Чертовщина

            Тамара спешила после работы на остановку, стараясь не наступать в глубокие лужи. Стояла промозглая декабрьская погода с привычными для этого времени года затяжными мелко-моросящими дождями.
        - Даже не верится, что скоро Новый год,- думала она, проходя мимо елочного базара, - завидую людям, озабоченным предновогодними хлопотами. Но ничего, на следующей неделе  и мой «аврал» на работе закончится.
         Поток мыслей чередой бежал  в ее голове, как вдруг его неожиданно прервал оклик. Обернувшись, она  узнала  старого знакомого, мимо которого пробежала, опустив голову.
       -  А, Николай, привет! -  кивнула Тамара в его сторону, не скрывая желания продолжать путь.
       - Да подожди же! Остановись на минуту, столько не виделись, - торопливо взял ее за руку знакомый. И только теперь, несмотря на вечерние сумерки, Тамара увидела   приятные изменения, произошедшие с  мужем бывшей подруги.
    - О, да ты замечательно выглядишь! – Она заметила галстук под расстегнутым воротом куртки. - Не верю глазам своим! Снова тот же импозантный мужчина, каким я тебя знала раньше!  - воскликнула она доброжелательно, сменив интонацию в голосе.   
   Не скрывая любопытства, она уже заинтересованно спросила:
     -  Что произошло? Что заставило тебя бросить пить?
***
     Они знали друг друга много лет и дружили семьями. Большинство праздников проводили вместе, разделяя общие интересы. С тех пор, как Николай пристрастился к алкоголю, семью подруги постоянно лихорадили скандалы, в которые они под разными предлогами  старалась втянуть Тамару в качестве семейного арбитра, требуя дать оценку, осудить одну строну, и поддержать  позицию «жертвы». После слов: «Нет, уж разбирайтесь сами. У меня своих проблем хватает», - Тамара прекратила встречаться с друзьями, потому что в их жалобах сквозила не только злость, но и порой зависть.
       Как-то вспомнив о бывших друзьях в разговоре с мужем, Тамара посетовала, что подруга, возможно, уже развелась, так как  Николай спился.  А тут, можно сказать в канун католического Рождества, произошла встреча со знакомым, которого она уже предала забвению по причинам не от нее зависящим, а история, рассказанная Николаем, не только подняла настроение, но и подарила радость обретения прежних друзей.

***
Все еще не веря своим глазам, Тамара не удержалась от комплимента:
      -  Вот такого я тебя рада видеть!  Ну,  рассказывай, как ты и где  сейчас? -
      - Том, а давай зайдем в кафе, не под дождем же стоять? За чашечкой чая, я так и быть, все тебе расскажу как на духу, - ответил на похвалу Николай и, взяв ее под руку, повел в сторону уютного кафетерия, расположенного неподалеку от места их встречи. – Твои лучистые глаза подкупают. -
      - Ты не переживай, у нас теперь с Люськой все нормально, - произнес Николай, открывая перед ней дверь.

     - Я  тебя прекрасно понимаю, - начал свой рассказ мужчина, - самому противно даже вспоминать прошлые запойные времена. Не жизнь, а болото: домой хоть не приходи, на работе, превратившейся в ярмо, постоянные конфликты с начальником! -
      Тамара  слушала  молча, не перебивая, и  наслаждалась горячим чаем с лимоном.  Рассказ старого друга все больше и больше захватывал ее.               
                ***
       Однажды мой шеф сказал: «Нам надо поговорить. В мастерской  не располагает, давай «заскочим» после работы ко мне на дачу». Он был не только толковым руководителем, но и человеком нормальным. В душу не лез. Приготовил шашлык, и за ужином мы вспоминали, как начинали вместе работать, как  одержали  первые творческие победы. В разговоре он не раз подчеркивал мой прежний потенциал и способность в любой проект привнести что-то новое. Потом ультимативно сказал, либо я прекращаю пить, либо пишу заявление по собственному желанию.
