Руку на отсечение

Лешка Заботин чудиновский тракторист был женат на секретаре сельского совета Валентине, женщине крутой и ревнивой. Нельзя сказать, что ревность была беспочвенна, потому что любили его девки и бабы, да и он мимо них равнодушно не проходил.
Время от времени Валентина ходила громить очередную Лешкину зазнобу, много раз таскала за волосы безмужних соседок. Но Лёшка всегда умудрялся выйти сухим из воды. Чувство самосохранения у него было развито до совершенства.
Нахмурит жена брови, заподозрив мужа в очередной измене, а тот уже начеку: никаких задержек с работы, никаких прогулок к друзьям, ласковый да нежный. Готов помогать жене с утра до вечера. Скотину обиходит, с женой в город съездит. Валентина и оттает. Если Лёха попадётся с поличным, то всё равно вывернется.
Однажды его послали на помощь соседнему отделению. Целый месяц Заботин жил на культстане с трактористами, надо было в срок закончить вспашку полей. Четверо мужиков и рыжая повариха Таня - вот и всё население культстана. Как водится, Леха тут же прибрал повариху под своё одеяло. Скучно ему, видите ли, было жить без женской ласки.
Прошло время, работу мужики закончили. Вернулся Лёха домой, бисером под ногами у Валентины стелется, на шаг от себя не отпускает. Так целует и милует, будто и впрямь с тоски умирал. Ну, жена и рада, что не завел мужик себе любовь вдалеке от дома. Царит в семье тишь да гладь да божья благодать.
Лёшка уже и помнить забыл про Танюху, другие думы вынашивал. В чудиновскую школу прислали двух практиканток и, конечно, местный Дон Жуан не мог не выбрать, себе очередную любовь. Девицы не были красавицами с обложи журнала, но всё-таки свежая струя.
Заботин начал обхаживать ту практикантку, что постарше. В школу зачастил, про учебу своих ребятишек интересоваться начал. Решил вдруг в техникум поступать, математикой увлекся. По вечерам с учебниками сидит. Валентина на мужа нарадоваться не может.
- Наконец-то Лёша за ум взялся, - говорила она в сельсовете, - хватит ему в трактористах ходить. Вон Матвей Иванович на пенсию собрался, а мой Заботин к тому времени как раз техникум закончит. Специалист он хороший, будет работать механиком. Не всю же жизнь ему в мазуте ходить.
Короче всё бы хорошо, да случилось непредвиденное...
Рано утром, когда Валентина напоила и подоила корову, а Алексей управился с остальной скотиной, в ворота постучали. Хозяйка поставила подойник и открыла засов. За воротами стояла молодая женщина с чемоданом в руке.
- Здравствуйте, - пропела гостья и поправила рыжую, как медь, чёлку, - Алексей Заботин здесь живет?
- Здесь, - оторопела Валентина, - а ты кто такая будешь?
- Он наверное вам обо мне говорил. Вы его мама?
У Валентины отнялись ноги. Она всё поправляла съехавший на ухо платок и разевала рот, ни в силах произнести ни слова.
- Вы не волнуйтесь так, - продолжала молодка, входя во двор, - Леша наверное ещё спит? Он такой засоня. Вот видете, как хорошо я его знаю. Я и вам понравлюсь. Я работящая. Всё умею делать.
Гостья тараторила без умолку. Она поставила чемодан на крыльцо и теперь растирала затёкшие руки.
Валентина наконец-то почувствовала, что ноги отошли, проглотила сухой ком застрявший в горле,:
- Да кто же ты будешь, красавица? Кем Лёшке приходишься? - спросила Валентина, в тайне надеясь, что приехала какая-нибудь неизвестная родственница.
- Я его жена, - счастливо сообщила женщина, - а у вас тут хорошо, лес близко.
- Жена?.. - оторопело спросила Валентина. - Что и дети есть?
- Нет, детей мы еще не успели завести.
В это время со стороны скотного двора появился сам виновник событий, увидев неожиданную гостью, сунулся было обратно, да припоздал.
- Лёшенька, - кинулась к нему на шею гостья, - вот не выдержала разлуки, и сама приехала. Не было сил ждать, когда ты за мной явишься.
От ворот на них двигалась Валентина. Чернее тучи и тяжелее кузнечного молота был ее взгляд.
- Так, говоришь, жена? А я тогда кто же?
Лёшка еле оторвал от себя самозваную жену, сгреб её за рукy и поволок к воротам.
