Гл. 7 Эпизоды и факты гор. б-ца г. Шахты

                На фото: Александр Васильевич Шлёпов, основатель
                травматологической службы Ростовской области.
               

. . .
Я чистил яблоко, стараясь, чтобы спираль кожуры не прервалась. А. Ф. Цемина наблюдала за мной и возмущалась:
- Чего ты продукт переводишь? В кожуре «самой витамин»!- Александра Федотьевна любила простонародные обороты речи.
-  Яблочная кожура груба и не усваивается желудком, - возражал  я.
На следующий день Е.Т. Иванникова оперировала мальчика с ушибом живота и подозрением на повреждение кишечника. Она никак не могла найти повреждение и уже готова была отказаться от подозрения, как вдруг обнаружила в брюшной полости кожурку от яблока. Маленькое повреждение было, наконец, найдено и ушито.
 Александра Федотьевна не упустила случая подковырнуть меня:
Представляешь, что было бы, если бы все чистили яблоки? Эстет!
-  А ничего бы и не было, - вмешался Катрыш В.Т., - Екатерина Тихоновна позвала бы Вас, как старшую, а Вы бы ей сказали: «Ищи до посинения!»
. . .
8 Марта травматологи поздравляли женщин своеобразно: утром, на стыке двух смен, ряженые мужчины разыгрывали получасовое представление. Одевались дикарями, балеринами, детишками, женщинами. Шутки были «семейные», на грани фола. Однажды, стройному красавцу Александру Анестесиади, в костюме блистательного гусара, в трико запихали ком ваты, размером в футбольный мяч.
Как всегда, острым дефицитом была тема карнавального сценария.
-  Папуасами были, ангелами одевались, чертями рядились, - «страдал» В.С. Чирков, – может, нагишом выйдем на этот раз?!
-  И кого ты удивишь? – хохотнул Наум Симановский, - какая баба тебя голым не видела?
-  Издеваешься над старым человеком, - с ностальгической интонацией отшутился Валерий Самойлович.