     Лучше бы он осуждал меня! Я к этому уже привык, а он ко мне по-человечески. В тот момент, слушая  его, во мне зарождалось отвращение к своей теперешней личности. Я почувствовал себя пустым сосудом, не способным в последнее время даже на проблеск какой-либо творческой идеи, и понимал, что обещать ему, значит обманывать и обманываться самому, так как я давно плыл по течению, не сопротивляясь и не стыдясь незначительных проявлений остаточных импульсов угрызения совести. Несмотря на кромешную осеннюю темень за окном, я собрался уходить, чувствуя себя последней сволочью. 
       - Оставайся. Куда ты пойдешь? Смотри, дождь усилился, вон как поливает. Я тут с тобой  тоже рюмочку принял, вороша прошлое, так, что извини, не смогу за руль. Сейчас позвоним твоим, переночуем здесь, а утром поедем на работу, - предложил он, скорей оправдываясь, потому что, глядя на меня, понимал, что нравоучения бесполезны и мы расстанемся. 
      Меня «повело» от спиртного, поэтому все было нипочем.
      - Вот,  надень мой дачный дождевик и сапоги. До трассы по проселочной дороге около двух километров, - категорично приказал он.
      Хорошо, что я послушался и, скрывшись в большом брезентовом плаще, побрел в свой низменный мир без возврата в прошлое.
      Узкая дорога с разбитой колеей долго тянулась непроглядной черной лентой, а чуть поблескивающие грязные лужи, заполнявшие выбоины, не позволяли понять их глубину, хотя меня это мало беспокоило.
      Я шел в темноте, не разбирая дороги, спотыкался, скользил и падал неоднократно.  Если  учесть, что запачканные стекла очков водой и грязью от попыток их протереть, только усугубляли ситуацию, я брел вслепую, чертыхаясь во весь голос.
       Вода струями стекала по плащу, попадая в резиновые сапоги, которые заполнились при падениях грязью, а брюки прилипали к телу. Ты не представляешь, Тамара, как я был зол на себя в тот момент. Мне казалось, что я протрезвел, потому что в голову полезли философские мысли: «Вот, весь в грязи; я, как свинья,  а мне до фонаря», - уговаривал сам себя, хотя на самом деле очень раздражала мокрая одежда.
       Словами не передать, Тамара, мою радость, когда сзади показался вначале слабый, но постепенно усиливающийся свет фар машины.
      - Наконец-то мои кувырканья в грязи закончились, -  с облегчением подумал я, - слава Богу, что еще одна заблудившаяся за городом душа возвращается домой в  такую погоду! 
       Взобравшись на скользкую обочину, я стал махать руками. Машина остановилась в нескольких шагах от меня. Прыгая с кочки на кочку, усиленно всматриваясь под ноги, чтобы не упасть под колеса, я открыл дверь и сел на заднее сиденье. Машина медленно тронулась.
      - Ну, спасибо, брат, выручил, - выпалил я на одном дыхании, спеша отблагодарить своего спасителя и извиниться за запачканный чехол сиденья.
      Ответа с водительского места не последовало. Я снял очки с заляпанными стеклами, спешно стараясь их очистить, чтобы понять, кто сидел на водительском кресле передо мной. Водрузил их опять на нос,  но там….. никого не было!!!
       - Может человек маленького роста и не виден из-за спинки, - подумал я, вновь надевая очки, старательно  протертые  пальцами.
      Но за рулем машины никого не было!  И она  ехала! !!
      - Ты не поверишь,  несмотря на мой скептицизм, жуткий холод  прошиб меня,  сжавшись комком в области грудины.
       - Что за чертовщина?  - подумал я, и после короткого оцепенения стал судорожно нащупывать  ручку двери, в надежде выскочить.
      Но машина продолжала медленно двигаться.
       - Да остановись ты! – закричал я  от страха.