- Валюша, это провокация, - оправдывался Лёшка, - я ее даже не знаю.
- Не знаешь? - вспыхнула приезжая, её щеки стали такого же цвета, как и волосы, - да мы с тобой месяц целый на культстане прожили вместе. Ты же обещал приехать в гости…
- На каком культстане? - скрывая ярость, миролюбиво спросила Валентина.
- Да на Красинском… в этом году... - плакала навзрыд гостья.
- Так ты Таня, повариха из Красинска, - зловеще спросила Лёшина жена.
- Конечно, - обрадовалась повариха, отбивая яростные попытки хозяина выставить, ее за ворота.
- Валюша, я тебе все объясню, - вновь попытался вставить слово Заботин.
- Кто эта женщина? – спросила Таня.
Видимо молодка стала слегка понимать ту ситуацию, в которую она попала.
- Эта женщина!?
Валентине под руку попался обломок черенка.
- Его жена! – голос Заботиной сорвался на хрип. - Уже двенадцать лет жена. И у нас двое детей, милашка.
- Как жена? - ошарашено спросила рыжая претендентка на Лёшкино сердце. Мне ваш чудиновский мужик сказал, что ты не женат, и даже предложил самой к тебе приехать.
Выяснять, какой паразит сыграл с Лёхой злую шутку не было времени, Валентина оказалась слишком близко, а обломок черенка слишком длинным, так что Заботину пришлось надеяться на резвость ног и изворотливость тела.
- Двоеженец несчастный, - ругалась оскорблённая, женщина, - ну теперь-то я знаю истину, теперь ты меня не проведешь.
Черенок, просвистел около лёшкиного уха, зацепился за куст сирени и рикошетом ударил по плечу подвернувшейся поварихе. Та взвизгнула и замахнулась на хозяйку.
- Ты ещё и драться вздумала, - разъярилась не на шутку Валентина. - Ах, стерва, разлучница… В чужую постель забралась, да ещё и руками махаешь.
Черенок изменил объект преследования. Теперь уворачиваться пришлось горе-невесте.
Лёшка, улучив момент, выставил Танины вещи за ворота и слегка перевел дух. Битва была в разгаре, когда повариха, обороняясь, толкнула Валентину, и та, не удержав равновесие, со всего маху села в корыто с водой. От обиды и от неожиданности бабенка залилась слезами.
Таня гордо стояла рядом и заходилась от смеха. Её мелко трясло от пережитого разочарования.
- Чума болотная, ты и ломанного гроша не стоишь, - вдруг впал в ярость Лёха. Ему было до боли жаль жену, и он в секунду забыл, кто виноват во всей этой кутерьме. - Шлюха культстановская, - орал на дурнинушку мужик, хватая Таню и пытаясь оттащить ее от жены. Но молодуха только вошла во вкус драки, она царапала Лёшу и пыталась добраться до соперницы.
Как на грех, Валентина пришла в себя и, выбравшись из корыта, вцепилась в волосы лёшкиной зазнобы. Три человека свились клубком и метались по двору, переворачивай всё на пути. Кoe-как Заботину удалось растащить женщин. Вытолкав гостью прочь со двора, он сгреб жену поперёк и потащил в дом.
Прикладывая ватку с одеколоном к ссадинам, царапинам на лице, руках, на шее, Леша уговаривал плачущую женщину.
- И ты могла поверить этой авантюристке, что я с ней путался. Валюша, да ты у меня лучшая женщина на свете. Я только тебя и люблю. Даже в техникум для тебя поступить решил. Вот отруби руку по локоть. Неправда это всё.
Для большей убедительности, Лёша сходил в кладовку и принес топор.
- На, секи руку. Навет и ложь всё.
Валентина приподнялась с дивана, взяла топор, замахнулась... У мужика на лбу проступила испарина, он машинально закрыл глаза.
- Зачем ты мне калека сдался, - устало проговорила Валентина и аккуратно поставила топор на пол. Она обняла мужа за шею.
- Что ни говори, а от всех красавиц, ты возвращаешься ко мне. Значит любишь, - шептала Валентина, целуя Лешку, - просто непутевый ты у меня.
И так случалось всегда, когда оплошность выходила. После Таниного посещения надолго прекратились Лешкины отлучки из дома.
Правда, однажды попало мужику совсем ни за что.
Опять-таки по утру в ворота постучали, и снова открыла Валентина. Перед воротами стояли две девушки лет по семнадцати. Они поздоровались и спросили:
- Леша дома?