ФОТО:«Маленькие лебеди»
Справа налево:
П.Д.Березовский,
В.И.Иванов,
С.И. Кузин
и др. 
                . . .               
           Накануне 8 Марта травматологи пошли за цветами и подарками для женщин. В тесноте трамвая кандидат медицинских наук, заведующий отделением, ведущий специалист горздравотдела Наум Абрамович Симановский крепко ущипнул за задницу врача первой категории, отца семейства Гавриила Кузьмича Чехонина. Последний вскрикнул на весь трамвай.
Наверно, трудно быть всё время серьёзным, невозмутимым и представительным – иногда хочется побыть нормальным  человеком.
                . . .
График отпусков  расписывали с января по декабрь. Травматологи, однако, не спешили писать заявления на отпуск и в спину их никто не толкал. Отпускной сезон начинался в мае и заканчивался в сентябре. На пике сезона отделение оставалось на трёх врачах – по этажу на человека. Работали с предельной нагрузкой, отгулявшие трудились с новыми силами, очередники жили надеждой на будущее.
В дежурствах хорошо помогали совместители  - запомнился хирург из Аютинской больницы – Иван Макарович Пузик, рослый брюнет с серьезным лицом. Его «несерьёзная» фамилия больше бы подошла Самсонову Вячеславу Николаевичу, полному коротышу с бородавкой на носу – беззаветному труженику травмпункта. Хирург железнодорожной больницы в Каменоломнях, он брал по двенадцать дежурств в месяц. Каменоломенская пекарня в то время славилась выпечкой хлеба, «Самсончик» привозил с собой по две-три буханки и щедро одаривал всё отделение.
К сентябрю отдохнувший и загоревший коллектив был в полном составе, об отпусках не вспоминали, говорили о работе и рецептах купорки на зиму.
. . .
В травмпункт обратился шахтёр с ушибом  головы. Сознание не терял, неврологической симптоматики не было. Его осмотрели и порекомендовали амбулаторное лечение. По пути домой он умер от кровоизлияния под твёрдую мозговую оболочку.  Почему он умер через два часа, если к дому было пятнадцать минут ходьбы, мог ли он получить дополнительную травму – разбираться не стали. Травматологи получили строжайшее предписание госпитализировать всех обратившихся с ушибом головы.
Доходило до смешного: четырнадцатилетний бутуз, выпив у гаражей стакан водки, отключился и упал с чурбака, на котором сидел. Со слов доставивших - «вроде ударился головой». Исполнительный Е. Масленников три часа держал больного под капельницей – поднимал давление (пониженное по причине алкогольного опьянения). К утру юный переросток пришёл в себя  (проснулся),  обозвал медиков дурачками и покинул отделение в больничных тапочках.
Типичен другой случай: стервозная жена, климактерического возраста, получив честно заработанную оплеуху от невоспитанного мужа, закатывала глаза и вызывала «скорую». Подобных ситуаций было достаточно, мест же в травматологическом отделении почти всегда не хватало.
Виктор Титович Катрыш при данных обстоятельствах поступал  следующим образом: внимательно осмотрев больную и, придя к выводу, что здесь типичный «вегетативный синдром» (истероидная реакция), он зычным голосом отдавал распоряжение:
 -  Больную в предоперационную, готовить к спинальной пункции!
Просвещённое население нашей страны панически боялось «спинномозговой» пункции. Все двести пятьдесят миллионов человек были уверены, что после «пункции» немедленно отнимаются ноги.
Больная сразу же, под личную роспись в регистрационном журнале, категорически отказывалась от госпитализации.
Для несведущих в медицине: спинальная пункция совершенно безопасна, технически проста, диагностичекое значение её, в плане выбора метода  лечения, трудно переоценить. Откуда возникло совершенно дикое представление о негативных последствиях данной процедуры, можно только гадать. Вполне возможно от невежественной неспособности разделять причину и следствие.
Попутно: инструкция предусматривает спинальную пункцию при сотрясениях –  если больной не  отказывается от этой процедуры.               
. . .
У А.П. Шлычкова был богатый подбор литературы по травматологии. Александр Петрович помнил на зубок имена и даты.
-  Не люблю я с Петровичем спорить, - горячился Николай Михайлович Луганцев, - он корифеями отмахивается!
Спорить в «конкретной» травматологии было о чём: хотя бы о целесообразности крепления костных отломков пластиной на шурупах. С.Г. Бабаян не терпел «леновских» пластин: «Чем меньше металла, - говорил он, - тем выше квалификация хирурга».
А.В. Шлёпов безоговорочно заставлял переделывать нестандартные  гипсовые повязки - конечность должна быть фиксирована только в физиологическом положении.               
. . .
Не было Шлепова, сдал дела Симановский. У Бабаяна был «период» /алкоголь/, старики «свое отработали». В отделении нарушилась иерархическая гармония. Исполняющие обязанности сменяли один другого. Березовского менял Масленников, иногда за старшего оставался  Космачев. Но все они после фигур такого масштаба как А.В.Шлепов и Н.А.  Симановский не смотрелись.
Управление предложило профактиву отделения определиться с кандидатурой. Молодежь отдала предпочтение обаятельному  Березовскому. Управление отмолчалось.
 Павел Демьянович принял отделение на  Аюте, Масленников нацелился в аспирантуру. Приказам провели Бабаяна. Он не простил  младшему поколению предательства и некоторое время был с ними холодно-официален. «Поколение» тоже первое время вело себя сдержано, однако,  это совершенно не мешало ему боготворить Сурена Григорьевича, как специалиста.               
Всякий, так или иначе, был задет сложностью отношений в коллективе и только юный  Иванов мудро учился в столичной ординатуре и аккуратно платил партийные взносы.
Сейчас Владимир Иванович - ведущий травматолог Ростовской области, кандидат медицинских наук, заведует отделением в областной больнице. Недавно ему присвоено звание Заслуженного врача Р.Ф.             
 . . .
Как-то  З.В. Вязникова  сказала: «Сейчас руководителю отделения приходится быть больше функционером, чем заведующим». Она права - сохранять достигнутое морально труднее, чем строить и созидать, опираясь на героику будней, энтузиазм масс и поддержку высокого руководства
. . .
В.И. Иванов проходил ординатуру в Центральном Институте Травматологии и Ортопедии. Московские коллеги знали себе цену, говорили весомо, мнение выражали категорично. Некоторое время «столичный тон» сохранялся у побывавших в Москве.
 Однажды в ординаторской говорили о вновь созданной кафедре травматологии в Ростове и её руководителе Е.Г. Локшиной.
-  Она неплохой руководитель, но… она – женщина, - сказал «вчерашний москвич» В. Иванов.
-  Володя, - смиренно спросила З.В. Вязникова, - а что значит «женщина»?
        Владимир Иванович пошарил глазами по столу и промолчал.  Этот маленький эпизод характеризовал больше Зинаиду  Васильевну. Что касается Владимира Ивановича, то я всегда завидовал его способности уверенно выражать свою точку зрения в профессиональных вопросах. Такая уверенность обосновывалась  знаниями, полученными в столичной клинике и дополненными практикой на месте.
. . .
Евгений Юльевич Масленников был симпатичным брюнетом. Нос у него был весьма аккуратный, а вовсе не такой, как на рисунке. Излишняя полнота придавала ему вид добродушного увальня, каковым он по сути и являлся. Однако художник весьма тонко подметил внутреннюю строгость доктора Масленникова.
