарисованному человечку и изрекла тоном вещателя:
- Весна!
- Если уж у нас с Вами завязался диалог, может, познакомимся?
Девушка внимательно на меня посмотрела.
- А что тебе даст мое имя? Имя - набор звуков, само по себе оно ничего не значит.
- Я просто хотел быть вежливым. А по поводу имени наверно не соглашусь.
- Да?
- Вот, к примеру, есть у меня друг Костя. И когда я слышу это имя, мысленно вижу его лицо. Таким образом, я вспоминаю его чаще, чем вижу. Так же и с другими.
- А вот допустим, с завтрашнего дня у него будет имя Павел. Ты будешь к нему по другому относиться, или же представлять лицо другого человека?
- Нет. – Подумав, ответил я.
- Или другой пример: почти все знают про собаку Павлова. И что Павлов был ученым человеком. А вот как имя у этого Павлова, знают единицы. Да и будь он Ивановым, Петровым или Шнайдером – не важно. Важно то, что он сделал. Имя – не имеет значения.
- А что имеет? – разговор начинал меня увлекать.
- Отношение к жизни, и что ты для нее сделал.
- К чьей жизни?
- К своей. К тем жизням, что касаются тебя постоянно. К жизни вообще, в глобальном понимании этого слова.
- Звучит пафосно, примерно так же, как спасение мира.
- Да нет. – Девушка пожала плечиками. – Просто нам лень. Лень подумать, лень сделать, лень отвечать за последствия. – И добавила. – Убить надоевшую муху, гораздо проще и легче, чем выгнать в окно.
Повисла пауза. Я сидел, и размышлял над услышанным. Прописные истины, и вроде обо всем этом знаешь, но услышав извне – всегда задумываешься.
- Хочешь, я тебе что-то покажу?
- Покажи. – Вынырнув из раздумий, и перейдя на «ты»,  согласился я.
Покопавшись в недрах зеленого полушубка, она извлекла на свет серенький пищащий комок.
- Вот! Правда, он чудо?
- Наверно. Как  зовут? – спросил я, и потянулся, чтоб погладить животное.
- Котенок.
- Ну да – имя значения не имеет. Набор звуков.
- Я люблю его не за имя. Я его люблю, потому что он есть.
Вокруг нас зашевелились люди, все и сразу, давая понять, что электричка достигла конечного пункта назначения. Я стал застегивать полупальто, и подумывать о том, что нужно деликатно попрощаться, и начать продвигаться к выходу.
- До свидания. – Сказала девушка, и засунув котенка обратно за пазуху, уставилась в окно. Выходить она явно не собиралась.   


        С той встречи в электричке, прошло уже две недели. Необычная попутчица все чаще появлялась у меня в мыслях. Странное дело. Я хорошо помнил шубку с нелепо болтающимися варежками, рожицу на вагонном стекле, пищащего котенка, но абсолютно не мог восстановить лица девушки. К концу недели я всерьез подумывал о новой поездке на электричке. Поэтому в  субботу, прошагав мимо своего автомобиля, который после бойкота, завелся с пол-оборота вечером того же дня, я нырнул во дворы, дабы как и предыдущий раз, срезать путь к вокзалу.
        И вот сидя у вагонного окна, и чувствуя себя счастливым обладателем билета на проезд, я окунулся в ожидание. В ожидание чего? Надеялся ли я еще раз увидеть странную попутчицу, или же хотел понять, что произошло такого тогда. Что заставило меня думать о встрече. И совершить кучу нецелесообразных поступков за эти пять дней. «Старик! Говорят, ты с Маринкой порвал?» У друга Костика, глаза были размером с юбилейные пять рублей, каждый. «Какая муха тебя укусила? Ты че, совсем?», и для пущей убедительности покрутил пальцем у виска. «Теперь тебе не видать начальничьего кресла, как своих ушей. Папенька ее уж расстарается».   Как объяснить другу, что добытая таким путем должность перестала его волновать. И что существует много других компаний, в которых оценят его как сотрудника, а не как хахаля любимой дочурки. Да и Марина, надо сказать, раздражала его все сильнее. Особенно ее ногти. Казалось бы, чего такого, ну накладные ногти, ну мода такая. Так нет же! Ногти прилагались к ней, как она прилагалась к своему папочке. И почему-то совсем не хотелось прилагаться к ногтям.