Хозяйка пришла в неописуемую ярость, пулей залетела в дом и устроила мужу взбучку.
- Мерзавец, мало тебе баб, так ты до девок добрался, они тебе в дочери годятся, - бушевала Валентина.
Лёшка лихорадочно рылся в памяти, пытаясь вспомнить свой очередной грех.
- Скоро табунами к нам ходить будут.
- Валюша, да в чём дело? - вставил Лёха, явно не вспомнив: где и когда он совращал несовершеннолетних.
- Там тебя две девчонки, школьницы спрашивают, - пыл у Валентины слегка поостыл, она всегда чувствовала, когда муж говорил неправду.
- Пойдём-ка, дорогая, да посмотрим в чем там дело, - миролюбиво предложил Лешка.

Девчонки всё ещё топтались у ворот, не решаясь войти и, видимо, уйти не могли.
- Вам кого? - спросил Леша, с тайным ужасом ожидая ответа.
- Нам Лешу позовите, пожалуйста.
- Ну, предположим, я - Лёша.
На лицах девчонок появилось удивление.
- А помоложе у вас не найдется Лёши?
- Нет, в этом доме только я Лёша, - торжествовал Заботин.
Он укоризнено смотрел на жену. В последующем разговоре выяснилось, что девушки ищут своих сокурсников, и им не верно объяснили дорогу. Вечером, после работы Валентина не знала, как загладить вину перед мужем.
- Я не сержусь, - успокоил её Лёша, - просто обещай: прежде чем ругаться и делать выводы, ты спокойно во всем разберёшься.
Видимо, на том бы и закончилась их история, но в один прекрасный вечер Лешка пришел домой пьяным до изумления.
Вообще-то Лёшу нельзя отнести к пьющим или выпивающим. Водочку он употреблял только по великим праздникам и всегда знал меру. В компании любил повеселиться, подурачиться, поплясать.
А в этот день Лешку черт попутал.
Елькин Иван попросил огород вспахать. После работы Лёшка завернул на хутор. Пока вспахал, уже и солнце стало садиться. Уговорил Иван остаться поужинать. Как водится выпили мужики с устатку до стопочке, по другой, разговорились. Потерял Лёша в тот вечер тормоза. Сколько было выпито, о чём говорено - на утро вспомнить не мог ни один из них.
Уже поздно ночью Лёшку доставил Елькин сын. Сдав с рук на руки бесчувственное тело, парнишка ушёл. Валентина же принялась раздевать мужа.
- Валюша, милая моя, - лепетал пьяный Лёшка, - свинья перед тобой, как есть свинья.
- Да ладно тебе, один раз напился, это же не беда. Проспишься и снова человеком будешь, - пыталась утешить мужа Валентина.
- Зря ты со мной возишься, - размазывал по лицу пьяные слезы Лёша, - я тебе всю жизнь изменяю, а потому не достоин твоего внимания.
- С кем же это ты мне изменяешь, - Спросила женщина скорее машинально, чем из желания узнать правду.
- А со всеми подряд. Помнишь, зоотехника нам присылали. Потом она уехала не рассчитавшись. Так это она тебя побоялась, чтобы ты ей окна не побила. Уж любила она меня - страсть как. Уезжала, всё плакала, с собой звала.
Лешка никак не мог прицелиться, чтобы взяться за дужку кровати и приподняться.
- Да будет тебе глупости болтать, на человека наговаривать. Любовь Васильевна замуж вышла, потому и уехала, - рассердилась Валентина, - спи давай, нечего корячиться.
Но Лёшка уже потерял тормоза и чувство самосохранения, ему край надо было выговориться.
- А Нинка, что за речкой живет, до сих пор за мной бегает.
- Это какая Нинка, - насторожилась Валентина, - разводка что-ли?
Слухи про Нинку до неё доходили и раньше, и таскала Валентина Тарасихину дочь за волосы ни один раз. Но Лёшка всегда доказывал, что понапрасну бабе попадает.
- Вот именно что разводка, - плачет на кровати Лёшка, - к кому ей прийти за утешением. Бабёнке даже погреться не с кем.
- А ты, значит, пожалел ее?
- Значит пожалел.... Ох, Валюха, и ласковая же она, как кошка, так и ластиться, так и льнет.
- Ну и кого же ты еще, сердобольный, пожалел? - В голосе жены послышались нотки угрозы.