Потом Евгений Юльевич решил, что полнота не всегда значит внушительность и прибегнул к диете. Он употреблял вместо хлеба отварной рис, в еде стал сдержан на всю оставшуюся жизнь. Щуплым он не стал, но обрёл фигуру представительного мужчины.
Учитесь, красавицы!
  . . .
Главный врач Противотуберкулёзного диспансера С.В. Белоусова сдала дела и горздравотдел предложил на её место рентгенолога В.В. Мирскую.
Валентина Васильевна сделала причёску, надела лучшее платье и в личной беседе объяснила заведующему ГЗО В.А. Тимонову, что в таком виде она не может заниматься канализацией и водопроводом. Используя природный дар убеждения и личное обаяние, внушила Вячеславу Александровичу, что хотела бы иметь на месте главного врача хозяйственного мужчину, за которым она будет, как за каменной стеной.
Главным врачом гор. ПТД стал Геннадий Иванович Толстой, а Валентина Васильевна сохранила себя, как специалист высокого класса по легочной патологии.
Должности преходящи, а опыт и знания вечны – так рассудила В.В. Мирская и оказалась тысячу раз права.       1989 г.
. . .
У медсестры Бичуговой (с правого крыла, второго этажа травмотделения), сын рос «форменным бандитом». Это был тот самый «неблагополучный сын», о котором говорилось ранее. К воспитанию безотцовщины подключился сосед старик, инвалид и участник войны. Воспитывать надо, когда подопечный поперёк кровати лежит - в восемнадцать лет уши драть поздно. И небезопасно. Одним словом, психопатичный парнишка ткнул воспитателя ножом в бок.
Рентгенолог Тамара Ивановна Карасёва написала пострадавшему, по результатам «скопии» - завуалирование плеврального синуса.
Это давало эксперту право расценить повреждение как  «более тяжкое», что, в свою очередь, влекло за собой пять лишних лет к приговору. Соседу через неделю снимут швы,  а матери каково?
Правило «выручать своих» для Бабаяна было свято.
Термин «завуалирование», сам по себе, мало что значил. Он не говорил однозначно в пользу проникающего ранения. Затемнение синуса могло иметь место при ушибе, при воспалении, при отложениях на плевре.
Сурен Григорьевич говорил с рентгенологом, беседовал с судмедэкспертом, даже вышел на следователя по данному делу. Пока Сурен пытался отстоять сына медсестры, «потерпевшая сторона», как-то незаметно, обросла для него отрицательными качествами: «Занудный старик, чего ему лезть в чужую семью; небось, и войну-то прошёл при  штабе писарем».
Была версия, что сосед имел виды на рано увядшую, но ещё очень ядрёную мать-одиночку, что хлопцу было крайне неприятно.
Как бы то ни было, что-то изменить уже было поздно, и парень получил своё.
Так ему, дураку, и надо.
. . .
Старушка, где-то в степи, коснулась упавшего высоковольтного провода. При неповреждённой коже у неё началась флегмона омертвевших мышц. Запах в перевязочной был такой, что ходячие больные из соседних палат уходили в курилку. Выпускница медучилища, девятнадцатилетняя медсестра Люда Стаценко, длинноногая и симпатичная, надевала маску и бесстрашно промывала хлорамином вскрытые полости.
В начале семидесятых в травматологии был коллектив медицинских сестёр, которые не боялись никакой работы. Это были повзрослевшие дети фронтовых медсестёр, которые плакали над каждым солдатом, которого не удалось живым дотянуть до перевязочного пункта.
. . .
Почти все, проходившие через травмпункт «укушенные», пострадали от своих, «родных и близких» собак.
Мать и взрослая дочь, со слезами обиды, жаловались на искусавшего их «боксёра», которого они, как ребёнка, выкормили из соски.
Четырёхлетняя девочка таскала Буяна за хвост и влезала к нему в будку. Когда она подошла к его миске во время еды, пёс цапнул её, оставив пожизненную отметину на щеке. У собаки сработал инстинкт -  ребенок член стаи, а еда добыча. Дружба дружбой, а лапы от миски прочь!
У мужчины «изжевана» средняя треть предплечья, сломана (перекушена) локтевая кость. На бёдрах глубокие борозды от собачьих когтей.
    - Я вел кобеля-овчарку на выставку, а перед этим не сводил на случку. Во время одной из жёстких команд, он бросился на меня.
-  Вас отбили?
-  Я его задушил. Пальцы, вот, вывернул. Там вопрос был – или я, или он.
Большие пальцы на руках мужчины были вывихнуты. Мужчина был крепкого телосложения, с квадратной грудью и могучими руками. Страшно представить на его месте обычного человека.
. . .
Я был постоянным исполняющим обязанности в отсутствие начальства. На этот раз я чем-то прогневил заведующую рентгенотделением Викторию Александровну Архипову и она, уходя в отпуск, в пику мне, оставила заместителем И.В.Насонова.
Утром старший лаборант Тамара Петровна Пожидаева, не зная об особенностях «кадровой ротации» и, считая меня по прежнему «бессменным», обратилась ко мне с верноподданнической улыбкой:
-  Ну, что, дорогой наш заведующий…
- К Игорю Вадимовичу, - кивнул я на стоящего напротив Насонова.
Не потрудившись сменить интонацию и выражение лица, Тамара Петровна повернулась к «морю передом, ко мне спиной»:
-  Ну что, дорогой наш заведующий, - пропела она, - какие будут распоряжения?
Я мгновенно стал на голову ниже.
Забавная вещь – служебная иерархия!
Когда ушла В.А. Архипова, заведующей назначили Татьяну Федоровну Немченко
-  Вас заведующая вызывает, - сказала мне санитарка Надя.
Татьяна Федоровна была «своим парнем». Ещё вчера она рассказывала мне свежий анекдот и доверительно жаловалась на неурядицы личной жизни, а сегодня я, идя в её кабинет, по её вызову, беспокойно перебирал в уме возможные проколы в своей работе.
-  Слушай, - обратилась ко мне Татьяна Федоровна, - помоги мне годовой план работы составить, я  в этом ни бум-бум!
Через год Татьяна Федоровна приняла заведование терапевтической службой на «Октябрьской».
. . .
Татьяна Федоровна водила красный «Москвич». Водители «Скорой» терпеть не могли «штатских» автовладельцев на территории больницы.
Татьяна Федоровна подвернула голеностоп и по больничному двору перемещалась исключительно за рулем. На тесной аллее «Скорая» и вишнёвый «Москвич» упёрлись лбами. Водитель «Скорой» мигнул фарами и требовательно засигналил.
Татьяна Федоровна была на своей территории, кроме того, она была женщина. Она сложила руки на баранке. Противник рывком подал свой автомобиль на пол метра вперёд. Татьяна Федоровна открыла дверку:
-  У меня «задняя» не работает!
Ослепительная улыбка и рассыпанные по ветру золотистые  волосы выбили почву из-под ног представителя скоропомощного клана водителей. Он сдал назад, принял вправо и, задевая кусты, объехал препятствие.
     Татьяна Фёдоровна выиграла психологическую дуэль, однако профессиональная совесть её испытывала дискомфорт. Терапевт в прошлом, она и сейчас от рентгена совмещала в терапии и знала, что «Скорая» без дела по больничному двору не колесит.
-  Слушай, - сказала она мне, - я тут коллегам со «Скорой» нахамила. Вдруг пожалуются?
Я сказал, что ребята со «Скорой» никогда не унизятся до жалоб и посоветовал ей не снимать халат в машине, чтобы знали, что она «у себя дома». Впрочем, женщина за рулем (да ещё эффектная!) в те времена была редкостью - вишневый седан Татьяны Федоровны знал весь город, а случай на аллее был мелким недоразумением.                . . .
