Материнский зов

               
               
   
             Бригада кутила целый день.  Вечером дед Степан - хозяин пасеки и избы  где отдыхали от земных забот мужики, подвигав на печи ведрами, спросил внука: ”Артемша, а артель то где твоя? С утра, как в огурце семечки за столом сидели, а сейчас вон одно только семечко на кровати вижу. Дед подошел к кровати, на которой, постанывая, спал молодой парень, и  кряхтя, откатил его к стене.
- Его  утром  рассолом вряд ли отпоишь. Замачивать в рассол, однако придется - ворчал дед Степан, укладываясь на освободившемся месте.
- Не переживай, дед – успокоил деда Степана внук Артем, приехавший со своей бригадой подышать свежим воздухом на пасеке.
- Утром все соберутся.
           Под утро прохлада заползла в дом, растревожив крепкий сон мужиков.
Дед Степан встал, покряхтел, оглядел избу. Подошел к заставленному грязной посудой столу, собрал  стопкой и сунул ее в бак, стоящий на печке, с  теплой еще водой. Рысцой сбегал в сени, принес ведро. Затем подошел к Артему, который, высунув лохматую голову из-под куртки, внимательно следил за действиями деда.
-Ты, Артемша, поболтай бак и слей воду с вашими кушаньями в ведро.  Да аккуратненько слей, посуду не побей – командовал внуку дед.
- Я ведро борову отнесу. А тарелки водой ополоснем и снова можно на стол выставлять.
- Ну, дед, и голова у тебя – восхитился Артем- изобретатель!
Дед довольный похвалой подошел к кровати.
- Семен! – склонился он над парнем – вставай!
Семен сквозь наплывающий на него мутный прибой услышал призыв и медленно открыл глаза. Перед глазами была белая поверхность. Он медленно поводил по ней глазами. Ничего!!
“Конец!” От мысли, что  находится в гробу, у Семена все похолодело в груди.  Парень от ужаса не мог двинуть ни рукой, ни ногой.
“Похоронили! Живого похоронили, а теперь поминают” – напомнило сознание о голосе, от которого он проснулся.
Полный тоски и ужаса крик вырвался из Семена и, пометавшись между стен,  заполнил дедову избу. Дед растерянно посмотрел на Артема
- Вот ведь как дух то из него дурной выходит – прошептал старик.
Крик стал затихать и перешел в рыдания, которые затем резко оборвались. Сознание активно помогало Семену: “Зачем кричать? Воздуха и так мало, а ты тратишь его так неразумно!”
- Умер же я, в гробу ведь! - рыдал Семен, однако замолчал, закрыл плотно глаза и вытянулся.
 “Молодец!” - похвалило сознание. “Жизнь – это удовольствие, продли его”.  Семен всхлипнул и затих окончательно.
- Отошел что ли – прошептал дед, с опаской поглядывая на кровать.
Он мельком глянул на Артема, застывшего как в столбняке, подошел к печи и из темного закутка вытащил колокольчик. Обычный колокольчик, который навешивают на коров, чтобы они не потерялись в лесу. Дед поднял его над головой Семена и стал трясти. Колокольчик, издававший сначала глухие звуки, дребезжал все сильнее и звонче.
 Новый звук тревожил парня, призывал ускользающую память к жизни. Семен судорожно сглотнул слюну и осторожно открыл глаза.
             Над ним гремел колокол. “Неужели в рай попал?” Увидел деда Степана в исподнем и решил: “Точно в рай пустили!”
- Ты кто? – белыми губами прошептал парень.
- Дед я, Степан.
 Семен лихорадочно начал перебирать в уме имена известных ему святых:
“Петр, Павел… Кто же такой Степан? Не помню! Из новых что ли?”
-  А я где?
-  Где, где… в избе ты у меня - плюнул в сердцах дед, отбрасывая       колокольчик.
- Так я живой? – шевельнулся, наконец, Семен - смотрю все белое, ну думаю, похоронили заживо.
Артем икнул и перевел изумленный взгляд на деда.
- Дед, а колокольчик – то зачем?
Тот смущенно крякнул.
- Случай вспомнил. Телок у соседей напился браги из ведра и упал замертво. Поднялся только, когда колокольчик услышал, который на корове гремел. Почувствовал, что мать идет, встал. Материнский зов – он любого поднимет!
- Ну, дед ты даешь! Телок я тебе что ли? – смутился Семен.
- А  кто? - изумился дед Степан.
            Семен поднялся, сел на кровати. Помолчал, осмысливая пережитое, вышел во двор. Солнце пронизывало прозрачную листву осеннего леса. Воздух был наполнен ароматом увядающих трав. Теплый ласковый ветер обнял Семена, растрепав волосы.
“ Вот он, материнский зов! Ведь на него мы, откликнувшись, приехали сюда. А сами… Эх…!” – Семен досадливо махнул рукой. Затем раскинул руки, потянулся, набирая полную грудь живительного духа земли.
 “Этот зов, действительно, любого поднимет!”