- Разве всех упомнишь…
Леха хотел сказать еще что-то, но на его счастье организм больше не мог сопротивляться алкоголю. Прошевелив губами последнюю фразу, Заботин уснул, как убитый.
Утром у него трещала голова. Он едва открыл глаза. Ощущения были самыми гадкими. Казалось, по телу проехала тяжело гружёная машина. Бессмысленно обведя комнату глазами, мужик отметил, что он вроде бы дома, а вроде бы и нет. На середине спальни кучей были свалены вещи, поверх которых брошен его выходной костюм.
- Валюша, - слабо позвал Лёшка жену.
Но ответа не последовало. Лёшка кое-как поднялся и, преодолевая дикую тошноту и слабость, побрёл во двор. Сунулся пару раз в кадушку с ледяной водой, потряс головой. Вроде бы что-то стало проясняться, вспомнил как пахал у Ивана, как ужинали.
Лёшка ещё окунулся головой в кадушку... и тут его как огнем пронзило, он вспомнил свою исповедь перед женой.
- Ах ты пьянь чудиновская, ax ты дуб-дерево, - ругнулся про себя Лёха, - что же теперь будет? Вовек мне Валентина этого не простит.
Поднял голову от кадушки, а перед ним - Валентина стоит, словно каменное изваяние, смотрит и молчит.
- Валюша, да что с тобой милая, ты не заболела?
Не на шутку испугался Лёша.
- Нет, не заболела. А вот ты, милок, забирай манатки и кати к своей Нинке, жалей её дальше.
- Почему я должен уходить к Нинке, - прикинулся Лёша, - и почему ее надо жалеть?
- Так она же ласковая, как кошка.
- Ну и что. А вообще откуда тебе известно, что она ласковая?
Лёша изображал удивление.
- Да ты же мне сам вчера сказал,
Из глаз Валентины сыпались искры.
- Что же я тебе вчера мог сказать, если себя не помню?
- Что ты с зоотехником путался…
- Валентина, как же тебе не стыдно, на хорошего и честного человека наговаривать....
Но жена не дала ему договорить, она припомнила мужу все обиды и унижения, приписала даже тех женщин, о которых Лёха и не помышлял. Заботин решил пока отмолчаться и подождать пока Валентина не устанет. Он искал пути к отступлению, если уж не возможно будет оправдаться.
- Кобель стоялый, - не унималась Валентина, - бегаешь за каждой юбкой в деревне. Никого не пропустил. Значит правду говорили бабы, что с Томкой у тебя шашни были.
С этими словами пришёл Лёшкин звездный час, потому что Томка была ему двоюродной сестрой.
- Ну, Валентина, ты даешь, - оскорбился Лёха, - а я дурак ещё оправдываюсь перед тобой. Ну, может сболтнул чего по пьяни. Может мне тебя позлить хотелось. Ты же мне проходу не даешь. Как какая новая баба приедет в деревню, или не дай бог, наша со мной поговорит, ты тут же в ревности бросаешься, стёкла бьёшь, за волосы их таскаешь. Стыдно на улицу выйти. Бабы от меня шарахаются, чтобы с тобой нe связываться, мужики насмешками замучили. Мало ли чего пьяный наговорить может. Я с сестрой своей... Нет, Валентина, этого я тебе не могу простить.
Не дав ответить, Лёха ушел в дом. Там, опустошив половину банки с рассолом, облегченно вздохнул и почувствовал, как жизнь постепенно возвращается в его растоптанное тело.
Валентина же, смущенная таким поворотом дела, не знала, что и думать. С одной стороны Лёшка мог до пьянке натрепать столько, что потом и на машине не вывезешь. В деревне все знали его как баламута. А с другой стороны подозрения мучили женщину. Села Валентина на завалинку и пригорюнилась. Уж время на работу идти, а она в с места не двигается.
С сеновала высунулся заспанный старший сын:
- Опять ругаетесь с утра пораньше?
- Не тебе командовать, когда нам с отцом поругаться, - обрушилась на Серёгу мать.
- Мне-то что, ругайтесь. Это у вас вместо зарядки. Только если отцу надоест твой вечный крик, он возьмете и уйдет к той же Нинке. Что тогда?
По взрослому рассуждал парнишка.
- А она папку с удовольствием возьмет, он у нас работящий, - добавил младший Вовка.
- Ты гляди, мать учат, - шуганула ребятишек Валентина, а про себя подумала: «И то правда, его кто угодно заберет с удовольствием».
И заспешила в дом.