. . .
Халат для меня был важнее диплома. Без халата я чувствовал себя существом второго порядка.
Без халата меня не пропускали в кабинет терапевта – «глянуть» снимок. Раздраженная очередь взяла дверь под контроль, у меня требовали номерок.
Без халата меня чуть не достала шваброй татарка Маня, санитарка ростовской травматологии. Она умильно улыбалась мне, когда я был в халате и чепчике - здесь же я пытался проскользнуть в ординаторскую рядом с лестничной площадкой.
В халате я уважаемый человек:
-  Скажите, где здесь алкалогическое отделение?
-  Онкологическое?
-  Нет, где от водки лечат…
Тогда ещё этим занимались психиатры. Судя по внешнему виду и характерному габитусу, спрашивающий проиграл борьбу «с ею, проклятой». Я указываю ему путь к спасению. Рядом с мужчиной неприметная женщина. Она молчит, но чувствуется, что действие разворачивается по её сценарию.
-  «Лечиться!» - хмыкает вслед Наталья Ивановна, санитарка, - не пей, и всё лечение!
Наталья Ивановна с тележкой, она везёт отработанный фиксаж на пункт сбора серебросодержащих отходов.
Муж Натальи Ивановны пенсионер, в прошлом уважаемый человек, прораб, пьёт до бесчувствия.
-  Так – ничего, тихий, а как уснет пьяный – матерится безобразно. Перед молодыми неудобно. Убила бы. Однажды к родственникам поехали. Постелили ему в летней кухне, подальше от людей. Так что б Вы думали? Обмочился!
-  Чего его лечить, -  продолжает она, - не дай выпить - умрёт. И губы синие, и задыхается…
Если я вёз больного в Ростов на консультацию, я брал с собой накрахмаленный и тщательно отутюженный халат.
В халате я был вхож к любым авторитетам, со мной разговаривали уважительно, коллегиально.
. . .
Я был начинающим хирургом, Людочка Наумова была начинающей операционной сестрой. Я делал всё «как делали старшие». Люда работала - как её учили.
-  Я Вам не дам больше новокаина, - сказала Людмила Ивановна, - Вы превысили предельно допустимые дозы.
Я ввел в полость коленного сустава сорок кубиков 2% новокаина и намеревался ввести в мягкие ткани ещё двести - четверть процентного. Уже 20 мл – 2% новокаина были «по науке» предельной дозой.
-  Давай, давай! Разрежем – лишнее выльется!
      -  Нельзя!
Место разреза не обезболено, как оперировать?!
-  Ответственность на мне!
-  Я не имею права.
-  Переучили тебя!
Лучше бы я этого не говорил! Люда месяц здоровалась со мной не поднимая глаз. Еле-еле «подлизался»!
Надо было пригласить старшего и конфликт разрешился
бы в рабочем порядке.
. . .
Хирург Георгий Аркадьевич Франциянц часто бывал у травматологов по долгу службы. Любитель общения и ценитель юмора, в этот раз он сидел в ординаторской в окружении коллег-травматологов и что-то им рассказывал.  Судя по приглушённой речи и заговорщицкому виду мужчин, это был либо анекдот «с картинками», либо история не для женских ушей.
На столе, за которым «заседали» мужчины, был перекидной настольный календарь, с вмонтированным динамиком – переговорное устройство. Главный врач В.Ф. Валошин, недавно заступивший на должность, обустраивал в  своём кабинете селекторную связь с отделениями. Связь была односторонней - из кабинета главного, и включалась, в основном, по утрам для приёма отчетов по дежурству. К хирургии щупальца связи ещё не дотянулись и Г.А. Франциянц был не в курсе нововведения.
      Н.А. Симановский незаметно отделился от круга слушателей и от соседей анестезиологов набрал номер главного врача.
-   Виктор Фёдорович, дайте вызов по селектору, мы связь чиним.               
Георгий Аркадьевич поставил смачную точку в своем рассказе, травматологи сдержанно засмеялись и в это время из переговорного прозвучал отчётливый и очень узнаваемый голос главного врача:
-  Травматологи!
Травматологи растерянно замолчали.
-  Травматологи! – уже с некоторым раздражением произнес голос из динамика.
-  Да-да, Виктор Федорович! – кинулся от двери Наум Абрамович, - всё в порядке, слышимость отличная, спасибо!
-  Что это? – округлил глаза Франциянц.
-  Селекторная связь с кабинетом главного врача, - сказал Симановский.
-  Связь с главным?!
- Да, он слышит всё, что у нас происходит.
-  Как!? –  Георгий Аркадьевич отодвинулся от динамика, - а я, тут…
Он на некоторое время потерял дар речи и  заворожено смотрел на коварный календарь. Симановский сохранял невозмутимое спокойствие. Коллеги тоже не сразу вникли в комичность ситуации. 
Когда Франциянц уходил, Симановский, как бы невзначай сказал ему:
-   Звонил Виктор Федорович, просил зайти и пересказать ему твой анекдот, он начало не расслышал!
Но Георгий Аркадьевич уже понял, что его разыграли.
В заключение замечу, что при желании селекторная связь могла быть использована, как подслушивающее устройство, но такого «желания» в морально здоровом коллективе городской больницы никогда не было и возникнуть не могло.   
. . .
Больные обязаны лечиться по месту жительства. Молодая, привлекательная женщина просила А.И. Лунёва разрешить лечение в «центральной травматологии». Она играла глазами, поводила плечиком и пленительно улыбалась. Заведующий травмполиклиникой холодно отказал ей.
-  Терпеть не могу, когда спекулируют своим обаянием, - пояснил Александр Иванович, когда пациентка ушла.
. . .
В восьмидесятых годах в травматологии  сформировался коллектив, который сохраняется по настоящее время: Письменный Владимир Андреевич, Горбулин Александр Федорович, Иванов Борис Борисович, Синенко Сергей Анатольевич, Шлычков Александр Петрович, Могильный Михаил Александрович, Кузнецова Наталья Михайловна, Чебухчеева Марина Игоревна.
«Старожилы», А.В. Степура и Н.М. Кузнецова, начали работать при заведовании С.Г. Бабаяна, полностью коллектив обновился при В.И. Иванове.
Профессиональный стиль и база работы данного коллектива - говорит Михаил Александрович Могильный, - определены В.И. Ивановым, его заслуга в этом несомненна. Многие травматологи нашего поколения были обеспечены квартирами – в этом тоже немалая доля хлопот Владимира Ивановича перед властями города.
Я не считаю, что мы, нынешнее поколение травматологов, в чем-то, как специалисты, уступаем нашим заслуженным предшественникам. Я захватил многих из них и могу с уверенностью утверждать, что мы не опустили планку ниже того уровня, на который она была поднята ими. Просто, время сейчас несколько иное и мы не чувствуем той востребованности, какая была прежде. На работу нас тогда принимали буквально с распростёртыми объятиями, мы были нужны, без нас, казалось, станет дело.  В нас нуждались больные, мы чувствовали на себе внимание управления больницы, города и страны в целом. Без всяких преувеличений. Бесплатное повышение квалификации, широкий обмен опытом, внедрение прогрессивных методик «сверху», обеспечение материальной базы и многое другое, то, что сейчас крайне коммерциализировано.
 Можно сказать, что Владимир Иванович Иванов (зав.1984-1996 г.г.) работал на базе, созданной Александром Васильевичем Шлёповым (1935-1971 г.г.) и его продолжателями – Н.А. Симановским (1971-77 г.г.) и С.Г. Бабаяном (1977-1984г.г.), а Александр Всеволодович Степура (1996-2009 г.г.) заведовал коллективом, сформированным Ивановым, но это будет не совсем правильно – каждому из них присущ свой стиль работы, свой подход к людям, свои приёмы в достижении целей. Одно несомненно – работа отделения постоянно заслуживает самых высоких оценок.