       На встречу составу выплыл перрон конечной станции. По-весеннему солнечный, хотя и морозный  денек, расслаблял и бодрил одновременно. Лавируя как слаломист, между приехавшими и отъезжающими, я пробирался к вокзалу. Намереваясь купить в киоске какую-нибудь прессу, чтоб самому себе оправдаться  в бессмысленности поездки.
       А смысл был. Он ждал меня у киоска «РОСПЕЧАТЬ». Котенок яркого рыжего окраса, подпирал бочком стенку киоска, и дрожал всем телом. Как будто боялся, что постройка развалится, перестань он ее подпирать. Я подошел и присел перед ним на корточки. «Что брат, трудно одному? Прости, я немного задержался». Котенок посмотрел мне в глаза и сделал неуверенный шаг на встречу. Взяв в ладони маленькое пушистое тельце, я почувствовал, как в руках частым сердцебиением  меня касается другая жизнь. «Ну, что? Домой?» И под суровым взглядом тетки, торгующей пирожками, засовывая котенка за пазуху, пошел к электричке.
       Занятно. Я сидел и думал о том, что к жизни как рюкзак к туристу в нагрузку дается ответственность. Хочешь, чтоб другая жизнь тебя касалась – бери ответственность. Если можешь, бери всю. Не можешь, бери половину. Но брать придется. Без этого никак.
        Напротив меня села девушка. И сложив руки на коленках, устало откинулась на спинку сидения. Тоненькие коготки котенка впились мне в живот. Я вздрогнул и поморщился. Девушка внимательно окинула меня взглядом.
- Привет. – Неожиданно для самого себя сказал я.
- Мы знакомы? – девушка поправила волосы.
- Да. Там. – Я неопределенно махнул наверх. Сцена повторялась. Почему бы и нет.
- Извините, но я Вас не помню. Как Ваше имя?
- Имя не имеет значения. Трудно, даже по имени вспомнить человека, которого не знаешь.
- Согласна.
Разговор не клеился. Я не мастак вести светские разговоры, но мне очень хотелось сказать ей что-нибудь ободряющее, чтобы разгладилась складочка между бровей, чтобы  она  улыбнулась, чтоб удивилась, в конце концов. И я начал читать, глядя в окно:
- Плыли по небу тучки.
Тучек – четыре штучки:
От первой до третьей – люди,
Четвертая была верблюдик.
К ним, любопытством объятая,
По дороге пристала пятая…
И запнулся, потому как до конца, я стихотворение не помнил.
- От нее в небосинем лоне
Разбежались за слоником слоник.
-  Странно, мужчины, как правило, не помнят стихи из детства. А Вы еще и декламируете в транспорте! – она засмеялась. Потом вдруг, прикрыла рот ладошкой, и испуганно показав мне на куртку, прошептала:
- У Вас там шевелиться.
Через прорезь, между двумя пуговицами, высунулась мордочка котенка и тоненьким голосочком возвестила о своем присутствии.
- Что, проснулся? – я погладил котенка за ушами.
- А как его зовут?
- Котенок.
- Какое красивое, и главное, редкое имя. Ни разу не видела котенка с именем Котенок. – Девушка смеялась от души. – У Вас тоже очень редкое имя?
- Алексей.
- А я – Светлана.- И добавила, - Знаете, а ведь Вы не правы. Возможно имя – набор звуков, но его приятно повторять, когда обращаешься к родным и близким, любимым и друзьям. И даже обращаясь к врагам, имя можно произнести с такой интонацией, что сразу станет все понятно.
- Возможно, Светлана, Вы правы.
- Ой! А дайте подержать Котейку.
       На проплывающем за окном перроне, среди спешащих и не очень людей, стояла рыжеволосая девушка в зеленом полушубке, и махала мне рукой. Нелепо размахивая варежкой на резинке. Я помахал ей в ответ.
- Оригинальная у Вас знакомая. – В глазах Светланы играли смешинки.
- Это – Жизнь. – Ответил я и протянул котенка.

                (В произведении использованы стихи В.Маяковского)