      Машина остановилась.  Я ощутил прилив горячей волны и на лбу выступил пот. Мокрая рука тряслась и несколько раз соскальзывала с ручки. Наконец  дверь открылась, и только я занес ногу, чтобы выйти, как машина снова  тронулась с места.   
        Так продолжалось несколько раз: машина двигалась, время от времени приостанавливаясь на несколько секунд, за которые я не успевал вылезти и вновь, дергаясь, продолжала свой путь, будто издеваясь надо мной.
       Я уже ничего не соображал и не помню даже сейчас, как долго это продолжалось. Знаю только, что на тот момент я был, как стеклышко, но страх, нет, скорей ужас парализовал меня.
      Только одна мысль, сколлапсировавшись в голове, стучала в висках:
      - Это черт играет со мной. Вот до какого состояния докатился из-за водки. Может это белая горячка, но сейчас-то я трезв? Наверно, уже начинают происходить какие-то изменения в мозгу. –
       После такого умозаключения  появился еще больший, неописуемый страх, и я, молча, от отчаяния вопросил: «Господи, помоги! Клянусь,  брошу пить!»
      Машина остановилась. Я  выскочил из нее и увидел впереди освещенную придорожными фонарями и фарами  проезжающегося транспорта трассу. Непроглядная лесополоса осталась позади.
        Очень скоро, перебежав   проезжую часть, я буквально вломился в «забегаловку» на остановке. Оценив меня удивленным взглядом, хозяин закусочной все же налил стопку водки по моей просьбе, которую я тут же залпом осушил, и слабо ворочая  онемевшим от страха языком, сказал:
      - Все. Это была последняя. Я завязываю навсегда. -
      - И правильно, - поддакнул он мне, одновременно спрашивая, - а что случилось? Авария? –
        Мое шоковое состояние молчаливого безмолвия, из которого я никак не мог выйти, несмотря на принятые  пятьдесят грамм, нарушило хлопанье  двери  закусочной. 
        Ввалились, едва стоящие на ногах два человека, мокрые и забрызганные грязью больше чем я. Заказав по «стопарику» они в изнеможении плюхнулись за соседний столик.
         - У вас тоже авария? – поднося им водку, спросил хозяин ночного  заведения.
         - Заглохла, зараза! – ответил один после того, как залпом опрокинул стопку.   
        - Представляешь, мы  еле толкали ее по этой жуткой раздолбанной дороге от самого дачного поселка! Вон, как черти, все в грязи и  мокрые насквозь. Налей-ка еще, чтобы не заболеть.  -
         Тут из меня непроизвольно вырвался гомерический смех, и я сразу вспомнил, что не слышал шума мотора, пока ехал в машине, но тогда до моего сознания это не доходило.
          -  Вот такая, Тамара, произошла со мной исцеляющая история, - закончил Николай свой рассказ, и  мягко улыбаясь, добавил:
          - Правда, эти два мужика меня там чуть не побили, решив, что я смеялся над ними. -
          - А ты хоть поблагодарил их за то, что они тебя «подбросили»? – с долей юмора спросила   Тамара. 
          - Да нет, просто извинился. Я даже жене не рассказал об этом. Она до сих пор не знает, что так повлияло на меня. И знаешь, на водку меня с тех пор  не тянет. Я на нее смотреть не могу, получаю  удовольствие от соков, – закончил Николай.
                ***
      В тот вечер Тамара возвращалась домой, находясь в прекрасном расположении духа, любуясь проплывающими за окном автобуса новогодними гирляндами, украшающими ранее безликие на фоне ночи, спящие до весны деревья;  новогодними елками;  празднично убранными витринами магазинов;  и, улыбаясь сама себе, думала: «Какие все-таки замечательные эти новогодние праздники!  Перед Рождеством  всегда  происходят чудеса: обретается утраченная радость, восстанавливаются дружеские отношения и  разрешаются старые проблемы!».