. . .
Сурен Бабаян учился в трех институтах. Он был кандидат в мастера по спортивной гимнастике, его  принимали без экзаменов. Он защищал честь института, естественно, не учился и после второго курса его отчисляли. По такой схеме в институты принимали тогда спортсменов и музыкантов. Кто хотел учиться - учились.
Третьим институтом был стоматологический. Сурен порвал надостную связку и его спортивная карьера закончилась. Его опять отчислили. «Спасла меня моя девушка, - рассказывал Сурен Григорьевич, - она пошла в деканат и горячо поговорила. Сказала, что нехорошо быть неблагодарными». Его восстано-вили, он переключился на учебу и успешно закончил ВУЗ.
  . . .
Сурен уезжал в Москву – там у него был влиятельный  брат, который обещал помочь с работой и со здоровьем.
-  Посмотрю, что они там умеют, - шутил Сурен Григорьевич,- наберусь в столице опыта, вернусь.
Все понимали – он уезжает навсегда.
Став заведующим С.Г. Бабаян оперировал только со старшей операционной сестрой С.Н. Передера. Когда ему было плохо, она колола ему сердечные, делала внутривенно магнезию.
-  Когда я облачалась в стерильный халат и нелепую марлевую косынку, - рассказывала Светлана Николаевна, - Сурен Григорьевич  иногда называл меня  «Марусей».
Вот и в этот раз сказал: «Ну, что, Маруся, помоемся в последний раз!». Когда закончилась операция, маска моя была мокрой от слёз.
С.Г. Бабаян блеснул операционной техникой в Москве, однако стабильно работать уже не мог. В 1985 г.  он приезжал в Шахты решать вопрос с квартирой, в отделение не заходил. Потом  следы его затерялись. По слухам, он уехал в Ереван, к родителям.
. . .
Я дежурил по травмпункту. Позвонил Н.А. Симановский.
-  Е.И! Сейчас к тебе подойдёт хороший человек, сделай ему ксиву.
-  Что?
-  Ксиву… голубенькую…
Я неплохо ориентировался в сленге, знал все «ксивы» и «малявы», но, ожидая от начальства только правильной речи и латинских терминов, никак не мог довести до своего сознания слово «ксива».
- Ну, бэ-эл!   (б/л –  больничный лист).
Меня переклинило окончательно.
-  Больничный, больничный!
-  Тьфу!! -  выразил я досаду на самого себя.
Хороший человек подошёл. Он был, действительно, из тех, кто одним своим видом вызывает симпатию к себе. Что у него случилось и для чего ему понадобилась «ксива», меня не интересовало.
Иногда, «отсидеться» или «отлежаться» показано, чтобы спустить на тормозах конфликт на работе.  Скажем, какой-нибудь «дурень» сунул руку в трансмиссию, а с начальника семь шкур спустят за «необеспечение должного уровня мер по технике безопасности».
. . .
«Растворимый кофе пьют только дилетанты!»
В растворимом кофе нет и сотой доли того аромата, который присутствует в свежеразмолотых зернах. В начале семидесятых в стране был культ кофе. Я подсушивал зерна на сковородке, разбивал в кофемолке до состояния пыли и в склянке приносил на дежурство. На аромат приготовленного в джезве напитка, с третьего этажа спускался Н.А. Симановский.
-  Нектар! – стонал он.
Не использованный в течение четырёх часов, размол терял свой неповторимый запах. Магазинный, пачечный кофе нестерпимо отдавал влажным картоном. О растворимом уже сказано - он не годился для эстетов.
Джезва – конический сосуд с раструбом, на длинной ручке. На кавказе мастера ковали их из цельного куска меди. Готовили кофе на жаровнях с нагретым песком. Чашки для кофе крохотные – сто грамм, из тонкого фаянса или даже фарфора. Нынешнее название сосуда – турка, какое-то чужое.
Когда вышел указ «не пить на работе», мы отказались от шампанского и дни рождения отмечали «кофейной церемонией». Спорили, вреден ли кофе для сердца. А.Ф.Цемина приводила, в виде аргумента «за», старую байку о короле, который велел двух пожизненно заключенных поить одного кофе, другого чаем. Король давно умер, а подопытные жили и жили.
Потом у Александры Федотьевны обнаружилась признаки ишемии и она отказалась от кофе. После микроинфаркта резко порвал с кофе Наум Абрамович. Он доставал из-под подушки сигарету и нюхал, разминая в пальцах. Ирина Вениаминовна, жена, проводила дознание – кто посмел принести ему сигареты?!
-  Я – старый конспиратор! – ухмылялся Симановский.
. . .
Инна, дочь С.Г. Бабаяна, рассказала мне следующее: Гарик, её сводный брат, сын Сурена от первого брака, нашел в Ереване могилу отца, говорил с соседом-стариком, который, рассказал, что «Сурик» погиб, упав с балкона. Это было в самом начале девяностых. Сурену к этому времени было около шестидесяти. Версия самоубийства всеми дружно и с возмущением отвергалась. Сурен Григорьевич был весьма далек от  всяких загробно-мистических  глупостей. Однако если учесть, что уже в восьмидесятых он принимал снотворные «горстями», то вряд ли ему удалось прекратить столь вредные воздействия на свою психику в дальнейшем.
Тот же сосед рассказал, что однажды Сурен бросился к балкону:
-  Там машина мальчика сбила, нужна моя помощь!
Внизу никого не было.
. . .
Трое рентгенологов – Игорёк, Коля «Курносевич» (Игорь Вадимович и Курносов) и я, после окончания рабочего дня, зашли в парк, «по пивку».
 С нами были: анестезиолог Борис Александрович Лебедев, сдержанный и тактичный человек и два милиционера в штатском – неизвестно чьи знакомые. Сотрудники были рослые, поджарые ребята, они орлиным взором окидывали окрестность.
Проходившие мимо анестезиологи Кошмов и Швец, сделали нам ручкой:
-  Привет, тёмные люди!
-  Может им морды набить?! – выразили уважение медицине милиционеры.
-  Это свои люди,  врачи. Отличные ребята!
-  А чего они? Что значит – «тёмные»?
-  Ну-у-у… - не нашелся я.
-  Да-а-а… - затруднился Игорь Вадимович.
-  Вы же - рентгенологи, больных только в темноте смотрите, вот и «тёмные», - развёл ситуацию Борис Александрович.
Ребята «из органов» втянули шеи, однако ещё некоторое время сдвигали брови и дёргали бицепсами.
Кроме мордобития, никаких чудес! (В. Высоцкий).
. . .
Павел Демьянович Березовский рассказывал, что у них, в «Червонопартизанске», один литературно одарённый доктор описывал истории следующим образом: вместо: «Травма в быту, упал с дерева», он писал: «Пребывая на лоне природы и находясь в состоянии выраженного алкогольного опьянения, пострадавший, без всякой на то необходимости, влез на дерево и, что вполне закономерно, упал с высоты около трёх метров».
. . .
У Николая В. не задалась семейная жизнь. Любимая жена выживала его из квартиры. Разменяться на две однокомнатных не получалось. Днями «гостил» бывший тесть и провоцировал Николая на драку, чтобы с милицией выселить «буяна». Николай сидел на диване на своей половине, сцепив зубы и сжав коленями подрагивающие руки. Дочь школьница жила у роди-телей жены, к отцу её не допускали. Два года Николай вёл хо-лодную войну, пропадал в дежурствах, чтобы реже бывать дома.
-  Зря Коля так, - сказал о нём Сурен, - не мужская это позиция.
    Вряд ли можно поставить Николаю в вину его излишнюю гордыню и некоторое высокомерие – тысячи людей с «золотыми» характерами имели те же проблемы.
     Потом у Николая сложились отношения с медсестрой из детской больницы, он усыновил её ребёнка  и они уехали на Крайний Север, где люди были в цене и можно было заработать.
. . .
В травматологии был стабильный коллектив, трудоспособный и профессиональный. Бывали и «случайные явления».
Доктор Ивахненко был дежурным врачом травмпункта. К сорока пяти годам он имел ничего не значащее, но громкое звание подполковника медслужбы запаса (в бумагах военкомата он числился начальником несуществующего тылового госпиталя, на случай войны), полную свободу от семейных уз и запойный алкоголизм. Вне запоя он был хорошим работником.
1 Мая его ждали на травмпункте, на суточное дежурство. К восьми он опоздал, к девяти не появился, в десять его не было. Послали за Н.С. Веренициным.
В час дня дежурный доктор подъехал на такси, пьяный и весёлый, внёс в приёмный кабинет радиолу.
-  Девочки, празднуем!
В коридоре понимающе улыбались больные.
Приём уже вёл Николай Семёнович, весёлого доктора отправили обеспечивать ауру всенародного праздника в стране.
В другой (и последний) раз доктор расшалился на 7-е Ноября. Он затиснул в лифте санитарочку и сказал: «Не дашь, уволю!». Бывшая телятница домогательств не боялась, она умела турнуть нахала. Её озаботила угроза увольнения – любой доктор для деревенской простушки был «барином».
Она вошла с нотой к А.В. Шлёпову:
-  Они сказали, что уволят меня.
«Доктор-гусар» был лишен совместительства.
. . .
Виктор Федорович Валошин был последним из могикан старой административно-командной системы в череде главных врачей городской больницы. Рекомендуемых, назначаемых и поддерживаемых городской властью – горкомом партии, исполкомом и горздравотделом, представлявшими единое целое.
Около года Виктор Федорович «тянул резину», не давал согласия на новую должность. Он был главным врачом  Городского Противотуберкулёзного диспансера, у него было «крепкое хозяйство», у него были связи со всеми предприятиями города, у него не было проблем с ремонтом, транспортом и внебюджетным финансированием. Учебно-курсовой комбинат, где проходили обучение «молодые» шахтёры, всегда мог предложить главному врачу умельцев по связи, электричеству, слесарей и сварщиков. Со своей стороны В.Ф. тоже мог «побаловать» рабсилой любую, контактирующую с ним производственно-общественную структуру – в 3-ем отделении гор.ПТД подолгу лечились шахтёры с малыми формами туберкулёза. Практически здоровые, «мордатые чахоточные» всегда могли поправить кровлю на школе или вырыть подвал на даче ответственного лица.
Естественно, Валошину не было резона принимать центральную больницу с её миллионом проблем.
В конце концов вопрос встал ребром: или главный врач ШГБ, или партбилет на стол. Виктор Федорович выбрал первое.
Попутно заметим, что никто не выбирал последнее – лишение партбилета, приравнивалось к  утрате  депутатского иммунитета  по нынешнему времени.
Однако ни наработанные связи, ни великолепные организаторские способности нового главного врача не помогли вырвать больницу из неотвратимо надвигающегося хозяйственного кризиса. Клинический городок, построенный полвека назад, стремительно ветшал; технически и морально устаревали здания и оборудование. Водопровод, канализация и электропроводка требовали полной замены. «Воздушная» теплотрасса, сооружённая вместо вышедшей из строя «подземки», уже на втором году эксплуатации стала «фонтанировать» – тонкие стенки труб быстро проржавели. Слесари не успевали забивать деревянные чопики в протечки.
Практически ежегодного ремонта требовал новый пятиэтажный роддом. Всё это требовало капитальных вложений с финансированием на республиканском уровне. Дешевле было бы выстроить новый больничный комплекс на ровном месте.
Пожалуй, это и стало основной причиной того, что В.Ф. Валошин был самым «недолговечным» главным врачом в истории ШГБ им В.И. Ленина. За восемь лет руководства В.Ф. многое успел сделать для больницы, но ещё больше сделать просто не смог. Городское начальство, не смея упрекать высокие инстанции, переадресовало упрёки действующему главному врачу.
Поэтому, когда молодой и энергичный кардиолог Владимир Николаевич Чередниченко загорелся желанием сделать больницу лучшей в области и во всей стране, горком партии увидел в смене руководителя имитацию предпринимаемых «действенных» мер и не стал препятствовать критике главного врача больничной партгруппой.
Однако это было только отсрочкой. Ни личное обаяние, ни великолепные ораторские способности молодого главного врача не помогли и не могли помочь ему изменить существующее положение вещей. Всего через пять лет ему была уготована роль очередного «жертвенного агнца» - его сняли с должности.
Однако на дворе вовсю веял ветер перемен, шла полномасштабная демократизация общества, в моде было выборное назначение руководителей. Коллектив больницы отстоял своего руководителя. Не думаю, что коллективный протест был полностью стихийным – партячейка больницы ещё была активна и имел реальную силу профсоюз.
Семнадцать лет «водил стаю» Владимир Николаевич, пережил департизацию, организовывал работу в условиях почти полного разрушения «вертикали власти», потом ушел в политику, а чуть позже, в бизнес.
Виктор Федорович Валошин вовремя оставил хлопотную должность – перед уходом на пенсию у него обнаружилось заболевание крови. Некоторое время он совмещал в «рентгене» – описывал снимки и, используя старые связи, помогал отделению с ремонтом и в реконструкциях кабинетов. Его стараниями зданьице пустующей дезкамеры было превращено в больничный флюорокабинет.
-  Вот умру, - говорил он, - а вы будете обо мне вспоминать!
Чем больше человек после себя оставит, тем дольше о нём память.
. . .
Александр Васильевич был незаметен в отделении – ни громких фраз, ни решительных действий, ни «кардинальных» решений. Отделение работало, казалось, само по себе – слажено и, в известном понятии, буднично.
Однако, с уходом А.В. Шлёпова, сразу появилась масса мелких проблем. У  коллег появились разногласия по методикам лечения,  что незамедлительно сказалось на взаимопонимании врачей и медсестёр; снизилась чёткость взаимодействия со смежными службами; даже больные, казалось, стали менее дисциплинированы и более капризны.
Усугубило ситуацию открытие ХБК – в отделении сразу стало катастрофически не хватать нянечек.
Александр Васильевич умел сосредоточить на своём отделении пристальное внимание администрации больницы и городского начальства. С его уходом отделение стало, если можно так выразиться, «рядовым».
. . .
В 1982 году Сурен Григорьевич Бабаян был награждён орденом Дружбы народов. За успешную работу и внедрение прогрессивных методов лечения.
-  Точной формулировки не помню, - говорит Александр Петрович Шлычков, - факт вручения был закреплен скромным банкетом в ресторане «Никопол» всем коллективом отделения. Дежурантам передали горячий ужин из ресторанного меню, с обязательным фирменным салатом «Никопол».
. . .
Однажды мы смотрели из окна ординаторской на больничный пейзаж. Был чудесный  воскресный день.
-  Вот  так, однажды, выедешь на Дон, - сказал С. Бабаян, - и даешь себе слово быть на Дону каждые выходные. Потом то дежурство, то с дежурства, то ещё чего-нибудь. Так за всё лето раз позагораешь и все…
. . .


                1970 – 2009 г.г.

ПРИЛОЖЕНИЕ   
   
                Воспоминания строителей больницы

       В городскую комиссию по подготовке 50-ти летия со дня открытия Шахтинской больницы им. В. И. Ленина

Желая помочь комиссии по уточнению материалов по строи-тельству и открытию окружной больницы им. В. И. Ленина, мы участники строительства – Кириченко Александр Алексеевич и Веремеев Евдоким Герасимович можем сообщить следующее:                Строительство больницы было начато в 1924г. и закончено в 1927г. Строительство вела контора «Севкавэнергопромстрой», начальником которой был Ремаревич-Альтманский.
Главным инженером была Гетманов. На стройке было два десятника – это Зубов И. С. и Иванов. Оба имели техническое образование. Они главным образом и вели стройку. Кроме того, был старший десятник Меркулов Иван Павлович, заместителем начальника конторы по общим вопросам был Старухин. Председателем постройкома являлся Пикалов Андрей Ильич. Кроме того, в конторе было 3 человека счетных работников, в т.ч. главный бухгалтер. Вот и весь состав технического аппарата. Строительство вели плавным образом в теплое время года, с марта до октября, затем оконные и дверные проекты «зашивали» и стройка на зиму останавливалась. Кадры рабочих пополнялись за счет местных жителей, квалифицированная сила пополнялась за счет вербованных из других местностей страны.
Каменщики, штукатуры были завезены из Центральной части России, каменотесы с Кавказа, маляры из Краснодара, на стройке работала группа столяров из Чехословакии. Много было представителей рабочего класса и из других городов страны.
Материалы на строительство: песок, камень, известь доставлялись из местных карьеров главным образом на кирпичных заводах города, но поступал и с кирпичных заводов городов Новочеркасска и Каменска.
Цемент, в основном, употребляли высшего качества – «портландский», который доставлялся из г. Новороссийска в деревянных бочках. Для подделки лестничных ступеней и подоконников использовали мрамор из надгробных памятников старого городского кладбища.
Доставка на стройку как местных, так и прибывших по железной дороге материалов производилась гужевым транспортом, автотранспорта и тракторов в городе не было.
Средства механизации на стройке полностью отсутствовали; круглый лес на доски распиливали вручную, рытье котлованов для фундаментов производились также вручную, землекопами и грабарями, которые вывозили сразу землю за пределы стройплощадки.  Доставку материалов (раствор, камень, кирпич, лес и др.) на рабочее место производили также вручную -  носилками, «козами», причем всеми членами артели, бригады. Подсобных рабочих для этой цели не было.
При ведении строительных работ особое внимание уделялось качеству выполняемых работ, что подтверждается долголетием эксплуатации зданий при хорошем их состоянии. Исполнение качественной работы исходило не только оттого, что был жесткий технический контроль и спрос, но и от сознания у людей. Знали, что это первая  стройка в городе и что строят они «кузницу здоровья» для себя.
Раствор для кладки камня и кирпича и штукатурки стен изготовлен самими бригадами каменщиков, штукатуров, строго по рецепту: доля цемента к песку равнялось 1к 3, 1х 3 6, 1х 9 и т.д. Отмер производился «окоренками» (бочка из под цемента разрезанная пополам), песок обязательно просеивался.
После смешивания песка с цементом (горцевания) материал заносился на рабочее место, размешивался (заминался) в растворенной известковой массе и когда смесь (материал) свободно соскальзывал с металлической лопаты, материал считался готовым для работы. Если в течение 2-х часов материал не был сработан его считали непригодным для дальнейшего употребления.
Кроме этого в таком же порядке приготовлялся жидкий раствор (прийок)  для заливки швов, щелей внутри стен. Кирпич для кладки использовался влажным, для чего были выделены специально поливальщики, кроме того, каменщик смачивал кирпич при кладке его. 50% рабочего времени каменщики затрачивали на заготовку материала.
В строительстве широко применялся на основных  видах работ «подрядный способ», что освобождало техперсонал от излишних забот и опеки и предоставлялась возможность для развития инициативы рабочих и ускорения выполнения работ. Во главе артели и бригад стояли практически опытные руководители, артельщики, бригадиры и они свободно решали производственные вопросы на своем участке работы.
После того как в I-м корпусе поликлиники был выложен фундамент произвели закладку памятного листа строительства. Памятный адрес напечатан на плотно-белой бумаге, вложен в клеенчатую папку и замурован в нише фундамента дверного проема главного входа поликлиники.
Группа учеников каменщиков – Пятов Д., Валикжанин и Кириченко А. (автор воспоминаний) одетые в специально красные сорочки, белые фартуки при большом присутствии рабочих стройки, горожан произвели замурование ниши с адресом. При закладке присутствовали: секретарь окружкома партии товарищ Чернов, председатель окружного правления союза строителей товарищ Моторыгин И.
Несмотря на то, что, на стройке работало большое  количество трудящихся, контора своего жилого фонда не имела, не было и других необходимых условий в культурно-бытовым обслуживали трудящихся, люди это понимали и трудились без предъявления особых претензий. Прибывшие рабочие размещались одни в деревянных временных бараках на стройплощадке, где вместо кроватей были деревянные нары, питались артельно, для чего содержали кухарку и дежурного рабочего по закупке продуктов. Другие прибывшие рабочие размещались в арендованных частных квартирах, рабочие Чехословакии были размещены в домах подлежащих сносу на территории больницы.
Много уделялось значения культурно-массовой и воспитательной работе; на стройке велась разносторонняя культмассовая работа с учетом, что коллектив состоял из разных людей, прибывших главным образом из сельских районов России. Администрация в то время отчисляла постройкому 2% от фонда выплаченной зарплаты на культработу и это было вполне достаточно для проведения разнообразной работы.
Для строителей было построено: летний клуб в парке культуры и отдыха, был также в центре города зимний клуб, где было много кружков и школ по ликвидации безграмотности.
В городе была организована учебная база для подготовки рабочих кадров – каменщиков, штукатуров, а также создан был строительный техникум.
В 1927г. строительство окружной больницы им. В. И. Ленина было закончено и она сдана в эксплуатацию.
Открытие окружной больницы было для всех людей большим праздником, т.к. старая больница (больница рабочих, как ее в то время звали) была весьма примитивна, а наличие врачей исчислялось единицами, то новая больница с ее множеством отделений, кабинетов, оборудованием, наличием большого числа врачей по разным специальностям, явилось для горожан и всего округа событием праздничным, неординарным.
На стройке трудилось много горожан и хочется вспомнить тех, хотя бы, которых удалось установить. Вот их имена: Барамыкин К., на стройке работал сначала учеником – штукатуром, затем мозаичником, закончил строительный техникум; Бакулин Л. – бетонщик, Литвинов В. – чернорабочий, Кириченко И. А. – бетонщик, Белько Я. – чернорабочий и возчик, Веремеев Е. Г. – каменщик, Кириченко А. А. – каменщик.
Ветераны строительства больницы:
             бетонщик Кириченко А.А.,  каменщик  Веремеев Е.Г. 
         
Материал из городского краеведческого музея.
Архивный поиск -  Тихонов Е.Т.
Орфография сохранена.   




ХРОНИКА ВАЖНЕЙШИХ СОБЫТИЙ В ИСТОРИИ БОЛЬНИЦЫ

1923 год – принятие решения о строительстве Окружной больницы в г. Шахты.
1924 год – руководителем проекта строительства больницы назначен профессор Болдырев И. С.
1925 год – май  - Совнарком утвердил проект строительства больницы. Утверждена сметная стоимость  3074559 руб.
1925 год – август – 16 августа в 12 часов дня состоялась закладка первого камня.
1927 год – 21 января – в 11 часов открытие Окружной больницы (поликлиники и хирургического корпуса). Открывал первый нарком здравоохранения РСФСР Н. А. Семашко.
1927 год – 24 января – состоялся прием первых больных.
1927 год – первым главным врачом назначен Попов Н. Ф.
1927 – 1936 года – годы работы в больнице В. М. Косогледова.
1929 год – начало работы в больнице А. В. Шлепова. В 1971 г. он оставляет заведование, работает консультантом до 1976 года.
1930 – 35 года – в больнице работает хирург С. М. Некрасов.
1932 год – открыто  взрослое инфекционное отделение.
1933 год – открыто детское отделение на 35 коек
1940 год – начало работы психиатрической службы.
1942 год, июнь –  оккупация города фашистскими войсками.
1943 год  12 февр. – освобождение города от немецких войск
1943г. февраль – 1945г. октябрь – в больнице развёрнут и работает эвакогоспиталь  № 5782.
1946г. - 1969г. – хирургическим отделением заведует Алексеенко Н. Т.
1950 год – Н. Т. Алексеенко присвоено звание «Заслуженного врача РСФСР»
1951 год – А. В. Шлепову присвоено звание «Заслуженный врач РСФСР»
1952 год – открыто урологическое отделение.
1954 – 1957 г.г. – г. Шахты центр Каменск-Шахтинской области.
1956 год – начало работы «Скорой помощи».
1960 год – открытие травматологического корпуса.
1961 год – вручение ордена Ленина А. В. Шлепову.
1965 год на территории больницы открыт обелиск в честь медиков, погибших в годы Великой Отечественной войны.
1966 год – открыто психиатрическое отделение.
1967 год – А. В. Шлепову присвоено звание «Почетный гражданин города Шахты».
1969 год – А. В. Шлепову присвоено звание Героя Социалистического труда.
1969 – 1994 г.г. – Н. Ф. Лорей заведует хирургическим отделением.
1970 год – открытие детской больницы.
1970 год – открыт аптечный корпус.
1972 год – закладка онкологического диспансера.
1974 год – установлен праздник «День медицинского работника».
1975 год – пристройка к радиологическому отделению и введение в эксплуатацию онкологии.
1978 год – заложен новый роддом на 120 мест
1978 год – первая реконструкция хирургического корпуса.
1985 год – открыт новый роддом.
2000 – 2002 года – последняя реконструкция хирургического корпуса.               
                Составил    Е.Т. Тихонов

. . .

Немного статистики:
В 1926 году население города составляло 20 тысяч человек.
1939 год (открываются шахты)                -  101 тыс.
1970 год (пущена первая очередь ХБК)              -  182  тыс.
1973 год (ХБК достигает проектной мощности) - 212 тыс.
На 2008 год население города составляет          - 244 тыс. чел.
Из них врачей 510, средних медработников – 10 000 человек.
На 1980 год на 1155 мест в городской больнице им. В.И. Ленина приходилось 2100 сотрудников (медперсонал и хозяйственные службы).
. . .

Маленький словарь  профессиональных терминов

Анастомоз - соединение
Асфиксия – препятствие дыханию
Аппарат Илизарова – конструкция из колец и стержней для соединения костей проведенными сквозь них спицами.
Габитус – внешний вид, соответствующий состоянию здоровья.
Гематогенный остеомиэлит – воспаление кости при закрытой травме.
Демпфер – гасящий колебания
Детрит – мозговая ткань
Дренировать – давать выход, очищать.
Дискомфорт – нарушение чувства комфорта, неудобство
Иерархия - подчинение
Интубация  - введение дыхательной трубки в трахею через рот
Консолидация  - сращение
Контрактура – ограничение подвижности в суставе
Миореляксант – лекарство,  расслабляющее мышцы
Менискэтомия – операция на коленном суставе, удаление мениска
Перитонизировать – соединять листки брюшины, «замыкая» брюшную полость.
Резистентность – устойчивость, невосприимчивость
Регресс – пенсия по увечью
Репозиция, репонирование – устранение смещения костных отломков
Седан – форма кузова автомобиля
Суицид - самсоубийство
Субтотальный – почти весь
Спотенциировать – подобрать лекарства, усиливающие  друг друга
Трахеостома – дыхательная трубка в трахее, вводимая через разрез кожи
Трудящиеся - посетители, пациенты (сленг)
Торакотомия – вскрытие грудной клетки
Феморалис – бедренная артерия
Флюктуации – колыхания, отклонения от средних значений
Экстраординарный - необычный


УКАЗАТЕЛЬ ИМЁН

Анохина Т.С.        4, 21, 174.
Алексеенко Н.Т.  48, 166, 170, 171.
Архипова В.А.      70, 173.
Бабаян С.Г             4, 15, 16, 18, 31, 33, 41, 46,
 48, 53, 54, 62, 63, 65, 79, 83, 84, 92, 93, 85, 101,
102, 103, 118, 128, 152, 154, 156, 161, 171,174.
Бадоян Ф.А.             77.
Байштрук О.            114, 125.
Баранцев С.А.          12.
Березовский П.Д     14, 43, 50, 115, 157, 175.
Бойко А.А.               27, 31, 80.
Валошин В.Ф.         4, 10, 18, 29, 84, 148, 158, 169.
Вереницын Н.С.      4, 19, 34, 157,158.
Вязникова З.В.        4, 13, 52, 82, 92, 104, 119, 120, 175.
Гаврилова О.В.        15, 56, 172.
Горбулин А.Ф.         53, 63, 152.
Гринь Н.И.               69.
Гризодуб М.И.         67.
Гагулин А.                6.
Диденко Н.А.           34, 64.
               Драгицын С.С.          4, 9, 171.
               Евлахов П.М. 41, 63, 111, 173, 175.
Ерошенко Ю.А.4,      29, 46, 47, 56, 175.
Жуковская А.А.       57, 58.
Заверняев И.Г.     4, 17, 18, 46, 170.
Зайцев В.К.            108, 109.
Иванов В.И.         4, 37, 53, 68, 107, 115, 119, 120, 132, 153.
Иванов Б.Б.                152.
Ианникова Е.Т.          32, 72, 114.
Илизаров Г.А.    31, 42, 43, 67, 181.
Камышанский О .А.   4, 19, 20,    
Катрыш В.Т        4, 22, 29, 31, 34, 43, 50, 55, 115, 117, 171.
Кожакарь З.А.         4.
Кантарович Г.Н.      4.
Казакевич Р.И.         4.
Космачёв П.Н.          51, 118.
Ковалёв В.А.             30, 31.
Ковалёв В.И.             53.
Кривошеева Л.А.      5, 23, 70.
Кравцова Р.И.        19, 21, 165, 175.
Крысов А.А.              66.
Кузнецова Е.Г.        31, 173.
Кузнецова Н.М.        152.
Кузин С.И.                115.
Курносов Н.И.          57 . 85, 156.
Ламакин В.И.     7, 14, 27, 165, 175.
Лебедев Б.А.       58 . 156.
Лепихов А                83.
Лорей Н.Ф.                4, 13, 24, 41, 48, 76, 167, 173.
Локшина Е.Г.              24, 25, 30, 31, 119.
Луганцев Н.М.             118, 121.
Лунёв А.И.                37, 131, 152.
Маслеников Е.Ю. 117, 118, 120.
Межерицкий М         103, 104.
Минкина Т.В.              102.
Мирская В.В.               95, 123, 136.
Могильный М.А.         152, 175 .
Мошинская Т.Х.          29.
Москвина Н.И.             57.
Насонов И.В.                142, 156.
Николаев В.Л.              28, 49.
Озерина А.А.                4. 16, 17.
Помазков А.                107  .
Попова (Нищенко) Л.П. 54, 55, 56.
           Передера С.Н.   4. 118, 154, 175.
Письменный В.А.         101, 152.
Петров А.П.                78.
Петриков А.          4, 57, 83, 92.
Покатаев Е.М.        20.
Реунова Н.М.      51, 63, 172. 173.   Рябов А.А. 4,37,169.
Руденко Полина А.          9.
Сергиенко С.Г.             38, 41, 99.
Севостьянов И.М.         49, 175.
Симановский Н.А.    4, 12, 18, 22, 23, 31, 37, 55, 71, 81, 82,
 83, 106, 110, 115, 118, 148, 149, 154, 155, 156, 172.
 Синенко С.А.                152.
Тимонов В.А.               17, 74, 123.
Тихомирова З.В.                67, 68.
Тихонов Е.Т.                6, 165, 167.
Тихонова Т.А.                68, 70 .
Толстой Г.И.                44, 123, 172.
Трандофилов В.П.       83.   
Федотов П.А.               25.
Филиппович Н.Н.        4, 78.
Франциянц Г.А.     48, 49, 71, 148, 149, 171, 172, 173.
.Хигай С.                98.
Ховрин В.Л.              15.
Цемин И.Г.     13, 58, 65, 78, 172.
Цемина А.Ф.       24, 114, 155, 172.
Чередниченко Влад.Н.   4, 37, 159, 169.
Чередниченко Вал.Н 36, 39, 76,175
Чернокнижникова А.П.     21, 22, 37, 51, 100, 171.
Чебухчеева М.И.       152.
Чехонин Г.К. 16,31,41,43,67,82,115. Чернов Н.А. 4,57,68. 
Чирков В.С.             16, 41, 56, 66, 67, 71, 73, 82, 103, 115.
Чих М.П.                20, 109.
Чумакова Н.А.           4, 72.
Шлёпов А.В.        4, 9, 11, 22. 23, 27,29, 33, 34, 45, 50,
 83, 118, 153, 158, 170, 172.
Шлёпова М.И.       80.
Штрауб Я.А.          24, 104.
Шуруп Г.К.            35, 36, 83.
Шлычков А.П.    53,105, 118, 152, 159.      
Щедраков Н.В.               25, 30, 52.
Энтелис  Л.А.           6.        .
Юдин М.С.              4, 9, 12, 29, 55, 77, 169, 172, 173.
Юдин Н.М.               76.            
Яманов В.М.            41, 77, 98.